Читать книгу: «Старый Кёнигсберг. Часть 1», страница 2

Девушка не выглядела ни напуганной, ни расстроенной, хотя губы слегка вздрагивали и побледнели. Она явно боялась сказать при хозяине лишнее и держалась неестественно спокойно, но застывшая на лице гримаса наивной простушки выдавала, что она знает гораздо больше, чем говорит. Её рассказ и поведение были явно отрепетированы и одобрены хозяином.

– А перед этим происшествием, в каком настроении был потерпевший, может быть, нервничал, расстраивался, сердился или злился? Вы ничего не заметили необычного?

– Нет, не заметила – все было как всегда, – ответила Алена.

– Откуда взялась эта бутылка?

– Я не знаю, когда я пришла, бутылка уже стояла на столе, – ответила девушка и привстала, – Я могу уже идти? Работы по дому много.

– Да конечно, только подпишите протокол своих показаний – кивнул Борисов, – Но если нам понадобится, мы пригласим вас еще раз на собеседование.

– Я готова помогать следствию, – ответила Алена как заученный урок, подписала протокол опроса и вышла, глядя прямо перед собой и сжав руки в в кулачки.

– А что вы можете добавить к сказанному ранее, – обратился Борисов к хозяину особняка.

Тот прошелся по комнате, что – то сосредоточенно обдумывая, сел на стул и неторопливо, явно сдерживая себя, заговорил:

– Андрей работал шофером и телохранителем моей дочери Лили три года и показал себя отличным профессионалом. Отвозил её в лицей, сопровождал везде, охранял и защищал. По существу дела мне добавить нечего. Я застал лишь финал трагедии – Андрей лежал на полу, Алена плакала навзрыд, вызвали полицию, приехала дежурная группа и тело забрали.

– Вы знаете, откуда взялась эта бутылка, кто купил её?

– Не знаю, скорее всего, сам Андрей.

– А сколько лет сейчас вашей дочери? – поинтересовался Доронин.

– Шестнадцать, – ответил Горский и не удержался, – Она у меня красавица, каких поискать!

– Они с Андреем были очень дружны?

– Лиля росла без матери и привязалась к Андрею как к старшему брату.

– Поэтому она так переживает его смерть?

– Именно так! Она просто обезумела! – тяжело вздохнул Горский и, предупреждая просьбу поговорить с дочерью, добавил, – Сейчас она спит, ей ввели успокоительное лекарство, и с ней неотлучно находятся медицинская сестра.

Он встал, давая понять, что разговор окончен. Ему предложили подписать протокол, что он и сделал, понятые тоже расписались, после чего следственная бригада покинула особняк.

Глава 4

Вернувшись в отдел, начальник следственной группы Борисов доложил результаты проделанной работы полковнику

– Не густо, – заметила тот, – Очень похоже на постановку.

– Очень и очень похоже, – согласился Борисов, – Не договаривают оба, и девушка, и сам Горский. Алена вела себя как не очень талантливая актриса старательно заучившая роль простой девочки. Она рассказала, что Андрей налил ей вина, а себе коньяк, и стоя залпом выпил. А это значит, что он был возбужден, расстроен чем – то или злился, ни тоста для любимой женщины, ни звона бокалов. Упал и умер, девушка даже свой бокал с вином не успела поднять. Но она говорит, что он был в обычном настроении.

– А сам Горский объясняет, что его дочь обезумела, его подлинные слова, потому что привязалась к Андрею как к старшему брату, – высказал свое мнение Доронин.

– Кто купил, где купил и принес эту бутылку, они оба не знают, = добавил Борисов, – Считают, что это сделал сам Андрей.

– Да! – задумчиво произнес Горячев и побарабанил пальцами по столу, – Телохранитель явно кому – то очень сильно мешал.

– Три года достаточно большой срок, – ответил Доронин , – С тринадцати до шестнадцати лет, а ей сейчас шестнадцать, Лиля общалась с Андреем ежедневно. Естественно, что их связывали какие – то отношения.

– Да, похоже, – нахмурился начальник, – Девушка – то очень молода для замужества. Очень уж спешили отцы, интересно по какой причине?

– Пока не ясно, но отравление, скорее всего, дело семейное? – предположил Борисов..

– Похоже на то, – кивнул начальник отдела и засопел, раздувая ноздри широкого носа, – Удружил генерал! Явно кто – то из своих, из близкого окружения руку приложил. Хотя слишком уж примитивно и прямолинейно! Мешает человек, взяли и просто так демонстративно отравили! Тоже мне семейство Борджа!

– Муж, скорее всего, подсуетился, – предположил лейтенант Доронин, – Недаром дочь Горского спряталась от него и открыто его обвиняет.

– А нам нужно доказать его невиновность – напомнил Горячев, встал и прошелся по кабинету, – Факты и только неопровержимые факты вот что нам сейчас нужно! Все остальное лишь ничего не значащие домыслы.

– Явно цианидом отравлен, – заметил Борисов.

– Вскрытие покажет, – ответил начальник – Интересно уже есть результаты, дуйте в морг!

Результаты были. Когда Борисов и Дорониным вошли в прозекторскую, патологоанатом поднялся из – за своего рабочего стола, где он что-то сосредоточенно печатал на компьютере, им навстречу.

– Ну что есть интересного?

– Ничего такого особенного – цианистый натрий. Достаточно распространенный цианид, и отравления им не такая уж редкость. Есть и еще кое – что интересное – вы только посмотрите на этот биологический экземпляр.

Эксперт подошел к столу, на котором лежало тело, накрытое простыней, и сдернул её. Фигура молодого мужчины отличалось удивительно правильными пропорциями – широкие плечи и грудь украшали накаченные мышцы, узкий таз плавно переходил в прямые мускулистые бедра, короче посмотреть было на что, и было чем восхититься, даже теперь, когда обладатель этого безупречного тела был мертв и шов после вскрытия разделял его на две ровные половины.

– Действительно, потерпевший при жизни был очень видным мужчиной, – заметил Борисов, внимательно оглядев тело и лицо погибшего.

– Аполлон! – воскликнул не всегда сдержанный на эмоции Доронин, – Понятно теперь, почему молодая жена истерики закатывает.

– Он был женат? – поинтересовался эксперт.

– Нет! Он был личным телохранителем этой молодой жены совсем другого мужчины – сына богатого предпринимателя Фетисова, – пояснил Борисов.

– Любовный треугольник? – спросил эксперт и не получив ответа, добавил: – Жаль парня, так нелепо погиб в самом расцвете сил. Он был не только безупречен внешне, но и совершенно здоров, все внутренние органы в полном порядке, он мог бы прожить лет до ста!

– А кровь?

– В крови значительно повышен уровень норадреналина, а это значит, что перед смертью он испытывал не страх, а сильный гнев или ярость. Ни наркотиков, ни снотворного, ни других сильно действующих препаратов не обнаружено, он даже не курил, алкоголь – самый минимум, он выпил только грамм двадцать перед смертью.

– Да, он выпил, со слов свидетеля, только один глоток коньяка и упал замертво.

– И еще одно – перед смертью у него был незащищенный половой контакт. Я взял образцы на анализ,– добавил патологоанатом и накрыл тело простыней.

– Интересно, когда это он успел? – с недоумением спросил Борисов, высоко вскинув брови, – Они с подругой только – только собирались выпить, хорошо закусить, а потом заняться любовью. Но он выпил стоя и мгновенно умер.

– А ты не допускаешь мысли, что он сначала занялся любовью, а потом уже выпил и умер.

– С кем?

– С женщиной, – усмехнулся в усы патологоанатом, – Или с той, с которой потом пил, или с другой, а потом с этой у него произошло такое неприятное для него застолье.

– Отличная мысль! – воскликнул всегда сдержанный Борисов, поднимая указательный палец в потолок, – Вполне возможно, что с ним в этот роковой момент была совсем другая женщина, а не та, которую нам представили как участницу и свидетельницу!

– Нас обманули! – демонстративно скривил обиженную гримасу Доронин .

– Теперь к мужу! – развернулся к выходу Борисов, – Посмотрим, что за фрукт такой!

Глава 5

Сын Фетисова, жил отдельно от отца в элитном доме, с комнатными цветами, ковровыми дорожками и всякой другой атрибутикой роскоши в вестибюле и на лестничных площадках. Когда раздался звонок, он стоял у окна с бокалом вина в руке и бесцельно рассматривал, раскинувшийся внизу небольшой парк, в котором буйствовали осенние краски. Перед этим он без всякого результата несколько раз набирал номер свой жены, но её телефон был отключен. Звонок её отцу немного успокоил его – Лиля спала, и молодожену ничего не оставалось делать, как пить вино и любоваться видом из окна.

Подойдя к экрану домофона, он увидел перед входной дверью две внушительные фигуры.

– Кто? – спросил он.

– Полиция, уголовный розыск, – сказал старший из них и развернул удостоверение, – Капитан Борисов.

Другой оперативник тоже развернул и показал удостоверение. Отец предупреждал Романа, что к нему придут из полиции для беседы по поводу нелепой и трагической гибели телохранителя его жены.

– Входите, – разрешил он.

Оперативники поднялись на лифте на пятый этаж, дверь нужной квартиры тут же открылась, и на пороге их встретил молодой человек лет двадцати пяти, среднего роста, с худощавой фигурой, с мелкими чертами слегка удлиненного лица и модно постриженными густыми волосами, цвета спелой пшеницы. На левой скуле у него живописно располагался, затекая на глаз приличного размера синяк.

Он, конечно, сильно проигрывал внешне тому Аполлону, который в данный момент находился в морозильной камере морга, и единственным преимуществом у него было то, что он был жив, выбрит, выхолен, одет в красивый шелковый халат синего цвета, расшитый жар – птицами, и от него исходил волнами горьковатый запах дорогой туалетной воды.

– Проходите, – широким жестом пригласил он.

Оперативники прошли за ним в просторную гостиную, над интерьером которой явно поработали самые модные дизайнеры.

– Присаживайтесь, – вежливо улыбнувшись, сказал Роман, – Крепкие напитки не предлагаю, чай, кофе?

– Благодарим, не стоит, – вежливым тоном ответил Борисов, – Давайте сразу к делу.

– Я готов ответить на все ваши вопросы, – спокойно сказал Роман, усаживаясь в мягкое кресло, и поигрывая хрустальным бокалом, – Спрашивайте.

– Вы лучше расскажите сами, все, что вы знаете об этом происшествии, – предложил Борисов и включил в кармане диктофон.

Роман подумал с минуту и непринужденным тоном, как будто речь шла не о гибели предполагаемого соперника, а о загородной прогулке, стал рассказывать.

– Был второй день свадьбы, и после банкета и первой брачной ночи в отеле мы проснулись очень поздно , где-то часа в четыре вечера, и поехали к отцу Лили, в их загородный особняк. Лиля так захотела. Её гостиная была завалена подарками, их приносили те плебсы, которые не были приглашены на банкет. Мы выпили кофе и стали разбирать их. Ну, много чего надарили, были и настоящие драгоценности, и всякие дешевые безделушки, но в основном деньги, приличная собралась сумма. Мы раскладывали все подарки на отдельные кучки: деньги, драгоценности и ничего не стоящие вещи. Всякого хлама набралось много, и мы собирались отдать это прислуге.

В этом месте Роман замолчал ненадолго, скривил губы в иронической улыбке и продолжил:

– В одном пакете Лиля нашла стихи на поздравительной открытке и бутылку коньяка – «Старый Кёнигсберг». Я еще удивился, мне это сочетание показалась странным. Коньяк так себе, низкопробная дешевка, мы такой не пьем. Я подумал, что это от какого-то недалекого юнца, которые в великом множестве вокруг Лили вились. Ну и сказал, что этот коньяк тоже нужно прислуге отдать. Но Лиля прочла стихи, улыбнулась как – то так странно, взяла бутылку и пристально посмотрела мне прямо в глаза. Меня все это время, пока мы с подарками разбирались, страшно клонило в сон, и я , кажется, именно в этот момент отключился.

Вдруг раздались громкие голоса, я проснулся и не совсем понял, где нахожусь. Но тут Лиля, которая сидела напротив в кресле вскочила и закричала: – «Это ты подкинул в подарки бутылку отравленного коньяка ?»

Я опешил, такой разъяренной, как пантера, я её еще никогда не видел. И вы знаете, она мне в таком виде очень даже понравилась, ярость обычно портит внешний вид женщин, а она в этот момент стала просто сверх естественно красивой! Я хотел обнять её, но она вырвалась, ударила меня по лицу со всей силы, видите какой синяк, закрылась в своей спальне и зарыдала так громко, просто завыла как зверь, что у меня мороз по коже пошел. Непередаваемое ощущение!