Читать книгу: «Аргилай. Украденный дом», страница 16

– Дай меч. – севшим голосом попросила наемница.

Аргилай протянул свое оружие рукоятью вперед и принюхался. Легкий ветерок принес со стороны парка странное тошнотворное зловоние.

– Кто это? – спросил юноша, принюхиваясь.

– Лезть на сторожку! – вместо ответа, приказала женщина, и Лаи удивился тому страху, что слышался в голосе его наставницы. И по этой причине поспешил исполнить ее указание.

К тому моменту, когда Аргилай оказался на небольшой плоской крыше сторожки, гость заметно приблизился. Теперь старика можно было рассмотреть во всех деталях и вдохнуть полной грудью, исходящий от него смрад.

Высокий рост скрывала сгорбленная поза. Грязная и спутанная густая растительность на макушке и щеках, пряча лицо свисала вниз слипшимися патлами. Хотя возможно это было не лицо, а морда, похожая на череп собаки, обтянутый человеческой кожей. Неестественно тонкие руки свисали до земли и заканчивались семью пальцами с желтыми когтями. Глаза у существа отсутствовали. Их место занимала белая, словно у трупа, кожа. И запах исходящий от монстра ничем не уступал, если не превосходил своим зловонием разлагающуюся плоть.

– Что это? – еще раз спросил Лаи, но теперь уже голосом, дрожащим от страха.

– Шаркач, – пояснила Трицитиана и правой рукой крутанула меч, пробуя баланс оружия. В левой руке женщина крепко сжимала нож дядюшки Чуряя. – Испражнение магов. Эхо давней войны. – пояснила она.

Медленной, шаркающей походной существо приблизилось на расстояние нескольких шагов и замерло, покачивая косматой головой из стороны в сторону.

– Оно слепое? – с надеждой спросил Аргилай со своего убежища. – Вроде принюхивается.

– Или прислушивается. А ты болтаешь! – зло шикнула женщина, не спуская глаз с противника.

Чудовище атаковало.

Перебирая по земле всеми четырьмя конечностями с противоестественной живому существу скоростью, шаркач ринулся на Трицитиану. Движения существа были странно дерганными, словно у ярмарочной куклы на веревочках, которой управляет пьяный кукловод. Рука с когтистыми пальцами вытянулась и, как плетка-семихвостка, махнула в сторону цели.

Лаи впервые видел свою наставницу, сражающуюся в полную силу. Теперь он осознал насколько арт-три щадила его на тренировках. Чудовище двигалось с нечеловеческой скоростью, но Трица не уступала ему. Рыжая женщина уклонялась от хлестких ударов, кружила, вокруг противника, прыжками и кувырками избегая летящих в нее рук с острыми когтями.

Два стальных когтя в руках арт’три были не менее остры, чего когти чудовища, и наконец, она улучила момент пустить их в ход. Уклоняясь от очередного удара и согнувшись так, что, почти припала к земле, женщина молниеносно выпрямилась и контратаковала мечом. Отсеченная кисть шлепнулась на дорожку парка, а шаркач впервые за весь бой издал звук. Это было похоже на чириканье птицы, только в несколько раз громче.

Трица отскочила в сторону, чтобы избежать удара второй руки, а затем вновь контратаковала. Нож дядюшки Чуряя, ныне покойного, вошел по самую рукоять под подбородок, под клокастую бороду чудовища.

Оглушающее, громкое чириканье замолкло. Но не успела наемница извлечь свое оружие из смертельной раны, чтобы нанести еще одну – шаркач плюнул ей в лицо. Бурая, зловонная слизь залепила глаза, рот и нос Трицитианы, лишая возможности видеть и дышать. Уже вслепую, кувырком назад арт-три разорвала дистанцию с противником, отбросила меч и пальцами попыталась очистить лицо. Шаркач в это время сделал несколько неуверенных шагов вперед, испустил последний жалостливый писк, завалился набок и затих.

Аргилай спрыгнул с крыши караулки, подбежал к наемнице, на ходу снимая дублет, чтобы тканью вытереть бурую зловонную слизь, и застыл, как вкопанный. По аллее парка, в их сторону торопливо вышагивал с обнаженным мечом в руках сам его светлость лорд Джордан в сопровождении пяти вооруженных арбалетами стражников.

Голос женщины вырвал Лаи из оцепенения.

– Шаркач мертв?– спросила она.

– Да. Но там Джордан, – простонал Лаи, стирая слюну чудовища с лица наемницы. – И пять стражников.

– Хреново! – кривясь от боли, сквозь зубы, прошипела Трицитиана. – Глаза горят, ничего не вижу.

Лаи помог ей подняться. Наемница с трудом держалась на ногах, а из ее раскрасневшихся глаз катились слезы. Юноша подобрал меч и посмотрел на приближающихся противников.

– Вот и все, – пробормотал Аргилай себе под нос. – Больше надеяться не на кого. Только на себя. Приму бой и умру достойно! – решил он, поднимая меч и принимая максимально героическую позу.

– Ну и пугало! – раздался смутно знакомый голос со стороны ворот. – Охренеть!

Аргилай обернулся. Просунув конопатое лицо через прутья решетки, на труп шаркача с удивлением смотрел Эгей.

– Борзый!? – радостно воскликнул Лаи, а затем добавил более обеспокоенно. – Выбраться не можем. Ключа от ворот нет.

– И не надо. – ухмыльнулся тот, затягивая хитроумный узел толстой веревки на одном из прутьев ворот. – Совенок где? И невеста его.

– Все плохо. – в ответ покачал головой юноша.

Борзый помрачнел и грязно выругался. Затем отошел от ворот вложил два пальца в рот и громко свистнул. В ответ на его свист раздался другой, но уже тише – свист кнута. Лошади разной масти, запряженные в карету, заржали и сорвались с места. Когда-то красная Коробочка стремительно набрала ход, увлекая за собой толстую веревку. Веревка натянулась, как струна, а затем обвисла. Створка ворот с грохотом отлетела в сторону и некоторое время волочилась по мостовой за каретой.

Видя, что у пленников появилась возможность улизнуть – лорд Джордан и его стражники перешли на бег.

Борзый подхватил невидящую Трицитиану под руку. Но та была слишком тяжела для него одного. Эгей кинул вопросительный взгляд на Лаи, мол, не хочет ли тот помочь. Но Аргилай как будто прирос к месту – стоял и смотрел на быстро приближающихся врагов.

– Чайник на печи забыл? – поторапливая друга, раздраженно спросил Эгей. – Валим уже на!

Лаи не двинулся. На юношу словно снизошло помутнение рассудка. Ненависть и обида за несправедливость, случившуюся в этом поместье, вновь распирала изнутри и туманила разум.

С нотками ярости в голосе, он громко с вызовом прокричал:

– Аргилай! Меня зовут Аргилай! Ты еще запомнишь это имя, Джордан!

– Дубина, тебя зовут Дубина… – застонала Трица, слепо щурясь в сторону юноши. – Еще расскажи, куда мы едем.

Но этого Лаи сообщать не стал. Терзаемый изнутри злостью, он подхватил арт-три под второе плечо и вместе с Борзым бегом потащил женщину к черной карете.

Вини гнал лошадей до тех пор, пока друзья не покинули Тильбон. По дороге захватили Упрямца и Луну. Остановились только в лесу за Южной Окраиной на небольшой полянке. Чтобы огонь не бросался в глаза со стороны дороги небольшой костерок развели за холмом. Лишь после этого выдохнули и спокойно поговорили.

Оказалось, что печальные новости имелись не только у Аргилая с Трицитианой. Счастливчик Ларри не простил нападения, а тем более покушения на жизнь его рыбок. За головы всех участников налета на бордель Розовый Бутон, а также за информацию о красной карете была объявлена щедрая награда.

Новости о смерти Совенка и полном провале операции по спасению Роксаны окончательно добили настрой Тильбонских Баламутов.

– Хорошо дым увидели и решили к воротам подкатить… – вздохнул Чарли Статус, ломая ветки и бросая их в огонь. – Так и вас бы не вытащили.

– Что за пугало валялось у ворот? – с интересом спросил Эгей Борзый.

– Шаркач, – пояснила Трица, щурясь и утирая сочащиеся из глаз слезы. – Магическая тварь. Их всех должны были давно перебить. Но Джордан где-то достал одного.

– Трындец он вонючий. – поморщился рыжий парень, вспоминая мерзкий смрад.

– Ты уже лучше видишь? – обеспокоенно спросил Аргилай у наемницы.

– Достаточно, чтобы разглядеть дубину, который кричит на ограблении свое имя! – скривилась та. – Теперь они знают двоих. Тем проще найти оставшихся.

– Коробочку придется сжечь. – с сожалением сообщил Вини. – Только не знаю, поможет ли. К Чарли домой нагрянули уже небось.

– Хрен с ними. – расстроено отмахнулся столичный модник. – Ларри мать не тронет, отца забоится. А я домой не сунусь теперь.

– Поехали с нами, – предложил Аргилай. – Все вы, поехали! Вместе не пропадем, мы отличная команда!

– Не могу… – грустно протянул Эгей, встал и подошел к карете. Извлек из тайника в несколько бутылок с вином, откупорил и раздал товарищам. А вот еды в коробочке, увы, не нашлось. – Семью бросить не могу. – продолжил Борзый, садясь на свое место у костра.

– Не переживай за нас Лаи, – пробасил Вини, кладя свою огромную ладонь на плечо товарища. – Выкрутимся, не впервой. Если совсем горячо станет – в ополчение запишемся и рванем в Фельдбон. – он усмехнулся, вытянул длинные ноги к костру и стрельнул глазами на Эгея. – У Борзога связи. Каждую неделю в армию записывается.

– Зачем ты вообще рот открыл? – недовольно спросила Трица, возвращаясь к старой теме и отпивая вина из бутылки. – На кой орать свое имя?

Аргилай виновато потупился в землю, собираясь промолчать. Но все еще клокочущая внутри ярость взяла верх, он поднял глаза и ответил наемнице:

– Джордан и такие богатеи как он, творят, что им вздумается под прикрытием денег. Не боясь, не скрываясь и не таясь. Жизнь простого человека для них ничто, пустое место. Они относятся к нам, как к вещам, как к куклам, с которыми можно творить все, что угодно. – Лаи помолчал, а после добавил. – Мне надоело бояться и быть вещью для таких людей. У вещи нет имени, а у человека есть. Пусть Джордан знает, что я не боюсь его. Пусть запомнит, что обычные люди без денег и власти могут утереть ему нос.

– Да, вокруг много несправедливости, – посочувствовал Вини. – Это тяжело, но приходится с этим жить. Таков мир, тут ничего не поделаешь.

– Мир таков, каким создаем его мы! – сжимая кулаки, ответил Аргилай. – Маленькие несправедливости, которые мы допускаем, мимо которых проходим, отводя глаза и качая головой – в сумме создают несправедливости большие. А те в свою очередь складываются в общую несправедливость мира.

– Я уже слишком пьян, чтобы осилить такое! – засмеялся Эгей, отбрасывая пустую бутылку. – Но мимо одной несправедливости я все, же не пройду мимо. – он встал, покачнулся и отправился к карете за добавкой.

– Кроет тебя Лаи, конечно конкретно… – пробормотал Вини. – Говорят, убийство меняет человека.

– Ага, он становится холодным! – копаясь в тайнике, крикнул Борзый.

– Сегодня Аргилай впервые отнял жизнь. – не обратив внимания на комментарий, продолжил здоровяк. – Такое изменяет, ломает что-то в душе.

– А я слышал, – с пьяной радостью сообщил вернувшийся с бутылкой Эгей. – Что убитый является к своему убийце в первую ночь и душит того ледяными влажными пальцами. Здорово, правда? Мы трупака схватим, пожарим и будет закусон!

– Лаи прав. – внезапно согласилась Трица. – Но нам не справиться с такими, как Джордан. Мы слабее. Даже все вместе.

– Тогда я стану сильнее! – упрямо ответил Аргилай, и в его глазах под нахмуренными бровями грозно сверкнуло пламя костра.

Глава 13 – Ведьма.

Спешно покинув Тильбон, Трицитиана, опасаясь погони, не рискнула продолжить путешествие по главной дороге. Наемница решила идти вдоль тракта по лесам. Друзья старались избегать деревень, ночевали под открытым небом, питались корешками, а при удачной охоте – мясом мелкой дичи.

Труп дядюшки Чуряя не явился за своим убийцей в первую ночь. Не явился и во вторую. Быть может, заплутал или задержался по дороге. На третью ночь он тоже не рискнул потревожить сон Аргилая. Как и в последующие. Наверное, забыл, что он должен душить своего губителя, или просто поленился идти. А вот Лаи не забыл тот смертельный поединок в зловонной камере подвала особняка лорда Джордана. Не забыл, как его жизнь висела на волоске и могла оборваться от рук пьяного негодяя. Запомнил раз и навсегда, что бой – это не тренировка, не рыцарский турнир. В бою нет места для ошибки, потому, что цена проигрыша – смерть.

На второй день после расставания с Тильбонскими Баламутами Аргилай подобрал в лесу две крепкие палки и подошел к Трице.

– Я был не прав, когда забросил тренировки. Лишь благодаря твоим урокам мы выбрались из плена. Я хочу, чтобы ты учила меня дальше. – попросил он. – Обещаю – я буду старательнее получать тумаки и перестану ныть.

Наемница, ощипывающая подбитую камнем ворону, подняла на юношу свои глаза цвета весеннего льда и после короткого размышления, ответила:

– Иногда, чтобы понять ценность чего-то, приходится заплатить высокую цену. Верно?

– Джордан еще получит свое. – кивнул Лаи. – Я не забуду Совенка.

– Я помню твои слова у костра, – сказала Трица. – Я готова учить тебя дальше. Но не надейся, что умение сражаться поможет искоренить несправедливость в мире. Поверь, я знаю.

– Верю. – не стал спорить Аргилай, но затем упрямо добавил. – Но я попытаюсь!

– Зачем?

– Не знаю, – честно признался юноша. – Но внутри меня есть чувство – с этим миром что-то не так. Несправедливость обжигает меня не хуже пламени. Давит, гнетет. Я хочу помогать, хочу улучшать, изменять. Не могу пройти мимо, не могу отвернуться. Понимаешь, я даже не знаю, кто я, но я хочу быть полезен. Хочу быть частью этого мира!

Арт-три тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой.

– Тяжкое бремя ты взваливаешь себе на плечи. Неблагодарное. Не говоря уже о том, что справедливость у каждого своя.

– Это мой выбор. – тихо ответил Аргилай.

– Твой. – согласилась Трицитиана и взяла одну из предложенных палок. Внимательно осмотрела ее и одним молниеносным движением сломала о колено. – На дрова пойдет! – посмеиваясь, сообщила она.

Лаи удивленно заморгал, а женщина пояснила:

– Ты хочешь, чтобы великая воительница сражалась этой трухой? Иди и найди мне крепкую дубинку, которую я не смогу сломать об твою голову. Бегом!

Юноша радостно улыбнулся и отправился выполнять задание.

Не забыл Аргилай и про свой медальон. Трицитиана по первой просьбе и без лишних вопросов вернула юноше его маленький прозрачный камешек, искусно ограненный в виде капли воды.

Лаи неоднократно порывался прикопать украшение где-нибудь в лесу под кустом, но каждый раз его что-то останавливало в последний момент. Вдруг кто найдет, обрадуется, покажет не тем людям и тогда проблемы начнутся уже у нашедшего. А украшение все равно в итоге попадет в руки столь охочих до него магов острова Семи Башен. Этого Лаи допустить не мог из чистого упрямства. Магический артефакт надлежало спрятать надежно, а не просто закопать в лесу.

Тренировки проходили каждый вечер. Беря длинные или короткие палки, друзья имитировали бой на различном оружии. Из прутьев удалось сплести пару легких тренировочных щитов и поработать с ними.

Чем чаще Аргилай тренировался, тем пестрее становилось его тело от синяков. Но это был не единственный результат. С каждым днем юноша пропускал все меньше ударов. А на третью неделю с момента побега из Тильбона сам умудрился поставить синяк наставнице. Пусть один, но зато на лбу.

А на седьмую неделю случилось то, о чем Трицитиана предупреждала еще в самом начале путешествия. И что уже случалось однажды. Упрямец опять потерял подкову.

Женщина высказала все, что думает про Аргилая. Затем поворчав пару часов себе под нос, решила, что они уже достаточно далеко ушли от столицы и теперь самое время рискнуть и зайти в какое-нибудь село. Раз уж дальше продолжать путь с охромевшим конем небезопасно.

Находиться под открытым солнцем, после нескольких недель проведенных в тени деревьев было непривычно жарко. Луга дышали летним зноем, стрекотали пением сотен кузнечиков и ароматно пахли травой.

Босоногий мальчишка, одетый в длинную изодранную рубашку и подпоясанный веревкой, первым встретил путешественников у околицы. Парень сидел на покосившихся остатках когда-то большого плетня, с интересом поглядывал на гостей и задумчиво жевал травинку.

– Здорова, малой! – не вылезая из седла Луны, поприветствовала Трица. – Что за село?

– Сытное. – лениво протянул тот, почесывая грязными пальцами свой живот.

– Многообещающее название. – причмокнул Аргилай, которому осточертели вареные корешки и мясо, которое Трица готовила на углях. Оно всегда получалось либо пережаренным и жестким, как подошва, либо сырым и крайне неблагоприятно влияло на частоту посещения кустов. – Еды у вас купить можно? – спросил юноша.

– Нееа, – столь же лениво, как раньше, протянул мальчик. – Самим жрать нечего. Скот болеет. Урожай саранча уничтожила. Третий год хрен без соли доедаем.

– А кузнец у вас есть? – спросила наемница. – Лошадку подковать.

Малой поковырял в носу, извлек находку, изучил и вытер о рубаху.

– Может и есть… – с явной неохотой туманно ответил он, теряя всякий интерес к пришлым.

– Меч подержать хочешь? – предложил Лаи и показал свой меч, который честно украл в поместье лорда Джордана. Блестящий и красиво украшенный.

– Всамделишней? – с явным любопытством уточнил парнишка и у него загорелись глаза.

– Настоящий, рыцарский. – заверил Аргилай.

Мальчик с сомнением покосился на наряд собеседника. Аргилай все еще был одет в дорогой черный дублет и короткие подштанники. Ботинки отсутствовали, а давно не мытые ноги ничем не уступали по чистоте ногам деревенского паренька.

– Где спер? – спросил тот.

– Где спер там уже нету. – с легкой обидой ответил Лаи. – Не хочешь подержать – так и скажи. Дважды предлагать не стану.

Мальчик выплюнул травинку, спрыгнул с плетня и махнул рукой.

– Пошли, к ковалю провожу. – он остановился и погрозил пальцем. – Только не надуй – меч в руки дашь.

Кузница находилась всего в нескольких шагах от околицы. Мальчишка определенно не прогадал на своей сделке. Кузнеца на месте не оказалось. После некоторых препирательств и обещания не только подержать, но и помахать мечом, маленький хитрец согласился проводить гостей до дома кузнеца. Тот жил в центре Сытного, что послужило поводом осмотреться.

Село, вопреки своему названию, производило весьма плачевное впечатление. Казалось, что в какой-то момент цветущее, богатое поселение поразила тяжелая болезнь. Большие дворы с когда-то высокими, а ныне покосившимися заборами, заросли бурьяном, крапивой и беленой. Крепкие избы гнили и медленно разваливались – хозяева не слишком спешили произвести ремонт. Следы убывающего благополучия виднелись всюду. Не только в строениях, но и в растерянных, обреченных глазах селян.

– У вас поминки? – спросил Аргилай.

– Не, всегда так. – ответил мальчишка, пожимая плечами.

С крыльца большой избы к гостям спустился высокий, мускулистый мужчина с румяным лицом и длинной русой бородой. Ступеньки под его большими ногами страдальчески заскрипели. Кузнец села Сытное выглядел так, словно сошел с картинок книги сказок. Для полноты образа не хватало лишь фартука и кожаного обруча на голове.

– Доброго дня! – произнес сказочный кузнец, учтивым поклоном приветствуя гостей. – Что привело вас в мой дом?

– И тебе не хворать. Нам лошадку подковать, – Трица кивнула в сторону громадного боевого скакуна. – Подкову в дороге посеяли. – пояснила она, нехорошо покосившись на Аргилая.

С профессиональным интересом мужчина внимательно осмотрел копыта Фельдбонского боевого жеребца и вынес свой вердикт:

– Увы-увы, подобных подков в деревне не сыскать.

– А изготовить можно? – уточнил Лаи, внимательно следя за мальчишкой, который радостно размахивал мечом. Юноша боялся, что хитрец отрубит себе уши или вовсе смоется с драгоценным оружием.

– Можно, – кивнул кузнец, и добавил. – Но сегодня никак, простите. Дочь моя хвора, ухода требует, отлучиться не смею.

– Мы готовы ждать до завтра, – заверила наемница. – И дочери твоей деньги не помешают на лечение.

Мужчина помрачнел и со вздохом ответил:

– Не в деньгах дело. Чует сердце, беда приключилась. – он задумчиво осмотрел чужаков. – Быть может, вы мне поможете? А я вам опосля подкову бесплатно справлю.

– Быть может. – туманно ответила Трицитиана. – В чем помощь требуется?

– Дочь моя, кровиночка, захворала намедни. В огне вся, лихорадит третий день. – начал свой рассказ кузнец. – Зять к ведьме пошел, в ноги поклониться, трав чудодейственных просить. Ушел вчера утром, к обеду воротиться должен был. Да вот до сих пор нету.

– Соседей бы попросил сходить за ним. Или вон малого. – пожала плечами женщина. – Может, оступился по дороге, ногу повредил.

– Боязно. Ведьма у нас лютая. Не пойдут люди, забоятся. Осерчает ведьма – в жабу превратит. – пояснил кузнец, качая головой. – А сам не могу я, дочери уход нужен. Не оставлю кровиночку.

– Ведьма? – с интересом спросил Аргилай, навостряя уши и, прекращая гоняться за мальчишкой, который не хотел отдавать меч.

– Злая ведьма, которая может превратить в жабу? – уточнила Трица, и в ее голосе прозвучал плохо скрываемый сарказм.

– Да. – серьезно ответил мужчина. – Зятя моего Йорген звать. Справьтесь о нем у ведьмы. Найдите парня. На сердце не спокойно, чует беду.

– Сходим к вашей ведьме, отчего не сходить. – легко согласилась рыжая наемница. – Добраться до нее как?

– Избушка недалече. На лысом холме стоит. – пояснил кузнец. – Я соседа кликну, он охотник бывалый. Проводит вас, не заплутаете.

– Договорились! – кивнула Трица. – Ты пока за лошадками нашими присмотри.

Утоптанная множеством ног, лесная тропинка лентой вилась среди высоких старых деревьев. В раскидистых кронах, закрывающих лазоревое небо, среди ярко-зеленой листвы щебетали птички, а рыжие белки ловко прыгали с ветки на ветку, с интересом поглядывая на путников.

– Йорген парень справный, работящий, заботливый, добряк, какого поискать. Слова плохого про него не скажу, вот хоть режьте. – заверил сосед кузнеца дед Хомич, ведя пришлых по тропинке. – Охотник отличный, лучше, чем я в свое время. Что в лес не отправится, то с добычей к вечеру возвращался. Ну, то есть раньше так было, а сейчас зверь ушел. Ворону подбил – считай повезло. А то и пичугами с белками обходиться приходится. Не верю я, что Йорген мог загулять и женку бросить. Вот хоть режьте меня, но не мог. В беду попал парень, ох попал. Ведьма слопала, хоть режьте.

– А что за ведьма такая, дед? Расскажи, – попросила Трица, с трудом подстраиваясь под медленную, шаркающую походку собеседника. – Кто такая, откуда взялась?

– Да пес ее знает, откуда взялась. – недовольно ответил дед Хомич, хромая на левую ногу. – Из Бездны никак по наши жизни явилась. Когда она в наше село пришла я тогда еще на охоту ходил. Зим десять минуло с тех пор. Ох, сколько воды утекло, ох сколько. Сытое в то время и звалось иначе. – усмехнулся старик. – Поначалу нормально все шло. Толк от ведьмы всем был. А ей от нас. Принесешь, бывает крынку молока, попросишь, мол, охрани матушка, недуг отвадь – и враз здоровым станешь. Раны затягивала, кости сращивала, скотину лечила, рожениц от лихорадки спасала, дождь призывала, а когда надо и стужу отваживала.

– Вот прям так все и делала? – сдерживая улыбку, уточнила наемница. – И погодой управляла и лечила всех? И все сама без помощников? А еще говорят женщины существа слабые.

– Вот хоть режьте меня, а не вру! – заверил дед Хомич. – Но осерчала ведьма. Гадаем отчего, но не ведаем. Дары наши не принимает, в помощи отказывает. Справлялись, кто обидел, наказать обидчика обещали. Да все впустую. Злая ведьма стала, гонит гостей. А тут и в селе, как назло сплошные напасти начались – скотина болеет, урожай третий год саранча жрет, бабы при родах мрут, как мухи. А то и похуже что случается. – он понизил голос и продолжил. – Невестка углежога нашего говорят, жабу родила. Большую, черную. Эх, – вздохнул дед и разочарованно махнул рукой. – Боюсь я за Йоргена, ох боюсь. Как бы беды с ним не вышло.

– Найдем мы Йоргена, не дрейфь дед. – успокоила Трицитиана. – А выглядит ваша ведьма как?

– Что значит, как? – удивленно переспросил старик. – Ведьма выглядит, как ведьма. Старая, седая, сгорбленная, одета во все черное. На голове шляпа остроконечная, нос с бородавкой. И глаза такие внимательные-внимательные, ничего не упускают.

С каждым словом деда Хомича, рыжие брови Трицы поднимались все выше и выше над глазами, пока лицо не стало максимально вытянутым и удивленным.

– Может и метла имеется? – с робкой надеждой спросила она.

– Имеется, – подтвердил старик. – Как же это ведьма и без метлы.

– Да, действительно, – поспешила согласиться обескураженная наемница. – Без метлы ведьма никак.

– В село завсегда на метле прилетала. – с важным видом сообщил дед Хомич.

Трицитиана от изумления не нашлась, что ответить. А вот Аргилай нашелся.

– А как это – на метле то? – поразился юноша. – Черенок же тонкий. Тут и от седла задница болит, а на метле так это вообще мне кажется… – Лаи поежился, представляя, как палка от меты врезается в зад.

– Вот и спросишь у ведьмы. – посоветовал старик и остановился. – Пришли. – сообщил он и указал на небольшой, свободный от деревьев холм посреди леса, на вершине которого стояла маленькая бревенчатая избушка.

Трица нахмурилась, с подозрением рассматривая сооружение. Отсюда виднелись только две стены. На обеих отсутствовали окна и двери.

– А где вход? – спросила наемница. – С другой стороны?

– Ни окон, ни дверей. – посмеиваясь, ответил дед Хомич.

– Как войти то? Как ведьма в дом попадает? – недоверчиво уточнила Трицитиана.

– Через дымоход. – пояснил старик с ноткой гордости. – На метле влетает, и на метле вылетает с клубами фиолетового дыма.

– Да ну, бред какой-то… – проворчала женщина и принялась подниматься по склону холма.

– Удачи! – пожелал старик, оставаясь на месте. – Надеюсь, не сгинете, как Йорген.

– А ты не идешь, дед? – удивилась наемница.

– Я избу показать обещался, – отозвался тот. – Вот и показал. А идти не пойду. Стар я слишком, чтобы жабой век доживать.

Трицитиана подняла глаза к небу и разочарованно плюнув, продолжила подъем.

– Мне показалось, или ты не очень-то селянам веришь про дела ведьмы? – спросил Аргилай, догоняя женщину уже возле самой избы.

– Не очень-то. – кивнула Трицитиана, обходя избушку ведьмы по кругу. Входа все так же не наблюдалось.

– Но почему? – удивился юноша.

– Тебе Жадинсткой ведьмы было мало с ее лапками могильных червей и порошком из рога черного жеребца? – уточнила женщина. – Шарлатаны они все. – категорически заверила она и выругалась. – Да где ж вход, драть его!? Даже окон не имеется.

– Дымоход. – напомнил Лаи, указывая пальцем на крышу

– Вот сам и лезь, – огрызнулась Трица. – А я вход поищу.

– Нет тут входа, мы дом со всех сторон осмотрели. – заспорил юноша. – Глухие стены, ни щелочки.

– Обследуем холм. – решила наемница.

Внимательно осматриваясь, друзья медленно спустились по склону.

– А как же маги острова Семи Башен? – продолжил гнуть свое Аргилай. – У них есть магия. Почему ведьмам не колдовать?

– Магия это тебе не пальцем в носу ковырять. Магия штука наследственная, – пояснила Трицитиана, отводя в сторону ветки кустов и внимательно осматривая под ними землю. – От отца к сыну передается. Хотя и не всегда, случаются неприятности. Но передача магии происходит исключительно по мужской линии. К сожалению. Уж поверь – кому как не дочери мага знать. О, нашла! – торжественно объявила она, указывая на неприметный люк, крышку которого умело, замаскировали дерном и закидали листвой.

Лаи схватился и потянул за металлическое кольцо. Люк легко открылся. Перед напарниками предстал черный земляной ход, усиленный по краям деревянными балками. Здесь же на крюке, вбитым в одну из балок, висел деревянный фонарь с оплывшей свечей внутри. Оперативно запалив фонарь, Трица юркнула в люк. Аргилай постарался не отстать, чтобы не оказаться под землей в полной темноте.

Через несколько шагов земляной коридор вывел прямиком к закрытой, но не запертой деревянной двери. Стараясь, чтобы петли не заскрипели, и, прикрыв рукой огонек фонаря, наемница слегка приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель. Внутри была непроглядная тьма и стояла мертвая тишина. Немного выждав и окончательно убедившись, что из помещения, расположенным за дверью не доносится никаких звуков, Трица открыла дверь настежь и вошла, подсвечивая себе дорогу фонарем.

Судя по глухим бревенчатым стенам, друзья оказались внутри избы ведьмы. Обстановка удивляла своей скромностью. Присутствовал стол, заваленный каким-то хламом, табурет возле стола, большой сундук у стены, несколько метел рядом с ним и устланная старой соломой деревянная кровать в углу.

Аргилай запалил свечу, найденную на столе, и подошел к метлам. Взял одну, поместил себе между ног, попытался оседлать.

– Ой! – пожаловался юноша, потирая промежность. – Не понимаю, как на ней сидеть.

Трицитиана откинула крышку сундука и извлекла из него несколько черных платьев, остроконечную шляпу, седой парик и два больших накладных носа с крупными бородавками.

– А я, что говорила! – с триумфом воскликнула наемница, потрясая найденными носами, как добытыми трофеями. – Липовая ведьма! Шарлатанка!

– Тогда куда девался Йорген? – спросил Лаи, заглядывая под кровать и обнаруживая там только ночной горшок.

Трица перешла изучению того, что лежало на столе, безжалостно расшвыривая осмотренные предметы в разные стороны.

– Может охотник раскрыл шарлатанку и сейчас она зарывает его тело где-то под деревцем. – предположила женщина, пробегая глазами по каким-то листкам пергамента.

– Или ведьма на самом деле молодая красавица, а Йорген изменяет жене. – внес свой вариант Лаи, доставляя себе такое редкое теперь удовольствие, как вытянуться на кровати.

– Или они в сговоре… – пробормотала Трицитиана, изучая какую-то записку на клочке бумаги. – Так, понятно. Здесь мы узнали достаточно. – коротко бросила она и, сложив записку, сунула себе за пазуху. – Пойдем.

– Ты что-то нашла? – с любопытством спросил Аргилай, слезая с кровати.

– Да, – кивнула наемница, направляясь к люку. – Зацепку.

Деда Хомича они застали на том же месте, где расстались с ним. Старик стоял у подножия лысого холма и с удивлением смотрел на спускающихся к нему спутников – живых и невредимых.

– Эй, дед, – на ходу бросила Трицитиана. – До углежога вашего далеко идти?

– Через лесок, потом вдоль ручья немного и там еще крючочек. – заковыристо объяснил тот.

– Веди. – велела наемница.

– Та на кой? – удивился старик.

– На жабу черную посмотреть хочу. – ответила рыжая, а затем, сделав страшные глаза, добавила. – Вдруг это Йорген заколдованный.

Дед Хомич испуганно всплеснул руками и, прихрамывая, припустил по лесной тропинке, показывая дорогу и причитая на ходу.

– Ах, как же в жабу, ох, как же это, ах бедный Йорген…

– В жабу? – тихо, так, чтобы старик не услышал, спросил Аргилай. – Она же шарлатанка.

Вместо ответа, Трица достала из-за пазухи записку, найденную в избушке ведьмы и молча, протянула юноше. Тот развернул клочок грубой бумаги, и с трудом продираясь через косо накаляканные слова с множеством ошибок, прочитал: «Заклинаю тебя, исцели первенца жены моей. Отведи проклятие черное, верни облик человеческий. А не поможешь, изведу тебя гниду».