Читать книгу: «Война культур. Как сексуальная революция изменила западную цивилизацию», страница 3

Из спальни на улицу

«Государству нет места в спальнях нации», – заявил кучке репортеров взъерошенный и взмокший от пота Пьер Трюдо у стен канадской палаты общин в 1967 году. Это был, как сейчас утверждают историки, легендарный момент. Фраза Трюдо быстро стала лозунгом, который, в свою очередь, стал светской догмой.

По всей Северной Америке и нравственно опустошенным фрагментам того, что раньше называлось «христианским миром», сексуальные фашисты требовали признать, что единственная истина в том, что нет никакой истины, что единственным абсолютом является нравственный релятивизм и что церкви должны закрыть свои двери и оставить надоедливые стандарты нравственности для себя²⁵. По-видимому, они забыли о том, что навязывали обществу свою собственную, новую нравственность – ту, что не имела основания, объективности и полностью опиралась на чувства. Это было философское иконоборчество, если не вандализм. Канадский премьер-министр Пьер Трюдо в том же интервью с оттенком сухой иронии заявил, что предлагаемое им либеральное законодательство (законопроект 1969 года (Omnibus Bill), в котором декриминализовались аборты, гомосексуализм и происходила либерализация разводов) «устранило много тотемов и [уберет] множество табу».

Теперь нам приказывают закрыть двери церквей и открыть двери спален.

Говоря традиционным языком, в период с Викторианской эпохи (которую не совсем верно называют эпохой выставления ханжества напоказ) до времени непосредственно после окончания Второй мировой войны западная цивилизация в основном придерживалась такого мнения: быть цивилизованным человеком – значит поступать цивилизованно. Одним из основных показателей этого было общепринятое отсутствие публичного обнажения, а также единое мнение насчет того, что интимные отношения должны оставаться личным переживанием за закрытыми дверями. Затем наступила сексуальная революция со всем, что с ней было сопряжено: движение в защиту прав геев, движение радикального феминизма и массовое распространение «свободной любви». Все эти движения считают публичное обнажение выражением своей точки зрения. Загадочная логика²⁶. В то время как Трюдо и бессчетное количество других менее красноречивых воинов от культуры «смело» вещали о своем праве жить без раздражающих ограничений и заявляли о том, что не дадут государству залезть в спальни, они, на самом деле, открыли двери спален и вынесли все происходящее на улицы.

Мы бросились из одной крайности в другую. С одной стороны маятника ошибочное ханжество: ущербная идея о том, что интимные отношения почему-то постыдны. С другой стороны, мы имеем дело с объективно откровенными и дико эксгибиционистскими гей-парадами и так называемыми «парадами шлюх». Эти мероприятия не считаются добровольными фестивалями, организованными небольшими меньшинствами. Нет, политиков, которые отказываются посещать мероприятия типа гей-парадов, первосвященники Нового нравственного ордена громогласно называют еретиками. Конечно же, здесь о нравственности речь не идет – скорее о ее отсутствии. Они уже не хотят, чтобы государство оставалось за стенами спален. Они приглашают его войти внутрь и громко аплодировать тому, что там происходит: воздерживаться от любого осуждения, проявлять одобрение и, возможно, даже оплачивать таблетки и латекс, чтобы убедиться, что все прошло хорошо и что никто ничем не заразился и не забеременел.

Теперь нам приказывают закрыть двери церквей и открыть двери спален. Нравственности и ценностям нет места на публике, но в то же время участники сексуальной революции требуют оплаты их деяний с помощью наших налогов, принятия церквями (если не поддержки) их образа жизни без нравственного осуждения. Как представляется, церкви могут быть плохими, а секс всегда хорош. «Хороший секс», естественно, означает всего лишь то, что по меньшей мере один человек, вовлеченный в акт, получил определенную долю мимолетного наслаждения. Это крайне субъективный и бессмысленный способ описания чего-либо. Г. К. Честертон как-то отметил следующее: «Слово “хороший” имеет много значений. К примеру, если человек застрелит свою бабушку с расстояния пятьсот метров, то я назову его хорошим стрелком, но не обязательно хорошим человеком».

Публичное обнажение принимается во многих местах, однако же любое упоминание Бога или нравственных законов решительно отвергается, поскольку правительственные органы постоянно путают свободу вероисповедания со свободой от вероисповедания. Публичные молитвы не приветствуются, публичное обнажение тела – да, приветствуется. Король гол и наслаждается этим – до тех пор, пока холодные дуновения нравственных истин не задуют из зданий церквей, вызывая пробирающий до костей озноб.

Шокирует, когда думаешь, насколько далеко общество отошло от того, что считается приемлемым для общественного потребления, а что нет. Ситуация находится на грани абсурда: публичная христианская молитва может оскорбить нехристианина, но симулирование оргии под видом парада, естественно, никого не оскорбляет. Многие города финансируют гей-парады, в которых регулярно демонстрируется нагота и прочие дикие проявления сексуальности.

Г. К. Честертон отметил: «Слово “хороший” имеет много значений. К примеру, если человек застрелит свою бабушку с расстояния пятьсот метров, то я назову его хорошим стрелком, но не обязательно хорошим человеком».

Если перефразировать Дэвида Фрума, эта новая нравственность верит в то, что достойнее совершать прелюбодеяние на грязных лужайках Вудстокского фестиваля, чем сражаться с врагом в грязных окопах Гуадалканала. Как будет показано в последующих главах, эта новая нравственность имеет опасные последствия. Как уже доказано с помощью расчлененных тел абортированных детей, миллионы которых были зачаты в результате беспорядочных половых актов, сторонники сексуальной революции, по-видимому, не нашли то, за что стоит умереть. Однако они нашли то, за что стоит убивать.

Наш дивный новый мир: сексуальные «права» заменяют все остальные наши права

Когда член парламента Канады Стивен Вудворт в 2013 году предложил создать комитет по исследованию человеческой жизни в утробе матери, активисты в поддержку абортов сильно возмутились. Парламентария это несколько удивило. После того как канадское правительство прогнулось под давлением феминистской истерии и отказалось принимать законопроект политика Марка Варавы, осуждающий дискриминацию женщин при абортах по признаку пола, Вудворт правильно уловил эту тенденцию и был переизбран на новый срок. То, с чем мы имеем дело – это «аборционизм», сказал он мне в интервью. «Аборционизм» по сути является философией, которая придает теме абортов сакральный статус, который выше всех других демократических принципов. Соглашусь с господином Вудвортом, но считаю, что проблема коренится гораздо глубже темы абортов. Сакральный статус абортов является симптомом чего-то более зловещего: сокрушающего успеха сексуальной революции. Сейчас так называемые «сексуальные права» рассматриваются как самые важные «права» нашего общества. Они превосходят по важности все остальные права независимо от того, насколько они фундаментальны.

Свобода слова? Теперь это уже старомодная концепция, которая неприменима, к примеру, к любому виду деятельности по защите прав нерожденных детей, особенно, как ни парадоксально, на территории университетских студгородков, которые когда-то славились как рынок идей. Порнография, обнажение тела и практически любая форма деятельности, имеющая сексуальный подтекст – приветствуются. Если же вы выступаете против чего-либо из вышеуказанного, то это не приветствуется. К примеру, когда я учился в университете, наш стенд «Кладбище невинных» был разбит и растоптан одним из активистов из союза студентов-политиков, который потом в интервью студенческой газете назвал нас «Гитлерюгендом». Повсеместно в студгородках Северной Америки феминистки таким же образом реагируют на деятельность активистов в защиту прав нерожденных детей: блокируют дебаты. Почти каждый активист движения в защиту прав нерожденных детей, которого я знаю, подвергался цензуре у себя в студгородке, в том или ином виде, обычно при поддержке, если не с помощью администрации университета.

То же самое относится и к праву обучать своих детей так, как вы считаете нужным. Все более и более сторонники сексуальной революции осознают, что для того, чтобы побудить подрастающее поколение христиан принять Новый сексуальный порядок, они должны принудить их к этому. Говоря предметно, они хотят сделать обязательным новое «сексуальное просвещение». Их раздражают христианские школы и домашнее обучение, поскольку там они не могут учить пятиклассников мастурбировать и практиковать анальный секс. Венди Шалит в своей прекрасной книге «Возвращение к скромности» пишет о том, что государственная система образования в значительной степени занимается систематическим уничтожением невинности. И если правящие круги добьются своего, у нас уже не получится отвертеться.

Сторонники сексуальной революции не придерживаются философии «живи сам и дай жить другим». Они понимают только язык обязательного признания.

Религиозные свободы также урезаются с угрожающей скоростью. Не стоит забывать, что наша культура отвергла религиозные ценности. После того как у последнего здания суда демонтировали последний памятник с десятью заповедями, мы можем выкинуть на ту же помойку и сами эти старомодные убеждения. Если чей-либо бизнес отказывается воспринимать гей-браки, его начинают давить. Правительство Дании обязало все церкви страны проводить обряд венчания для гомосексуальных пар. Нет оснований считать, что подобное не перекинется вскоре и сюда, в Северную Америку. Наши налоги используются для финансирования гей-парадов, которые выглядят как оргии. Сторонники сексуальной революции, по большей части, не придерживаются философии «живи сам и дай жить другим». Они понимают только язык обязательного признания.

Все права теперь действуют только с соблюдением требований сексуальных прав.

Как мы сюда попали

Сексуальная революция не просто изменила историю, она переписала ее. Все революционеры занимаются переписыванием истории. Ярким примером этого может быть мое путешествие в Китай. Наша гид по имени Анна, симпатичная молодая девушка, повела меня и моего друга на экскурсию в Запретный город. Потом мы направились на площадь Тяньаньмэнь к Мавзолею Мао Цзэдуна, где до сих пор в стеклянном гробу сберегается тело этого диктатора. Анна произнесла долгую хвалебную речь в адрес Мао. После этого я спросил ее, как можно верить в то, что Цзэдун сделал так много хорошего для Китая, если, по некоторым оценкам, во время его правления погибло почти семьдесят миллионов человек.

Сначала мои слова раздосадовали Анну, а потом она оживилась. Сказав, что Мао был великим вождем, она завершила нашу дискуссию словами: «Отказаться от Мао – значит отказаться от Коммунистической партии!» И вместе с этим идеологическое обязательство взяло верх над исторической правдой.

Для того чтобы понять суть безумия, движимого сексом, и пагубы, накрывших наше общество практически во всех сферах, мы должны вернуть историю на первое место. Мы должны провести честный анализ, чтобы понять, как оказались в нынешней ситуации. Мы должны начать осмысливать, что делать дальше – не для возврата назад, а для восстановления. Нам нужно наделить наших детей и грядущее поколение истиной: не только о том, во что мы верим, но и почему мы убеждены в своих ценностях.

Именно это мне и сказал Тед Байфилд в ответ на вопрос, что делать молодым людям, чтобы начать процесс обновления культуры. «Изучать историю», – сказал он мне взволнованно. «Люди изумятся, когда узнают, что на самом деле произошло. Они удивятся нашим поступкам в прошлом веке, которые не имели никакого смысла. Вот на чем нужно сделать особое ударение вашему поколению – изучать все, что произошло. Говоря другими словами, изучайте историю».

Он прав. Когда мы узнаем, что произошло, то будем лучше понимать, что происходит сейчас, и тогда увидим корень ширящейся деградации общества, которую мы наблюдаем сейчас. Эта деградация, как мы увидим, стала новой нормой нашей культуры.

Глава 2: Культура свободных сексуальных связей и новая норма

Однажды, будучи уже на втором курсе, она почувствовала, что устала от отношений, которые постепенно угасали, от отношений «без начала и без конца». Парни присылали ей текстовые сообщения со словами «хочешь потусить?» в одиннадцать вечера, и никогда не писали днем. Как и многие девушки студенческого возраста, с которыми я разговаривала, Тали и ее друзья, казалось, имели больший сексуальный опыт и познания, чем мои друзья в наши студенческие годы. К тому же они были пресыщены оральным и анальным сексом, как и одна девушка, с которой я жила в общежитии на первом курсе. Мы все ее осуждали и предрекали ей трагическое и раннее замужество или множество абортов. Но эти молодые люди были более невинны. Когда я спросила Тали, чего бы ей очень хотелось, она ответила: «Хочу, чтобы какой-нибудь парень пригласил меня на свидание в кафе, где продают замороженный йогурт».

Ханна Розин. Конец мужчин и подъем женщин

* * *

Приведенная выше цитата взята из книги Ханны Розин, изданной в 2013 году. Ее содержание очень удручает. Невинность, когда-то высоко ценимая и ревностно защищаемая, теперь является понятием, которое как таковое практически неизвестно. Как я уже писал в первой главе, дело, по сути, не в том, что западная молодежь отвергает христианское учение о сексуальной нравственности, а в том, что она не имеет никакого понятия о том, что это такое. Мысль о том, что секс – это глубоко личное и интимное переживание, которое должно происходить между мужчиной и женщиной в браке, является абсолютно незнакомой для молодежи. Презервативы и противозачаточные таблетки повсеместно раздаются в старшей школе и в университетах, а так называемое «сексуальное просвещение» больше направлено на поддержку и поощрение половых актов, чем на предоставление каких-либо нравственных критериев для интимной жизни. Родители, по большому счету, больше не нацелены на то, чтобы воспитывать в своих детях понимание половой близости как отношений, практикуемых в семейной жизни. Не стоит забывать, что подавляющее большинство из них тоже не ждали до свадьбы, чтобы вступить в половую близость.

Я постоянно нахожусь в общении со старшеклассниками и студентами вузов. За исключением части учеников христианских школ, мне еще не попадались молодые люди, которые бы приняли решение не вступать в половую связь до брака. Одна раздраженная старшеклассница спросила меня, на каком основании я, мужчина, имею право рассуждать об абортах. Тогда я задал ей вопрос: «Должны ли молодые люди проявлять к тебе уважение?» Потом спросил: «Если какой-то молодой человек уговорит тебя на близость и ты забеременеешь, захочется ли тебе, чтобы он взял на себя ответственность за тебя, за семью, за воспитание ребенка?» Девушка после нескольких минут размышлений сказала с какой-то печалью в голосе: «Да». Ей никогда не приходило в голову, что могут возникнуть другие варианты. После разговора у меня осталось чувство глубокой печали за миллионы парней и девушек, которым скормили привлекательную картинку интимной близости.

Невинность, когда-то высоко ценимая и ревностно защищаемая, теперь является понятием, которое как таковое практически неизвестно.

В конце концов, где они могут получить информацию о христианских взглядах на сексуальность? Голливуд неумолимо навязывает свое мнение, что любовь и секс – одно и то же, что удовольствие равно счастью. В двух последующих главах я собираюсь проиллюстрировать то, что многие из молодых людей получили первые познания о сексе через порнографию и теперь ошибочно полагают, что там представлен «реальный» секс. Индустрия развлечений высмеивает невинность как некое неудобство, от которого нужно освободиться при первой же возможности. Музыкальная индустрия создает гимны похоти, которые вливаются в уши детей все меньшего возраста. А результат почти всегда один и тот же: уничтоженная культура, разрушенные семьи, разбитые сердца.

Половая распущенность, даже агрессивная половая распущенность, стала настолько нормальной и общедоступной, что практически каждый комедийный сериал на телевидении сопровождается шутками о девушках, которые готовы на случайный половой акт по причине «безотцовщины». Эти слова сопровождаются бурным смехом. Я часто задаю себе вопрос: люди вообще знают, над чем смеются? Термин «безотцовщина» относится к тем ситуациям, когда девочки выросли в семьях без отца и поэтому ищут внимания мужчин, которого были лишены в детстве. Девочкам и мальчикам, как мы знаем, нужны и папа, и мама. Отсутствие одного из них непременно приведет к перекосу в воспитании. К сожалению, девушки, которые ищут любви в «неправильных местах», как поется в одной песне, часто становятся жертвами хищных соблазнителей, которых в телевизионных сериалах выставляют милыми распущенными повесами. «Она в нужде, она ранима – а я думаю о бум-бум», – говорит Джоуи Триббиани, герой сериала «Друзья», который имел успех в 90-х годах. Говоря другими словами, она выросла без отца, но я смогу применить психологическую манипуляцию и склонить ее к сексу! Очень смешно, не так ли?

Совсем нет. Не могу понять, что тут веселого, если ранимостью человека кто-то может пользоваться.

Культура свободных сексуальных связей

Начнем с того, что для появления этой новой культуры должна была произойти глубокая перемена в сексуальных ценностях. Я уже писал об этом в предыдущей главе: это произошло во время сексуальной революции. Данные тенденции детально описаны Кэтлин Богл, доцентом кафедры социологии и уголовной юстиции Университета Ла Саль в Филадельфии, в ее работе 2008 года «Секс-знакомства: секс, встречи и отношения в студгородках».

Богл в попытке объяснить, как появилась культура свободных сексуальных связей, пишет, что «60-е годы хорошо известны как время больших перемен в нашем обществе, особенно в среде молодежи. Появление и увеличивающаяся доступность таблеток по предотвращению беременности с одновременной либерализацией отношения в сфере сексуальности привели к переменам в отношении общества к сексу. По сути, половой акт уже воспринимается как знак интимной близости и физического удовольствия, а не просто как средство воспроизведения потомства. Когда изменилось восприятие роли секса и отношение к нему, пришли перемены и в сексуальном поведении»²⁷.

Что интересно, Богл в своем анализе отмечает, что в студгородках «вероятность вовлечения в беспорядочные половые связи представителей национальных меньшинств [и] студентов, которые очень религиозны, минимальна. Говоря другими словами, для того, чтобы избежать мест разврата, в которые превратились наши университеты, нужны сильные нравственные убеждения²⁸.

Естественно, что христиане никогда не рассматривали интимные отношения «только лишь как средство воспроизведения потомства». Именно поэтому половой акт однажды назвали «занятие любовью». В контексте иудеохристианских ценностей сексуальные отношения всегда воспринимались как нечто объединяющее, творческое, скрепляющее мужа и жену воедино, чтобы из этого единства создавать чудо новой жизни. А вместо этого культура свободных сексуальных связей является нелепой попыткой сымитировать настоящую близость, сценарием, согласно которому юноши и девушки, мужчины и женщины, могут получить мимолетное удовольствие друг от друга и перейти в следующему партнеру, следуя данному шаблону.

Люди забыли не только об объединяющем аспекте сексуальных отношений, принимая во внимание тот факт, что сексуальный партнер сейчас не имеет никакого намерения «объединяться» с другим партнером, а лишь желание получить физическое удовлетворение. Забыли и о репродуктивном аспекте интимных отношений. Широкая доступность контрацепции произвела на свет менталитет, который христианские мыслители называют «контрацептивным». Его суть заключается в том, что связь между сексом и воспроизведением потомства случайна. Люди, похоже, считают, что секс является средством «рекреации», забыв, что в биологическом плане обладают репродуктивными органами, а не рекреационными. Принимая во внимание всеобъемлющее присутствие порнографии в жизни современного человека, данный факт не должен нас сильно удивлять.

Не подумайте, что я преувеличиваю. Могу с легкостью привести в пример истории десятков молодых людей, которые выразили большое удивление, узнав, что интимные отношения оканчиваются беременностью. К примеру, один парень из Университета Калгари, студент третьего курса факультета философии подошел ко мне, когда я был у стенда в защиту нерожденных детей, и с напором спросил: что делать, если девушка «случайно» забеременела.

Могу привести в пример истории десятков молодых людей, которые выразили большое удивление, узнав, что интимные отношения оканчиваются беременностью.

Случайно? – задумался я. – Он что, споткнулся и упал? Или еще что-нибудь случайное произошло? Если человек вступает в интимную близость, то не имеет права удивляться, когда все случается так, как и должно случиться, то есть происходит зачатие новой жизни.

Еще один студент университета сообщил мне, что его подружка забеременела по ошибке. «Не знаю, как это случилось!» – причитал он.

«Да ну?! – ответил ему я. – Ты уверен, что не знаешь, как это случилось? Меня же там даже не было, но я могу тебе подробно рассказать, как все произошло».

В конечном итоге до него дошла суть сказанного. Тем не менее это всего лишь несколько примеров из жизни поколения мужчин, которые убеждены, что имеют право на секс без «последствий». Законы природы временно отменяются, чтобы эти парни дали волю своему либидо. Хотя нам известно, что на всякое действие в этом мире существует равнозначное противодействие, наша культура, движимая сексом, игнорирует данный вопрос, когда речь заходит о потворстве своим сексуальным прихотям.

Даже медики могут потерять чувство реальности. Недавно один сорокадвухлетний врач из Торонто подал в суд на свою подружку, с которой время от времени имел интимные отношения, за то, что она забеременела. Он потребовал компенсацию морального вреда. Этот врач, как и подобает добрым джентльменам эпохи постмодернизма, посчитал, что женщина, от отношений с которой он получал временное удовольствие, превратила свою репродуктивную систему в инструмент для периодических половых актов, не несущих никаких последствий. Когда она забеременела и отказалась делать аборт, этот мужчина сильно разнервничался. В газете Toronto Star была напечатана следующая информация:

«Говоря языком искового заявления, П. П. получил эмоциональную травму, поскольку был лишен выбора влюбиться, вступить в брак, насладиться семейной жизнью и совместно со своей супругой принять “своевременное” решение завести ребенка», – написала судья в 18-страничном постановлении²⁹.

Вы все правильно прочитали. Этот врач расстроился из-за того, что его половая распущенность закончилась беременностью и у его сказки не наступил хороший конец. Он был уверен, что эта история закончилась бы хорошо, если бы он прекратил спать «со случайной женщиной» (как он сам выразился) и вступил бы в отношения с женщиной, с которой впоследствии создал бы семью. Мужчины в нашей культуре настолько убеждены в своем праве на секс без последствий, что этот, по всей видимости, умный человек имел смелость нанять адвоката и обратиться в суд с претензиями к природе.

Чего нам еще ожидать, когда атмосфера такой сексуальной разнузданности культивируется в студгородках самых престижных университетов? Даже Йельский университет, в котором когда-то учился выдающийся богослов Джонатан Эдвардс, стал местом проявления вопиющей деградации. В 2012 году была издана потрясающая книга Натана Хардена «Секс и Бог в Йеле: порно, политкорректность и хорошее образование, которое испортилось», в которой описывается весь этот сексуальный цирк. «Было проведено не менее 17 официальных мероприятий во время “Недели секса-2008”, – пишет автор с отвращением, – начиная с конкурса схожести с порнозвездами (в котором судьей был директор настоящих порнофильмов), заканчивая семинарами о безопасном сексе и лекциями о женском оргазме. Участники заготовили столько много “сюрпризов”, что организаторам пришлось увеличить “Неделю” секса до одиннадцати дней беспрерывного секса, сексуальности, сексапильности и чувственности»³⁰.

Харден убежден, что женоненавистничество, которое пронизывает всю нашу культуру, возникло из-за феминизма и сексуальной революции. Он утверждает, что, хотя целью этих движений было предоставление прав женщинам и высвобождение сексуальности, но в результате произошло освобождение мужчин от сдержанности и необходимости относиться к своим половым партнерам как к полноценным личностям, заслуживающим уважения. Харден пишет, что мы понесли серьезную утрату после решения о том, что интимная близость является чем-то несерьезным:

Когда речь заходит об интимных отношениях, то следует помнить, что основным источником женской власти является ее способность контролировать свое тело. После того как женщины отказались от этой способности и начали следовать менталитету студентки, вступая в бесконечные половые связи с мужчинами, которых едва знают, они потеряли власть в отношениях. В Йеле молодому человеку уже не нужно ехать на лошади тридцать миль и делать какие-то пируэты, ему достаточно прийти на любую вечеринку, поговорить с девушкой несколько минут, а также убедить ее выпить достаточно алкоголя. Все очень легко. Вот почему движение за высвобождение сексуальности так и не смогло наделить женщин той властью, к которой стремилось. Женщина на самом деле превращается в предмет пользования, если мужчине для того, чтобы затащить ее в постель, уже не требуется узнать ее лучше… Знаю, попахивает 50-ми годами XX века. Если феминистки хотят власти, то им не мешало бы поучить женщин воздержанию³¹.

Ханна Розин, писательница-феминистка, сильно расходится с Харденом в своем анализе культуры свободных сексуальных связей у студентов. «Грубо говоря, успех феминизма сильно зависит от культуры свободных сексуальных связей, – бесцеремонно утверждает она. – Удивительно, что женщины в большей степени, чем мужчины упорно держатся за эту культуру. Это особенно актуально в школах, где они, ловко манипулируя ею, создают условия для своего успеха, всегда помня о своих целях. В наши дни девушки воспринимают серьезного ухажера как опасность, что сродни незапланированной беременности в XIX веке. Этой опасности они стремятся избегать всеми силами»³².

Не забывайте о том, что Розин является автором слов, которые приведены в качестве цитаты в начале главы. Она отмечает, что студентки стремятся не к большему количеству сексуальных приключений, а к возможности пойти на свидание в кафе. Они хотят настоящего общения не с теми, кто заинтересован лишь в их теле, а с теми, кому важно их мнение, мысли, жизнь. Говоря простым языком, эти девушки хотят, чтобы к ним относились как к личностям, а не как к набору привлекательных частей тела для ублажения незнакомого мужчины. Не все поговорки безошибочны. Однако фраза о том, что мужчины используют любовь, чтобы добиться секса, а женщины используют секс, чтобы добиться любви – это клише, возникшее не без причины. Оно всегда безошибочно. В нынешней культуре свободных сексуальных связей женщины часто стоят перед неприятным выбором: не вступать в отношения или вовлечься в культуру свободных сексуальных отношений, потеряв уважение мужчин.

Фраза о том, что мужчины используют любовь, чтобы добиться секса, а женщины используют секс, чтобы добиться любви – это клише, возникшее не без причины. Оно всегда безошибочно.

Ханна Розин, вероятно, права, когда утверждает, что женщины тоже вступили в игру. Однако она также упоминает о том, что в нашей гиперсексуальной культуре на девушек и женщин возлагаются ожидания, которые намного хуже тех, с которыми мы имели дело до возникновения феминизма. Более того, даже те женщины, которые вовлечены в культуру свободных сексуальных связей, похоже, осознают, что она ведет их к основательной деградации. Доктор Катлин Богл в своем исследовании культуры свободных сексуальных связей с удивлением отметила следующее:

Во время опроса некоторые студенты заявили, что во время случайной связи готовы на большее с человеком, который им не очень понравился, или же с которым, по их мнению, у них нет шансов построить серьезные отношения. Это, казалось бы, звучит нелогично. Зачем студентам вовлекаться в более глубокие сексуальные отношения с человеком, который им не нравится или которого они не видят в качестве потенциального партнера? Многие студенты вузов осознают, что излишняя близость во время случайной связи на раннем этапе – это неправильный путь к созданию отношений. Студенты утверждают, что «не стоит торопиться» с теми, кто вам по-настоящему нравится, и что стоит «узнать друг друга как следует» в течение какого-то промежутка времени. Считается, что слишком глубокое интимное вовлечение на ранних стадиях знакомства губит всякую возможность построить с человеком серьезные отношения³³.

Интересно, не так ли? Случайные связи не только лишены близости, но и зачастую их конкретной и намеренной целью является именно это лишение. Богл ссылается на студентов, которые, невзирая на свои просвещенные сексуальной революцией разумы, все так же неуважительно относятся к однокашникам, ведущим беспорядочную половую жизнь. Мужчины отмечают, что теряют уважение к развязным женщинам, а женщины отмечают, что не спешат иметь секс с теми, с кем хотят построить долгосрочные отношения. Они подчеркивают, что хотят убедиться, что эти мужчины будут их уважать и ценить. Похоже, что в конечном итоге мы не способны отказаться от стремления к настоящей любви и близости в единобрачных и моногамных отношениях. Вот почему, как отметил Г. К. Честертон, «быть может, математики правы, дважды два – четыре. Но два – не дважды один, а тысячу раз один. Вот почему, как это ни накладно, мир всегда будет возвращаться к единобрачию».

Есть одна истина, которая четко прослеживается в исследовании культуры свободных сексуальных связей у студентов, проведенном Кэтлин Богл, описании сексуальной культуры университетов, сделанном Натаном Харденом, анализе меняющихся гендерных ролей в XXI веке, проведенном Ханной Розин, и в любом другом изучении нынешнего сексуального хаоса. Снова и снова мы видим людей, по крайней мере женщин, которые несчастны. Богл прямо заявляет, что в нынешней новой сексуальной динамике у мужчин в руках вся власть, а у женщин зачастую остается лишь желание иметь отношения, которые невозможно создать. Мужчинам больше не нужно связывать свою жизнь с одной женщиной, чтобы получить секс, и поэтому они решают жить в состоянии «псевдоподростковости», бегая от одной случайной связи к другой. Розин защищает культуру свободных сексуальных связей как важную часть феминизма, однако в ее интервью с женщинами просматривается неудовлетворенность и желание чего-то большего.