Читать книгу: «История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре», страница 2
Мир древний и современный
Итак, Библия ни в коей мере не исчезла из современного мира. Но она живет скорее как культурный или религиозный символ. Она отличается от других книг. И в светском мире, и в религиозном мире ее не читают – ее почитают. И в культуре, и в религии она воспринимается как уникальная, особенная книга, и многие вопросы, которые мы задаем о других книгах, просто игнорируются. Как ее написали? Кем были ее авторы? И прежде всего – каков ее истинный смысл? Во многих христианских кругах заведомо предполагают, что Библия обращена к общинам современных христиан и что вопросы о ее истоках и истории – это дело десятое. Но более светские читатели, как и христиане менее консервативного толка, все же иногда задают такие вопросы. И, возможно, их удивит то, сколь на многие из них можно ответить.
Библия может считаться вполне современной книгой – в том смысле, что она по-прежнему жива в обычаях христианства и иудаизма. Но она определенно и древняя, и ее можно понять лишь как итог долгой и часто загадочной истории. Модель духовного авторитета, принятая в фундаментализме, и даже официальное отношение к ней в церквях, к фундаменталистам не принадлежащих, замалчивают этот исторический аспект, воспринимая Библию в каком-то смысле как единую книгу. Например, Церковь часто отвечает на те или иные вопросы «на библейских основаниях», оценивая Библию как единый и неразрывный источник – в отличие от разнообразия более поздних писаний. И с точки зрения истории это не только уводит нас по неверному пути, но и заглушает разные голоса в Библии, не позволяя нам их услышать – даже пусть почтение к Библии по-прежнему остается благоговейным. По словам англиканина Ричарда Хукера (1554–1600), великого литератора XVI века, «невероятные восхваления, воздаваемые людям, часто преуменьшают и принижают доверие к тем похвалам, которые заслужены ими с полным правом, и подобным же образом нам надлежит, проявив великую осторожность, не приписывать Священному Писанию более того, чем оно может обладать, чтобы этим неправдоподобием не ослабить благоговейное почтение к его истинным преизобильным дарам» [22].
Хукер создает фон для моего отношения к Библии в этой книге. Я хочу показать, как она появилась, как развивалась, чему служила и как ее толковали на протяжении лет в христианстве и иудаизме. В ходе этого я подвергну сомнению склонность приверженцев религии воспринимать Библию как нечто столь уникальное, что ее нельзя читать, как любую другую книгу – «приписывать Священному Писанию более того, чем оно может обладать», как это выразил Хукер. И тем не менее, в то же время я не стремлюсь преуменьшать чувство, которое разделяют и верующие, и многие неверующие: чувство того, что Библия – это собрание великих книг. То, что она не идеальна (да и какая книга может считаться идеальной?), вовсе не значит, будто она плоха – напротив, в Священном Писании присутствуют одни из самых проникновенных текстов, какие только созданы родом человеческим. У меня нет намерения «ослабить благоговейное почтение к его истинным преизобильным дарам». Сперва это, возможно, поразит некоторых читателей и покажется некой неуклюжей попыткой сохранить баланс. Но, надеюсь, к концу книги я сумею показать: именно этот подход отдает должное реальной Библии, той, какой она является на самом деле, а не воображаемой Библии, существующей лишь в некоем теоретическом измерении. Вот что сказал об этом полтора века тому назад Чарльз Уиклиф Гудвин:
Если мы признаем, а исторически и по существу это так, что миссией еврейского народа было заложить на земле основы религии и что по воле Провидения народ этот стремился именно к такой цели, разве не наше дело и не наш долг рассмотреть то, как это происходило в действительности? И разве не следует нам, не строя для себя теорий о том, каким следует быть откровению – или как мы справились бы с этой задачей, если бы ее доверили нам, – спросить о том, как Богу было угодно это сделать?.. Есть расхожее мнение, согласно которому Библия, неся на себе отпечаток Божественной власти, должна быть завершенной, идеальной и безупречной во всех своих частях, и тысячи сложностей и нелогичных доктрин проистекли именно из этой теории [23].
План книги
Ветхий Завет, называемый также Еврейской Библией, пришел к нам с Ближнего Востока. И нам не понять его смысла, если мы не будем знать, как складывалась история Израиля в то время и какие языки звучали тогда на его земле. Я начну с IX–VIII веков до нашей эры, с эпохи великих пророков и двух царств, на которые разделился еврейский народ, когда книги начали обретать облик. Все, или почти все книги были завершены к эпохе Александра Македонского (356–323 гг. до н. э.).
Потом я перейду к содержанию Еврейской Библии и подробно опишу четыре ее главных жанра: прозаическое повествование, наставления в законе и мудрости, пророчества, а также псалмы и другие поэмы. Разнообразные стили повествований (глава 2) помогут нам лучше понять их характер и дадут кое-какие подсказки и об их авторах, и о том времени, когда сочинялись книги. А когда мы прочтем их, встанет проблема, к которой мы будем возвращаться снова и снова. Книги просто рассказывают историю! Они не дают указаний насчет того, во что верить или как поступать! Выходит, путь от библейского текста к религиозным верованиям и обычаям, принятым в иудаизме и христианстве наших дней, крайне извилист? Наставления в законе и мудрости (глава 3), как кажется, более откровенны в плане требований и советов. Но даже столь универсальные тексты, как Десять заповедей, предполагали наличие общества совершенно иного, нежели наше. И они были написаны именно для него – а сегодня их не применить, если не истолковать при этом очень широко. И в еще большей степени это справедливо для книг пророков (глава 4). Пророки творили в дни различных политических кризисов в израильской истории – и очень часто говорили загадками. И, наконец, я рассмотрю поэтические тексты (глава 5), особенно Псалтирь, и мы поговорим об истоках и назначении псалмов. Псалмы, согласно датировкам, появлялись в самые разные периоды истории Израиля, от эпохи царя Давида (XI или X века до нашей эры) до эры Маккавеев (II век до нашей эры). Одна важная теория предполагает, что псалмы предназначались для литургического богослужения в Храме Соломона, но многие из них могли возникнуть и как личные молитвы. С уверенностью можно сказать одно: псалмы дают краткое представление о многих религиозных темах, характерных для мысли Древнего Израиля, – и эти темы повторяются в позднем иудаизме и в христианстве.
Новый Завет, как и Ветхий, имеет смысл лишь на фоне своего исторического контекста. В главе 6 описан мир, в котором возникло христианство, и особенное внимание уделено расцвету иудаизма в различных общественных и религиозных группах: среди фарисеев, саддукеев и третьей группы, в будущем самой успешной – первых христиан. Самые ранние уцелевшие тексты этой новой религии – это не Евангелия, а послания апостола Павла, написанные, как указывает датировка, в 50-х годах нашей эры, примерно двадцать лет спустя после распятия Иисуса. Толкование посланий Павла – важная отрасль библеистики, и того, что в ней воцарится единодушие, пока, что говорится, не стоит опасаться. Но мы можем отобрать ряд важных элементов в его мировоззрении и учении – о спасении людей; об отношении христианства к иудаизму; о значении смерти и воскресения Иисуса; а также о том, как они связаны с апогеем человеческой истории, который, как считал апостол Павел, был близок и неминуем. Евангелия и Деяния апостолов (глава 8) возникли во второй половине I столетия. Сейчас почти всеми признано, что Евангелие от Марка появилось первым, а Евангелие от Иоанна – последним. Но как именно и где были написаны три синоптических Евангелия – от Марка, Матфея и Луки? Какими источниками пользовались их авторы? Для всех ли христиан предназначались Евангелия – или только для общины, в которой возникли? Эти вопросы бесконечно интересны библеистам. Скажем, Книга Деяний образует второй том Евангелия от Луки. Но была ли она написана одновременно с первым? Или гораздо позже? В этой главе я стремлюсь показать, как мало нам известно, несмотря на великое множество теорий.
Весьма распространено убеждение в том, что содержание Библии определялось на нескольких церковных Соборах, первый из которых прошел лишь в IV веке нашей эры, и там церковные авторитеты исключили значительный корпус трудов, сочтя их еретическими. В третьей части книги это убеждение оспаривается. На самом деле мало какие решения принимались о том, чему быть каноничным, а чему – нет. Все, или почти все книги Ветхого Завета (Еврейской Библии) принимались как Священное Писание при самой широкой и единодушной поддержке, и порой даже вскоре после того, как их сочинили. Споры возникали лишь на периферии. В ранней Церкви (глава 10), как и в иудаизме, книги принимались и цитировались задолго до того, как появлялись любые формальные постановления о рамках канона. Там, где такие постановления были, они, как правило, просто подтверждали уже существующее положение дел, в то же время оставляя кое-какие книги в непрестанно «подвешенном» состоянии. Книги, которые исключались активно (глава 11) почти всегда были написаны позднее и оказывались не столь надежны, как принятые. Тем, что у нас вообще есть Библия, мы обязаны поколениям писцов, делавшим рукописные копии текстов. И дальше (глава 12) я перейду к тому, как они передавали Библию. Здесь проявится очень важный контраст: иудаизм уже давно наделил авторитетом единый текст Еврейской Библии, в то время как у христиан официального текста никогда не было – они располагали лишь множеством разных рукописных традиций. Все отпечатанные Еврейские Библии восходят к единому манускрипту XI века, а вот все отпечатанные экземпляры Нового Завета основаны на сравнении различных рукописей. Об искусстве такого сравнения я расскажу на примерах, и должен предупредить, что точный порядок слов в Новом Завете определить очень сложно: всему виной недостаток такого текста, с истинностью которого согласились бы все.
Есть ли у Библии единая тема или всеохватный смысл? Христиане, как правило, говорят «да». В главе 13 я попытаюсь определить эти тему и смысл, а наряду с этим устрою фон для последующих глав, в которых этот вопрос рассмотрен уже в деталях. В раввинистических прочтениях Библию склонны воспринимать не как неразрывное произведение, а как собрание изречений, каждое из которых способно пролить свет на другие. Я приведу примеры такого контраста в главе 14. Да, иудейские и христианские толкования временами влияли друг на друга. Но по большей части они формируют две отдельные системы, хотя в обеих Священное Писание по традиции толковали в поддержку своих религиозных воззрений. Эти воззрения частью взяты из Библии, частью нет. Очарование библеистики отчасти кроется именно в том, как взаимно влияют друг на друга поверхностный смысл библейского текста и те смыслы, которые вложили в него толкователи. В Средневековье (глава 15) склонность читать текст в свете своих верований проявляется еще ярче – впрочем, как и акцент на Библии (верно понятой) как на источнике всей религиозной истины. В эпоху Реформации (глава 16) Библию читали по средневековым лекалам – но тогда же и подготовили почву для критических вопросов, которым предстояло стать характерной чертой эпохи Просвещения и современной библеистики. Мартин Лютер особенно яро проявил себя в роли первопроходца, готового оспорить части Библии на основе богословских принципов.
Обсуждение эпохи Просвещения и ее современного наследия (Глава 17) я начну с идей Спинозы (1632–1677). Спиноза сомневался в библейских чудесах и искал им естественных объяснений. А еще он оспорил традиционно приписываемое авторство библейских книг и ввел различие между смыслом текстов и их истинностью, ставшее ключевым для всех последующих библейских исследований. Библейская критика развилась в XVIII–XIX веках; именно тогда она и разработала типичные аргументы и выводы, представленные в первой части этой книги. В главе 18 я исследую библейские переводы – начиная с III или II века до нашей эры, когда Еврейскую Библию переводили на греческий, и заканчивая нашей эпохой. Я рассмотрю версию короля Якова и ее наследие, а также дальнейшие попытки перевести Библию на английский с самого начала. Переводы ставят вопросы не только о смысле текста, но и о его истолковании, и в посвященной им главе я обсуждаю и те пути, по которым ряд современных переводов проник в споры толковников.
Да, изучение Библии бросает вызов религиозной вере и обычаям. Но оно же и питает их. И потому завершающую главу я посвящу размышлениям о том, как Библия относится к своим обетованиям, и о том, в чем именно она не полностью совпадает с иудаизмом и христианством.
I. Ветхий Завет
1. Древний Израиль: язык и история
Родина Библии – Восток Средиземноморья. Почти весь Ветхий Завет, названный так христианами, возник на землях, ныне принадлежащих Израилю и Палестине, причем большую его часть, вероятно, написали в Иерусалиме. Возможно, кое-что пришло из Месопотамии (ныне Ирак), куда многих евреев изгнали в VI веке до нашей эры, и из Египта, где с тех же времен обитала зажиточная еврейская община. Можно предположить, что в Ветхом Завете есть очень древние фрагменты, созданные в X, а то и в XI столетии до нашей эры. Но в наше время ученые склонны полагать, что первые книги Ветхого Завета возникли в VIII веке, в ту же эпоху, когда, как считают, творил Гомер, а последняя по времени – Книга Даниила2 – появилась во II веке до нашей эры.
Да, уже здесь нас поджидают сюрпризы! Как можно такое предполагать? А как же вера в то, что целые разделы Библии намного старше? А истории Авраама, Исаака, Иакова в Книге Бытия? Они ведь восходят ко второму тысячелетию до нашей эры! Да, библейская история охватывает очень долгий период. Но книги, которые о нем рассказывают, не восходят в своей письменной форме к столь древним временам. Это почти несомненно. И ранние истории в Книге Бытия, и рассказы о деяниях Моисея в Книге Исхода – скорее всего, просто записанная версия сказаний, изначально передаваемых из уст в уста в культуре, по большей части неграмотной. Ряд библеистов даже склонен считать их сознательным вымыслом. (Достоин внимания тот факт, что и Моисей, и его предшественники после первых рассказов о них крайне редко упоминаются снова – до своего нового появления в литературе, которая, в чем мы уверены, восходит к VI веку до нашей эры; особенно это касается Книги пророка Исаии, глав 40–55.) Выходит, история об истоках Израиля – это в лучшем случае народная память, та самая, которая сильно теряет в точности спустя пару-тройку поколений. А значит, у нас почти нет никаких представлений об истории Израиля в те времена, о которых говорят первые книги Библии – Пятикнижие (на греческом это название звучит как «Пентатевх», «пять свитков»: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие).
А что, если взглянуть на другой конец хронологии? Это вряд ли широко известно, но некоторые из книг Ветхого Завета появились позже древнегреческих трагедий и трудов Платона и Аристотеля. Отчасти все обстоит так потому, что поздние книги склонны притязать на древнее происхождение: Книга Екклесиаста (на иврите «Кохелет») притязает на то, что ее автором был царь Соломон, живший в X веке до нашей эры, а Книга Даниила – на то, что написана почти в то время, когда жил пророк Иеремия, то есть в годы Вавилонского плена, а это VI век до нашей эры. Но сейчас все сходятся на том, что обе книги – творения гораздо более позднего периода. Причем Книга Даниила создана весьма и весьма поздно – во II веке до нашей эры, в эпоху Маккавеев, бывших иудейскими борцами за свободу, а потом основавших собственную династию. Итак, Ветхий Завет не восходит к какому-либо единому периоду в истории Израиля, а рожден в самых разных временах и местах. Это национальная литература маленького народа: Израиль по размерам сходен с Уэльсом или со штатом Мэн. До современной эпохи Израиль был по-настоящему независим лишь на протяжении нескольких кратких столетий, возможно, с X по VII век до нашей эры. Все остальное время он пребывал под властью главных держав, правивших в регионе, будь то Египет, Ассирия, Вавилония – или эллинистические государства, что властвовали на Ближнем Востоке после смерти Александра Македонского в 323 году до нашей эры. Израиль сам по себе не играл никакой сколь-либо важной роли в геополитическом плане, но лежал в самом центре различных ближневосточных торговых путей и был открыт для влияний более крупных и значимых соседей.
И если мы хотим понять развитие национальной литературы Израиля, то должны держать в уме краткий очерк его истории, проходившей в древнем мире Ближнего Востока, – мире гораздо более обширном. Но история, воссозданная учеными наших дней, заметно отличается от ветхозаветной – и потому сперва мы коротко расскажем именно о последней, а потом перейдем к современным реконструкциям.
Библейская история
Ветхий Завет создает впечатление того, что корни израильского народа уходят в глубь второго тысячелетия до нашей эры. От времен Авраама, Исаака и Иакова, от жизни Иосифа и его двенадцати братьев до деяний Моисея минует очень много лет. Много их проходит и от дней Моисея до эпохи первых царей Израиля – Саула, Давида и Соломона. В Книге Бытия праотцы переселяются из Месопотамии в Землю Обетованную, но по-прежнему поддерживают отношения со своими родичами, оставшимися на востоке. После, в дни голода, они уходят в Египет, а Иосиф, ушедший туда прежде них – или, вернее, уведенный с караваном как раб, – к тому времени становится влиятельным египетским сановником. Ветхий Завет слегка упоминает о хронологии событий, позволяя нам предположить, что все они, возможно, свершились в XIV веке до нашей эры. Потом еврейский народ возвращается в Землю Обетованную – на этот раз с запада, из Египта, под предводительством Моисея. Евреи сорок лет странствуют по пустыне, получают Десять заповедей и другие законы и наконец входят в Землю Обетованную; возглавляет их уже Иисус Навин. Примерно к XI веку до нашей эры, уже обосновавшись в Земле Обетованной, они живут под властью людей, которых Ветхий Завет называет «судьями»: это племенные вожди, которые возвысились настолько, что стали править всем Израилем. Им противостоят другие местные народы, скажем, те же мадианитяне. Впрочем, первой серьезной угрозой становятся филистимляне, чужаки, пришедшие на запад Земли Обетованной (сейчас там сектор Газа). Местный вождь Саул, оказавшись на высоте положения, отражает нападение филистимлян и становится первым царем над всеми коленами Израилевыми на севере Земли Обетованной, – и лишь южное колено Иуды сохраняет свою независимость. Саул погибает в битве с филистимлянами, и ему на смену приходит Давид, иудей из Вифлеема. Он объединяет Иудею и Израиль в единое царство со столицей в Иерусалиме, но союз нестабилен и непрестанно рождает конфликты. В эпоху Давида и его сына Соломона Израиль расширяет свое господство на земли малых народов, населяющих округу – Моав, Аммон, Идумею и даже Арам (ныне Сирия), так что можно говорить даже об Израильской империи. А помимо этого, Соломон строит в Иерусалиме величественный храм – как центр почитания Бога.
Это апогей истории Израиля – в том виде, в каком ее представляет Ветхий Завет. После смерти Соломона старый раскол между севером и югом проявляется вновь и возникают две области: Южное царство, или Иудея, и Северное Израильское царство. Последнее иногда называют «землей Ефремовой» – по имени главного колена, населявшего его территорию. Впрочем, творцов Ветхого Завета – которые, как можно предположить, по большей части жили в Иерусалиме – интересует именно Иудейское царство. И все же у нас есть истории и о севере – те же предания о пророках Илии и Елисее, вершивших свои деяния в IX веке до нашей эры при разных царях. Среди этих правителей были и печально известный Ахав, и его царица Иезавель, причисленные в ветхозаветной Третьей книге Царств к отступникам от истинной религии Израиля за поклонение богу Ваалу. Израиль непрерывно, хотя и не очень решительно, воюет с Арамом на протяжении всего века, пока в VIII столетии до нашей эры Ассирийская держава со столицей в Ниневии (в наше время там неподалеку Мосул), стремительно возрастив боевую мощь, не уничтожает Северное царство.
И пошел царь Ассирийский на всю землю, и приступил к Самарии, и держал ее в осаде три года. В девятый год Осии взял царь Ассирийский Самарию, и переселил Израильтян в Ассирию.
4 Цар 17:5–6
Иудейское царство, как говорит нам Библия, выживает и остается крошечным и независимым, но в начале VI века до нашей эры, в свою очередь, падает под натиском вавилонян, к тому времени занявших место ассирийцев. Храм уничтожен, земля разорена. Так начинается Вавилонский плен: все вожди или казнены, или уведены в Вавилон, и оставлены лишь «несколько из бедного народа земли» (4 Цар 25:12).
Ветхий Завет называет ряд важных деятелей эпохи Вавилонского плена – главным образом это Иеремия и Иезекииль, – но почти ничего не сообщает нам о том, что делали изгнанники и какие страдания им пришлось перенести. В том же VI веке до нашей эры, только чуть позже, персидский властитель Кир Великий покоряет Вавилон, бывший под властью последнего вавилонского царя Набонида, и политика империи меняется: пленным позволяют вернуться в родные края.
…так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь Бог небесный, и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас, из всего народа Его, – да будет Бог его с ним, – и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее, и строит дом Господа Бога Израилева [1].
1 Ездр 1:2–3
Группа евреев возвращается в Иудею и начинает заново строить Храм (как правило, его называют Вторым Храмом, отличая тем самым от изначального Храма, построенного при Соломоне). Об их деяниях гласят Книги Ездры и Книга Неемии. Все представлено так, будто именно Ездра и Неемия управляют жизнью евреев согласно Торе – великой книге закона, данной самим Богом; видимо, под ней нам следует понимать Пятикнижие. После Книги Неемии мы узнаем еще кое-что о периоде владычества персов, и, судя по Ветхому Завету, значимая история Израиля – проходящая под водительством Бога Израилева – в той или иной степени завершена. Попытку рассказать о жизни еврейского народа при персах предпринимает лишь Книга Есфири.
В конце IV века до нашей эры, а если точнее, то в 333 году до Рождества Христова, в битве при Иссе, Персию сокрушает Александр Македонский. О том, как евреи живут в Земле Обетованной при его преемниках, мы читаем уже только в Книгах Маккавейских3. И узнаем, что один из преемников, Антиох IV Эпифан, в начале II века до нашей эры пытался искоренить иудаизм, но против него выступили Иуда Маккавей с братьями. Иосиф Флавий, иудейский историк, сообщает нам, что потомки Маккавеев основали в Иерусалиме новую царскую династию, и впервые со времен Вавилонского плена иудеями правил царь-еврей. Но эти сведения исходят не из Ветхого Завета: там история Израиля сходит на нет еще в эпоху персов.
