Читать книгу: «Пенелопа», страница 4
От этих её слов я вначале опешил. Лишь потом до меня дошло, что в них находится ключ. Ключ ко всем моим проблемам. Не надо замыкаться в своих обидах. Нужно просто уметь вступать в диалог и говорить, что ты думаешь. Другого средства преодолеть отчуждение нет. Когда я сказал об этом фрау Инге, она улыбнулась.
– Какая же ты умница. У тебя всё получится.
Самой большой проблемой для меня долгое время оставалась сама поездка в Мюнхен. Прямых электричек из моего провинциального городка до Мюнхена было всего две. Ходили они утром и вечером. Мои же занятия начинались в три. Добирался я с кучей пересадок и вечными приключениями. Ребята в моей группе об этом знали, и каким-то образом эта информация дошла и до фрау Инги.
И тогда она нашла мне машину, которая возила запчасти на тракторное производство в нашем городке. Такой пикапчик с двухметровым водителем Куртом из трансильванских немцев, который регулярно ездил в Мюнхен. Туда и обратно. Каждый день по какому-то диковинному маршруту. Мне было неведомо, как ей удалось договориться, чтобы раз в неделю расписание этих поездок было выстроено под меня. Если учесть, что я платил лишь весьма символические деньги за бензин, то это был, конечно, царский подарок. Жизнь сразу окрасилась в радужные тона. Хотя надо признаться, что до сих пор немецкие электрички остаются моей слабостью. Я их обожаю.
В связи с Куртом фрау Инга прочитала мне целую лекцию о трансильванских немцах, компактно проживающих в Румынии, не забыв упомянуть и о судетских немцах, о чешских немцах, и т.д. Я удивился только тому, что о разделенной после войны надвое Германии я хоть что-то знал, а вот о том массовом переселении, на которое были обречены немцы, оставшиеся вне границ ФРГ, вообще впервые слышал.
– Читай Герду Мюллер. Она, кстати, классно пишет и тоже из трансильванских немцев. Имей в виду, что она недавно получила нобелевскую премию по литературе.
В целом, группа фрау Инги, конечно, была удивительно разношерстной. Были очень продвинутые ребята, были и такие, которым ни в одной бакинской школе не поставили бы даже троечку по русскому языку. Словом, все мы были детьми своих народов, и желание получить среднее образование именно в Германии было, наверное, единственной причиной, собравшей нас вместе. Педагогическое же мастерство фрау Инги позволяло ей загружать каждого из нас достаточным объёмом знаний и добиваться того, чтобы мы усваивали программу в полном объёме.
Для меня же самым главным, в этих уроках было то, что на них я получал какой-то заряд позитивной энергии. И самое главное – я сидел рядом с Натали целых три часа. Мне, конечно же, было одиноко в своей общаге. Так я там ни с кем и не подружился. Одни мои соседи были свихнуты на учебе и все время подсчитывали средний бал аттестата, другие самым лучшим отдыхом считали выпивку до полной потери пульса, третьи пребывали здесь по обмену, и для них главным было изучение немецкого языка. Всем им я был неинтересен.
С Натали мы и после занятий много говорили, гуляли, просто дурачились. Она открыла для меня кучу новых интересных мест в Мюнхене. Нередко мы сидели все в той же «Опере», пили кофе и трепались до одури. Обо всем и ни о чем. С ней мне было комфортно, ко мне возвращалось самоуважение. Всю жизнь я считался «головастиком», а надо же здесь в Германии чувствовал себя полным идиотом.
Мы почти никогда не говорили с ней ни о чем личном. Даже ничего не рассказывали о наших семьях. Как-то раз она упомянула свою мать, сказав, что та давно дружит с фрау Ингой. И почему-то я сразу себе вообразил, что ее мать почти такая же замечательная, как фрау Инга. В другой раз она после похода в кино сказала:
– Понимаешь, я все время говорю своей маме, что ее жизнь – это какой-то сериал «Красавица и чудовище». То ли мексиканский, то ли бразильский. Нет, но, наверное, все же мексиканский. Надо ведь учесть, что криминальная составляющая есть и там, и здесь.
И все. По разным мелочам я понимал, что ее родители люди не бедные, что ее мать – из поволжских немцев, переселённых во время войны в Казахстан, да и к тому же профессор германистики. Мои родители тоже профессора, но для меня они просто родители, всегда чувствующие и понимающие меня, так как никто в мире.
Иногда я ловил себя на мысли, что мне просто безразлично то, о чём она говорит: я слушал её голос, купался в этих воркующих интонациях и наслаждался тем, что она рядом. Вернее, я балдел от того, что могу так запросто на неё смотреть. Не просто любоваться ею, а порой даже удостаиваться поцелуя в щёчку.
Как-то раз, когда мы ужинали в кафе, она вдруг разговорилась:
– Представляешь, мои родители познакомились в кафе. Не в таком конечно же гламурном, а в захудалом московском кафе. Мы туда сейчас постоянно ходим. Ну это мы делаем после того, как папа его выкупил и привел в порядок. Теперь они с мамой вдвоем часто вспоминают тот вечер их знакомства. Я уже наизусть знаю все детали этой встречи. Это не была ординарная встреча. Ее необычность была связана с тем, что это был второй день пребывания моего отца на воле. После тюрьмы. Какая-то амнистия привела к тому, что его досрочно освободили. Естественно, что пьянящий воздух свободы кружил ему голову. Да тут еще такая компания студентов и аспирантов, что праздновала в этом кафе праздник 8 Марта. И моя мама среди них.
По рассказам Натали получалось, что ее отец после отсидки за какие-то экономические то ли нарушения, то ли преступления, собирая остатки своих когда-то накопленных средств, зашел в кафе, чтобы встретиться с друзьями. С деньгами вышел напряг, надо было ждать. Он остался сидеть в кафе. И тут он увидел Анну – мать Натали. Один взгляд и жизнь этого человека круто изменилась. Для себя он принял чрезвычайно важное решение и его ничто уже не могло остановить. То, что это была его женщина, было ясно ему с первого взгляда. Магия, на которой уже много веков строятся взаимоотношения полов, явно была налицо. Она сработала сполна. Но пока было неизвестно, как все это удастся практически осуществить. Как только он начал думать об этом, то стало ясно, что ему уже некуда спешить. Судьба сделала ему такой подарок, о котором можно было только мечтать.
У него постепенно вызревал план, как заполучить эту красавицу в жены. Когда-то он был женат. Жена его бросила, как только его арестовали. Он хорошо осознавал, что помимо криминального прошлого, у него очень много существенных минусов. Он был почти на двадцать лет старше своей избранницы, и, конечно же, по многим образовательным стандартам проигрывал этим стройным мальчикам, все время вьющимся вокруг его избранницы. Его плюсами были высокий рост, деньги и широкие связи, которые никогда и не снились этой интеллектуальной молодежи.
Но по его поняткам, завоевание этой девушки было всего лишь вопросом времени и техники. Не прошел и месяц, как он не только стал её мужем, но уже перевозил Анну в кооперативную квартиру у метро «Академическая». А потом нанимал приходящую машинистку для завершения работы над диссертацией, хлопотал о том, чтобы она смогла быстро защититься и т.д. Все это каким-то ему непонятным образом удалось сделать настолько быстро, что девушка уже постфактум начала осознавать свершившееся.
В оценке этих событий знакомые, сокурсники и друзья Анны разделились на два непримиримых лагеря. Все они пытались найти ответ на один единственный вопрос: было ли это любовью или браком по расчёту? То, что он был влюблён без памяти было очевидно. Но, что она – красавица и умница, нашла привлекательного в этом монстре было непонятно. Разница в возрасте, культурном уровне, и жизненных установках была налицо. Честно говоря, для меня это тоже осталось загадкой, особенно после того, как Натали показала мне в телефоне фотографию отца. Это был совершенно непонятный человек с рыбьими глазами, помятое лицо которого сложно запомнить и после многократных встреч.
