Читать книгу: «На пороге», страница 2
2. Мыслитель
Сергей Мамонтов заметно волновался, но старался держать себя в руках. Будущее надвигалось на него, неведомое, странное, волнующее. Будущее, полное больших надежд и огромных возможностей. Приглашение от Андрея Георгиевича Юрковского поучаствовать в совместном проекте пришло неожиданно, но вместе с тем это было словно само собой разумеющимся, чем-то таким, что должно было произойти рано или поздно. Сергей чувствовал, что далеко не полностью раскрыл свой умственный потенциал, и горел желанием проявить себя в новом деле.
Машина подъезжала к территории института. Показалась изгородь, за которой сперва виднелись посадочные полосы для малого воздушного транспорта, а затем всё заслонила собой непроницаемая зелёная стена, настоящий ботанический шедевр.
Мысли водителя, сидевшего впереди, походили на тусклые сполохи. Этот человек чувствовал усталость от окружавшей его действительности, но об истинных причинах своей грусти он предпочитал не вспоминать. Нечто нехорошее случилось в прошлом, дальнейшее же – просто шлейф негативных эмоций, оттенков мыслей, опутавших сознание дымкой равнодушия. Сергей всматривался в чужое сознание, пытаясь понять, может ли он что-то сделать для этого человека. Но машина уже подъехала к главному входу, и водитель прервал размышления молодого учёного:
– Здесь, Сергей Филиппович. Удачи вам.
– Спасибо! – искренне поблагодарил юноша, покидая уютный салон автомобиля. В руках Сергей держал бежевый чемоданчик – свой единственный багаж. Машина за спиной зашуршала шинами, отъезжая от высоких решётчатых ворот и оставляя юного учёного в одиночестве. Вдохнув полной грудью ароматный прохладный воздух, он направился к приоткрытому входу.
Вперёд! – подумалось ему. Исследовать технологии пришельцев и раскрывать тайны космоса! Подобрать ключик к секретам таинственной расы и приоткрыть дверь в неведомый и полный новых загадок мир! Звучит банально, может, но романтика неизведанного всегда несёт в себе некий оттенок обыденности. То, что влечёт человечество на протяжении тысячелетий, не меняется на протяжении всех этих тысячелетий. Люди те же. Тайны те же. Амбиции…
Да, ведь это действительно прекрасно! И самое прекрасное в новом деле – быть первым! Ну, одним из первых. Быть среди первых, если уж говорить совсем точно. Но с какими людьми придётся работать! Что за фамилии! Сказка! Мечта! Сам Андрей Юрковский! И Фёдор Ложкин! Невероятный, гениальный, чудаковатый Ложкин, способный раскрыть, казалось, любой секрет! Разве можно сомневаться, что столь грозному союзу умов не покорится тайна оружия дарков? Ха! Можно считать, что эта тайна уже обречена!
Впрочем, это лишь одна из многих тайн. Сами дарки волновали Сергея не меньше, чем их технологии. Дарки и лайты – кто они на самом деле? Названия им дал какой-то канадский астроном со смешной фамилией, вылетевшей из головы. Названия, честно говоря, не слишком удачные… О вкусах, конечно, не спорят, но, например, за рубежом дарки носят иные имена. Их называют демонами, джиннами, ракшасами, йомами и бог ещё знает как. Сам Ложкин на международной конференции в Женеве шесть лет назад назвал их чернушками. Просто и в то же время смешно. Он дал людям оружие против них. Он их не боялся. А лайтов, которых в некоторых странах называют ангелами, Ложкин обозвал застенчивыми светлячками. И тоже ведь не поспоришь!
Занятны сами представления людей об этих звёздных народах. Большинство населения Земли считает их пришельцами с соседних звёзд. Некоторая часть, конечно же, связывает их пришествие с религией. Наконец, кое-кто, пока остающийся в меньшинстве (среди них, кстати, и Ложкин), полагает, что дарки и лайты всегда были здесь, и каким-то образом связаны с Землёй. «Это не иной мир, не иная реальность, – доказывал в своё время Ложкин, – а иная форма пространства, более глубокая, глубинная часть мироздания. И если наша наука не может этого доказать, то не стоит сразу отрекаться от этой мысли. Наша наука примитивна и несовершенна, и таковой останется. Что бы мы ни делали, нельзя переоценивать наши знания. Нельзя подкреплять веру в наше могущество, которого на самом деле нет…»
Сергей был не согласен с теорией Ложкина, но вполне допускал, что современная наука пока действительно многое не способна объяснить. Человечество даже до ближайших звёзд не добралось, а в собственной Солнечной системе ещё столько осталось неразрешённых загадок! Тот же Ложкин, кстати, полагал, что человечество никогда не достигнет других светил, а уничтожит себя где-нибудь через тысячу лет. Не хотелось бы думать, что он прав. Впрочем, Юрковский выдвинул недавно несколько любопытных теорий, способных подтолкнуть прогресс в направлении межпространственных перелётов.
Ах, всё-таки какие люди! Ложкин! Юрковский! И Мамонтов. Пока ещё не вставший с ними в один ряд, но надежды юности всегда простираются дальше обозримых горизонтов. Всё ещё впереди! Нет сомнений!
Сергей отвлёкся от размышлений и осмотрелся. Он шёл по неширокой петлявшей дорожке, вымощенной серым природным камнем. Кругом цвели многообразные цветы, высились необычные деревья. В кронах летали пёстрые маленькие птички, перекликаясь незнакомыми голосами. Свезённые с разных концов Земли чудеса природы поражали великолепным разнообразием.
Над широкими мягко-розовыми бутонами орхидей поднимались красные пионы. Белые, с жёлтыми серединками астры с полупрозрачными тоненькими лепестками напоминали коралловых актиний. Геометрическими срезами завораживали лабиринты цветущего шиповника. Мощёная дорожка петляла между тенистых стволов стройных тёмно-зелёных сосенок и величественных прямоствольных кедров. Невысокие кирпичные оградки разделяли заповедник на неравные участки. За новым поворотом открылась лужайка, посреди которой замерла величественная и пышная японская криптомерия, устремившая конус кроны к небу. За ней уже угадывалось здание института, семиэтажное, вытянутое, светло-бежевое, с окаймлёнными красным цветом окнами. Вдоль стены как солдатики высились невысокие, но стройные ряды скальных можжевельников с серо-голубой хвоей и тёмно-синими шишкоягодами.
А на парадном крыльце на белых ступенях, огранённых чёрным мрамором, дожидалась одинокого гостя юная красивая девушка в светлом платье. Её пышные каштановые волосы чуть колебались на ветру, а большие добрые глаза выражали смущение и интерес. Она мило улыбнулась Сергею, и он не смог удержаться от ответной улыбки.
– Здравствуйте! Не заблудились? – начала она разговор. Её голос показался Сергею сказочно прекрасным.
– У вас здесь очень красиво, – сказал смутившийся юноша, потупив взор. – И мне приятно видеть, что и девушки здесь тоже красивые…
Ужасно неуклюжий комплимент! Сергей мысленно обругал себя последними словами, но тут же забыл своё негодование, встретившись со взглядом незнакомки. Её улыбка стала естественней, исчезло смущение и появился лёгкий румянец. Юноша протянул ей руку и решительно представился:
– Сергей! Для друзей Серж.
Её тонкие нежные пальчики потонули в его широкой ладони.
– Юля. Очень рада знакомству.
– И я! И я рад!
Они смотрели друг на друга, ощутив внезапное взаимное влечение. Затем Юля словно очнулась, и чудесное чувство единения ослабло.
– Что же мы стоим! Пойдёмте! – сказала она и потянула за собой вверх по ступеням. Сергей послушно поплёлся следом, не выпуская её руки. И по старой привычке сделал то, чего на самом деле не хотел – заглянул в её мысли, осторожно, словно боясь быть замеченным. Сергей со странным чувством понял, что действительно понравился Юле. И она, что интересно, как-то догадалась, что он понял. Она молчала, но не потому, что нечего было сказать.
Сергей обрадовался взаимному пониманию, но тут же внезапная мысль, словно вспышка молнии, разрушила возникшую идиллию. Понимание!!! Юноша вдруг отчётливо понял, что никогда не сможет достигнуть этого чувства. Нет, он понял это значительно раньше, но полностью осознал только сейчас. Сколько было передумано мыслей, сколько отброшено идей…
Человек, способный читать мысли, никогда не избавится от одиночества души. Юля каким-то женским чутьём почувствовала перемену в её насупившемся спутнике и поспешила продолжить прерванный разговор.
– Вам правда понравился парк? – обернулась она к нему. Сергей остановился, переложил свой чемоданчик в другую руку и беззастенчиво взялся за Юлину ладонь.
– Очень понравился! – честно ответил он.
– Я рада! Мы все приложили усилия, чтобы парк стал таким, как сейчас. Там есть и мой уголок. – Девушка неуверенно отстранила взгляд. – Хотите взглянуть? – тихо спросила она.
– Хочу. Очень хочу! Но не сегодня, Юля. – Сергею понравилось произносить её имя. Его голос потеплел. – Мне предстоит много работы. Но если вы не против, я бы хотел навестить вас на днях. Покажете мне ваш парк. Я, может, тоже что-нибудь смогу сделать…
– Это было бы чудесно!
Они шли светлыми коридорами и большими залами. Институт больше походил на гостиницу: всюду стояли клумбы, цвели цветы. В анфиладах висели картины, где-то были расстелены длинные ковры, а где-то пол был свободен и украшен разнообразными рисунками. Лишь иногда в эту яркую идиллию проникал химический запах из лабораторий. Людей по пути почти не встречалось. Мужчина средних лет в белом халате приветливо кивнул Сергею и Юле. Двое солдат в лёгкой камуфляжной форме о чём-то беседовали у открытого окошка. Разглядывал картины в одном из залов старенький профессор с задумчивым лицом и тусклыми глазами. Молодых людей, поздоровавшихся с ним, он даже не заметил.
Поднявшись на третий этаж, они оказались перед застеклённой кабинкой горизонтального лифта. Перед лифтом стояли двое: высокий атлетичный мужчина средних лет с чёрными волосами и ничего не выражающим лицом и стройная красивая женщина в строгом деловом костюме.
– Дальше мне нельзя, – грустно вздохнула Юля, и Сергей этому очень огорчился. Деловая женщина обернулась к ним и вежливо улыбнулась.
– Сергей Филиппович, а мы вас ждём. Здравствуйте. – Сергей вяло пожал её руку. – Извините, что не вышли встречать вас лично. Надеюсь, Юля вам всё тут показала и рассказала.
– Да. Спасибо за беспокойство.
– Ну что ж, будем знакомы. Меня зовут Ольга Антоновна Власова. Будем работать вместе. А это мой друг Леонид. – Сергею досталось крепкое рукопожатие: Леонид не считал нужным скрывать свою силу.
– Рад работать с вами, – тихо проговорил Сергей. Парочка переглянулась, будто застуканная на месте преступления.
– Леонид просто сотрудник института, к нашему проекту он не имеет отношения, – быстро заговорила Ольга. И тут же поспешно добавила: – Но если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, обращайтесь к нему!
– Да! – подтвердил слегка смутившийся Леонид.
– Что ж, пожалуй, пора нам наведаться в лабораторию. Юрковский ждёт вас, Сергей Филиппович, – продолжила Ольга, справившись с чувствами. – Ещё увидимся, Лёня. Спасибо, Юленька, ты нам очень помогла.
– До свидания! – тоненько сказала девушка и бросила прощальный взгляд на Сергея.
– Пока! – одними губами произнёс он, прежде чем дверцы лифта закрылись. Кабинка понеслась по прозрачному коридору к следующему корпусу института. Это напомнило Сергею летающий паром, которым ему часто приходилось пользоваться в родном городе. Только летающие паромы движутся над водой, а тут… Тут всё цвело, под ногами раскинулся настоящий лес, густой, яркий, гармоничный. В зарослях высились другие корпуса института, соединённые горизонтальными лифтами и петляющими мощёными дорожками. Сверкала на солнце оранжерея – полукруглый стеклянный ангар на периферии парка. А где-то недалеко уже виднелась внезапно обрывающаяся кромка леса, и за ней начиналось серое поле маленького аэропорта с контрольными башенками и военными строениями.
Двухсотметровая стеклянная труба закончилась, двери лифта раскрылись, и Сергей оказался словно в другом мире.
Никаких цветов. Ни ковров, ни картин, ни узоров. Бледно-серые стены, тусклый стерильный свет, ощутимый всем телом низкий гул механизмов. И никого. Здание казалось необитаемым, мёртвым.
Ольга молча направилась дальше по широкому коридору, и Сергей поспешил за ней. Слева и справа на стальных широких дверях висели таблички, одни с номерами, другие с названиями помещений. Все двери были закрыты. Ольга казалась задумчивой и собранной. Молодой учёный и сам ощутил, как давит на сознание здешнее пространство.
Они прошли неприветливыми коридорами до небольшого помещения, набитого различной аппаратурой. Электронные приборы, заваленные техникой столы, широкие панели управления, гибкие эластичные экраны…
Спиной к вошедшим в небольшом креслице сидел старик Юрковский и пролистывал какой-то отчёт. Он обернулся на звук шагов, улыбнулся и неспешно поднялся навстречу гостям.
– Сергей Филиппович! – искренне обрадовался Андрей Георгиевич, хватая Сергея за руку и доверительно заглядывая в глаза.
– Можно просто Серж, – сказал в ответ юноша.
– Отлично! Вы здесь – отлично! – Старик выглядел счастливым, его добрые глаза отражали уверенность в благополучном будущем. Не так уж он и стар, мысленно отметил Сергей, разглядывая выдающегося учёного. Высокий лоб без единой морщинки, чуть потускневшие, но всё ещё зоркие глаза, естественная улыбка, аккуратность в каждой детали. Юрковский чуть успокоился и повернулся к Ольге. – А Федя ещё не приехал? Вы не вместе?
– Он опаздывает, Андрей Георгиевич, – со странной интонацией ответила женщина.
– Не похоже на него. Необычно, весьма и весьма, – пробубнил Юрковский. Он закрыл глаза и коснулся пальцами виска, прислушиваясь к донесениям Сети. – Так. Так-так. Кажется, что-то случилось. Он в космопорту. Ну-ка.
Один из экранов включился, настроившись на какой-то бесплатный канал. Картинка транслировала изображение с одной из телекамер космопорта: в окружении толпы на небольшом возвышении стоял Ложкин и о чём-то жарко вещал, размахивая руками. Рядом притулился робот-погрузчик с двумя толстенными сумками на горбу.
– Выступает с торжественной речью, – прокомментировал Юрковский. – Похоже, что-то случилось в космосе. Боюсь, это надолго. – Он посмотрел на Ольгу с невысказанной просьбой во взгляде.
– Я привезу его, Андрей Георгиевич.
Ольга бросила ещё один быстрый взгляд на экран, развернулась и вышла из зала.
– Ну-с, дорогой друг, присаживайтесь! – повернулся Юрковский к Сергею. – Расскажите мне о себе!..
3. Под аплодисменты
Всё смешалось и перемешалось. Как в том бородатом анекдоте – и кружит, и кружит, и кружит…
– Кто-то из вас не верит мне? А я вам говорю: будет так! И обещаю, что приложу все усилия для этого! – Ложкин жестикулировал, приняв надменно-пафосную позу. – Ещё увидите, Земля будет очищена от инопланетной нечисти!..
Толпа вокруг шумела и ликовала, хотя учёный сам не понимал, что за чушь он несёт. Он имел право не слушать самого себя. Гораздо больше его донимала сама Земля. Огромное солнце, высокая гравитация и грязный, пыльный даже не смотря на все потуги очистительных заводов воздух. Стоило посадить лайнер в порту, как сразу же учёного окружило мельтешение рекламы. Реклама была повсюду: на стенах домов, на одежде прохожих, она летала в воздухе, маячила перед глазами, стелилась под ногами и оккупировала небо.
И радость спасения окончательно была загублена этой дикой толпой, что окружила Ложкина, едва он сошёл с трапа. На Марсе ничего подобного случиться не могло, там люди умели соблюдать вежливую дистанцию. А тут чуть рубашку не порвали на своём любимце!
Вернувшись мысленно к космическим событиям, Ложкин сделал вывод, что дарки вовсе не хотели уничтожать космолёт. Вернее, они доверились воле случая. Если бы всё получилось – ну, значит, хорошо. А не получилось, так и ладно! Лайты в космическом бою потеряли четыре корабля. Дарки – только три. Они разлетелись сразу, как только появился китайский флот. Из земных кораблей ни один не погиб, хотя все суда, стартовавшие с Марса, получили разной степени повреждения. Сейчас как раз было видно, как затягивается чёрная пробоина на теле лайнера – ремонтные системы работали чётко и без сбоев.
Всё на Земле казалось ненастоящим. Толстяки уплетали пирожки с синтетическим мясом и сидели в креслах из синтетического дерева. Половина населения использовала искусственные органы. Бездушные машины разрабатывали дизайны и рисовали картины. И даже биороботы дарков имели синтетическую ДНК! Правда, их генетические андройды хоть и копировали память носителя, но теряли эту самую память всего за неделю, за две. Один такой красавец как-то чуть было не перебил участников семьдесят второй международной конференции в Цюрихе лет восемь назад. Притом, что сам он не понимал, что делает, считая, что является человеком. Впрочем, эта технология дарков устарела, люди давно придумали множество мер безопасности против таких фокусов.
Пространная речь Ложкина внезапно прервалась, когда он увидел в толпе свою первую жену. Их брак не был долгим, но сказать, что этот роман оставил учёного равнодушным, определённо нельзя.
– Оля?..
– Спускайся, – хмуро потребовала Ольга. – Юрковский уже заждался.
«Подождёт!» – хотел ответить Ложкин… но вместо этого послушно слез с возвышения и поплёлся вслед за бывшей женой. Робот-носильщик ожил и двинулся следом. Люди вокруг расступались, удивлённые уходом оратора.
– Простите, друзья! Много работы! – отвечал Ложкин, пожимая кому-то руки и кивая незнакомым лицам. Его хлопали по плечам, что-то говорили дружелюбное и обнадёживающее, но учёный кивал не слушая.
У машины Ложкин обернулся и бросил взгляд на лайнер, словно хотел пожелать ему удачи. Открыв дверцу, учёный сел на переднее сиденье. Ольга уже устроилась за рулём, дожидаясь, пока носильщик закончит укладывать багаж.
Космопорт покидали так же молча. Оля вела машину сама, не доверившись автопилоту. Что ж, это её право. Если машины всё будут делать за людей, люди потеряют вкус к жизни. А от управления автомобилем нормальный человек получает больше удовольствия, чем от просмотра телевиденья или бездумного поглощения пищи.
Кстати о телевидении. Половина бесплатных каналов, транслируемых по Сети, показывала порно, прерываемое – Ложкин усмехнулся – роликами рекламы. Многообразие эфира захламило кибермозг мгновенно, и выходить в Сеть на Земле резко расхотелось. Впрочем, один канал показывал недавнюю потасовку в космосе. Демонстрировались кадры посадки лайнера, дымящегося, отпугивающего чёрными провалами пробоин, переливающегося лазурным сиянием в создаваемом вокруг корпуса обтекаемом пространстве.
Обтекаемое пространство – одно из величайших изобретений Ложкина. Оно защищало от метеоров, от перегревания в верхних слоях атмосферы и даже от оружия дарков. Правда, не всякого оружия. Дарки на однообразие вооружения не жаловались. Сами дарки, кстати, использовали нечто другое, позволяющее им летать в атмосферах на любых скоростях и не испытывать при этом неудобств, связанных с трением о воздух. Что именно – неизвестно. Но, как бы то ни было, это уже не являлось их преимуществом.
– Ты плохо выглядишь. – Ольга решила начать разговор первой.
– Большое спасибо, Оленька.
– Не паясничай. – Она нахмурилась. – Посмотри на себя. На кого ты похож? Неужели не стыдно в таком виде выступать перед людьми?! Что о тебе подумают?..
– Ой-ой, перестань. – Учёный растянул двумя пальцами зеркало заднего вида и всмотрелся в свою физиономию. Впалые покрасневшие глаза, чёрная щетина, бледная кожа. Волосы встопорщены. – Да вроде ничего так…
Он разжал пальцы, и зеркало вернуло себе первоначальную форму.
– А чем от тебя пахнет? – продолжала женщина, по-прежнему не глядя на бывшего мужа. Ложкин некоторое время молчал, оценивая её атаку, и наконец, произнёс:
– Метко. Беспощадно метко. Прямо в цель. Молодец, Оля, никогда в тебе не сомневался.
Теперь уже молчала она. Несомненно, Ложкин был задет за живое. Он начинал сердиться, хотя ещё недавно ему казалось, что такое невозможно. Старые забытые обиды напомнили о себе спустя два десятилетия.
– Ты права, конечно. Ничего, у меня будет время привести себя в порядок. А что насчёт тебя? Я давно тебя не видел. Ты сейчас одна?
– Нет, а что? – Она не поняла его намерений, и он продолжил допрос.
– О, так у тебя появился друг? И как же его зовут, если не секрет?
– Леонид. – Ольга не хотела отвечать, но она сама начала этот разговор. А Ложкин уже не сдерживал себя.
– Леонид, – повторил он. – «Сын льва» по-гречески. И что, он так хорош собой? Погоди-погоди, дай угадаю! Зная твои вкусы, я могу смело предположить, что он высокий, не ниже двух двадцати. Чуть моложе тебя. М-м, наверняка брюнет, волосы, наверное, длинные, стянутые в хвост. Мускулистый, стройный. Внимательный. Даже, наверное, покладистый, но голос повышать умеет. Что ещё?.. Ах да, самое главное…
– Прекрати! – Её голос дрожал, пальцы судорожно сжались на руле. – Сколько же в тебе злобы. Совсем не изменился. Эгоист. Ненавижу!..
Внезапно Ложкину стало её жалко. Он видел, что она вот-вот заплачет, и виной тому является он сам. А ведь он угадал! Интуиция – вот чем учёный всегда гордился. Он мог не видеть чего-то, но знать, как это нечто устроено, понимать самую суть. И все догадки – всегда! – попадают в цель. Странный дар, который можно использовать как во благо, так и для сведения счётов.
Ольга включила-таки автопилот и отвернулась к окну. Её плечи вздрогнули. Ложкин вдруг почувствовал острое чувство стыда. Дурак! Идиот! – корил он себя. Я не должен был лезть в её жизнь! Да, она обидела меня, и что с того? Я должен быть выше этого. Должен быть лучше. Должен…
– Оля, прости. Я опять свалял дурака, прости меня.
Она не отвечала, и на душе Фёдора стало совсем холодно и неприятно. Какое-то время они ехали молча, не глядя друг на друга. Ольга вытерла глаза салфеткой и постепенно успокоилась. Она вновь стала прежней – собранной, серьёзной, деловой. Ложкин даже залюбовался ею. О, да, она по-прежнему прекрасна. Высокая: ровно двести сантиметров рост – идеальный рост для женщины, по мнению Фёдора. Светлые волосы мягко спадали ниже плеч. Смуглая кожа, грациозная неторопливость, внимательный взгляд. Прямой носик, тонкие линии бровей, нижняя губа чуть более пухлая, чем верхняя.
И при этом чужая, недостижимо чужая! Что связывало этих двух людей, кроме воспоминаний?
– Поговорим о делах? – спросил Ложкин. Он тоже смог унять свои чувства, и теперь настраивал себя на непринуждённый лад. – Кроме шуток. Что там у Юрковского? Что он готовит? Ты, как я понимаю, в команде и должна быть в курсе дел. А кто ещё с нами?
После недолгой паузы она ответила:
– Серж.
– Как? Морж? – Перехватив её гневный взгляд, Ложкин поспешно сказал: – Ладно, всё, больше не буду. Так что за Серж такой? Откуда взялся и высокого ли полёта птица?
– Сергей Мамонтов. Очень способный молодой человек, амбициозный, умный. Он тебе понравится.
– Думаешь? – Ложкин прищурился, задумавшись о своих предчувствиях, и добавил: – Посмотрим.
