Читать книгу: «Цейрон», страница 3

«Замечательный мальчик», – сказал пустой комнате Лайнел. Он вообще не мог представить, как партия могла согласиться, чтобы подобные субъекты находились в местах производства. Отложив папку Роджера, он сконцентрировался на последнем кандидате, чьё досье было самым объёмным и тяжёлым. На первой странице была чёрно-белая фотография. Сверлящие малюсенькие глаза были похожи на две точки, немного терявшиеся на большом веснушчатом лице молодого человека. Его кудрявые волосы были похожи на большую шапку и заканчивались явно далеко за пределами рамок фотографии. Офицер прочитал его имя – Кейн Салса. В графе «Планета» был указан Мирал, а возраст кандидата был равен 25 циклам. Хотя социальный уровень был отмечен цифрой 3, Лайнелу показалось, что сама цифра была как-то странно напечатана. Взяв тонкий, почти прозрачный листок бумаги из досье, он поднёс его к лампе освещения. Было видно, что изначально там была цифра 1. Значит, при заведении дела он не был социально опасным. Как правило, дела заводили на граждан, которых называли стукачами. Как только Лайнел подобрал остальные листки из досье, чтобы приступить к беглому изучению профиля, в его сознании промелькнул номер 460—799. Вернувшись к первой странице с фотографией и порядковым номером, офицер прокричал: «Твою ж мать, святые черви!» Теперь он понял, как звали того самого бдительного гражданина. Всё досье изобиловало случаями проявления бдительности по отношению не только к абсолютно чужим людям, но и к своим коллегам и родственникам. Кейн работал в имперской канцелярии по ведению учёта. За несколько циклов работы он дослужился до помощника главного счетовода, написав более 15 доносов на своих коллег. Последний донос был как раз на главного счетовода, которого Кейн уличил в растрате партийных средств. Так как Кейн Салса был его помощником, он тоже попал под прицел жёсткого партийного аппарата, только на этот раз в роли обвиняемого.

– Хватит предаваться сладким грёзам, принцесса! – внезапно раздался голос Уоррена из динамиков в стене. – Я не вижу тебя на улице, а это значит, что ты опять там дрыхнешь, бездельник! – на мгновенье его прервал треск, вылетевший из древних колонок. – Нам нужно расчистить всё то дерьмо, которым вы заполнили колонию, до приезда гостей, поэтому я не понимаю, почему твой бальный костюм ещё не надет. Бегом в подсобку, дегенерат!

– А может быть, тебе самому там всё вылизать со своим полоумным дебилом? – огрызнулся офицер.

Ему никто не ответил. Все микрофоны в офицерских комнатах уже давно пришли в негодность и не работали. Коллинсон глубоко вдохнул, громко выругался и направился к выходу. Злость внутри него росла с каждой минутой. «Мы ещё посмотрим, кто кого обскачет, Хряк», – подумал офицер. Хлопнув дверью, он направился в подсобку, не в силах отделаться от чувства, что Уоррен с племяшей пока ведут с весьма большим отрывом.

Глава III
Добро пожаловать

Активировать тумблер так и не удалось. После трёх тщетных попыток Коллинсон решил пойти за Милтоном, чтобы вместе в ручном режиме открыть двери подсобного помещения, которые были древнее, чем сам император. Милтон в это время проводил инструктаж для своей группы в одном из залов для собраний. Коллинсон не хотел прерывать его брифинг, но, с другой стороны, это по вине Милтона и других опоздавших он теперь будет на улице несколько часов отдирать налёт от радиоактивного дождя на торце колонии. Тогда почему бы и не прервать доклад этого дебила?

Едва приоткрыв дверь, офицер услышал бурное обсуждение:

– Сэр, а почему у нас будет только 5 дополнительных копателей? Я слышал, что в соседней колонии команды расширят минимум на 20 человек! – спросил один из людей Грега Милтона.

Тот смутился, не предполагая, что ему полетят такого рода вопросы. Милтон был уверен, что все с большой радостью подхватят эту новость и поблагодарят его, ведь он подал это так, словно сам вместе с другими офицерами потребовал увеличение штата для команд. Но этого не случилось. Коллектив был весьма обеспокоен тем, что кто-то слышал о более существенном прибавлении персонала в соседних колониях.

– Ну мы же не знаем точно, сколько им дадут людей, ведь это только слухи, – в оправдательном тоне, немного повысив голос, сказал Милтон.

Послышался гул среди копателей.

– Я точно слышал, что им увеличат команды! – сказал копатель по имени Маркус.

– И я, и я тоже, – раздались одобрительные голоса.

– Также говорят, что им увеличили жалование и суточную норму пайка, – сказал Крайгер, заместитель Милтона.

Тот посмотрел на него, как на настоящего предателя, пытаясь взглядом объяснить, чтобы он заткнулся. Но Крайгер либо не понял, либо проигнорировал его посыл.

– Я вам точно говорю, увеличили жалование! – эмоционально выкрикнул он.

Все загудели и принялись оживлённо обсуждать, как теперь упростится жизнь в других колониях, не заметив появления офицера Коллинсона. Его увидел только Милтон, в глазах которого читались страх и неуверенность. Он повернулся к своей команде и попросил всех успокоиться. Все проигнорировали его требование и продолжили разговаривать об интересных нововведениях у соседей.

Коллинсон что есть силы похлопал в ладоши. Гул стих, все взгляды устремились на него. Несколько копателей встали, проявляя уважение к офицерскому званию. Остальные остались сидеть, показывая явную антипатию к молодому офицеру.

– То, что вы там слышали, – это всего лишь домыслы и сказки наших конкурентов, – начал Лайнел. – Сегодня мы были на встрече с руководством, и нам чётко пояснили, что это специальный агитационный вброс, который призван разрушить сильный дух наших команд. Мы все верим в миссию и цель, которые даёт император, поэтому сейчас нужно избавиться от ненужных паразитических идей, которые несут разрушение и хаос! – Коллинсон сам удивился своим словам, но, видимо, те фильмы, которые ему показывал Уоррен, действительно косвенным образом действовали на сознание человека. – Вы что-то слышали про какое-то увеличение, но вы не знаете, что там происходит на самом деле, – он понизил голос. – В соседних колониях сейчас наблюдается всплеск земляной чумы, которая уносит жизни минимум трёх копателей в месяц. У них нет достаточно лекарств, а также их руководство бросает людей на 4-й уровень!

Тут послышались неодобрительное кряхтение.

– Но как их бросают туда, если это запрещено кодексом партии о ведении копательных работ на Цейроне? – выкрикнул кто-то из людей Милтона. – Нам это говорили на всех ежегодных собраниях, и к тому же на том уровне есть черви, поэтому шахту там закрыли!

Коллинсон посмотрел на растерянного Милтона и незаметно для других подмигнул ему:

– Да, запрещено, но ведь ты об этом не расскажешь, если рано или поздно тебя скушает червь.

– Не может быть! – закричал Маркус. – У них есть регистр всех рабочих единиц, как у нас! О потерях все бы рано или поздно узнали!

– Ещё как может, особенно когда твои люди погибают от земляной чумы, – спокойно ответил Коллинсон. – Учёт смертей по болезням идёт в отдельном журнале, который отправляется по отдельному медицинскому каналу, так? – тут парень посмотрел на Милтона, и тот одобрительно кивнул. – Они просто отправляют данные о смерти по болезни, но скрывают, что иногда ими завтракают черви.

– Да, но почему тогда у нас нет этой чумы? Ведь мы находимся достаточно близко, – спросил Крайгер, что вызвало у Коллинсона явное удивление, так как самым мудрым для Крайгера было помалкивать, раз он не мог оказать поддержку своему руководителю.

– Потому что мы тратим все ресурсы на закупку специальных лекарств против всех видов возможных болезней, – ответил офицер. – Эти лекарства добавляются в витамины и ежедневно размешиваются с нашей вкусной и питательной едой. Вы даже не представляете, как за ваши жизни борются учёные и врачи под предводительством нашего руководства! Каждый прожитый вами день – фантастическая победа медицины и науки над невидимым и опасным врагом, – все молча слушали Коллинсона. – К тому же сейчас сюда направлены одни из лучших профессионалов с Мирала, которые призваны служить верой и правдой общему делу, с которыми мы добьёмся нашей цели намного быстрее и исполним свою заветную мечту! – все одобрительно закивали. – Мы вернёмся домой победителями над страхом и сомнениями, отвергнув все слухи и ядовитую ложь, – он сделал глубокий вдох. – К сожалению, даже наши братья по трудовому оружию из других колоний применяют уловки в надежде получения наживы, но это не приведёт их к цели. Только с чистыми помыслами мы сможем идти по светлой тропе, которую нам обозначил император Малгорн. Да здравствует Далтон Малгорн и святой замысел! С верой в империю и императора!

– В империю и императора, – хором громко повторили все присутствующие, включая самого Милтона.

Коллинсон толкнул локтем своего товарища, приглашая его в коридор. Милтон объявил сбор через шесть часов для встречи с новой командой, и оба офицера вышли из зала.

– Спасибо, дружище, – хлопнув по плечу Коллинсона, признательно сказал Милтон.

– Это ерунда, Грег, по сравнению с твоим здоровым и крепким сном, – язвительно сказал Коллинсон.

На лице его коллеги было явное удивление.

– Сном?

Коллинсон закрыл дверь и убедился, что их не слышно.

– Да, твоим грёбаным треклятым сном, из-за которого ты опаздываешь на эти сраные сборы с нашим Уорреном и его племяшкой! А теперь из-за таких придурков, как ты, мне нужно идти и драить снаружи стены этого прекрасного здания, – лицо Коллинсона покраснело от ярости, но он подавил в себе желание распыляться дальше. – Пока ты будешь опаздывать на эти летучки, меня из-за вас будут всё время привлекать на общественные работы! – сказал Лайнел.

Тот посмотрел на него таким взглядом, как учитель смотрит на ученика, который забыл самую важную строчку в гимне империи.

– Ты это серьёзно, Лайнел? Ты действительно думаешь, что Хряк и этот дебил придираются к тебе только из-за того, что другие делают что-то не так? – Грег улыбнулся. – Да у тебя даже людей нет в подчинении, поэтому спрашивать с тебя за других никто никогда не будет.

Он был прав, и офицер это понимал. Устойчивая неприязнь к нему со стороны руководства была на каком-то генетическом уровне. Причина была неочевидной, но факт был известен всем.

Милтон положил руку на плечо офицера:

– Дружище, все знают, что Хряк и его племяша – ещё те два урода, но к тебе они явно неравнодушны. Поэтому с нами или без нас, но что-то мне подсказывает, что нести долг перед обществом ты сегодня всё равно бы отправился.

– Да, так или не так, мне нужно отработать несколько часов перед встречей с моей командой, поэтому я и пришёл, – сказал Коллинсон.

Глаза Милтона блеснули.

– Ах да, нашему юнцу сегодня дали настоящую команду! Вот видишь, значит, не всё так уж и плохо, и скоро ты станешь полноценным командиром копателей! Я так и знал, что когда-нибудь этот день настанет – мы даже с Ронни пари заключили. Он говорил, что тебе никогда не дадут команду, что так и будут издеваться дальше. А нет, теперь пачку сахара должен будет!

Коллинсон стал мрачнее цейронской тучи, которая выплёвывает кислотный дождь.

– Ладно, посмотрим, что там будет дальше. Ты мне нужен, чтобы отпереть эту дверь в подсобку – я один не справлюсь.

Милтон посмотрел на него с удивлением.

– Так давай я позову своих ребят, чтобы они открыли тебе дверь в подсобку. Зачем тебе этим заниматься?

Коллинсон глубоко вздохнул.

– Во-первых, не мне, а нам, а во-вторых, я бы не очень хотел, чтобы твои копатели видели, как офицеры собираются на очистительные работы из-за нарушения дисциплины.

– Мне, кстати, разрешили сегодня не убирать, – вспомнил Милтон. – Уоррен сказал, чтобы я сконцентрировал внимание на изучении досье новых копателей, – поймав сверлящий взгляд Коллинсона, он понял, что этот комментарий был явно лишним.

– Ладно, пойдём уже. Жду не дождусь, когда буду наслаждаться этими прекрасными пейзажами снаружи, – устало сказал Коллинсон, и офицеры направились в сторону складских помещений.

Сняв крышку с помощью шуруповёрта, Лайнел нащупал рычаг, что находился в стене возле двери. Офицер попытался провернуть его, но дверь не поддавалась.

– Как будто заклинило дверной механизм, – сказал он. – Ты не помнишь, кто последний пользовался этой подсобкой?

– Кроме тебя, ей вообще никто не пользуется, – спокойно сказал Милтон. – Извини, но только ты получаешь эти интересные задания в последнее время. Раньше я сюда частенько заглядывал, но с твоим появлением походы сюда сошли на нет.

Коллинсон проигнорировал его слова.

– На счет три – ты тянешь на себя эту треклятую дверь, понял?

Милтон вцепился руками за рукоятку двери. Он был немного крупнее Лайнела и шире в плечах, но что-то подсказывало офицеру, что даже вдвоём им придётся приложить немало усилий, чтобы попасть внутрь.

– Тебя понял, Лайнел, я готов.

– Раз, два, три, – Коллинсон что есть силы дёрнул рычаг внутри стены.

Милтон одновременно потянул на себя ручку двери. Раздался щелчок внутри древнего механизма, и дверь открылась.

– Фух… Если бы я знал, что будет так сложно, то всё-таки позвал бы своих ребят, и они вмиг бы открыли, – сказал с укором Милтон.

– Да, а потом смотрели бы в окошко, как их командир драит стены в профилактических целях за свою лень и любовь ко сну, – отметил офицер.

– Так я же не буду этого делать – мне же разрешили… я же говорил, что Уоррен…

– Да, да, я помню, – перебил Коллинсон. Он указал на замок. – Видимо, кто-то очень сильно хлопнул этой прекрасной дверью и сбил механизм.

– Это же с какой такой силой нужно было хлопнуть?! – удивлённо спросил Милтон.

Коллинсон лишь пожал плечами и вошёл в подсобку. Включив свет, он увидел некоторые эргономические изменения. Вместо шкафов с костюмами для выхода наружу стояли пять одноместных железных коек. На них были древние, отжившие свой век, прохудившиеся матрасы, на которых когда-то спали первые рабочие колонии. Возле них стояли самодельные неровные деревянные тумбочки. Над двумя из них, что находились у стены, висел огромный, местами пожелтевший транспарант, на котором неровным почерком красными буквами было написано «Добро пожаловать!».

На самой ближней кровати, которая располагалась у входа, лежал костюм, на котором была бумажка с запиской: «Для нашей принцессы».

– Какого хрена?! – не успел произнести Лайнел, как из динамиков в стене снова услышал приятный голос начальника колонии:

– Ты слишком долго прихорашиваешься, неженка, руки в ноги и бегом за дело! А ты, Милтон, сейчас составишь ему компанию, если шатаешься без дела!

– Сэр, никак нет, сэр, – выпалил Милтон, – я помогал офицеру Коллинсону открыть дверь в подсобное помещение.

– Номер 166, немедленно покинуть складское помещение и оставить офицера с номером 218!

– Да, сэр! – выпалил Милтон, посмотрев на Лайнела.

Он развернулся и вылетел из подсобки. Офицер отметил про себя, что микрофон в подсобке работал, раз их услышал Хряк.

– Ну ты посмотри на него, – вместе с шипением вылетело из единственного динамика в бетонной стене, – ничего не может сделать сам.

– Сэр, здесь нет моего рабочего костюма, – раздражённо ответил офицер, скомкав оставленное ему послание.

– Да это удивительное проявление проницательности, – язвительно сказал Уоррен. – Мы отдали тебе самый лучший рабочий костюм, так как предыдущий пришёл в полную негодность из-за твоего безалаберного отношения к партийным вещам, – последние слова практически полностью поглотил шипящий звук.

– Сэр, этот костюм на два размера больше моего, – офицер чувствовал, как гнев наполняет его изнутри. – Я боюсь, что согласно рабочей инструкции мне запрещено надевать его для проведения очистительных работ.

– Ты давай там не умничай, принцесса, это ни на что не влияет. Мы не виноваты, что приходится иметь дело со щупленькими лилипутами вроде тебя. Аппарат для очистки находится в тумбе возле твоей койки с костюмом.

– Возле моей койки? – ошеломлённо спросил Коллинсон.

– Да, именно так! Теперь ты будешь нести службу в этом помещении со своей командой, – спокойно сказал Уоррен. – Ты, как офицер, должен будешь приглядывать за профессионалами, щедро доверенными тебе партией.

– А почему у этих профессионалов социальный статус 3-го уровня? – уже не скрывая возмущения в голосе, спросил Лайнел. – Этот статус дают преступникам!

– Отставить, Коллинсон! – взорвался начальник колонии. – Это люди, вставшие на путь исправления, которые жаждут искупить свои грехи перед обществом и сделать что-то полезное на благо нашей империи! Тебе бы следовало поучиться у них этому великолепному стремлению, а не осуждать!

Уоррен замолчал, переводя дыхание. Коллинсон очень чётко представлял, как Хряк покрылся красными пятнами и наверняка сейчас искал пульт для активации кондиционера.

– Я не могу быть вместе с такими людьми в одном помещении, так как они преступники и должны находиться в изолированном месте. Они не могут работать в группах по определению, – сказал Лайнел.

– Это временная мера, офицер. Сейчас специально отведённое для них помещение находится в процессе ремонта. Мы отдадим им его, как только закончим реконструкцию старой столовой, – ответил Уоррен, – поэтому тебе уготована великая миссия быть одним из первых, кто будет участвовать в программе по интеграции данных субъектов. Через труд и усердие мы добьёмся великих подвигов, возведя защитную стену для нашего народа с помощью этих людей.

– Людей? – раздражённо спросил Коллинсон. – Мне дали преступников с явными расстройствами в психике! К тому же один из них является животным, и я не понимаю, как такое может быть! Изначально нас готовили, что на Цейроне мы будем добывать синее железо со своими командами, но к уголовникам с психическими отклонениями нас никто не готовил. Если это и есть великая миссия, то я…

– Номер 218, немедленно отставить истерику и приступить к обязательным профилактическим работам, – резко прервал Уоррен. – По завершении работ немедленно прибыть к главному входу для встречи с командой. После встречи сопроводить группу в помещение для отдыха, попутно проведя обязательную экскурсию, – Уоррена прервало шипение в колонке, которое достигло своего апогея. Когда шум стих, он спросил: – Тебе всё ясно, неженка?

Коллинсон понял, что дискутировать и возмущаться нет никакого смысла.

– Да, сэр! – ответил Лайнел, неохотно надевая костюм.

Глава IV
Элли

Подходя к выходу, офицер надел шлем, испещрённый сотнями маленьких трещин. Лайнел отметил, что первый раз рад голоду, так как запах внутри скафандра был отвратным и вызывал рвотные позывы – предыдущий хозяин костюма великодушно оставил своё послание последователям. Офицер представлял, как Уоррен и Стэнли забавлялись, отбирая именно этот костюм. Ещё одно очко в их пользу, но это ненадолго. Он чувствовал, что сможет придумать что-то, что перечеркнёт все их планы и даст ему билет на планету его мечты.

Он вошёл в промежуточный шлюз, держа очиститель в руках. Двери позади офицера закрылись, и всё пространство погрузилось во мрак. Через несколько секунд зажглась красная импульсная лампочка, оповещая о разгерметизации. С неприятным скрежетом механизм оживил железные двери, открывая вид на суровый пейзаж. Ветер в свирепом порыве что есть силы ударил Коллинсона. Вдали на равнине перед серыми горами, уходящими в небо, виднелись десятки песчаных смерчей, что в танце друг с другом поднимали пыль возле гигантских лилий Нюмта. Каменные великаны давали жизнь хищным червям и позволяли людям использовать вырабатываемый газ для своих нужд. В каком-то смысле эти лилии были главным символом планеты, который придавал стойкости молодому офицеру. «Если они смогли на протяжении миллионов циклов выстоять здесь, то и я смогу противостоять этим двум уродам», – подумал Коллинсон. Он посмотрел на небо, которое беззвучно взрывалось каскадами ярких зелёных вспышек, знаменуя, что скоро пойдёт ядовитый дождь. Солнце еле пробивалось сквозь тяжёлые чёрно-серые облака. Не теряя времени, офицер покинул промежуточный шлюз, стремительно направившись наружу к одной из стен возле главного входа с табличкой «Добро пожаловать в колонию Далтон».

После часа отдраивания стен колонии от налёта, который оставлял ядовитый дождь, офицер почувствовал, как его ноги постепенно немеют от холода. Индикатор на скафандре показывал минус 160 по Цельсию, что являлось абсолютной нормой, но если на тебе костюм большего размера, то проблемы с терморегуляцией начинаются очень быстро.

Ветер усилился, и аппарат, предназначенный для очистки стен, уже не был так эффективен. Выпускаемые им тонкие струйки очистителя практически не достигали наружных стен колонии с расстояния в пять метров. Подходить ближе было довольно рискованным занятием, так как жидкость могла попасть на офицера и повредить ткань защитного костюма. Окончательно убедившись в том, что его правая нога полностью онемела, Коллинсон посмотрел на небо. На этот раз ядовитые тучи уже извергали множество фиолетовых ярких вспышек. Это говорило о химической реакции, которая вызывает дождь. Офицер захромал обратно к главному входу и был уверен, что сейчас из динамиков внутри скафандра он услышит визг руководства, но ничего не произошло.

Вернувшись обратно в подсобное помещение, на скорую руку переделанное под жилое, Коллинсон увидел свои личные вещи, небрежно разбросанные на кровати. Несколько полотенец, набор для умывания и бритва заполнили всё пространство его скромной кровати. На тумбочке стопкой стояли досье на людей из его будущей неофициальной команды. Вероятно, заботливые руки Уоррена и Стэнли перенесли всё это из его студии. Плакат Эворы, содранный со стены его комнаты, лежал на полу. Из кармана его офицерского кителя также исчез ключ от самой студии. Коллинсон отметил про себя свою прозорливость в плане того, что всегда брал ламинированную фотографию с собой. Оставив её в комнате, он бы никогда её больше не увидел. Хряк и его дегенерат могли бы сделать с ней что-то очень мерзкое, о чём офицер не хотел даже думать. Он собрал свои скромные пожитки и аккуратно разместил их внутри самодельной тумбы. Туда же он спрятал и все досье. Офицер повесил плакат напротив своей кровати и переоделся, оставив костюм в перекошенном шкафу. Посмотрев на часы, офицер понял, что у него было несколько часов, чтобы поспать до общего сбора. Он лёг на скрипучую древнюю койку и заснул крепким сном.

Коллинсону редко снились сны, но в этот раз фантазия подарила ему очень яркие и красочные картины Эворы. В детстве отец рассказывал ему, как там красиво – его дедушка когда-то жил на этой живописной и прекрасной планете, поэтому Лайнел всегда перед сном просил отца пересказать ему воспоминания деда. Их семья, как и многие другие, была одной из тех, чьи предки эмигрировали с благоприятной зелёной планеты на Мирал. После революции, когда произошёл судьбоносный раскол партии, всех сторонников предыдущего режима либо уничтожили, либо посадили в тюрьмы. Лишь незначительной части удалось эмигрировать на другую планету, чтобы вести работы на бесчисленных заводах и предприятиях. Лайнел родился в загрязнённой атмосфере, слабо приспособленной для человеческой жизни, и никогда не видел синего неба. Отец рассказывал ему и его братьям о бесконечных зелёных лесах, в которых водились удивительные и прекрасные животные. Он говорил, что на Эворе есть горы, вершины которых украшает белый и чистый снег, по которому можно передвигаться на специальном транспорте, а горный воздух обладает целебными свойствами. Население Эворы никогда не знало ни голода, ни болезней.

Офицеру приснилось, что он на лодке пересекает голубое озеро у подножья горных хребтов, окружённых густыми зелёными лесами. Где-то слышалось пение птиц, а мягкие лучи солнца нежно грели спину.

– Может, остановимся здесь, милый? – послышался приятный женский голос за его спиной.

Он обернулся и увидел прекрасную Элли – ту, что пообещала ждать его и любить до самой смерти, и в которую он был без памяти влюблён. Она озарила его искренней улыбкой. Её выразительные карие глаза блестели, делая взгляд одновременно кокетливым и любопытным. На ней было белое, подчёркивающее стройную фигуру платье из хлопка, придававшее позе величественность и в тоже время непринуждённость. Тёплый нежный ветер развевал её чёрные густые волосы.

Коллинсон встал, немного раскачав при этом лодку. Он подошёл к девушке, которая не сводила с него глаз. Офицер чувствовал, как сердце в бешеном ритме разгоняет кровь в его теле, предвкушая её прикосновение. Она встала и обняла его. Он почувствовал жар, охвативший всё окружающее пространство. Они поцеловались, а потом она указала ему на водную гладь:

– Смотри, Лайнел!

Он увидел их вместе, стоящих на лодке в окружении лесов и гор со снежными вершинами. Она была прекрасна, и парень не мог поверить, что это происходит с ним здесь и сейчас. Какая-то часть его сознания подсказывала, что это всё ненастоящее, но он моментально отсёк эту мысль. Рядом с их отражением в воде он увидел водяную лилию, что им показывали ещё в школе. Как же сильно она была похожа на тех каменных великанов с Цейрона!

– Это прекрасно, – взволнованно сказал Коллинсон.

Частое дыхание выдавало его дальнейшие намерения, но он не мог ничего с собой поделать. Ведомый порывом чувств, офицер повернулся к девушке, но его встретил её серьёзный и строгий взгляд.

– Ты должен собраться, милый, – спокойно сказала Элли.

– Собраться? – озадаченно спросил офицер.

Внезапно что-то огромное под гладью озера на большой скорости врезалось в лодку. Коллинсона отбросило назад, и он ударился затылком о борт. Элли неподвижно стояла на том же месте. Над её головой он увидел собирающиеся чёрно-серые тучи.

– Не дай им сбить тебя с толку! – она посмотрела наверх, где уже виднелись фиолетовые вспышки. – Главное – идти к своей цели ради нас! Ты понимаешь? – спросила девушка.

Раздался оглушительный гром.

– Да, я понимаю, – растерянно сказал Коллинсон.

Он приподнялся, опираясь на края лодки и смотря, как небо превращается в кромешный ад.

– Элли, любимая…

Он направился к девушке, но тут из воды вынырнул огромный хищный червь.

Он перелетел через лодку, опять отбросив Коллинсона. Поднявшись на ноги, офицер оказался в лодке один. Он заорал что есть мочи, но его голос поглотил раскатистый гром падающего неба. Коллинсон посмотрел вниз на отражение в воде. Непонятно, почему он потянулся за плавающей лилией, но она ушла под воду, и вместо неё показалось лицо Уоррена. Теперь Лайнел понял, что этот червь и был Уорреном. Он навис над лодкой офицера.

– Мне абсолютно по хрен, что вы здесь друг другу шепчете, птенчики, но у тебя ничего не получится, принцесса! – сказал Уоррен и расхохотался под гром нескольких молний.

– Да пошёл ты! – крикнул Лайнел. – Мы посмотрим кто кого, урод, посмотрим!

Уоррен расплылся в злобной улыбке:

– Тогда тебе необходимо собраться, принцесса! Ты меня понял? А ну быстро собрался, придурок! – он что есть силы ударил по лодке, и офицер упал за борт.

Только вместо воды его встретил бетонный пол. Открыв глаза, Лайнел услышал, как Уоррен орёт что есть силы:

– Номер 218, быстро собраться и прибыть на место для встречи команды!

Его слюни разлетались в радиусе пары метров, и казалось, что лицо его скоро лопнет от злости. В помещение влетел его племянник.

– Святой Малгорн, да этот сукин сын здесь дрыхнет! – выкрикнул Стэнли.

Лайнел поднялся и отряхнулся.

– Погода испортилась, и пошёл дождь. Я не мог оставаться снаружи, – спокойно оправдался офицер.

– Ладно, неженка, давай прибери здесь всё и готовься к встрече гостей – тебе им ещё экскурсию проводить. Через 20 минут приказываю явиться к главному входу, номер 218, – Уоррен посмотрел на племянника. – Это все дегенераты, или мы кого-то забыли?

– Бронси, – произнёс Стэнли Свидгер с ухмылкой.

– Ах да, ещё этот дегенерат остался, – он посмотрел на офицера. – Вот видишь, приходится вас контролировать и проверять всех. Вы либо дрыхнете, либо срёте – никакой работы с командами или изучения кодекса в свободное время.

Он кивнул племяннику, и оба вышли из подсобки. Коллинсон достал фотографию Элли и поцеловал её.

– Скоро встретимся, любимая, – он спрятал фото во внутренний карман своего кителя, заправил постель и вышел из подсобки.