Читать книгу: «Психология суфизма. Размышления о стадиях психологического становления и развития на суфийском Пути», страница 4

Человеческие манифестацииматериальной природы и нафса

Обычные люди – это манифестация материальной природы, цари – нафса, философы – интеллекта, а пророки и друзья Бога – манифестация Бога. (РШ I 342)

Страсти нафса

Страсти (хава) формируют часть осознаваемого аспекта нафса и считаются его катализатором. Страсти усиливают эго и идут рука об руку с нафсом. Именно при помощи страстей нафс удовлетворяет свои желания.

Страсти представляют собою вожделения нафса ко всему тому, что доставляет удовольствие и приносит удовлетворение. В то же время страсти отчуждают нафс от того, что он презирает, игнорируя религиозные принципы, социальные условности, этикет и обычаи, принятые в обществе.

И страсти, и интеллект привлекают нафс. Если доминирует интеллект, то в результате происходит продвижение и духовный прогресс. Если преобладают страсти, то их следствием становятся скотские поступки, отступничество и разрушение.

‘Али ибн Сахл Исфахани сказал: «Интеллект и страсти находятся в конфликте друг с другом. Духовное продвижение есть слуга интеллекта, духовная неудача – служанка страстей. Нафс расположен между ними и служит тому, кто побеждает». (ТСС 232)

Из сказанного выше ясно, что страсти нафса являются препятствием для продвижения по Пути и затрудняют процесс усовершенствования нафса. Нафс в свою очередь мешает продвижению сердца. Эти препятствия не дают человеку достичь высших стадий духовного развития.

Страсти нафса слишком многочисленны, чтобы их здесь перечислять. Они разделяются, однако, на две основные категории: страсти, которые связаны с поиском удовольствия и потаканием вожделению, и страсти, которые являются мотивирующей силой для честолюбия, эгоизма и жажды власти.

Страсти бывают двух разновидностей: жажда удовольствия и похоть; желание обладать чинами и властью. Те, кто следуют первой разновидности, – завсегдатаи питейных домов и потому обычно не представляют собой опасности для людей. Те, кто ищут религиозных чинов и власти, однако живут в скитах и монастырях, и посему представляют опасность для человечества, ибо они отклонились от истинного пути и сбивают с него других. В Боге мы находим прибежище от тех, кто следует страстям.

Люди, чье поведение полностью движимо страстями, и кто достигает удовлетворения, следуя им, далеки от Бога. Те же, кто отвергли свои страсти и отказались от стремления их удовлетворять, близки к Богу, даже если они находятся в храме идолопоклонников.

Ибрахим Хаввас сказал: «Когда я услышал, что в Руме есть человек, проживший семьдесят лет в монастыре, подвергая себя жестокой аскетической дисциплине, я подумал: „Поразительно! Обычный срок монашеского служения – сорок лет. Какое благородное побуждение могло продержать этого человека в монастыре семьдесят лет?“ Я решил найти его. Когда я, наконец, подошел к монастырю, открылось окно и тот самый человек закричал мне: „О, Ибрахим, я знаю, зачем ты пришел. Я пробыл здесь семьдесят лет не ради монашеского обета. Дело в том, что у меня есть собака, обуреваемая страстями. Я сижу здесь и слежу за собакой, чтобы она не обижала людей. Я – не то, что ты воображаешь“. Услышав эти слова, я воскликнул: „О, Господь, ты способен наставить верующего на путь благочестия, даже если он полностью отклонился от истинного пути, и направить его на верную дорогу“. Человек упрекнул меня, сказав: „О, Ибрахим, долго ли ты будешь домогаться общества людей? Ступай на поиски самого себя, и когда ты найдешь себя, следи за собой, ибо каждый день эти страсти рядятся в триста и шестьдесят одеяний божественности и уводят тебя от истинного пути“». (КМ 261)

Страсти и гнев

Некоторые суфийские наставники считали желание и отвержение характеристиками страсти. Другие видные суфии, и среди них Наджмо’д-Дин Рази, утверждали, что влечение характерно для страстей, а отвращение – для гнева, причем и то, и другое является атрибутами нафса.

Нафс обладает двумя характеристиками: страстями и гневом. Страсти выражают желания и намерения, направленные на то, что низменно, а гнев указывает на упрямство, высокомерие и на склонность доминировать.

Атрибуты страстей используются, чтобы достичь выгоды, в то время как атрибуты гнева – чтобы избегнуть вреда. Необходимо достигнуть равновесия между двумя этими атрибутами, ибо недостаточность любого из них вызывает недостаточность в нафсе и теле. Излишество в том или другом ведет к недостаточности разума и веры. Взращивание и очищение нафса приводит два этих качества в состояние уравновешенности.

Если страсти выходят за рамки умеренности, то возникают раздоры, корыстолюбие, ожидание, злобность, низменность, алчность и вероломство. Умеренность страстей – это влечение к такого рода выгоде, которая отвечает потребностям человека по мере их возникновения. Но если человек желает более того, что ему необходимо, это ведет к развращенности. Если человек желает выгоды, еще не испытав нужды, возникает жадность. Если он желает выгоды на долгое время, появляется ожидание. Когда он желает что-либо низменное и пустое, в результате формируются низменность и подлость. Если человек жаждет высоких постов и удовольствия, возникает вожделение. Если он стремится к обладанию, возникает алчность. Если человек боится, что в результате затрат он обеднеет, возникают дурные намерения.

Если свойства страстей в природе человека ослаблены и недостаточны, в результате появляется вялость, бессилие и малодушие.

Когда атрибут гнева выходит за рамки умеренности, возникают дурные склонности, высокомерие, злобность, вспыльчивость, горячность, нетерпимость, склонность к притеснению, неуравновешенность, лживость, самонадеянность, тщеславие, упрямство и эгоизм.

Если человек не может избавиться от гнева, злобность укореняется в его бытии. Если гнева недостаточно и это свойство ослаблено в человеке, возникает презрение к себе, вялость, безразличие, податливость, порочность и никчемность. Если доминируют и страсти, и гнев, то появляется зависть, поскольку преобладание страстей вызывает вожделение ко всему, что человек видит у других; такой человек старается доставить удовольствие самому себе. Когда преобладает гнев, человек испытывает неприязнь к тому, кто владеет предметами, которых сам этот человек лишен. Зависть, таким образом, есть результат вожделения к вещам, принадлежащим другому, а также нежелание, чтобы ими владел кто-то другой.

Когда такого рода качества полностью захватили нафс, всё его существо направлено к мерзости, чудовищной несправедливости, убийству, грабежу, домогательствам и продажности.

Философы заблуждались, не понимая, что атрибуты страстей и гнева не могут быть полностью устранены так же, как не могут быть устранены вожделения и все прочие предосудительные качества, связанные со страстями и гневом. Эти философы на протяжении долгих лет пытались устранить подобные качества, но все равно не преуспели в этом. Вместо того, чтобы принять факт несовершенства, этого источника порочных качеств, философы пытаются отрицать страсти, формируя тем самым вялость, бессилие, малодушие и низменные устремления. Сходным образом, отрицая гнев, они вызывают у человека презрение к самому себе, недостаток истовости в религиозном служении, безразличие, нерешительность и трусость.

Благо шариата и алхимия религии состоят в том, что подобные атрибуты ограничиваются рамками умеренности и каждый при этом используется в подобающей сфере. Религия воздействует тем, что доминирует над указанными характеристиками, не позволяя нафсу двигаться туда, куда он пожелает. Она обуздывает его, как обуздывают лошадь, не позволяя этим качествам управлять человеком, ибо последние могут превратить его в пленника и понести его, подобно неуправляемой дикой лошади, становящейся на дыбы и сбрасывающей и себя самое, и всадника в яму или же несущейся прямо на стену, так что оба при этом гибнут.

Таким образом, всякий раз, когда атрибуты страстей и гнева уравновешиваются посредством философского камня шариата и благочестивых деяний, нафс может управлять этими атрибутами только с помощью шариата, и благодаря этому появляются похвальные атрибуты. Когда появляются такие атрибуты, как стыд, великодушие, щедрость, смелость, милосердие, смирение, мужественность, удовлетворенность, терпение, благодарность, и другие похвальные качества, нафс трансформируется из стадии «приказывания» в стадию «успокоения» и становится направляющим верблюдом для того, кто чист духом. Проходя стадии и стоянки Пути, от низших уровней до более высоких, подобно Бораку (скакун, на котором был вознесен в небо Пророк), нафс несет дух через высшие слои эмпирея и «расстояние двух луков»⁸, после чего нафс становится достойным слов Бога: «Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство!» (К.89:28)

Дух нуждается в Бораке нафса для вознесения в свое царство, ибо не может передвигаться сам. Он въезжает в это царство верхом на скакуне Божьего дыхания, как об этом говорится в Коране: «…и вдуну от Моего духа» (К. 15:29 и 38:72). В этой точке путешествия в новые сферы духу необходим Борак нафса, чтобы достичь пределов нафса. Нафс в свою очередь нуждается в двух свойствах, в страсти и гневе, если желает воспарить ввысь или, поистине, если ищет пути назад.

Наставники Пути в этой связи отмечали: «Никто не может двигаться по Пути к Богу без страстей». Причина этого в том, что страсти и гнев подобны двум стервятникам Нимрода⁹: когда нафсу удается их оседлать, они высоко возносят его к добыче. Таким образом, эти стервятники устремляются ввысь и возносят низко располагающийся нафс в высшие сферы.

Когда успокоенный нафс контролирует страсти и гнев, у него появляется вкус к божьим словам: «Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство». Нафс уводит страсти и гнев от того, что низменно, и обращается к тому, что возвышенно, и тогда его целью становится близость к сфере Мощи, а не удовольствия чувственного мира внизу. Как только страсти устремили свой взор ввысь, они полностью преображаются в любовь и добротолюбие¹⁰. Когда гнев направляет свое внимание ввысь, он исполняется заботливостью и стремлением достичь цели. Не что иное, как любовь и добротолюбие помогают нафсу сосредоточиться на Божественном присутствии, а забота и стремление достичь цели ведут его без остановок от стадии к стадии, не давая оглянуться назад. Его сосредоточенность устремлена на сферу Мощи. Таким образом, эти два инструмента служат наиболее полноценными средствами, с помощью которых дух достигает Божественного присутствия.

Прежде чем устремиться к Божественному присутствию, нафс вошел в духовную сферу, где он не нуждался в этих двух инструментах. Подобно ангелам, он довольствовался своим состоянием и свидетельством лучезарного света, источаемого свечой великолепия Единства, как и ангел, сказавший: «И нет среди нас никого без известного места» (К.37:164). У нафса не хватало храбрости пойти превыше этого места. Подобно Гавриилу, он сказал: «Если бы я приблизился, то сгорел». Однако, подобно духу, нафс обрел знание о земле; соединившись с элементами земли, дух производит нафс, из которого в свою очередь произрастают два плода, страсти и гнев. Страсти – это наибольшее невежество, а гнев – наибольшее притеснение. Когда нафс взглянул вниз, эти двое, наибольшее невежество и притеснение, довели его до уничтожения. Дух на этом уровне также находился в подчинении у них; посему все они подверглись разрушению.

Благодаря благословенной удаче дикая лошадь нафса была поймана арканом влечения: «Вернись к твоему Господу довольной и снискавшей довольство», тянущего ее в высшие сферы и область Мощи. Когда всадник, дух, достиг своего «известного места», он пожелал взять коня под уздцы. Дикая лошадь нафса, подобно безумному мотыльку, влекомому двумя крылами, невежественными страстями и притесняющим гневом, бросилась в пламя свечи Единства. Нафс отверг телесное существование и стал единым со свечой, которая трансформировала его мотылеподобное существование в свое собственное свечеподобное Истинное Бытие.

Нафс нельзя считать совершенным, пока он не довел до совершенства свою невежественную и притесняющую деятельность. А иначе, зачем же он был создан? Что пытается он достичь на каждом из духовных уровней? Когда эта злокозненная деятельность достигает завершенности и мотылеподобное безумство нафса обретает свечеподобное излучение света, как об этом говорится в хадисе «Я стал ушами, которыми он слышит, глазами, которыми он видит, языком, которым он говорит», реальность «Тот, кто знает свой нафс, знает своего Господа» оказывается достигнутой. Иными словами, тот, кто знает свой нафс как мотылька, узнает Божественное присутствие как свечу. (МИ 178)