Читать книгу: «Запах», страница 2

Джек начал рассказывать о Саше. Он говорил о ней, потому что, ему было приятно. Описывать, говорить о любимом человеке – равносильно прикосновению. Если же конечно эти прикосновения доставляют удовольствие, а не обжигают, как в моем случае. Хотя видно по глазам Джека, что в его истории рассказа присутствует боль. Впрочем, это очевидно. Ведь она была девушкой его брата. Но загвоздка в том, что Джек так думал лишь отчасти.

Как-то раз Джек гулял по пляжу и познакомился с русской девушкой, недалеко от места, где он любил заниматься виндсерфингом. Она работала экскурсоводом. Они начали разговор случайно, даже не представляясь друг другу. Речь текла так легко, что у Джека сразу же создалось впечатление, что это его девушка. И уже очень давно. Просто Джек позабыл об этом.

Так они проболтали до самого вечера. А к утру, Джек понял, что влюбился. Он резко встал с постели и начал искать номер в контактах. Проходя в ванную комнату Космос, увидел имя на экране телефона и резко застыл.

– Зачем тебе мой телефон? – строгий голос брата насторожил Джека.

Джек держал айфон брата. Но в их семье похожи не только телефоны, ноутбуки и прочие вещи. Но они сами.

Джек схватил с общей тумбочки не свой телефон. И теперь его осенило. Вчера он узнал имя девушки, когда ее позвали туристы, которые хотели узнать, когда будет следующая экскурсия в Карнакский храм. Саша общалась с Джеком легко и непринужденно, потому что она была девушкой его младшего брата близнеца. У Космоса была девушка, о которой Джек ничего не знал.

Но теперь, когда Джек почувствовал обожающее восхищение к своей личности, он в мыслях схватился за Сашу, и твердо решил, что ни за что не отпустит ее.

Хотя между братьями было заведено с детства, что они делились всем, каждой мелочью, эмоцией, и самой сокровенной тайной, Джек решил, что умолчит о своих чувствах к Саше, потому, как и брат утаил от него эту же информацию.

Джек сослался на то, что искал номер парня, который должен был помочь с приложением. Имя Саша давало возможность не угадать пол человека. И Космос легко поверил.

– Я так влюбился в Сашу, что ни о чем другом думать не мог. Космосу всегда доставались красивые девушки. И я всегда думал: если мы такие одинаковые, то почему у меня постоянно застой в отношениях? Я даже не мог себе представить: какого это, когда тебя по-настоящему обожают? Поедают тебя глазами, смеются над любой глупой шуткой. Прикасаются. Целуют.

– То есть вы продолжили встречаться тайно с Сашей?

Джек с раскаянием в глазах медленно кивнул.

– Я пропал. Я знал, что утонул в ней. Но ничего не смог поделать. Мне оставалось только успокаивать себя тем, что Космос легко найдет себе новую девушку, в отличие от меня.

– Но потом оказалось, что Космос не просто увлечен Сашей, не так ли?

Джек пожал плечами:

– Некоторым покажется странным, что два с виду похожих человека имеют разные возможности. Я говорю не о способностях! А о том, что это невыносимо, когда такого же, как ты превозносят, но конкретно тебя игнорируют.

Внутри я почувствовал смешанные эмоции торжества и отчаяния. На лицо: обычный мотив Каина. Ничего нового. Даже скучно. Я не собирался задерживаться в Египте. Меня ждал рейс из Каира. Мои пальцы покусывал адреналин. Я уже почти раскрыл дело. И торжественно готов вынести приговор. Но другая часть меня хотела копнуть глубже. Что-то в Джеке было такое, чего я сам не смог преодолеть и теперь знаю какого это. Я слушаю историю, представляя какие запахи окружали Джека в тот день. Остатки чужого страха на коже Джека могут рассказать очень много. Рассказ подозреваемого – это не то о чем он говорит. А то чем вся эта история пахнет. И я знаю, как это попасть в капкан отчаяния. И отлично помню, какие запахи меня окружали в тот момент.

Когда превосходство одних максимально усложняет жизнь других, делая ее несносной: ты перестаешь любить себя. Решаешь, что лучше жить для того, кто по твоему мнению лучше. Исключаешь возможность выделяться, становишься серостью. Перестаешь пользоваться парфюмом, чтобы не оказаться случайно во внимании. Каждое животное помечает свою территорию, оставляя запах, и мы – люди, тоже окружаем себя собой, своим определенным Я. Но я решил: зачем волочить собственное никчемное существование, когда мной не восхищаются? И единственный выход, который мне представлялся, как самый удобный – обладать тем, кого все обожают, чтобы стоя около кумира, ловить случайные, но полные любви взгляды. Такой была Мира. Такой была моя мама.

– Мне это знакомо, – я откашлялся и перевел взгляд на Николауса. Он явно был здесь лишний.

– Около пяти-шести дней назад, я обнаружил, что пропал мой телефон. Проблема в том, что я почему-то не запомнил номер Саши наизусть. И искал айфон, как сумасшедший. Я уже хотел сорваться и поехать в Карнакский храм в Луксоре, где Саша обычно проводит экскурсии. Но была уже вторая половина дня, и я не знал точно, на каком из маршрутов находиться ее группа. Так как в Египте темнеет рано, я решил, что застать ее за прогулкой по пляжу нельзя, так как она возвращается около восьми часов из Луксора. Я подождал до следующего дня. Космос, как обычно ушел на пляж, но случайно оставил телефон. Я разблокировал экран. И зашел в переписку Космоса и Саши. Я понял, что брат знает все. Он знал, что я притворяюсь им, но ничего с этим не хотел делать? В переписке он вспоминал ту прогулку, на которой был я. Саша, не подозревая, отвечала, что ей очень понравился вечер, проведенный вдвоем при свечах на пляже. Космос решил проверить: кого любит на самом деле Саша? Или как? И я решил прояснить этот момент, когда мы с братом напились в баре. А на утро он исчез. И я пришел в участок, потому что совершенно не виноват.

Джек сказал, что он не просто «не виноват», а «совершенно». То есть он уверен в некой святости, прибывая в неком ореоле правоты. Так думают о себе гордецы. Они часто могут быть слепы к самим себе, если на их пути появится нечто особенное, нечто желанное. Тогда все свои действия они оправдывают целью. Такого в истории больше, чем просто много. Крестовый поход во благо единой веры, Гитлер с фанатичным желанием создать идеальное государство с идеальными людьми арийской расы. Ленин, Игил (организация запрещенная в Рф), Чечня, Украина и т. д.

Но я понимал, почему Джек «совершенно не виноват». Мне это чувство знакомо, и я даже захотел остаться, поменять рейс, чтобы увидеть себя со стороны. Отчаяние распирало Джека изнутри, он был не в силах скрывать зависть к брату. Он пришел в участок – не оправдать себя, а показать: насколько ему было тяжело справиться с натиском судьбы. Он совершенно не виноват, что жизнь поступила с ним жестоко: родившись вместе с братом, он стал его копией, растеряв собственную личность в превосходстве единоутробного.

Если Джек убил брата – он рано или поздно признается. Он не сможет носить праведный гнев в одиночку. Он захочет объяснить, почему он так сделал. Ведь Джек страдает отсутствием внимания. Мотив такого рода убийств заключается в том, чтобы обратить взгляд на себя.

Но есть еще одно НО. Джек подозревает, что поделившись со мной «честными» переживаниями, он вызовет у меня жалость, и я спишу очевидный мотив убийства на повторяющиеся кинематографические сюжеты, где бытует насилие и душевные муки.

Мои мысли прервал рингтон телефона. Тяжелый рифф «Master of puppets», легендарной группы «Меtallica». Джек привстал, чтобы достать из заднего кармана шорт телефон. Он держал так экран, что я не смог видеть, кто ему позвонил. Уже запел Джеймс Хетфилд, а Джек смотрел на фотографию входящего абонента. Вступление в этой песни без слов довольно длинное. Уже можно было справиться о делах и положить трубку. Я припомнил, что у этого трека есть только одна студийная запись 83-го года. Нигде эта песня в другом качестве не появлялась. Может быть, Джек, рассказав историю, не сможет ее также качественно обыграть снова, как сегодня? Ведь Metallica не смогла исполнить лучше, чем в 1983 году.

– Отец? – это был голос ребенка, но не Джека. Глаза тут же стали влажными. Интересно от чего? От того, что отец за такой проступок собственноручно прикончит сына, или же, потому что Джек не усмотрел за братом в чужой стране?

Я попросил взять трубку.

– Это Януш. Отдел, который занимается пропажей людей, – я решил немного смягчить удар, назвав отдел убийств, отделом пропаж. Да и все-таки есть вариант, что Космос жив. Я всегда даю возможность чуду проявить себя. Вдруг Мира еще жива? И не важно, что я видел ее бледной и не отпускал холодную руку. – Мы его не задержали, – продолжил я. Джек пришел в участок сам. Я прилетел из России. Так что ваш сын среди своих, и вам не о чем переживать.

Отец недоверчиво буркнул в трубку из разряда, что в России сидят все, кроме настоящих уголовников. И я не смог не согласиться, а потом передал трубку Джеку.

Джек сделал серьезное выражение лица, будто отец стоял напротив него и поучительным тоном объяснял, как нужно себя вести в такой ситуации. А потом Джек резко сбросил звонок и сказал, что очень вымотался за эти сутки и хочет прийти в себя.

– Разумеется, – ответил я, оглядев еще раз Джека, пытаясь найти отзеркаливание самого себя. – Только мне понадобится твой телефон.

Джек, встав со скамьи, застыл.

– Это надолго? – задавая медленно вопрос из десяти букв, он успел разблокировать телефон и войти в список контактов.

Я наблюдал за его действием. Он мог удалить что-то важное, но мне почему-то казалось, что Джек так и не запомнил номер Саши. И пытается его найти.

Я протянул руку. Джек нехотя положил телефон в открытую ладонь.

– Я понимаю, – сказал я, что в такой сложной ситуации нужна поддержка. И находясь в чужой стране, единственным островком переговоров служит мобильная связь. Но таковы правила расследования. Все, что помогает поиску, является в некотором смысле собственностью органов. Мне понадобиться примерно пару дней. От вас нужно только добровольное согласие на доступ к разговорам и сообщениям за последнюю неделю. Ваша роспись на заявлении к частному доступу телефона, заставит меня исключить

вас из списка подозреваемых.

Джек посмотрел на меня. Солнце из окна жгло ему спину, и он немного вспотел. И казался еще более измученным, чем пришел, но вдруг на его лице зажглась искра. Он, скорее всего, знал, что телефон понадобиться для расследования, и стер все звонки, которые могли выдать его действия, когда он прятал труп брата. Или продолжает общаться с Сашей, что прямо указывает на мотив.

Джек не был подозреваемым, и он мог отказаться передавать телефон, сославшись на то, что ему ужасно тяжело одному. Вот только если он это сделает, это будет выглядеть двояко с его стороны. Уверен, все, что он хотел – это запомнить номер Саши. Ведь когда Саша узнает об исчезновении Космоса, и увидит Джека, у нее случиться шок. Ведь она не подозревает, что брат Космоса – его копия.

Лицо Джека потухло. Он прокрутил в голове возможные варианты, и понял, что прокололся только с номером, на миг, дав ложное подозрение, что он паникует, потому что совершил убийство. Он хотел выиграть время, пока нет Космоса. И не желал терять дни, когда можно полностью завладеть любимой девушкой.

Я вышел из комнаты после Джека и, обернувшись, заметил, что Николаус остался на месте. Через пару секунд появилась Вера. Джек задержал взгляд на ее сексапильной фигуре, и подмигнул мне. Я кивнул, но улыбнуться в ответ не смог.

– Какая же она красотка! – Джек странно засиял от счастья, будто встретил Сашу.

Вера вошла в комнату допроса, где сидел Николаус, и закрыла за собой дверь. До самого выхода я пытался развернуть нос и почувствовать хоть что-то, но, увы. Расстояние было слишком большим, а проблем и работы, и так хватало: зачем еще лезть в чужие отношения, которые никак не относятся к делу?

По правде говоря, мне нужно было все-таки вернуться, чтобы распечатать согласие на проверку телефона. В этом мне могли помочь только Вера или Николаус. Я тяжело вздохнул, понимая, что не готов видеть некоторые сцены, которые могут сейчас происходит в комнате допроса между Верой и Николаусом. Понимая, что теряю время, я решил, что не буду возвращаться комнату допроса. Я вышел из участка, осмотрелся вокруг, и увидел, как охранник потягивает сигарету в месте для курящих. Мне нужно было вдохнуть дым, и я подошел к нему.

– Ну что скажешь? – спросил Николаус, спустя полчаса, как я, надышавшись сигаретным дымом, вернулся уже к нему в кабинет.

– Джек поехал к себе в номер. Я его проводил на такси. Боюсь, он прекрасно понимает, что он первый подозреваемый.

– И последний.

Я кивнул, сев напротив Николауса за стол.

– Ты думаешь, он сбежит?

– Я думаю, что он убил брата. Но еще не знаю как? Проблема в том, что Джек этого не осознает.

– То есть как? Не считает себя виновным?

– А ты часто, воруя что-то в детстве, ощущал себя виновным?

– Ян, разговор об убийстве, а не походов в чужую песочницу, – Николаус достал из пакета телефон Космоса.

– Я понимаю, но пойми и ты: когда тебя всю жизнь обделяют вниманием, хотя ты такой же точно, ты можешь посчитать, что тебе обязаны дать то, что ты пожелаешь. Я уверен, что архитектурой больше занимался Космос и хотел просто заработать на этом денег, когда Джек желал внимания. Чтобы его именем называлась аллея Сфинксов.

Я открыл телефон и пролистал ленту сообщений. Ничего представляющего интерес для расследования я не заметил. Обычная переписка братьев. Разговорный сленг айтишника и виндсерфинга. Какие-то сообщения с поздравлениями, сердечные пожелание матери в день рождения сыновей. В общем, ничего такого. Ни ссор, ни обид, ни предупреждений. От Саши особых писем тоже не было. Спокойная переписка. Беседа больше говорила о том, что Саша держит Космоса во френд зоне. Что он ей приятен, как друг. Но после вечера на пляже при свечах, ее отношение заметно изменилось. Интонация письма стала более глубокой. Чувственной. Но ведь на пляже Саша была с Джеком.

Я сразу не почувствовал, как завибрировал телефон, и я чуть не выпустил его из рук. Я растерялся. Если я сейчас возьму трубку, то мне придется объяснить суть происшедшей ситуации. А я не особо люблю приносить трагические вести. Но на экране телефона было имя Саши.

– Кос, ты куда пропал? – напряженный голос сразу же пошел в наступление.

– Это не Космос, – я ответил не сразу, сомкнув губы, ожидая, что на это ответит Саша.

– А где мой Космос?

– Он в море, на доске. А я загораю на пляже. Ему что-то передать?

– Час назад он мне звонил. Мы договорились о встрече, как раз на пляже, – суровая интонация сменилась обидой.

– Я думаю, что он не забыл, просто…

– Просто он мудак.

Саша положила трубку, а я посмотрел на ее фото всплывшее с номером на экране айфона.

– Получается, Джек не рассказал, что брат исчез, – я потер вспотевшие ладони.

– И что мы сейчас можем предпринять?

– Пока ничего.

Я скрестил руки на груди и задумался.

– Нет, хотя можем. Пока он сидел с нами в комнате допроса, пил воду. Стакан на месте?

Я понадеялся, что Николаус все-таки не занялся посреди белого дня сексом с Верой прямо на столе, выкрашенного в цвет неба. Вера не столкнула стакан в порыве страсти, и он не разбился, и не попал в мусорное ведро.

– Что ты хочешь сделать? – Николаус с недоразумением посмотрел мне в глаза.

Я хочу отправить стакан на экспертизу. У меня есть одно большое подозрение, что… Хотя нет. Или. В общем я скажу после.

– Но мы не имеем права. На это нужно личное согласие или судебное постановление.

– Когда Джек пил воду, нечаянно опустил рукав фланелевой рубашки в стакан. А если на этой рубашке остались слюни брата? Ведь возможно когда братья боролись, кто-то мог укусить. Они оба выросли, но противостоят друг другу также как и в детстве. Этого не изменить.

Николаус снял телефонную трубку на столе и попросил Веру зайти.

– Что случилось? – через минуту в двери появилась фигура Веры. Каблуки царапнули пол и оказались в центре комнаты, а затем перебинтованная нога поджалась, как у цапли.

– Нужно стакан отправить на экспертизу, из которого Джек пил воду.

– А у нас разве есть согласие на это?

– Разумеется, – я повернулся на стуле к Вере, – этот стакан связан с местом преступления, через прикосновение и запах.

– У воды нет запаха, – Вера смотрела с ненавистью на меня, пожирая глазами. Услышав то, с какой интонацией я сказал «через прикосновение», она покраснела. Она догадалась, что я решил нарушить правила, но нарушив их, я намекнул, на то, что она, Вера, тоже нарушает правила, подпуская невротика Николауса к себе в рабочее время. За что приходиться платить подвернутой ногой. Потому что дома ждет муж, который разрешает пользоваться чувственными духами, лишь в его присутствие. Вера летела со мной в одном самолете. Это она пахла ромовой ванилью. Этот пьянящий аромат связывает меня с прошлым и характеризует личность пользующегося не с самой лучшей стороны. Похоже, Веру хотят подчинить два мужчины, но ни у одного это пока не получается.

– Так ты отправишь стакан на экспертизу? – спросил я, после долгой схватки глазами.

Вера тяжело кивнула, и вышла из кабинета.

В восемь часов вечера я лежал в номере отеля Хугарды. Хороших номеров не осталось, и мне пришлось провести время за бутылкой пива в компании муравьев. Но я не расстроился. Так я чувствовал, что не совсем уж одинок. Глядя на трудолюбие и упорство этих мелких насекомых, я подумал, что именно этого мне сейчас не хватает в жизни. Прикончив одну бутылку египетского пива, я открыл вторую, пройдя на балкон. Желтый песок тонул в темном мраке одного из самых жарких континентов. В лунном свете красное море казалось ледяным, хотя считается одним из самых теплых морей в мире. Я отпил из новой бутылки пиво и заметил, как в густой темноте слева, подсвечена фонарями песчаная гора, которая уходит прямо в море.

Из-за похмелья утро оказалось тяжелым. Перебрав с выпивкой, я уснул в одежде, лежа головой к муравьиной норе. Теперь все тело не только ныло, но еще и чесалось. Я скинул с себя футболку и джинсы, и проследовал в душ. Выкрутив краны на полную мощность, снял трусы, и подставил голову под струю. Начальник мне говорил, что я слишком уверен в своих запахах. Что не следует доверять интуиции. Интуиция – это воображение, а не практическая часть дела. Это не факты, а пыль. Ее нельзя принести в пакетике на суд и предоставить в качестве обвинения. И поэтому в Хугарде, я выполнил свою задачу настолько, на сколько, смог это сделать квалифицированный пес. Я дал четкий курс. Оставалось только найти предметы связывающие дело между собой. А я не могу полностью вести дело. После трагедии с Мирой я могу вести только теоретическую часть работы. Начальник моего отдела пошел мне на уступки, и использует меня, как начало хорошего старта. Я объясняю убийство, а дальше этим занимаются другие ребята из моего отдела. Они сопоставляют факты, ищут улики и т. д. А я ухожу за кулисы в тот момент, когда зал решает аплодировать.

В любых преступлениях связанных с убийством, жертва, как правило, состоит в тесном общении со своим убийцей. Это может быть даже самый близкий родственник – брат, сестра, отец, даже мать. Возможно супруга или супруг. И так на убывание, пока список подозреваемых не дойдет до соседа по этажу, потом по дому, а затем по улице. И поэтому, когда я оказываюсь на месте преступления, я исполняю роль ищейки, но преследую другого рода запахи. Я берусь за чувствительные запахи тела. Я врач, который заставляет очнуться пациента с помощью тока. Оживляя прошлое, я оживляю вокруг него запахи. И он, пропитываясь ароматом, но скорее вонью, выдает мне правду через поры рук и других частей тела.

Разбираться в запахах я научился в тот момент, когда Мира влюбилась в другого. Я прошел все круги ада: от остатков сладкого пота на коже, после секса с другим, и непринятием меня своим телом. Тело Миры больше не было готово выделять запах, на который я обращал внимание, когда она хотела меня. Теперь, когда Мира возвращалась домой, тихонько закрадываясь под одеяло, чтобы не разбудить меня, я чувствовал эмоциональную пытку, которая могла найти выход в ее признании. Но Мира молчала. Но не молчала ее холодная кожа. Со мной она просто сбрасывала старые змеиные кольца, а с ним она была той, что когда-то принадлежало мне. Сильной, чувственной, победительницей в конкурсе красоты: мисс превосходство. Я стал пациентом с неизлечимым диагнозом наркомана. Перенося все операции без наркоза я, как будто умер от болевого шока, вылетел душой из своего тела и стал рядом. Я превратился в равнодушного наблюдателя. Скатился до уровня алкоголика. Погряз с головой в депрессии.

Объясняя себе, что больше не могу переносить запахи чужого счастья, я стал завистником, мстительным ревнивцем по отношению к человеку, которым недавно восхищался. Я занимался саморазрушением, пытаясь надломать все, что окружало меня, чтобы добраться до Миры. Причина была в том, что я знал: тех чувств, той любви, которую я испытываю к Мире, я больше не смогу испытать. Поэтому я психовал, закатывал скандалы, зная наперед, что Мира рано или поздно уйдет. Потому что она лучше всех, она «самая крутая тачка на районе», да что там, на районе, в городе, в мире, во вселенной. А у меня даже нет водительских прав.

Я с детства умел переживать то, что мне рассказывают. К моей особенной эмпатии родственники относились по разному. Некоторые считали, что я так подорву себе здоровье, что такое поведение не свойственно настоящему мужчине, и скорее всего я превращусь в девчонку. Другие же находили это забавным и трогательным. Сулили мне карьеру писателя или художника. Но, а я хотел быть просто счастливым. Я умел переноситься из одного пространства в другое, пока не находил спокойное место для себя. Я рассказывал истории, описывая атмосферу и запахи. Это помогало мне погрузить слушателя в тот мир, в котором я жил. И не важно, что он был вымышленным, ведь все запахи были настоящими. Запах духов Миры успокаивал меня, а когда надо пробуждал, выкидывая, словно море на берег. Я хватался за нее, как за мокрые песчинки, чтобы волна жизни не утянула меня обратно. Скреплялся с ней губами, а потом телом. И оставался в ней до утра. Я хотел, я был, я жил, пока… запах не изменился.

Теперь, когда я прошел через муки, глядя на Джека, я легко видел его мотивацию, и даже готов был его оправдать. Мы – люди очень похожи. Жизненные ситуации примитивны, но зная о них, мы все равно допускаем роковые ошибки. Мы лажаем. Мы, как наркоманы под солнцем, щуримся, требуя других удовольствий.

Ударом руки я выключил горячий кран, и остался стоять под холодным душем.

Обмотавшись полотенцем, я вышел из ванной и сев на край кровати открыл почту в ноутбуке. В почте содержались данные удаленных сообщений и звонков с телефона Джека. В день исчезновения Джек звонил Саше больше десяти раз. Но Саша по какой-то причине не брала трубку. Это навело меня на то, что Космос все-таки просто сбежал с Сашей. И Джек поднял панику, солгав полиции, что пропал брат. Он хотел вернуть Сашу, и решил хитростью устранить свою проблему. Но прочитав следующее сообщение, я испытал, то с чем давно уже поквитался, очистив свою совесть не оправданиями, а тяжелым раскаянием. Джек написал Саше, что убил брата.

Луксор находился в пяти часах езды от Хугарды. Дорога шла через пустыню. Хотя в Египте все дороги идут через пустыню, если учесть что 96% территории – это пески. Остальные 4% занимает человек, расселившись около Красного моря или реки Нил.

Я добирался на туристическом автобусе, который отправился в девять часов утра из моего отеля.

Подойдя к Карнакскому храму, я увидел больше сотни туристов, приехавших поглазеть на тайны Древнего Египта. Я легко узнал Сашу. Пройдя настоящую Аллею Сфинксов, я вошел в начало храма и встретился глазами с ней. Саша чем-то напомнила мне Миру. Возможно, поэтому сердце стукнулось о грудную клетку громче обычного, и я решил, что эта та самая любовь двоих братьев. Саша была, как и Мира длинноногая с кошачьей грацией и весьма тонкой талией. Кожа была шоколадной, без изъяна. У Миры же кожа была молочной и плохо поддавалась загару. Но мне нравился ее белый плоский живот. Я не считал, что Мире чего-то недоставало. По части визуальной красоты она превосходила любых глянцевых моделей. А вот внутри она не дотягивала до хорошей девочки, но умело это прятала за собственными страданиями, на что собственно я и попался, решив, что ей нужна помощь, а не просто секс.

Больше двух часов я потратил на ожидание, когда Саша останется одна. И только на следующем маршруте, выходя из Долины Мертвых, я застал ее отдельно от других. Жара была невыносимой, народ бежал, торопился поскорее вернуться в автобус, под кондиционер. Саша шла спокойно. Это еще раз напомнило мне о Мире. Она всегда держалась ровно. Никуда не бежала. Двигалась, выдерживая паузу, между шагом, длинных стройных ног. Может быть Мира так ходила, чтобы дать возможность мужчинам лучше ее разглядеть?

– Я, Януш, – я подошел с правой стороны, в тот момент, когда Саша, остановившись, пила воду.

Выразительные глаза Саши очень сильно отличались от глаз Миры. Они были чистыми, и насыщенно-зелеными, как поспевшая июньская трава.

Саша, опустив бутылку, широко улыбнулась. Флирт, похоже, она любила.

– Саша, – она протянула руку, крепко сжав мою ладонь. – Вы хотели бы что-то узнать более детально о Долине Мертвых?

Ее вопрос заставил меня усмехнуться.

– Нет уж, спасибо. Пожалуй, я об этом знаю больше, чем кто-либо.

Было время, когда Мира мерещилась мне повсюду. Особенно ночью, когда я смотрел в зеркало. Она клала руку на мое плечо, и плакала. Она мерещилась мне в каждой девушке, в каждом взгляде, в каждой похожей внешности. Я находил ее в словах, когда кто-то из моих подруг употреблял такой же оборот речи, как Мира. Мою жизнь было легко спутать со сновидением, граничащую с безумием. Я познал Долину Мертвых не прогулочным шагом, со светским любопытством, а мытарством души. Но через некоторое время, восход солнца забрал приведение. И я, оказавшись один на один с собой, понял, что я жив, но давно уже умер.

Я объяснил Саше, что расследую дело о пропаже ее парня. И на ее лице тут же отразилось смятение.

– Он же мне вчера звонил. С ним все было в порядке!

– Дело в том, что вы разговаривали не с Космосом, а с его братом близнецом.

– Что? – ее голос стал сердитым, а кожа покраснела.

– То есть вы не знали, что встречались с двумя братьями.

– Откуда мне было об этом знать? Если они такие одинаковые и … – Саша сжала ладонями голову. Голова в пустыне кипит и без проблем, а тут такое свалилось.

– Вы провели свидание на пляже при свечах не с Космосом, а его братом близнецом, Джеком.

– Джеком? – судя по глухой интонации, Саша еще плохо понимала, что Джек, это не Джек Воробей из фильма «Пираты Карибского моря».

– Да. Родным братом Космоса, который ничем не отличается от него.

– Но почему они…

Саша запнулась на своем вопросе. Похоже, мысли съехались в голове, и она не успевала прокручивать события, пытаясь выстроить хронологию. В ее глазах я увидел сначала недоверие, потом шок, и лишь потом стыд.

– То есть вы об этом не знали?

– Откуда я должна была это знать?

– Значит, ваш первый секс был на пляже? – я спросил не из возможности предугадать, а из фактов. Загорелая кожа лица Саши горела от стыда. Ей просто воспользовался человек, которому она отдалась, представляя, что занимается сексом совершенно с другим.

Саша растерянно смотрела на меня, и я понял, что не получу ответа на свой вопрос. Я немного, инстинктивно, дернулся вперед, решив, что нужно обнять Сашу. Как-то помочь. Но остановился. Саша была похожа на тех девушек для кого личное пространство лучшая помощь, нежели люди. Не знаю, как я к этому выводу пришел. В общем, я стоял истуканом, давая Саши прийти в себя. Признать реальность. Смириться с тем, что запах, который она впитывала на пляже, одурманил ее. Снес голову.

Саша нервно заморгала. То ли попыталась задержать слезы, то ли хотела сбросить некоторые воспоминания, которые, как правило, должны были предстать перед ней.

– Я не пойму: почему они так со мной поступили?

Из этого вопроса можно предположить, что все-таки секс у Саши был с обоими братьями. Но этот момент я решил отложить, и спросил вот что:

– Вам пришло сообщение, от Джека, что он убил брата.

– Да, – Саша ответила не сразу. Будто между той Сашей, которую я увидел сегодня и той, которая сейчас, между ее личностями, находилось мутное стекло. А потом резко она закричала:

– Джек, или как там его, убил моего Космоса?

– Это еще точно не установлено.

– Где он? – Саша схватила меня за плечи, и начала трясти. – Где Джек? Я не верю, это просто глупое недоумение, – я увидел, как силы начали покидать Сашу.

– Я не исключаю этот вариант, – я снял ее тонкие запястья с моих плеч, и сжал ее ладони в своих. Я понял, что все-таки Саши нужна помощь, и сократил между нами личное пространство. Саша пахла хорошо. Притягивала древесным фоном, смешанным с апельсиновой кожурой, и сладкой карамелью.

– Я понимаю твое волнение, но я здесь именно для того, чтобы помочь.

Когда я говорил, я не отрывал глаз. Зрительный контакт нужен для того, чтобы войти в доверие. Но я это делал в первую очередь для себя. Я сжимал руки Саши, представляя, как предо мной Мира.

Саша немного успокоилась. Все это время мы стояли под палящим солнцем. Я предложил дойти до автобуса, и продолжить беседу на заднем сидении.

Меня интересовал вот какой момент, Джек написал Саше, что убил брата, для того, чтобы понять: Саша крутит роман с обоими из них, и не знает на ком лучше остановиться. Возможно, Джек хотел вывести Сашу на чистую воду, забыв при этом, что он сам намутил эту воду. Джек не знал, говорил Космос Саше, что у него есть брат близнец, или Космос просто сказал Саше о том, что у него есть брат.

Когда автобус тронулся в сторону Хугарды. Мы продолжили разговор, уединившись в конце салона.

– Я вообще не поняла, зачем Космос мне это написал. И почему он пишет с двух разных номеров телефона. Я подумала, что он в шутку снова убил брата за какой-то проступок. До этого мы с ним разговаривали о нем, о его семье. Он рассказывал, как они с братом едины, но не упомянул, что они близнецы. Он говорил, что они редко ссорились. Точнее вообще почти никогда. Но тут же припомнил, как он в детстве во время скандала, сгоряча, кинул вилку в спину брату. И медная штуковина встряла в спине. В силу детского возраста, он подумал, что убил брата и кинулся вызывать полицию. Я почему-то рассмеялась. Ведь важно было в этой ситуации не чистосердечное признание, а помощь. Почему не позвонить сначала в скорую?