Читать книгу: «Наемник. Приквел. Часть 1. Приключения принцессы и ее друзей»
© Дмитрий Викторович Луговой, 2018
ISBN 978-5-4493-7037-2 (т. 1)
ISBN 978-5-4493-7038-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Файл «Наёмник» с датой от 19.06.2011 года я нашёл 22.10.2018г. на флэшке среди материалов для отчёта по практике Димы во Фрязино в 2010 году. Луговой В. Ф.
Пролог
Как хорошо после целого дня, проведенного в море, встать у берега, развести костер и пожарить на нем вкусную сочную рыбу, пойманную на славного джараханского червяка!
Карам сидел, поджав ноги, и с удовольствием вгрызался в мясо и обсасывал многочисленные косточки. Его верная команда (насколько она может быть верной у пиратов, разумеется!): Тепон, аль-Джабрини и Некутос сидели рядом и также с довольными улыбками поглощали улов. Лишь самый молодой член их банды, которого все звали исключительно по прозвищу Вонь (от него почему-то всегда воняло, даже если он только что помылся), ходил кругами вдоль лагеря, неся дозор.
– А Вони, как всегда, достанутся объедки! – произнес Некутос и оглушительно заржал.
Его почему-то всегда забавлял этот факт. Карам не знал почему, да, собственно говоря, и не хотел знать.
– Карам! Карам! – внезапно раздался вопль юноши.
– Ну вот, вспомнишь сами знаете что, тут и оно! – сквозь зубы выругался глава шайки. – Что там у тебя, Вонь? – поднимаясь на ноги и вытирая жирные руки о засаленные штаны, спросил Карам.
Подбежавший к нему пират, согнулся пополам, пытаясь отдышаться, а затем произнес:
– Я только что видел, как с Проклятых земель вышел живой мертвец! Он направляется к нам! Нужно срочно сматываться! – под конец юноша уже откровенно перешел на визг.
Карам не выносил этого, а потому от души врезал Вони в челюсть, отчего тот повалился на песок, и оглядел свою шайку.
Все пираты при упоминании Проклятых земель и живого мертвеца вскочили на ноги и осенили себя охраняющими знаками, каждый тем, в который верил сам.
– Вонь прав, командир, – произнес аль-Джабрини. – Если к нам движется живой мертвец, надо сматываться!
Тепон и Некутос одобрительно закивали головами.
– Эх, вы, суеверные дурни! – прикрикнул на них Карам. – Малец принял какого-нибудь зверька за человека, а вы ему верите! Сами знаете, у страха глаза велики! Идемте! – махнул он рукой. – Сейчас вы сами убедитесь, что никакой опасности нет!
Главарь пиратов двинулся в ту сторону, откуда недавно прибежал Вонь, миновал бархан, закрывавший обзор, и замер.
В первый момент Карам решил, что он тоже оказался под влиянием дедовских рассказов и бабушкиных преданий, так как увидел медленно бредущего по песку человека. Но уже спустя мгновение до него дошло, что это вовсе не живой мертвец, как решил Вонь, а самый обыкновенный мужчина.
– Живой мертвец! – в один голос воскликнули поднявшиеся вслед за Карамом на бархан Тепон, аль-Джабрини и Некутос.
– Вы что, мало того, что верите во всякие суеверия, так еще и слепы на оба глаза? – раздраженно пробурчал их командир. – Это обычный мужчина. Должно быть, его корабль потерпел кораблекрушение, и течение выбросило его сюда!
Пираты замолчали, внимательно всматриваясь в путника,
и, наконец, постепенно пришли к выводу, что Карам прав.
– Кажется, он из Ландрии! – заметил аль-Джабрини. – Видите, какие у него диковинные одежды!
Одеяние мужчины и впрямь было непохожим на привычную одежду: какой-то черный, обтягивающий тело, кусок ткани, из-за которого в минуты, когда луна скрывалась за облаками, казалось, что над песком плывет одна голова.
– А у него неплохое телосложение! – пожевал свои губы Тепон. – Такого раба можно очень выгодно продать!
– Дельное замечание! – похвалил его Карам. – Пожалуй, нам стоит встретить этого путника и продемонстрировать ему наше гостеприимство! – произнес он многозначительно.
Для случаев, подобных этому, у пиратов специально был припасен бурдюк с вином, в которое было добавлено сонное зелье. Не успеет путник ничего понять, как уже оказывается на галере в качестве гребца или на соляных рудниках.
Конечно, многие могут сказать: «Зачем использовать сонное зелье, вас ведь пятеро, а он один?». Но Карам не привык рисковать понапрасну. Зачем, спрашивается, давать страннику шанс убить кого-то из них, когда можно обойтись без крови?
По велению Карама Некутос сделал несколько шагов навстречу мужчине и прокричал, сильно размахивая руками:
– Эй, странник, иди сюда! Погрейся у нашего костра, отведай нашего ужина, попей наше вино! Дай отдохнуть своим уставшим ногам!
Путник остановился, несколько секунд смотрел в сторону пиратов, а затем двинулся в их сторону.
– Отлично! – пробормотал Карам, потирая руки. – За такого раба можно выручить не меньше пяти золотых дхарм!
Аль-Джабрини тем временем извлек их бурдюк с вином и положил его на песок рядом с костром. Затем он помог подняться с земли Вони и вытер с его лица кровь, которая могла вызвать у путника некоторые сомнения в чистоте намерений пиратов.
Когда странник подошел к ним, Карам шагнул ему навстречу, широко разведя руки в стороны, и крепко обнял его.
– Как мы рады встретить путника в этих глухих местах! – воскликнул главарь пиратов. – Надеюсь, ты не откажешься поужинать с нами и поведать, как ты здесь оказался? Мы столь долго болтались в море, что устали от голосов друг друга, и безмерно счастливы будем узнать о последних новостях в мире из твоих уст, о, странник! Ах да! – Карам шлепнул себя по лбу. – Мне нет прощения! Я забыл первое правило гостеприимства: представить гостю себя и своих друзей. Меня зовут Карам, а это Тепон, аль-Джабрини, Некутос и…, – только тут он сообразил, что нормального человека не могут звать Вонь.
– А как зовут этого молодого человека, мы не знаем, – пришел на помощь аль-Джабрини. – Мы подобрали его с месяц назад посреди бескрайнего океана, умирающего от жажды и голода. Напоив и накормив его, мы стали расспрашивать о том, как он оказался в такой беде, но выяснилось, что он не может говорить. Это такое несчастье! – пират даже сам расчувствовался от своей выдуманной истории и прослезился.
– Да, это огромное несчастье! – поддержал аль-Джабрини Карам, одновременно грозя кулаком из-за спины путника Вони. – Только попробуй заговорить, и сам пойдешь на галеры вместо этого мужика! – одними губами предупредил он юношу.
Вонь испуганно сглотнул, но, к счастью, странник этого не заметил.
– А как твое имя, путник? – спросил его Тепон.
– Меня зовут… Меня зовут…, – мужчина обхватил голову руками, а потом в отчаянии воскликнул: – Я не помню!
«Точно кораблекрушение!» – подумал Карам.
Он слышал о таких случаях. Налетел на корабль шторм, разнес его в щепки, какая-нибудь доска ударила матроса по голове, его выбросило на берег, а кто он и откуда, сказать уже не может.
– О, какое горе! – воскликнул Некутос, хотя на самом деле странник, не знающий о себе ничего, большая удача, ведь такие люди от отчаяния готовы довериться любому. – Ты потерял память! Но не расстраивайся, она обязательно вернется! А пока отведай жареной рыбки и попей хорошего вина! – Некутос и Тепон подхватили мужчину за руки и подвели его к костру.
Карам жестом велел остальным также расположиться у горящих дров, и сам сел напротив мужчины.
Некутос взял кусок жареной рыбы и протянул его страннику. Тот не спеша («Непохоже, чтобы он долго голодал!» – отметил про себя Карам) принял угощение и, отрывая по кусочку, стал отправлять мясо себе в рот.
– А вот наше вино! – указал на бурдюк, который лежал в ногах путника, аль-Джабрини. – Это, конечно, не знаменитое кранское вино, но, уверяю, оно не очень ему уступает!
Путник кивнул и потянулся за бурдюком. Отвинтив крышку, мужчина поднес его к своим губам и сделал небольшой глоток.
«И от жажды он не страдает!» – подумал Карам, которого охватило некоторое беспокойство.
И, как оказалось, это чувство не было беспочвенным. Путник не стал глотать вино, видимо, заподозрив неладное, а выплюнул его на песок.
– Ох, зря ты это сделал, парень! – покачал головой Карам.
Эти слова были сигналом к активным действиям. Все пятеро пиратов тут же вскочили на ноги, намереваясь одолеть путника в бою и, крепко связав его, бросить в трюм их небольшого судна.
Однако странник оказался весьма ловок. Некутос и Тепон не успели подняться, так как он выпустил рыбу из рук и, молниеносно разведя руки в стороны, ударил ребрами ладоней по горлам пиратов.
Те тут же повалились на землю, а путник вскочил на ноги, одновременно так дернув левой ногой, что песок полетел в глаза аль-Джабрини, уклонился от запоздалого выпада Вони, так что рука юноши, сжимавшая кинжал, оказалась зажата между его правой рукой и туловищем, и нанес пирату сильный удар в плечо. Вонь отшатнуло в сторону, послышался треск ломаемой кости, за ним дикий визг юноши, а странник уже оказался лицом к лицу с Карамом, а в его левой руке блестел кинжал Вони.
Но Карам не стал бы главарем хоть и небольшой, но все же шайки пиратов, если бы при первой опасности делал ноги. Он пнул котелок, висевший над костром и полный горячей воды, и, выхватив саблю, перемахнул через пламя, намереваясь оглушить ошалевшего от боли в ошпаренных ногах противника.
Но, как выяснилось, странник был не так прост. Он не обратил внимания на кипяток, пролившийся ему на штаны, и, перехватив в воздухе руку Карама, сжимавшую саблю, повалил его на землю, и они вдвоем покатились по песку.
Остановились они только через три десятка метров, и правую руку Карама сразу же пронзила острая боль. Это путник вонзил в нее, вблизи запястья, кинжал Вони. Пират дико взревел, выпустил свое оружие и тут же получил удар кулаком по лицу.
На несколько секунд Карам просто ослеп, а, открыв глаза, обнаружил, что странник уже стоит в нескольких метрах от него и сжимает (о Кровожадный Бурук, покровитель всех пиратов!) своими ладонями лезвие меча, которым аль-Джабрини, избавившийся-таки от песка в глазах, пытался размозжить ему череп.
Как завороженный, Карам наблюдал за попытками аль-Джабрини, на руках и лице которого вздулись все жилы, продолжить движение своего клинка. Все было тщетно.
А затем путник небрежно дернул руками в левую сторону. Аль-Джабрини выпустил меч из рук и получил удар в пах, согнувший его пополам. Впрочем, стоял он недолго. Последовал еще один удар, на этот раз локтем по бритому затылку, и пират уткнулся лицом в песок и замер.
Странник же переложил взятый в бою меч в правую руку, развернулся и медленно зашагал в сторону Карама. Пират хотел было вновь схватить свою саблю, но путник покачал головой и произнес:
– Не советую!
С его ладоней на желтый песок капали алые капли крови (видимо, удержание меча голыми ладонями требует некоторых жертв), а лицо выражало абсолютное спокойствие.
Наверное, если бы странник пылал от гнева и в ярости крушил все вокруг, Караму не было бы так страшно. А так, глядя в невозмутимые голубые глаза путника, пират, не вовремя к тому же вспомнивший, что Вонь видел мужчину, выходящим с Проклятых земель, почувствовал, что все его органы расслабились. Штаны Карама немедля спереди промокли, а сзади слегка просели вниз.
Странник, уже приблизившийся на расстояние одного шага, поморщился от неприятного запаха, ударившего ему в нос, и спросил:
– Далеко до ближайшего города?
– До Тариана, что в Джарахане, дней пять пути, если пешком! – поспешно ответил Карам, махнув рукой себе за спину. – Но днях в трех в том же, северном направлении, находится оазис, в котором местные кочевники делают остановку. У них можно выпросить верблюда, причем за весьма умеренную плату!
– У тебя деньги есть?
– Да, господин, конечно, господин! – понял намек Карам и, отстегнув от пояса кожаный кошель с семью золотыми дхармами внутри, протянул его путнику.
Странник наклонился, взял с ладони пирата кошель, затем вернулся к лежавшему на песке аль-Джабрини, снял с его пояса ножны, прицепил их к своему, вложил в них меч, улыбнулся Караму, для чего-то при этом приложив два пальца к виску, и направился на север.
«Явно ландриец», – подумал Карам, глядя вслед несостоявшемуся рабу. – «В этой пустыне и дня не протянуть без фляги с водой».
Оставшись в живых, пират испытывал несказанное облегчение, не зная еще, что через три дня его и аль-Джабрини с Вонью, также оставшихся в живых, пленят другие пираты и продадут в рабство на галеры Мараккской империи.
Глава 1
Принцесса Клео, наследница престола герцогства Крания, перешла в атаку. Всего два или три взмаха мечом, и она уже прижимает клинок к шее своего противника.
– Так нечестно! – воскликнула Клео, убирая меч в ножны и снимая с головы шлем.
Ее роскошные вьющиеся черные волосы, избавившись от сдерживавшего их головного убора, красиво упали вниз, на нежные плечи юной принцессы.
– Ты поддался! – притопнула девушка ногой и обиженно надула губки.
– Ваш верный страж не должен позволить себе причинить вам вред! – также снимая шлем, ответил ей Трил.
Клео знала его с детства. Кажется, она едва успела появиться на свет, как Трила, происходившего из семьи почетных стражников дворца, определили в ее охранники. Конечно, первое время он мало годился на эту роль, ведь он был всего на год старше самой принцессы, но уже лет с шести-семи мальчик, а ныне симпатичный юноша с русыми волосами и карими глазами добросовестно выполнял возложенные на него обязанности.
– Но если ты будешь мне поддаваться, то я никогда не научусь сражаться! – возмущенно воскликнула Клео.
– Такой благородной даме, как вы, – с поклоном произнес Трил, – ни к чему уметь обращаться с мечом. Для того чтобы повергать ваших врагов, у вас есть я и вся остальная армия!
– Ты говоришь совершенно, как мой отец! – снимая легкие доспехи, которые когда-то подарил ей отец, не устояв перед дочкиным напором, заявила принцесса. – Вместо воинских упражнений тебе, доченька моя, стоит больше времени уделять искусству благосклонно улыбаться, вести светские беседы и, возможно, разрешать мелкие государственные вопросы, – передразнивая голос отца, произнесла Клео.
– Ваш отец, герцог Альбар, совершенно прав! – ответил ей Трил.
– Благодарю тебя, юный Трил! – раздался за спинами юноши и девушки мужской голос.
Клео стремительно обернулась и увидела своего отца, проникшего в зал для фехтования через потайную дверь, скрытую гобеленом.
– Отец, ты вновь за мной подглядывал? – возмутилась принцесса.
– Нет, конечно, – принял оскорбленный вид герцог. – Просто я разыскивал тебя, чтобы напомнить о намеченной на сегодня встрече с представителями Велона и Сорона, эльфов, гоблинов, горных гномов и Гильдии волшебников. Слуги осмотрели все комнаты и так и не нашли тебя. Тогда-то я сообразил, что ты вновь заперлась в этом зале вместе с юным Трилом. Тебя, юноша, я не виню! – повернул Альбар голову в сторону стражника. – Ты обязан выполнять поручения моей дочери!
– Для меня это честь, герцог! – поклонился Трил, потихоньку отступая к двери.
– А вот ты, моя дочь, вынуждаешь меня прибегнуть к крайним мерам! – проигнорировав реплику юноши, строго произнес герцог. – Раньше я потакал всем твоим причудам, надеясь, что с возрастом это пройдет, но теперь вижу, что ошибался. С этого дня, Клео, тебе запрещено упражняться в любом виде деятельности, неподобающем принцессе!
– И что же ты сделаешь, если я нарушу твой запрет? – с вызовом произнесла девушка, делая шаг вперед.
Роста отец и дочь были приблизительно одинакового, так что теперь, когда они стояли вплотную друг к другу, кончики их носов почти соприкасались. Только у герцога он был слегка крючковатый, а вот у принцессы прямой и немного задиравшийся вверх.
– Я был добрым отцом и все твое детство, не слишком-то безупречное, держал розги в запертой комнате, – произнес Альбар. – Но если ты посмеешь нарушить мой запрет, то я отопру эту комнату и самолично выпорю тебя!
– Отец! – воскликнула Клео, метнув смущенный взгляд в сторону застывшего в дверях Трила.
Юноша постарался не подать виду, что он слышал беседу отца с дочерью, но румянец, проступивший на его щеках, ярко свидетельствовал об обратном. Конечно, будь он обычным придворным вельможей, то он бы тихо выскользнул из зала, дабы не стать свидетелем неприятной сцены, но как личный телохранитель принцессы Трил не мог покинуть комнату без особого распоряжение Клео или герцога.
– Что такое? – Альбар оглянулся назад и только сейчас понял, что юный страж слышал весь разговор.
Да, нехорошо получилось! Не должно придворным слышать такие разговоры, ведь в таком случае они легко могут себе представить принцессу с задранным платьем и ее отца, хлещущего дочь розгами по ягодицам, а это наносит урон престижу правящей династии.
– Кхм! – герцог прочистил горло, собираясь с мыслями. – Как хорошо, что ты еще здесь, Трил! Проводи мою дочь в ее покои, где она сможет переодеться.
– Слушаюсь! – склонил голову и щелкнул каблуками Трил.
– И прими ванную! – шепотом велел дочери Альбар, нежно придержав ее за локоть. – От тебя несет потом!
Клео скорчила недовольную рожицу, но кивнула и направилась к выходу. Трил, как и подобает стражнику, открыл принцессе дверь и придержал ее, пока девушка выходила.
– И не надейся, что я прекращу наши занятия! – едва юноша закрыл дверь, отрезав их от герцога, произнесла Клео. – Я так просто не сдамся!
– А как же угроза насчет розг? – не удержался от ехидного замечания Трил.
– Я что-нибудь придумаю! – слегка порозовев, ответила принцесса. – И запомни, – добавило она, – ты – мой страж и должен выполнять, в первую очередь, мои приказы!
– Я помню об этом, госпожа! – склонил голову юноша.
– Тогда слушай мой первый приказ, – велела ему девушка. – Не смей меня звать госпожа! И «выкать» мне тоже не смей! Мы знакомы с тобой с детства, Трил, так что зови меня просто Клео и обращайся ко мне на «ты».
– Как прикажете, гос…! – стражник заметил строгий взгляд принцессы и поправился. – Как скажешь, Клео!
– Вот так-то лучше! – улыбнулась девушка. – Давай, кто быстрее до моих покоев? – и, не дожидаясь ответа, она припустила со всех ног по коридору.
Трил проводил ее сверкающим взором, а потом побежал следом. Надо создать видимость борьбы, а то Клео поймет, что он опять ей подыгрывает!
***
Клео лежала в полной теплой воды ванне и думала о предстоящей встрече. Вообще-то по возрасту (а ей только недавно исполнилось семнадцать) девушке не полагалось присутствовать на столь важных государственных мероприятиях (а в том, что именно таким мероприятием эта встреча и являлась, сомнений не было). Но ее отец, правитель герцогства Крания и, по совместительству, всей Мараккской империи, считал иначе.
Клео была единственной наследницей престола (ее мать скончалась при родах, а отец жениться второй раз не пожелал) и, по мнению герцога, уже должна была вникать в государственные дела. Это, конечно, немного противоречило его собственным убеждениям насчет занятий, достойных благородной дамы, но у Альбара не было выхода.
В последние два года рана, полученная им, тогда еще наследником престола, во время войны с султанатом Джарахан, все чаще давала о себе знать. И поэтому герцог с каждым днем все активнее привлекал дочь к решению разного рода внешних и внутренних политических проблем.
Разумеется, можно было выдать Клео замуж за представителя мужского пола другой правящей династии (хотя сама девушка была далеко не в восторге от этой перспективы), но подходящего кандидата не находилось. А обусловлено это было весьма хитрым политическим устройством Мараккской империи.
Когда-то очень давно, княжество Велон, герцогство Крания и графство Сорон были независимыми государствами. Иногда они воевали между собой, но по большей части мирно сосуществовали, процветая за счет взаимовыгодного сотрудничества.
Однако все изменилось, когда на их территорию вторглись жестокие маракки. Откуда они пришли, было неизвестно, но эта была раса свирепых воинов, выкрашивавших лица в белый цвет, прежде чем идти в битву. Одно за одним они покорили и графство, и герцогство, и княжество. Так и появилась Мараккская империя, которую именовали так по названию расы завоевателей.
Вначале во главе империи встал лидер маракков, Гуронг Покоритель, но, несмотря на пятьсот жен и три тысячи наложниц, которые у него были, наследников ему великий Лорин (да святится имя его!) не подарил. Уже будучи при смерти Гуронг Покоритель созвал к себе представителей правящих династий княжества, герцогства и графства, которые он предусмотрительно истребил не полностью.
– Возлюбленные дети мои! – произнес он (так, во всяком случае, гласит легенда, хотя сама Клео сильно сомневалась в именно таком построении фразы). – Скоро, очень скоро, я покину этот мир навсегда! И я чувствую, что сразу после этого между моими верными маракками и вашими государствами разразится кровопролитная война за право возвести на мой трон своего ставленника!
Тут, конечно, все принялись уверять грозного правителя, что ни у кого и в мыслях такого нет. Но Гуронг был опытным государем и понимал, что этим заверениям грош цена.
– Но я придумал, как этого избежать! – перекрикивая царивший возле его постели гомон, произнес Гуронг Покоритель (Клео не представляла, как умирающий мог перекричать толпу абсолютно здоровых людей, но ей оставалось верить на слово летописцам). – Вот вам моя воля! Каждая династия правит на своей исконной территории, а правителем всей империи становится по очереди князь, герцог и граф. Каждый год, в день празднования Обновления Года (этот праздник еще лет за триста до рождения Клео переименовали в Новый Год), действующий государь оставляет свой пост новому. А во избежание нарушения порядка каждый из вас, – он посмотрел на князя, герцога и графа, – сменит свою охрану на охрану из верных мне маракков, которые и будут следить за соблюдением моей воли. Да, и еще, – добавил Гуронг уже на последнем издыхании, – династические браки между вашими фамилиями запрещаются, чтобы ни одно из государств не могло поглотить остальные, ибо попытки такого поглощения также могут вызвать междоусобицы.
Такова была последняя воля великого Гуронга Покорителя, и никто, несмотря на прошедшие две тысячи лет, не смел ее нарушить.
Верные маракки, правда, давно уже растворились среди коренного населения герцогства, графства и княжества, хотя в некоторых придворных стражниках, особо соблюдавших чистоту крови, еще угадывались расовые признаки предков: темный цвет кожи, большие губы и другие.
Вот из-за этой-то последней воли Гуронга и приходилось отцу Клео натаскивать ее в государственных делах, ведь выдать ее за наследников князя или графа он не мог. Оставалось искать подходящего кандидата в Ландрии, Налисии или Джарахане.
Но с Джараханом империя уже многие годы находилась в состоянии, которое кто-то метко окрестил «холодной войной», так что искать там жениха для Клео было бессмысленно. У царя Налисии, Гнала Пятого, была та же проблема: их бог по имени Гарт также не соизволил подарить царю наследников мужского пола.
Вот в Ландрии все вроде было нормально. Принц Ролот был достаточно хорош собой (это отмечала даже Клео, не слишком горевшая желанием выходить замуж), умен и легко находил общий язык с любым собеседником, что для правителя весьма важно.
Но была и одна загвоздка. Принц Ролот являлся официальным наследником престола Ландрии, а, стало быть, женившись на Клео, он мог объединить герцогство с королевством. Но это противоречило принципу нерушимости империи, и герцог Альбар не мог на это пойти.
Был, правда, у короля Ландрии и второй сын, и вот он-то вполне мог стать мужем Клео. Юридических препятствий на пути к этому не было, но этому мальчику было всего год от роду, и выдавать свою дочь за младенца герцог не решился.
Больше же выбирать было не из кого. Ну, в самом деле, не выдавать же принцессу замуж за неотесанного северного варвара, кочевника из южных пустынь, вольного мореплавателя или пирата! Не говоря уж о гномах, эльфах, гоблинах, асассинах и волшебниках!
У герцога Альбара оставалась одна надежда, что кто-то из его доблестных рыцарей совершит подвиг (ну там, одолеет дракона или убьет за раз сотню орков), и появится законный подвиг присвоить ему титул барона. А за барона уже и не зазорно выдать принцессу!
Ну а пока этого не произошло, герцогу приходилось вводить в курс государственных дел Клео, ведь в случае его преждевременной кончины именно ей придется взять в свои руки бразды правления.
Принцессе не слишком нравились пессимистические настроения отца, который в иные минуты говорил о себе чуть ли не как о семидесятилетнем старике, хотя ему было всего сорок три года, но зато она обожала вникать в хитросплетения политики.
«Вот если бы папа еще разрешил мне заниматься фехтованием, верховой ездой, стрельбой из лука и прочими искусствами, которые должен владеть уважающий себя воин!» – вздохнула Клео.
Иногда девушка даже задумывалась о злой шутке природы, которая причислила ее к представительницам женского пола. Куда как проще было бы всем, родись она мальчиком!
Принцесса набрала в легкие воздух, зажала пальцами нос и, опустившись с головой в воду, задержала дыхание. Она часто так тренировалась, ложась на дно ванны и засекая время, которое она может продержаться без доступа свежего воздуха.
Однако сегодня все пошло не так. Клео мысленно уже довела счет до ста тридцати, когда ванную комнату прорезал громкий визг служанки:
– Госпожа! Госпожа утонула!
Принцесса тут же вынырнула, намереваясь успокоить глупую девушку, но в комнату уже ворвались стражники во главе с Трилом, и Клео, прикрывшись рукам, немедленно опустилась обратно в воду, благо плававшая по ее поверхности ландрийская пена для ванны прекрасно скрывала все, что находится под ней.
– Простите, принцесса! – воскликнул Трил, поспешно отворачиваясь. – Все в порядке! Освобождаем помещение! – произнес он, обращаясь к остальным стражником, также повернувшимся к принцессе спиной.
Глухо бормоча извинения, охранники поспешно покинули ванную и закрыли за собой двери.
– Простите, госпожа! – перепугавшая всех служанка кинулась к ванне, встала на колени, склонила голову и свела руки в умоляющем жесте. – Я выставила вас в глупом виде. Как сильно меня нужно высечь? Скажите, и я немедленно пойду и передам это смотрителю дворца!
– Не надо никому ничего передавать! – поспешно произнесла Клео. – Ты ни в чем не виновата! Это просто досадная случайность! И если уж на то пошло, я тоже виновата в этом инциденте: я ведь не подумала, что кто-то может посчитать меня утонувшей.
– Госпожа так благородна! – благоговейно прошептала служанка и, тут же сменив тон на суровый, добавила: – Но меня все равно следует наказать! Я не должна была поднимать крик на весь замок, не удостоверившись в вашей смерти. Ой, что это я сказала? – она зажала себе рот.
Принцесса поняла, что так просто от этой девушке не отвяжешься, и, вздохнув, распорядилась:
– Значит так, Малра! – в отличие от своего отца Клео помнила по именам всех людей, работавших во дворце (а это, между прочим, без малого триста человек). – Я накажу тебя следующим образом. Ты ведь собираешься замуж за сына садовника, Ранора? – служанка кивнула и принцесса продолжила: – Так вот тебе мое наказание: в ближайший год свадьбы между вами не будет. Понятно?
– Да, госпожа, – наклонила голову, чтобы спрятать улыбку, Малра. – Как прикажете, госпожа!
Бедной девушке было невдомек, что Клео прекрасно понимает всю несерьезность этого наказания. Поженить Малру и Ранора было идеей их родителей, а сами молодые люди были влюблены в другого молодого человека и другую девушку соответственно. Так что год официальной отсрочки был им только на руку, давая лишний шанс повлиять на решение родителей.
– Я пойду, сообщу о наложенном на меня наказании смотрителю! – не переставая кланяться, Малра попятилась назад.
– Постой! – остановила ее Клео. – А зачем ты приходила?
– О, совсем забыла! – схватилась служанка за голову. – Я ведь должна была передавать вам просьбу герцога. Он сказал, что встреча начнется через полчаса, а вам еще необходимо подобающе одеться!
– Через полчаса?! – с громким всплеском принцесса поднялась на ноги. – Так чего же ты молчала?! Немедленно полотенце мне!
Малра со всей возможной поспешностью кинулась к противоположной от дверей стене, где на специальных крючочках висели полотенца все возможных размеров и цветов.
Никто уже и не помнил, по какой такой причине, особы королевской (ну хорошо, герцогской!) крови должны были в разные дни месяца пользоваться разными полотенцами, но все беспрекословно следовали этому обычаю.
И вот Малра схватила маленькое зеленое полотенце и, вернувшись к принцессе, успевшей уже вылезти из воды, принялась тщательно обтирать ее. Клео, разумеется, предпочла бы сделать это самостоятельно, но чувствовала, что это породит новые препирательства со служанкой, а времени и так было в обрез.
«Еще как назло и полотенце сегодня должно быть маленьким!» – подумала девушка в то время, как служанка вытирала ее бедра. – «Большим бы раз-два и все, а этим…!»
Наконец процесс вытирания с тела принцессы влаги был окончен, Марла помогла Клео накинуть на голое тело халат, и они вдвоем практически бегом выскочили из ванной и направились в комнату для переодеваний.
За ними, грохоча сапогами с подбитыми железными гвоздями каблуками, побежали Трил и остальные охранники.
***
– Скорее, скорее! – поторапливала своих служанок Клео.
Вокруг принцессы суетилось с десяток юных девушек. Одни завивали ей волосы, чтобы те падали вниз красивыми кудряшками; другие подбирали подобающие случаю трусы и чулки (хотя, казалось бы, ну кто увидит, какие на Клео трусы!); третьи подбирали в тон белью платье; четвертые наносили румяна и тушь и подкрашивали губы.
И все это делалось в страшной спешке, так как до официального начала встречи оставалось всего десять минут, а опаздывать принцессе совсем не к лицу.
– Все, госпожа! Готово, госпожа! – произнесли минуты через три служанки.
Две из них поднесли к Клео огромное, во весь человеческий рост (причем рост не юной, семнадцатилетней девы, а взрослого крепкого мужчины, сравнимого по комплекции с высоченными северными варварами), зеркало, и принцесса наконец-таки смогла себя рассмотреть.
В целом, по ее мнению, она выглядела неплохо. Небесной синевы платье отлично гармонировало с голубыми глазами принцессы и при этом изящно приподнимало ее маленькую, еще девичью, грудь, зрительно увеличивая ее размер. Низ платья был объемнее, чем верх, создавая пышную юбку, но все же не настолько, чтобы, более привычная к облегающим штанам, Клео чувствовала себя не в своей тарелке. Ну а маленькие изящные туфельки, почти скрывавшиеся под подолом платья, выполняли свою основную, на взгляд принцессы, функцию – не жали.
