Читать книгу: «Зов странствий. Лурулу», страница 4
8
Не солоно хлебавши в ресторане, Мирон и леди Эстер решили поужинать пораньше – в алькове у высокого окна, откуда открывалась далекая перспектива до западного горизонта, где заходящее солнце озаряло низкую гряду облаков десятками мрачноватых оттенков – в том числе переливчатых зеленых и голубых, характерных для Вермейзена и приводивших метеорологов в замешательство своей необъяснимостью.
Молодой человек и его двоюродная бабка ели молча. Леди Эстер попробовала персик и раздраженно играла вилкой с сарделькой, приправленной трюфелями. Мирон подкреплялся более существенно, поглощая жаркое-ассорти и ризотто с кедровыми орешками и шафраном.
Отказавшись от десерта, леди Эстер сидела, сжимая пальцами обеих рук чашку с чаем, тогда как Мирон невозмутимо приступил к уничтожению абрикосового пирожного. Небо темнело за окном; ближе к зениту уже сверкало яркое созвездие, получившее на Вермейзене прозвище «Единорога».
Леди Эстер бросила салфетку на стол: «Пойдем! Через десять минут заявится команда „Глодвина“ под предводительством прохиндея Труза».
Но она не спешила вставать: «Мне нечего стыдиться. Труз умеет себя подать и выдвигает убедительные доводы. Конечно, он всему найдет объяснение и будет исключительно красноречив в своем раскаянии. Но теперь я вижу его насквозь: Донси – беззастенчивый позер, не говоря уже о его смехотворных усиках! И все же, что мне остается? Если он искренне извинится и осознает свою вину, как я могу его не простить? Увы, я наивна, как школьница, и никогда не умела твердо отказывать ухажерам. Что ж, посмотрим! Боюсь, что не смогу сдержать сочувствие, если он честно и смущенно признается в обмане. Обвинять легко – но еще легче прощать. В глубине души я – бескорыстная женщина, щедрая и неспособная не проявить отзывчивость. Какой позор, однако! Как он посмел уделить даже толику внимания этой пустоголовой потаскухе, когда он мог пользоваться всеми преимуществами духовной близости со мной, Эстер Ладжой! Это просто не поддается пониманию!»
Физиономия Мирона выражала сомнение. Он начал было говорить, но осекся.
Несмотря на отчаяние и раздражение, леди Эстер не потеряла привычную наблюдательность: «Ты хотел что-то сказать, Мирон? Было бы любопытно узнать, чтó ты думаешь».
Подняв брови, Мирон взглянул на потолок: «Я всего лишь хотел заметить, что ваши инстинкты помогут вам распутать этот клубок эмоций».
«Вот еще! – пробормотала леди Эстер. – Твои расплывчатые наблюдения никогда не утешают». Она поднялась на ноги: «Будь так любезен, подожди их в гостиной. Мне нужно освежиться, я скоро к тебе присоединюсь». Она помолчала: «Донси и команда яхты прибудут с минуту на минуту. Попроси Генри подать им выпивку по вкусу. Мне нужно успокоиться».
Мирон задумчиво направился в гостиную. Налив себе стаканчик лучшего коньяка «Фругола», он встал у пылающего камина.
Через пять минут в дверном проеме появился дворецкий Генри. Он церемонно произнес, лишь некоторой гнусавостью тона подчеркивая свое отвращение к происходящему: «Господин Труз прибыл с компанией друзей. Он утверждает, что их ожидают».
«Что поделаешь? Проведите их сюда и дайте им что-нибудь выпить – из обычного набора, разумеется».
«Разумеется, господин Тэйни».
Донси зашел в гостиную; за ним последовали шесть человек – все в типичной одежде астронавтов, неизменной во всех концах Ойкумены. Донси, однако, облачился в униформу, подобную тем, какие любили носить офицеры роскошных пассажирских пакетботов, и состоявшую из темно-синего пиджака с нашивками и блестящими бронзовыми пуговицами, серых выглаженных брюк и мягкой белой фуражки. Посмотрев по сторонам, Донси спросил: «Где же леди Эстер?»
«Она скоро придет. Не хотите ли выпить? Генри приготовит вам напитки по вкусу».
Дворецкий выполнил указания гостей. Донси обратился к Мирону: «Вот наша команда – отличные специалисты. Здесь у нас первый помощник капитана, с ним повар и старший стюард – а также пара техников и помощники стюарда. Вполне достаточно для „Глодвина“, насколько я понимаю».
Мирон вежливо поздоровался с присутствующими и сказал: «Леди Эстер потребует, чтобы вы представили свои рекомендации. Надеюсь, вы взяли их с собой?»
Донси Труз резко вмешался: «Не беспокойся – я обо всем позаботился».
Мирон усмехнулся – прищурившись, Донси бросил на него пронзительный взгляд, но не успел ничего сказать: Мирон уже отвернулся, чтобы налить себе еще коньяку.
Прошло несколько минут. Наконец показалась леди Эстер. Она переоделась в темно-красную блузу с короткими рукавами поверх развевающегося длинного платья в желтую, красную и черную полоску, а шевелюра ее была повязана темно-красной широкой лентой.
Донси шагнул ей навстречу и галантно приподнял фуражку: «А, моя дражайшая леди! Вы наконец почтили нас своим вниманием – и, должен сказать, вы сногсшибательно выглядите в этом чудесном платье!»
Леди Эстер стояла неподвижно, как столб, переводя взгляд с лица на лицо. Она покосилась и на Мирона – тот скорчил смущенную гримасу.
Донси продолжал: «Вот наша команда. Все – специалисты высшей квалификации. Позвольте представить вам помощника капитана Этвина и главного механика Фёрта. Алоис де Грасси – наш повар, а с ним – Вита Палас, она будет выполнять обязанности стюарда. Далее…»
Леди Эстер проговорила низким густым голосом, полным готовых взорваться эмоций: «Донси, не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства. Ты – отвратительное насекомое, прячущееся от солнечного света под заплесневелым камнем. Ты пытаешься протащить свою шлюху на борт моей космической яхты – у меня под носом! Это невероятное оскорбление – меня разбирает смех и в то же время тошнит! Твоя низость безгранична – даже воздух в моей гостиной наполнился вонью твоей разлагающейся душонки!»
Донси притворился ошарашенным: «Не понимаю, какое…»
«Молчать!» – рявкнула леди Эстер. Повернувшись на каблуках, она смерила взглядом с головы до ног Виту Палас, с безукоризненной скромностью одевшуюся в серую юбку, бежевую блузу, полуботинки и небольшую белую шапочку, под которой она уложила заплетенные косой тонкие светло-коричневые волосы. «Змея подколодная! – ласково сказала ей леди Эстер. – С нравственными представлениями бродячей кошки. Возможно, ты не проститутка – но кто и как подтвердит, что это не так?»
«Постойте-ка, постойте! – взорвалась Вита Палас. – С чего это вы взялись меня поносить? Взгляните на себя – трухлявое чучело, выкрашенное охрой! Знаю я вас, набитых деньгами старых нимфоманок! Дребезжащий скелет, пропитанный желчью и завернутый в морщинистый пергамент! Твои-то нравственные представления давно смыло в канализацию – окружила себя танцующими альфонсами да сутенерами и вообразила невесть что! Не смей меня оскорблять, а не то сорву парик с лысины и заявлю во всеуслышание, что я на самом деле про тебя думаю! Ох, тебе это не понравится – весь твой кривой длинный клюв посинеет!»
Леди Эстер повернулась к дворецкому: «Генри, выдворите Донси и эту потаскуху из моего дома! Если они попробуют сопротивляться, подозреваю, что Мирон с удовольствием надает им по шее. Не правда ли, Мирон?»
«Думаю, они сами уберутся подобру-поздорову, – примирительно отозвался Мирон. – Кстати, не забудьте выгнать двух помощников стюарда – это комические танцоры из клуба „Кит-Кэт“».
Донси подал знак Вите Палас: «Пойдем! Оставаться здесь значило бы унижать наше достоинство. Старуха явно спятила».
«Один момент! – звенящим голосом остановила их леди Эстер. – Хочу, чтобы вы знали о моем решении». Повернувшись к Мирону, она спросила: «Насколько мне известно, ты закончил курс космологии и знаешь Ойкумену вдоль и поперек?»
«В какой-то мере это так», – неуверенно подтвердил Мирон.
«Можешь ли ты проложить курс „Глодвина“?»
«Несомненно – постольку, поскольку автопилот исправно функционирует».
«Прекрасно! – заявила леди Эстер. – Я назначаю тебя капитаном „Глодвина“. Сделай все необходимые приготовления к полету». И снова она вихрем повернулась лицом к Донси Трузу: «Вот так! Что ты об этом думаешь, неблагодарный изменник?»
Донси дернул себя за ус: «Я всегда думал и продолжаю думать, что вы – взбалмошная старуха, слегка не в своем уме».
«Генри, вышвырните их вон!»
«Будьте любезны, следуйте за мной», – церемонно поклонившись, сказал Трузу дворецкий.
«А как же мы? – возмутился главный механик. – Этот тип, Труз, нанял нас по списку, вывешенному в космопорте».
«Передайте Генри свои адреса и телефонные номера; кроме того, оставьте у меня рекомендации – если они вам не понадобятся до завтрашнего дня. Я просмотрю их утром. Спокойной ночи».
Астронавты удалились вслед за Трузом и его друзьями. Леди Эстер и Мирон остались в гостиной одни.
«А теперь, Мирон, – сказала леди Эстер, – слушай меня внимательно. Тебе предстоит управлять „Глодвином“ – так, чтобы я чувствовала себя удобно, чтобы меня ничто не раздражало, чтобы я была в безопасности. Я хотела бы, чтобы мое путешествие было приятным».
«Надеюсь, так оно и будет», – осторожно ответил Мирон.
«Очень хорошо. Что ж, теперь ты капитан – то есть олицетворение власти. Тебе больше не подобает бесцельно шляться по углам и подсматривать в замочные скважины. Научись держаться как следует! Расправь плечи! Говори громко и разборчиво! Кроме того, тебе придется самостоятельно принимать решения – не хочу, чтобы мне докучали бесконечными заботами и жалобами. Ты – капитан, по мере необходимости проявляй твердость. У тебя в руках будет настоящая власть – пользуйся полномочиями бескомпромиссно и ни перед кем не извиняйся. Ты все понимаешь?»
«О да, все это ясно и понятно».
«Гм! В тебе не заметно никаких признаков воодушевления», – заметила леди Эстер.
Мирон отозвался нервным смешком: «Обязанности капитана связаны с определенными трудностями. Мне придется подумать о том, как их преодолеть».
«Хммф! – леди Эстер пожала плечами. – Постольку, поскольку мы прибудем в пункт назначения, и по пути я не умру от скуки и неподвижности, у нас не должно быть никаких особенных затруднений. И, само собой, в свое время я хотела бы вернуться в усадьбу Сарбитер в целости и сохранности, а также – надеюсь – полная энергии, надежд и новых впечатлений, даже если с омоложением ничего не получится».
«Нам предстоит любопытное путешествие», – сказал Мирон.
Глава 2
1
Вылетев из космопорта Саалу-Сейна, «Глодвин» пронзил облака и вырвался в космос. За кормой всплыло солнце Вермейзена – Дианте.
Леди Эстер наблюдала за тем, как Вермейзен превращался в небольшой диск, а затем – в святящуюся точку. Глубоко вздохнув, она отвернулась от иллюминатора: «Когда видишь, как твоя родная планета и твое солнце пропадают в бесконечном пространстве, возникает ощущение одиночества и необратимости. Не могу даже выразить свои чувства».
Мирон ответил с тяжеловесной важностью, каковую он невольно напустил на себя под бременем капитанских полномочий и под влиянием капитанской униформы: «Вам следовало бы наслаждаться удобствами чудесной космической яхты, надежно защищающей вас от вакуума – так же, как парусная яхта предотвращает погружение в темную бездну океана».
Леди Эстер словно не слышала его: «Когда мы смотрим на закат, трагедия наступления темноты сменяется уверенностью в том, что завтра снова взойдет солнце. А теперь мне кажется, что впереди – только мрак пустоты, на веки вечные…»
Мирон заставил себя рассмеяться: «К чему такая гнетущая символика? Смотрите, вот диван! Садитесь, устраивайтесь поудобнее. Я попрошу стюарда принести аперитивы».
«По меньшей мере это конструктивный подход, – согласилась владелица яхты. – А как мы узнáем, что наступило время ужинать?»
«Все очень просто. Бортовые часы показывают то же время суток, что и в Саалу-Сейне, и мы будем придерживаться этого времени, пока не появится какая-нибудь причина для изменения расписания. Таким образом, обед подадут примерно через час».
Леди Эстер кивнула: «Хотя бы это нас немного развлечет».
Мирон хотел было ответить, но решил промолчать.
Обед подали в главном салоне – леди Эстер находила относительно простую судовую кухню скучноватой. После еды Мирон объяснил повару Алоису, что леди Эстер нуждалась в более изощренном меню из нескольких блюд – хотя бы для того, чтобы развеять скуку, навязанную монотонностью жизни на борту звездолета.
«Так тому и быть! – заявил Алоис. – Блюда будут подаваться в классической последовательности! Она познает все величие моего искусства!»
«Замечательно! – отозвался Мирон. – По меньшей мере одна проблема решена».
Леди Эстер не любила читать, в связи с чем Мирону пришлось играть с ней в карты и в триктрак, причем леди Эстер настояла на том, чтобы они делали довольно-таки существенные ставки. Мирон не возражал против этого условия – в той мере, в какой ему удавалось выигрывать так же часто, как проигрывать. Через некоторое время навыки Мирона отточились, он стал постоянно выигрывать, и леди Эстер потеряла интерес к азартным развлечениям.
Полет продолжался. Леди Эстер обнаружила, что у нее было гораздо больше свободного времени, чем обычно, а это никак не вязалось с ее непоседливым темпераментом. Она капризничала: «В самом деле, Мирон, я не представляла себе, что космический полет может быть таким невыносимо скучным! Мне нечего делать, я только и делаю, что ем и сплю! Расписание никогда не меняется. Кажется, я уже впадаю в кататоническое состояние».
Проявляя такт и деликатность, Мирон пытался относиться к ее жалобам с чувством юмора: «Многим нравится бездействие. Покой дает время собраться с мыслями. Некоторые учатся играть на музыкальных инструментах. Кстати, я припоминаю, что где-то в шкафу у нас завалялся аккордеон».
Леди Эстер поджала губы: «Мирон, иногда тебе в голову приходят на удивление идиотские идеи. Кажется, это называют „бафосом“».
«Не совсем так. „Бафосом“ называют попытку придать нелепости чрезмерное или возвышенное значение. Хотя, пожалуй, предложив вам учиться играть на аккордеоне, я позволил разыграться своему воображению».
Леди Эстер его не слушала. Она задумчиво произнесла: «Донси – неблагодарное чудовище и бесстыдный обманщик, ему нет прощения. Несмотря на все, однако, он умел меня развлекать. Не могу сказать, что сожалею о том, что изгнала его из моей жизни, но, если бы он оказался здесь, он немедленно принял бы меры к тому, чтобы развеять мою скуку».
«Насколько я помню, он назвал вас взбалмошной старухой».
Леди Эстер печально улыбнулась: «Так оно и было. Но он это сказал в приступе раздражения. Ладно! Так или иначе, думаю, что мне не помешала бы компания нескольких веселых гостей. В данный момент „Глодвин“ – вместилище социального вакуума в космическом вакууме. В самом деле, Мирон, ты мог бы предусмотреть возникновение такой проблемы».
«Не возлагайте вину на меня! – возмутился Мирон. – Вы сами настояли на том, чтобы не было никаких пассажиров – на том основании, что они стали бы действовать вам на нервы. Вы обозвали их оппортунистами! Вы сказали, что вам больше всего на свете хочется спокойно отдохнуть. А теперь, когда вы можете отдыхать сколько угодно, вам хочется чего-то другого».
«Отдых и безмозглая апатия – разные вещи! – с достоинством ответила леди Эстер. – Ты приписываешь мне намерения, которых у меня не было».
«Ничего подобного! Я всего лишь хочу напомнить о действительности прежде, чем меня распнут или сожгут заживо».
«Вот именно, Мирон, на забывай о действительности. Ты давно уже восхвалял радости и романтику космических странствий. И вот я здесь, посреди бесконечной пустоты, и спрашиваю себя: где же эти радости? Где романтика?»
Мирон указал на иллюминатор: «Взгляните на звезды! Смотрите, как они проплывают мимо. Разве это не самое романтическое зрелище из всех возможных?»
Леди Эстер поежилась: «Звезды страшно далеко. Космос полон молчаливого мрака. Там, в вечной темноте, в вечном холоде, блуждают и беззвучно страдают души умерших».
«Чепуха! – фыркнул Мирон. – Ничего такого там нет! Подойдите, взгляните сами!»
Леди Эстер упрямо трясла головой: «Если я туда посмотрю, а оттуда на меня уставится пучеглазое исчадие ада, бормочущее и корчащее рожи, я начну визжать и никогда не перестану».
Мирон опасливо покосился на иллюминатор: «Странная, зловещая мысль!»
Леди Эстер опустилась в одно из кресел: «Принеси „Фруголу“, налей нам по стаканчику. А потом садись – я хотела бы, чтобы ты кое-что мне объяснил».
Мирон налил коньяку и осторожно присел: «Да? Что нуждается в объяснении?»
«Все очень просто. Насколько я понимаю, тебе известен наш пункт назначения?»
«Несомненно. Мы летим к Нахариусу».
«И тебе известны точные космические координаты этой планеты?»
«Да, известны».
«Кроме того, ты мог бы заставить двигатели перемещать эту яхту с огромной скоростью – гораздо быстрее, чем она движется сейчас, не так ли?»
«И да, и нет. Это сложный компромисс, рассчитанный автопилотом. Чем медленнее мы летим, тем точнее прокладывается курс. Мы вполне могли бы лететь в сто раз быстрее, но по возвращении в обычное пространство звездолет мог бы оказаться где угодно, и только по счастливой случайности – поблизости от Нахариуса. Неизбежная неопределенность принципов функционирования гиперпространственных двигателей делает очень высокие скорости практически нецелесообразными. Автопилот рассчитывает оптимальное соотношение, а продолжительность космических полетов, как правило, всех устраивает».
«Эта система нуждается в усовершенствовании!» – заявила леди Эстер и жестом дала понять, что желает еще коньяку.
«Вы уверены в том, что вам не хватит? – спросил Мирон. – Вам пора одеваться к ужину».
Леди Эстер застонала и нахмурилась: «Иногда, Мирон, ты ужасно надоедлив». Она выбралась из кресла: «Действительно, мне пора переодеться. Сегодня вечером на мне будет зеленый и алый костюм в стиле „фанданго“ – это меня утешит, и мы великолепно поужинаем!»
«Прекрасная мысль!» – не слишком убежденно отозвался Мирон.
На следующий день леди Эстер завтракала у себя в каюте. Мирон не видел старуху несколько часов, после чего обнаружил ее в рубке управления – владелица яхты была увлечена разговором с первым помощником.
«Ага, Мирон! – воскликнула леди Эстер, заметив двоюродного внука. – Наконец ты соблаговолил появиться! Первый помощник и я просматривали навигационные карты и заметили, что неподалеку, чуть в стороне от нашего курса, есть населенный мир под наименованием „Заволок“. А его солнце… – она повернулась к помощнику капитана. – Как называется эта звезда?»
Первый помощник нажал кнопку, и на экране засветилась схема: «Звезда Модвелла, система JN-44 в секторе Льва. Вот она, капитан! Пятая планета – Заволок!»
Леди Эстер деловито произнесла тоном, не допускающим возражений: «Мирон, мы приземлимся в космопорте Заволока, так как я хочу немного размяться – и, может быть, найдем какое-нибудь местное празднество, какую-нибудь ярмарку, где будут играть веселую музыку и устраивать развлечения. Я хотела бы также сделать кое-какие покупки – может быть, что-нибудь причудливое или оригинальное попадется на рынке или в каком-нибудь другом месте, где местные жители продают свои поделки».
Мирон спросил помощника: «А вы заглядывали в „Путеводитель“?»
«Еще не заглядывал, капитан».
Мирон подошел к столу, раскрыл толстый том в красном переплете и нашел статью, посвященную Заволоку. Наскоро просмотрев перечень физических характеристик, он внимательно прочел напечатанный мелким шрифтом раздел под заголовком «Прочие примечания». В «Путеводителе по планетам» – справочнике, знаменитом осторожностью формулировок – Заволок описывался как «непривлекательный мир, где небо вечно затянуто низкими темными тучами, часто порождающими траурные завесы моросящего дождя. Сплошной облачный покров изолирует планету, в связи с чем резкие перепады температуры почти не наблюдаются где-либо на ее поверхности. Несмотря на это и вопреки наличию нескольких пригодных для жизни континентов, население сосредоточено в районе, окружающем город Фладжарет. Заволок не отличается приятными для глаз видами, и любопытство редких туристов вызывают лишь еженедельные собачьи схватки.
В отсутствие какой-либо достопримечательной растительности на Заволоке преобладают суровые пейзажи, и даже горы кажутся не более чем угрюмыми гигантскими отвалами шлака и щебня. Поверхность океанов поросла плотным влажным покровом водорослей почти полуметровой толщины. Эти «маты», плоские, как биллиардный стол, простираются от горизонта до горизонта. Водоросли насыщают атмосферу кислородом и служат убежищем и пищей бесчисленным роящимся насекомым. Говорят, что выкрутасы красных с желтыми узорами жуков, так называемых «перекати-матов», в какой-то степени забавны, равно как и дисциплинированные маневры мониторов-фомориев. Собравшегося прогуляться по «мату» путешественника предупреждают, однако, о том, что укус голубого хлыстохвоста может оказаться смертельным, и что тучи кровососущего гнуса, крылатых личинок, поскребышей и прочих паразитов невыносимы без применения особых мер предосторожности.
Крупнейший город планеты, Фладжарет – центр обслуживания персонала близлежащих рудников; сами по себе рудники, по сути дела – единственная причина, заставляющая еще не выжившего из ума человека жить на Заволоке, потому что еда здесь отвратительна, так же как и местное пиво, которое варят, согласно циничным слухам, из океанских водорослей. Самым популярным развлечением на Заволоке служат регулярные собачьи схватки, вызывающие у публики страстные взрывы эмоций. Эти зрелища нередко сопровождаются массовыми потасовками зрителей – в них радостно участвуют стаи бродячих псов, кусающих всех подряд без разбора.
В давние времена на провинившегося злоумышленника здесь надевали сапоги, кожаные шорты и респиратор, после чего отвозили на заранее определенное расстояние по водорослевому «мату». Чем более вопиющим было правонарушение, тем дальше выдворяли преступника, хотя никто не заслуживал кары, большей, чем изгнание на восемь километров – любое дальнейшее приращение расстояния считалось излишним. В настоящее время подобному наказанию подвергаются только лица, совершившие нападения на агентов МСБР, причем в таких редких случаях нарушителя высаживают в самом центре океанского «мата» – что служит достаточным предупреждением для всех заинтересованных лиц.
Сексуальные нравы Заволока носят самый необычный и сложный характер, и мы не можем анализировать их в рамках краткой справочной статьи. Посетителя планеты, однако, строжайшим образом предупреждают ни в коем случае не пытаться завязывать интимные отношения с местными женщинами, так как подобные авансы чреваты исключительно неприятными последствиями, вплоть до принудительного брака с женщиной, послужившей предметом вожделений, или даже с ее матерью».
Пытаясь оградить себя от возможных дальнейших упреков, Мирон настоял на прочтении вслух всего описания Заволока в присутствии леди Эстер. Как он и ожидал, она пропустила мимо ушей почти все «прочие замечания» и, когда Мирон спросил ее, намерена ли она, несмотря ни на что, остановиться на этой планете, леди Эстер раздраженно обронила: «Конечно! И как можно скорее!»
