Читать книгу: «Уравнитель миров. Наваждение», страница 3

Глава 4. Море тайн

-Сегодня штиль, и это хорошо, вчерашний ветер мне не понравился, лишь бы не штормило… – уныло произнес Тибор Варыч.

Они плыли третий день, оставалось еще около двух суток плави. Наступила ночь, в парус темно-зеленого цвета задул сильный ветер, и начался шторм. Волны с небывалой силой стали раскачивать ладью, так быстро шторм очень редко разгонялся, подумал про себя Ховал, переглянувшись взглядами с командиром отряда. Волна в тот же миг будто ударила ладью в боковину, и несколько бойцов чуть не слетели в черное море.

–Гребем сильнее, воины! Солдатам слави не страшен ни гром, ни молнии, ни полчища врагов! Смерть – наше первое имя! Покажите морю свою силу и волю! Боги с нами! – взвыл диким кличем командир, и под одновременный выдох, который сопровождался резким ''ху'', отряд начал грести яростей. Ховал присоединился к группе, и тоже начал грести.

–Сильнее ветер! Мы хотим еще быстрее прибыть к берегам Атила! – все еще кричал грубым голосом, будто задирая природное явление, Голан Савыч. Конь был сильно встревожен, казалось, он в любой миг мог порвать поводья, привязанные к мачте и соскочить за палубу. Вновь сильная волна ударила, и Горен, выпустив висло которым греб по правую сторону вылетел из ладьи, и в последний момент, уцепившись рукой за борт, еле держался за палубу, пальцы резко сорвались, и он полетел в черную пучину, но, в последний момент, за руку его поймал Ховал, и вытянул на себя. Горен не поблагодарил, но по его выпученным и испуганным глазам было понятно, что он более чем признателен.

–И ты будь здоров, Горен. – с улыбкой Ховал похлопал его по плечу.

Волны так и не переставали бушевать, состав корабля бился за жизнь в центре бушующей стихии. Отряд снова начал грести изо всех сил, Тибор Варыч тоже. Один из лучников вылетел за борт при очередной сильной волне, Ховал даже не знал его имени.

– Крил! Нет! – громко закричал Финд.

Наступило молчаливое уныние. Все только вытирали с лица и волос соленую воду, и гребли. Ховал низко подполз к коню, открыл подсумок на бедре, достал глоссарий, и начал что-то скрупулезно искать.

–Ховал, что ты делаешь? Иди к веслу! – прокричал командир отряда, но Ховал не обратил внимания, и продолжил листать страницы книги. Что-то найдя в ней, он подскочил снова к подсумку, и вытащил ветку вербены, достал топор, снова порезал ладонь, как тогда в Борне, промочил в ней вербену, встал посредине ладьи, и, открыв книгу перед собой, громко крича стал читать:

Сын Стригона, названный Гарундом,

Повелитель всех ветров,

Сила твоя от реки Днепры до небес Рагоста

Прибудь с благочестием, да не обидь горем!

В тот же миг наступил мертвый штиль, воины переглянулись между собой, потом посмотрели на Ховала, никто не издал ни единого звука, все просто молчали от увиденного. Издалека виднелся серый, непонятный сгусток, который с необычайной скоростью приближался к ладье. Это было похоже на быстрое, извивающееся облако, на непонятную , сконцентрированную, туманную массу. Долетев до корабля, извивающимися движениями, неизведанное остановилось в конце корабля. Постепенно туман стал рассеиваться, и в центре корабля стал виднеться статный муж, с виду возрастом переваливший за половину века, волосы на голове были седыми, на лице тоже. Одет он был как воин пехоты, но кольчуга была необычно толстой и чистой, за спиной развивался длинный, красный плащ, а на поясе висел меч, очень похожий на те, что носили народы слави, но гораздо шире, и сделан был полностью из серебра, как показалось Ховалу. Серьёзным, медленным взглядом он обошёл всех, кто был на палубе, и спросил тихим, но грозным голосом:

– Чтите ли вы отца моего, Стригона, или же только на одре смертном вспоминаете?

Вся команда не могла и слова произнести от увиденного, но после недолгого молчания Тибор Варыч отважился, и гордо озвучил свои мысли:

-Мы сыны слави, сын Стригона! Наше ремесло – военное, мы почитаем твоего отца, как и всех богов Прави!

Гарунд снова осмотрел экипаж, по-доброму ухмыльнулся и ответил:

– Хм… я верю тебе воин, и такого ответа ждал… – несколько гордо улыбаясь сказал Гарунд.

Превратившись, вновь, в плотный сгусток ветра он мгновенно улетел в неведомую даль, оставив после себя теплое дуновение.

Погода сразу значительно улучшилась, облака испарились, вышло яркое солнце, которое обрадовало всех своим появлением. Ветер был тёплым, умеренным и попутным. Команда была настолько измотавшейся, что спросить у Ховала о произошедшем смог через час только Тибор Варыч.

– Я обязан тебя поблагодарить, Ховал, за спасение всего отряда и отдельно Горена, как нутром чувствовал, что нужно было тебя взять… и впредь оно меня не подводит…

– К сожалению не всего отряда… надеюсь, больше нас не ожидает подобных сюрпризов. Сколько нам ещё плыть?

– Да… юный Крил… я так и не успел его похвалить за успехи, он, наверно, даже не успел полноценно почувствовать себя частью отряда. Плыть еще около суток, под утро или в ночь будем.

Оставшееся время выдалось спокойным, все мирно гребли, но сил этот путь отобрал много, и жизнь одного бойца.

–Вижу землю! – прокричал один из лучников.

–Отлично, скоро будет светать, нужно успеть до рассвета, ну-ка, все присели на весла!

Отряд начал усердно грести, командир прогнал Горена с весла, и принялся сам за работу, будто показывая собой пример одному из молодых бойцов. Ховал увидел вдалеке, у леса силуэт человека в черном плаще, смотрящего в направлении корабля, он был похож на того, что был в Борне после расправы с Гареной, незнакомец снова скрылся в темном лесу. Спустя некоторое время ладья достигла берега, все мигом поспрыгивали в воду, и начали тянуть корабль за канаты по песку. Обычно состав корабля вытягивал его к залесью, и маскировал, но отряд Тибора Варыча был слишком мал, даже помощи Ховала и его коня было крайне мало, чтобы оттащить эту тяжеленную глыбу, мелководье началось слишком рано. Последним с ладьи сошел Ховал с конем, по наклонной доске с прибитыми досками. Командир отряда свел свои на половину сжатые ладони возле губ, и издал голос какой-то птицы, похожий на зарянку или реполова. Отряд мигом рванул в сторону леса, без разговоров и переглядок выдвинулись по тонкой тропинке, все шли наступая на следы друг друга, чтобы враг не узнал количества людей в отряде, Сард постоянно втыкал какие-то ветки в землю на протяжении всей дороги, спустя примерно версту командир издал звук другой птицы, Ховал был уверен что это филин, такой звук тяжело перепутать с чем либо, все начали тихо идти в сторону от тропинки и устраивать небольшой привал, Тибор Варыч подозвал к себе Ховала, и велел сесть, тот подошел ведя за собой коня, и тихо присел, опираясь на дерево.

–Сард, сколько? – спросил командир.

–Симь сотен пар шагов, Тибор Варыч.

–Метки ставил?

–Ставил, ветки по правую часть тропы, каждую сотню пар.

–Хорошо… так, теперь Ховал, думаю наше совместное приключение подошло к концу, за какими делами ты сюда пришел, мне знать не обязательно, ты заслужил нашего доверия, и гривен мне с тебя не надо, но в целях нашей безопасности и скрытности, я вынужден просить тебя дальше идти своей дорогой…

– Конечно, я как раз собирался об этом сказать. Тибор Варыч, я был рад знакомству с вами, в другой жизни я бы, наверно, хотел быть разведчиком.

Командир отряда встал, протянул руку Ховалу, и они сжали руки воинским, жестким рукопожатием, не смотря на улыбку закрытых губ, все равно виднелись зубы, потому что улыбка лишь увеличила дыру в щеке. Попрощавшись со всеми, Ховал взял коня за поводья, и пошел дальше тропой, пока не дошел до поля.

Глава 5. Друг врага-друг

Карта показывала отметину прямо в самом Атиле, Ховал понимал, что идти туда для него составляло огромный риск, внешность явно выдавала принадлежность к народам слави, но любопытство было куда сильнее опасения. Впереди виднелись башни города, и приближающийся патруль из трех всадников, он спрятал карту. Тот, что шел посредине, и несколько впереди был раскосым и крепким, другие двое имели бледные лица, но при этом черный цвет волос, раскосый спросил.

–Ты кто таков будешь? По лицу твоему вижу, что оно вражье, с такими у нас в городе человек тридцать, двое в прислуге, а остальные в яме выгребной, дальше, дружище, ты пойдешь с нами.

–Меня зовут Ховал, да, я славинец, исключительно с добрыми намерениями, в междоусобицы с людьми не ввязываюсь. Сказали мне, что на Атил беда легла серьезная, нечеловеческая, вот и хотел поинтересоваться вознаграждением.

–Ты?! Один?! Хаха! Верно, ты перепутал чего, путник, о нашей беде вся округа знает, да решения найти никто не может. – продолжал раскосый патрульный.

–Так можно узнать о беде вашей?

–Почему же нет, каган сказал, чтобы всех наемников к нему вели, ты не первый кто приходил, ну вот как раз тебя и отведем, а он уже решит, казнить тебя сразу, или выслушать .

На теле у воинов были ламеллярные кирасы, на головах остроконечные шлемы с бармицами, за спинами луки, а в руке у каждого был палаш. Атильцы славились своими умением стрельбы из лука, а их кони являлись одними из самых быстрых и выносливых. Этим народом восхищались все враги, его способность мобилизироваться в любую точку мира с невероятной скоростью действительно вызывала уважение. Поэтому все города слави хоть и ненавидели Атильцев, но по-настоящему уважали, как врага, в Гардаре даже есть такая пословица – «победит лишь тот, кто врага уважил». Она объясняет то, что нужно уважать своего врага, и трезво оценивать обстановку во время сражения, зазнатость приведет к поражению, учиться нужно всегда и у всех, а в особенности у своих врагов.

–Открывай ворота! – крикнул раскосый воин у входа в крепость. – Савел, иди сюда, тут твой соплеменник наведался, хочет о беде нашей с вождем поговорить, мол, решить чего может, проведи его.

–Да, господин Хафур, сейчас же. Пойдемте, вас как звать? Я в своих краях давно не был, вы вообще откуда будете?

–Меня зовут Ховал, я с Серых Скал.

–Не слышал о местах таких, деревенька наверно маленькая.

–Да.

–Вы наверно на меня смотрите как на предателя, раз уж в прислуге сижу, но вы сразу строго не судите.

–Не сужу.

–А по лицу вашему сразу и не скажешь, хотя и сами вы, господин, пришли на помощь… или для вас только вознаграждение имеет значение?

–Только вознаграждение.

–Понял, тогда следуйте за мной.

Город был достаточно большим, края не было видно из-за холмистой местности, везде были расположены небольшие каменные домики с деревянными крышами, покрытыми сеном, кто-то жил в небольших шатрах, все население имело воинское начало, даже во взглядах женщин виднелась жажда битвы. Каждый часовой на стене города был одет в ламеллярную кирасу, шлем с бармицей, и оснащен саблей, луком и толстым калчаном на три дюжины стрел. В городах слави говорят, что некоторые Атильцы не едят свинины, и не пьют вина по религиозным соображениям, чего абсолютно не понимали жители славинских и варгинских городов, к варгинским городам относились Аргад, Милдор и Хедебгард. Ховал тоже не понимал эту жертву как религиозную, но отлично понимал как воинскую, мясо свиньи очень жирное, после него хочется спать, а в таком состоянии много не навоюешь, ну а с вином и так все понятно, те кто любят перебарщивать с алкоголем, рано или поздно теряют свои бойцовские кондиции, и стареют значительно быстрее остальных. Вообще из-за вина, хмеля, и прочих напитков из этой категории, народ превращается в обычного потребителя, а жертвами этого явления бывают жены и дети, чьи мужья и отцы превратили свое тело и разум в помойку. Поэтому такая тенденция казалась в общем правильной Ховалу.

Савел с Ховалом следовали по улицам Атила, на всех закоулках было оружие, кони и сплошь одни воины. Дойдя до большого одноэтажного здания, тоже выложенного из белых камней с деревянной крышей, Савел сказал:

–Запомните, Ховал, нашего вождя зовут Багатур, он очень мудр, но жесток как “тысячи чертей”, как говорят в Визани, следите внимательно за своими словами, и будьте вежливы, он не пожалеет ни чьей головы, если не почувствует к себе глубокого уважения, даже если вы пришли к нему на помощь. Оружие можете оставить при себе, тут все ходят с ним, но предупреждаю, если вы явились не с теми целями, о которых заявили, то он расценит это за клевету, стража будет казнена, за то что впустила его, а вы будете взяты под стражу, дальше будут изощренности пыток. Я вас не пугаю, но предупреждаю.

–Я тебя понял, Савел.

Они слезли с коней, привязали поводья, и зашли в здание.

Дверь закрылась, в конце здания виднелся большой трон, покрытый шкурами разных животных, с длинными, красивыми перекладинами под руки, на которых была изображена народная письменность, а на конце, под кистями, львиные головы из золота. По разные стороны трона стояли воины во всем национальном обмундировании, слева от Ховала стоял мечник, справа копейщик. Атмосфера с самого начала была напряженной, не было больше никого. От самых дверей простирались два длинных стола со скамьями до самого трона.

–Пойдемте, Ховал. – Тихо произнес Савел, и первым направился в сторону трона.

– Господин Багатур, к вам пришел путник с земель слави, чтоб делом добрым помочь.

Спустя довольно большой промежуток времени из-за трона откинулся занавес. Багатур молча и медленно направился к трону и благородно сел. На вид каган был преклонного возраста, но его сложение давало понять, что он более чем могуч по своей силе. Широкие плечи виднелись через спальное одеяние с разрезом на груди и шнурком посредине. Все волосы на голове, и даже борода, были абсолютно седыми. Грубые, мудрые черты лица, и даже по взгляду было заметно, что у него скверный характер.

–Говори. – тихо произнес Каган.

–Владыка, этого странника зовут Ховал, он наслышан, что в город наш настигло неизвестное проклятие, и выразил свое желание помочь.

–Это интересно, Савел, с каких пор землю нашу, ты к своей пригреб? Твоя помощь может и важна, но по крови своей ты враг, и не смей Атил пачкать своей невежественностью. Дальше разговор я продолжу с ним сам, ты можешь выйти.

–Да, мой господин, простите меня, мой господин. Савел низко откланялся, и мелкими шагами выбежал с, так называемого, дома кагана.

–Чем же ты можешь помочь нам странник вражеского войска? – нахмурив брови, спросил Багатур.

–При всем моем уважении к вам, я не являюсь солдатом какого-либо города краев слави или варги, я странствую по разным городам, селам, деревням, чтобы уничтожать то, что вредит человеку, независимо от того на чьей земле это придется делать, этим я зарабатываю. Определенно мне не называли той беды, что настигла Атил, поэтому прошу вас, господин, просветить меня, или найти человека, который это сделает.

–Я впервые вижу человека с такими странными намерениями, хм… не вижу причины отказывать тебе, коли славинец ищет страшной смерти, почему бы и нет. – каган высокомерно улыбнулся.

– И чего же ты хочешь в виде вознаграждения, сын вражьего народа? Сколько наших шекелей? Я очень сомневаюсь в том, что ты справишься с этой задачей, но забавно на тебя посмотреть, то чего ты потребуешь, и как справишься.

–Мои просьбы упираются лишь в ночлег с ествами, подготовку, в виде собирания информации и необходимых средств для дела, а количеством шекелей, я думаю, вы не обидите, предпочитаю выбирать награду нуждающимся в помощи, чтоб не сочли жадным.

–А не подумал ли ты, что взваливая эту ношу на меня, ты заставляешь самого кагана думать, чтобы о нем не подумали так же?

–Прошу прощения, владыка, по моему мнению, цену должен ставить хозяин, потому как гость, требующий с самого кагана, является наглецом.

–Хм… тоже верно… – смотрю ты неплохо воспитан, славинец. – с серьезным лицо произнес каган.

– Хорошо, я удосужусь рассказать все, что знаю, а после этого найди Савела, и скажи, что его каган приказал найти тебе спальное место, и принести сытный ужин, коли тебе будет чего неугодно, скажи, что казню этого предателя.

–Благодарю, владыка. – Ховал склонил голову.

–С месяц назад наш отряд во главе с одним из моих лучших воевод Рез – Тарханом направились в сторону Визани, ну собственно, и не вернулись вовсе, я послал отряд во главе с моей дочерью Хатун на поиски ответов. По приезду она вернулся с позорным поражением, отряд был в сотню отличных воинов, а вернулось десять побитых и раненых, включая ее. Хатун и ее первоочередные воины сказали, что на них напал огромный оборотень, ростом в три человека, голова у него была медвежья, руки по локти человечьи, а с предплечий мохнатые, когти как кинжалы, ходит на двух задних лапах. Народ наш всякую нечисть видел, гулей арабских, утопцев, мертвецов, даже духов видели, но такого никто не встречал. Раны, мол, заживают мгновенно, а чем сильнее его ранишь, тем яростнее он рвет. Глаза красные, как у демона, силища огромная. До Визани не дошли и полпути, Семендский Лес даже не прошли, там во рву большом куча трупов с первого отряда, еще и со второго добавились… Я позволю тебе направиться в Семендский Лес только в сопровождении моих воинов, в их числе будет моя дочь. Думаю, ты сам понимаешь, что после всего сказанного мной, я не могу тебя отпустить одного, ты и так имеешь вид врага, а кто ты по самой сути будет видно дальше. В случае выполнения задания, жизнь твою сохраню, и озолочу хорошо, а коли обманул меня, или дочь моя погибнет, хоть ты и не имеешь ничего общего с нашим городом, и обязанности ее охраны на тебя не распространяются, будешь убит на месте, а коли доживешь до Атила, мучительно казнен будешь. Думаю, что я выражаюсь довольно понятно. По существу сего чудовища можешь поспрашивать у Хатун. Знаю, что поступаю не справедливо, но в случае твоей победы над этим зверьем все лавры получит дочь, мне нужны такие победы, запомни, ты тут никто, и так останется.

– Все предельно ясно, каган. А кто зачем вы направлялись в Цареград?

– Не говори при мне на своём наречии, Ховал. Нужно было доставить Льву Исовру кое-какое послание, но ты думаешь, что содержимое действительно для твоих ушей? Предлагаю сделку, я расскажу тебе о содержании письма, а в обмен я лишу тебя глаз, пальцев, и языка.

– Благодарю, каган, но мое любопытство не столь сильное. – улыбнувшись, снова откланялся Ховал.

– Ну вот и решили, теперь иди к Савелу.

Ховал вновь поклонился, проявляя искусственное преклонение, развернулся, дошел до конца зала, и распахнул двери на улицу.

– Господин Ховал, как все прошло, про меня ничего плохого не говорил? – нервно поинтересовался Савел.

– Нет, он сказал, что ты мне покажешь, где я смогу отдохнуть и поесть, и если мне что-то не понравится, то он тебя казнит, а плохого не говорил.

– Господин, вы серьезно, он правда так и сказал? …

– Вот прямо так. Хватит нервничать и юлить передо мной, Савел, все будет с тобой в порядке, просто покажи, где я могу помыться, поесть и урониться.

Пока Савел показывал дорогу, Ховал наблюдал уже шепчущихся, и глядящих в его сторону жителей города, причём с самого начала он не вызвал столько интереса, вот то, что неизвестный направился сразу к кагану, да ещё и без вооруженного сопровождения, действительно заинтересовало Атильцев. Недалеко от тронного зала была небольшая, каменная хижина без двери, полов не было, просто сено. В углу был стол со стулом, а по другую сторону лежала кровать, в виде ровно выложенных плоских досок, засыпанных тем же сеном.

– Вот, господин, коня можете привязать прямо возле двери, ну, в смысле у входа, конокрадов у нас нет, их казнят самой страшной смертью, а…

– А что делают с предателями? – ухмыльнулся Ховал. – Неужели конокрады позавидуют их смерти?

– Я принесу вам ужин через несколько часов… -Савел обижено отвел глаза, и ушел в неизвестном направлении. Ховал не считал, что его слова могли по-настоящему задеть такого человека, когда-то его отчим сказал – ‘’предатели не имеют родины’’, и ‘’хуже врага только предатель’’. Он учил его, что человек, который не имеет простейших моральных принципов, является отребьем, потому как на его душу возлагаются надежды семьи, или боевых товарищей, самого города и народа, в конце концов. Отсутствие такого человека заставило бы остальных искать достойную альтернативу, а приходится выбирать то, что вроде бы сгодится, в итоге членов семьи продают, боевых товарищей предают, а с городов сбегают. Дело было даже вовсе не в том, что Савел и Ховал с одних краев, просто сама мысль о предательстве вызывала у него мерзкие ассоциации. Достав из подсумка на кобыле “заветъ”, присев на стул, он осмотрелся, и принялся за поиск подобного существа в книге. Он знал, что это был оборотень, но никогда раньше с таким видом не сталкивался, они бывали разные, волки, кабаны, быки, но медведей высотой с трех людей, да еще и с красными глазами не видел. Существуют чудовища, которых может поразить, или ранить только серебро, в них всегда присутствует дух или виной обычные проклятия. Топоры Ховала сделаны из серебра, и не спроста, причем сам сплав был не из простого серебра, оно не ржавело, и никогда не требовало ремонта, секрет этого сплава не знал и сам Ховал.

Савел вошел в халупу с подносом, на котором стояло три глубоких тарелки, в первой был довольно большой и сочный кусок конины, во второй наваристый бульон из костей, а в третьей было верблюжье молоко. Ховал давно не пил молока, а верблюжьего и вовсе никогда не пробовал.

– Попробуйте верблюжьего молока, господин, в наших землях такого нет, оно отличается от коровьего, кому как, но мне оно даже больше нравится. – восхищаясь, с улыбкой сказал Савел.

– Кто бы сомневался, что тебе чужое больше понравится. – снова задел Ховал, но Саавел уже перестал реагировать. – Да, необычное, оно несколько гуще коровьего, и вкус специфический, немного горьковатый, что ли, но мне нравится.

– Оно не только вкуснее, господин! Верблюжье молоко превосходит коровье по пищевой ценности на много раз!

– Все, Савел, хватит нахваливать, из твоих уст это звучит так, будто именно из-за этого молока ты решил уехать в Атил… спасибо тебе за еду.

– Да нет же, я правду вам говорю! Если у вас будут вопросы, или что-либо вообще понадобится, то я живу слева от вашего жилища, напротив.

–Благодарю, Савел. – Ховал еще недолго посидел в книге, поел, и, под любопытные голоса за пределами каменного домика, крепко заснул.

Проснувшись к полудню, Ховал обнаружил, что в городе уже давно как все были заняты своими делами, судя по голосам и стуку копыт по улицам. Высунув свое сонное лицо из халупы, он огляделся, а потом направился к Савелу.

–Доброе утро, Савел. – раскрыв занавес поздоровался.

–Уже день, господин Ховал, и вам доброго.

–Ну да… я неплохо продрыхся. Скажи кагану, что я готов выдвигаться, он даст добро на телегу?

– Конечно даст, вы же пойдете с его дочерью, с Хатун, она хоть и хлеще большинства воинов, но отец ее никогда заботой не обидит, а ее первые воины всегда ходят в лучших одеждах, едят лучшую еду, и получают лучших женщин, по этому поводу можете не волноваться, а что вы хотите поместить в телегу?

– Серебряные мечи, копья с серебряными наконечниками и , наверное, бочки четыре с солью.

– Хорошо, я в этих делах ничего не понимаю, поэтому просто сделаю, как вы сказали.

–И еще, Савел, найди травника, и скажи, чтобы принес мне по хорошему срыву кочедыжника, иволистого дербенника и зверобоя, сам ничего пускай не кашеварит, я все сделаю.

–Понял, я пойду, тогда.

Спустя час Савел вернулся в хижину к Ховалу и сказал, что сам каган пригласил его на вечернюю беседу за ужинным столом после заката, где будет присутствовать отряд из десяти лучших воинов Атила и его дочь, Хатун. Вести, мол, себя надо крайне аккуратно, следить за языком, и не удивляться, если на него кто-нибудь набросится с дикими воплями. Савелу прилетает периодически, если у значимых фигур каганата плохое настроение, но за его убийство Багатур назначил мучительную смерть в виде сваривания в котле, независимо от звания и должности, которые занимал нарушитель приказа, потому что каган был жесток, но отнюдь не глуп. Савел являлся очень важным помощником, и рисковать такой находкой было бы опрометчиво.

В главном здании Атила стоял большой стол, в его начале сидел каган, слева от него Хатун, справа Ховал, а вокруг десяток воинов.

Первым заговорил Багатур.

– В Семендском Лесу что-то пожрало наших воинов с Рез-Тарханом, и сидит там, дожирает их останки, я не вижу смысла отправлять туда огромное войско, это ослабит оборону Атила, и у нас есть по мимо этой проблемы обычные, бытовые, которые требуют особого внимания. Возглавит поход моя дочь, Хатун, первым ей в помощи будет Ховал, а второй – воевода Блучан. Надеюсь, боги будут на вашей стороне, а если же нет, то погибнете же смертью достойных воинов Атила. Хатун, слово тебе.

У неё были черные, длинные, связанные в хвост волосы, тёмные брови, и мудрый, но суровый взгляд. Одета была в кожу, а на плечах развивалась шерсть волка.

– Отец, ты хочешь, чтобы я доверилась врагу нашего народа, ещё и посылаешь его со мной как главного помощника. Не думал, что наш отряд может просто прийти в засаду его соплеменников?

– Не смей разговаривать со мной на людях как дочь! Когда я передал слово тебе, я подразумевал озвучивание твоих предложений и мыслей, которые могут вам помочь! Твоя речь закончена! Ховал, твоё слово.

– Благодарю, каган. Госпожа Хатун, я не буду переубеждать вас, это глупо, возможно единственное, чем я могу заслужить ваше доверие, так это помощью делом, советом и принесением своей жизни за вашу, видят боги народа слави, что перед ними я приношу вам клятву о чистых намерениях.

Дочь кагана засмущалась, и хмурые брови расслабились.

– А вражий лис умеет греть словами, побери тебя демоны! Учись, как надо вести диалог с людьми, чей чин выше твоего! – Сказал каган дочери. На лице Багатура натянулась широкая улыбка.

– Теперь по делу, Ховал, что это за тварь, как её убить, и где слабые места этого чудовища.

– Я не могу дать гарантийного ответа, но большинство признаков указывает на то, что это Медволак, так называемый оборотень, но то что у него красные глаза, а размеры так сильно отходят от реальных, говорит о серьезном магическом вмешательстве. Я попросил Савела принести мне все необходимые травы для настоя, что выбьют магическое нутро. Возможно, оборотня получится вернуть в человеческое обличие живым, и мы узнаем, кого настигло проклятие. Серебряное оружие, или покрытое серебром является обязательным, раны будут заживать очень медленно, если будут, а соли много не бывает. Если дух присутствует в теле, то солью можно ограничить его пространство для передвижения до любых размеров, и отлично прижечь его раны после порезов, тогда заживление гарантировано не настанет. Больше мне сказать нечего.

Все сидящие за столом молча начали переглядываться, не поворачивая головы и не показывая удивления от познаний Ховала.

– Хорошо, я думаю все вопросы о некомпетентности нашего добрословного врага отпадают, верно? Хотя, думаю, зарекаться не стоит. – каган снова нахмурился, и посмотрел на Ховала. – Блучан, теперь слово тебе.

Блучан был благородным и честным воином, для него военное ремесло всегда должно было носить достойный образ. Он был очень высок и худощав на вид, даже взгляд у него был добрый, как показалось Ховалу, но простых людей не отправляют на такие задания.

– Каган, мои познания в таких делах не велики, могу только вновь присягнуть на верность, которая не пошатнётся перед любым ликом, мой лук и меч всегда на службе Атилу и тебе, каган.

– В тебе я никогда не сомневался, Блучан. Есть у кого ещё вопросы или предложения? – Все молчали. – Ну, тогда я предлагаю вам подготовиться к выходу, поесть, поспать, и выйти ночью, если будете идти без долгих привалов, то будете у Семендского леса к утру.

Подготовившись к выходу, группа собралась утром у ворот города, воины Атила редко носили латы или прочую броню, но на этот случай все подготовились основательно, в телеге лежал комплект тяжелых доспехов на каждого, бочки с солью, посеребрённым оружием, стрелами, тёплой одеждой, и одна бочка с едой.

– Госпожа Хатун, все готовы, да и пора уже выдвигаться. – намекнул Блучан.

– Пора… надеюсь, что мы ещё вернёмся домой.

Ховал осмотрел взглядом обнадёженные лица, и отряд вышел за пределы города.

«Вурдалаки, они же упыри, являются мертвецами. В большинстве случаев, ведут ночной образ существования, не разумны, не способны на коммуникацию. Изначально не относятся к магическим существам, но часто оказываются под властью темной магии. Вурдалаками после смерти, обычно, становятся самоубийцы, преступники и предатели, коли же до смерти, значит укушены были, и заражены. Передвигаются медленнее человека, скорость зависит от возраста вурдалака и от его насыщения плотью и кровью. Передвигаются группами от десяти особей, быстро пополняют ряды зараженными. Если не отрубить конечность, и не прижечь место укуса в течении дня, то перевоплощение неизбежно. После обращения в живого мертвеца, человеком больше не быть, не вернуть даже сознание. Проще всего остановить упыря лишением его головы, или повреждением головного мозга. Отсечение любых конечностей, и нанесение любых других ранений не смогут их упокоить. Если же вурдалак был очарован, можно оградить себя или его солью, это освободит его от чар или духа, но не остановит».

Книга Галоса «заветъ». II век II тысячелетия.