Читать книгу: «Лабиринт», страница 3

СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

– Большое спасибо, что подвезли до аэропорта, Владимир Семёнович! – я поблагодарил моего давнего знакомого. – Я рад, что выдалась возможность повидаться с Вами! Надеюсь, что в будущем будем видеться чаще, чем раз в полгода.

– Мне тоже очень приятно, что Вы приехали, Андрей! Простите, что не смог Вас встретить в понедельник! – ответил Владимир Семёнович. – Мне кажется, что Вы понравились Дмитрию: после вчерашнего ужина он весьма лестно отзывался о Вас, когда Вы нас покинули. Хотя мне показалось, что он не очень впечатлился нашим походом в филармонию.

– Ну, филармония – это на любителя. Не все могут оценить. Я и сам на подобных мероприятиях чувствую себя немного не в своей тарелке. Хотя я рад, что мой приезд попал на это выступление. Надолго запомню.

– Почему ты летишь в Новосибирск? Мне казалось, что ты собирался вернуться в Питер на этой неделе? Опять непредвиденные обстоятельства?

– И не говорите, с моей работой сложно планировать что-то в краткосрочной перспективе. Вечно теребят. Впрочем, домой я планирую прилететь уже в пятницу, – ответил я, хотя искренне надеялся, что у меня будет возможность улететь уже в четверг вечером. Надолго я в Новосибирске задерживаться не имел ни малейшего желания.

– До свидания, Андрей! – седоволосый пятидесятилетний мужчина сказал мне это с некоторой грустью, хоть и с улыбкой на лице.

– Прощайте! Ещё раз спасибо!

Мы пожали друг другу руки, и я отправился на посадку. Как же приятно видеться с такими людьми, как Владимир Семёнович! Интеллигентный и образованный – всегда узнаю что-то новое и интересное, общаясь с ним. Хотя, пригласив меня вчера в филармонию на органный концерт, он перебрал, так как оценить всё мастерство выступающего я вряд ли мог. Наверное, выступающий играл хорошо, но я временами ловил себя на мысли о том, что не понимал, как я вообще там оказался. Думаю, что Дмитрий думал так же, только скрыть это у него не очень хорошо получалось.

Дмитрий, тот, ради знакомства с которым я сюда ехал, оказался на удивление простым человеком, без заскоков. Редко удаётся в моей работе познакомиться с такими. Думаю, что мы с ним наладим отличное сотрудничество. Надо будет не забыть написать ему в ближайшие дни письмо и поблагодарить за хорошо проведённое время. Не то чтобы я провёл его с ним великолепно, но написать нужно, если я хочу, чтобы он меня запомнил на фоне остальных людей.

Зарегистрировавшись на рейс и заказав себе кофе, я позвонил сестре. – Верусь, привет! Вы где остановились? Я буду в Новосибирске часа через четыре и из аэропорта готов ехать сразу к вам.

– Привет! Мы остановились в гостинице, недалеко от квартиры родителей. Пришлю точный адрес по смс, – сестра говорила на удивление спокойным тоном. Не сравнить с тем, что было позавчера!

– Хорошо. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Олег дал мне успокоительное, вроде работает.

– Я позвоню, как прилечу и заселюсь в отель. Предлагаю где-нибудь поужинать.

– Да, давай. Целую.

– До встречи.

Я положил трубку и вдруг осознал, что только сегодня узнал, как зовут её жениха, хотя они уже два года жили вместе. Хорошо быть вместе с любимым человеком, на которого можно рассчитывать. Рад, что у Веры есть тот, кто может прикрыть тылы. Жаль только, что у меня никого нет. Конечно, и Лёша, и Саша, и многие другие мои знакомые – тот же Владимир Семёнович – надёжные и приятные в общении люди, которые не оставят в трудный момент, но это не то. Я был по-настоящему близок лишь со своей женой, но она уже в прошлом. Ближе к разводу она неоднократно мне говорила, что я использую людей, и у меня никогда не было и не будет друзей. Разумеется, она пыталась меня уколоть, говоря такое во время очередной ссоры. Говорила это, пытаясь напугать тем, что после развода я останусь совсем один. Думаю, что ей бы действительно удалось меня этим напугать, если бы не одно «но», заключающееся в том, что даже если бы я и остался один, то одиночества я не боялся.

Однако после развода я начал всерьёз задумываться над тем, что она сказала. Что если она действительно права? Если отбросить всю ненависть, с которой она мне это говорила, и её мотивы меня запугать, то в сухом остатке её слов остаётся то, что у меня нет близких людей. Мне нравилось общаться с друзьями и коллегами, и я всегда был искренне рад совместным встречам, но если задуматься, то я никогда не проявлял сам инициативу повидаться и никогда не ловил себя на мысли о том, что, в принципе, имею желание увидеться с моими знакомыми или узнать, как у них дела. Со временем я всё чаще задумываюсь над тем, что, быть может, я так хорошо научился играть роль общительного и жизнерадостного человека, что смог убедить в этом не только окружающих, но и себя? Может, бывшая жена видела то, чего я сам не видел? Может, моё удовлетворение и радость от общения с друзьями и коллегами – это всего лишь маска, которая настолько прочно приросла ко мне, что я забыл, каково моё истинное лицо? Если это так, то это, пожалуй, и стало причиной развода. Наверное, ей сложно было верить человеку, который обманывает не только других, но даже себя. Будь это правдой, то я бы на её месте тоже подал на развод.

Тем временем по ту сторону иллюминатора уже начали виднеться первые звёзды. Давненько я не видел звёздного неба с земли – вечно облака с редкими проявлениями солнца днём. В самолёте прекрасно то, что ему безразлично то, что творится под ним: моросящий дождь, мокрый снег, слякоть – не важно: на высоте десять километров над уровнем моря всегда минус пятьдесят и абсолютно ясно. Мне нравится такая стабильность.

Завтра тяжёлый день: похороны и поминки меня не сильно волновали, но необходимость встречи с братом, раздосадованной сестрой и множеством старых знакомых матери и отчима наводила на меня некоторую тоску. Лишь бы меня не попросили сказать прощальное слово, так как в любом случае ситуация возникнет неловкая: либо я скажу, что мне плевать на то, скончались мои родственники или нет, потому что они были паршивыми родителями, либо откажусь произносить речь под предлогом того, что ничего хорошего я сказать о них не могу, а о покойниках плохого не говорят. Даже не знаю, какой вариант выбрать, хотя итог будет один – шок, а затем презрение ко мне как к неблагодарному сыну. Ну, по крайней мере, на поминки я идти не обязан, достаточно будет лишь час-два провести на кладбище и по возможности помалкивать. Надо будет завтра с утра зайти и купить костюм. Командировка была неформальной и официальных вещей я с собой не брал – на похороны в такой одежде не пойдёшь.

К девяти часам вечера я уже заселился в отель, успел принять душ и собраться. Хорошо хоть вчера додумался застирать вручную нижнее бельё и носки, иначе чистых вещей уже вообще бы не осталось – в это время я уже планировал быть дома и отдыхать. Я позвонил Вере и договорился встретиться в ресторане в паре километров от моего отеля и недалеко от её.

Я вышел из отеля и закурил. После того как я прошёл примерно полкилометра, у меня зазвонил телефон, и, взяв трубку, я услышал голос Саши.

– Здорово, Андрей! Ты давно бывал на Хибинах? – как всегда, бестактно выпалил Саша. Люблю его непосредственность.

– Привет! Был там студентом последний раз, когда катался на сноуборде. А у тебя есть предложение туда съездить? Мне кажется, сезон ещё не начался, но думаю, что ради тебя они насыплют искусственный снег, – с сарказмом ответил я.

– Да не. У меня там деловая встреча, часть завода в собственность планирую прикупить, а мои северные коллеги предлагают перед этим собраться и на пару дней в поход сходить в горы. Ты же вроде любишь горы, вот и вспомнил о тебе. Поедешь со мной? И на кой чёрт им меня в поход тащить…

– Не знаю, сколько твоим коллегам лет, но полагаю, что от сорока и выше, и их любимый артист – Высоцкий. Помнишь, там песня у него есть про то, что если хочешь проверить человека на паршивость, то нужно его в горы взять. Вот они, видимо, и берут: проверять тебя будут! – я засмеялся.

– Что за люди! Нормально-то нельзя что ли было сказать?! Теперь действительно всё складывается в общую картину, а то их предложение ввело меня в некоторый ступор. Тогда позвоню им сейчас и соглашусь. Так ты составишь мне компанию?

– А когда вы едете?

– Они хотят выехать из Кировска утром в субботу и вернуться через пару дней. В понедельник вечером, полагаю. Если ты согласен, то можем встретиться в пятницу в Мурманске и оттуда выехать к ним. Прямой рейс до Апатитов из Питера есть завтра, но я в Томске дела решаю и на него не попадаю.

– Ты в Томске?! Как тесен мир, а я в Новосибе сейчас!

– Круто! Давай тогда я в пятницу подъеду в Толмачёво, и вместе вылетим в Мурманск?

– Блин, как-то это всё совсем не входило в мои планы. Но, конечно, я не оставлю тебя наедине с извращенцами, которые решают вопрос по продаже завода исключительно на вершине гор. С их стороны сколько человек поедет?

– Хватит издеваться! По количеству точно не знаю: поедут собственник и директор, но сказали, что, возможно, нескольких инженеров или геологов с собой возьмут. То есть, думаю, максимум человек пять поедет.

– Может, Лёху с собой прихватим? Думаю, он захочет развеяться немного, а то сидит безвылазно в своих ресторанах.

– Конечно, зови! Я с ним разговаривал месяц назад, голос у него был немного скучающий.

– Отлично! Я позвоню ему.

– А ты что делаешь в Новосибирске? Мне казалось, тебя туда днём с огнём не затащишь. Настолько важная встреча, что ради неё даже туда прилетел?

Всегда умиляло то, как он коверкает поговорки. – Я тут с сестрой встречаюсь. Как раз минут через пятнадцать увижу её. Шесть лет не виделись.

– О! Ну это дело хорошее! Она же на Камчатке где-то живёт, ты говорил. Почему в Новосибирске решили встретиться, а не у неё или тебя?

– Мать с отчимом разбились в понедельник. Завтра похороны, и я приехал её поддержать.

– Ох… – после продолжительного молчания Саша продолжил. – Прости, ты уверен, что хочешь ехать со мной? Мне жаль! Если бы знал, то не стал бы тебе звонить со всякой ерундой.

– Саш, прекрати! Хотя бы ты не разговаривай со мной так, как будто я убит горем и ты хочешь мне помочь. Я в полном порядке, и единственная причина, по которой я сюда приехал – это увидеться с сестрой. Я с радостью полечу с тобой на Хибины!

– Хочешь, я приеду к тебе не в пятницу утром, а в четверг вечером? Думаю, что тебе там одному не очень весело.

– Идея хорошая, но чёрт знает что там завтра будет твориться, и я понятия не имею, во сколько освобожусь. Лучше приезжай в пятницу с утра. Встретимся в аэропорту, – я собирался попрощаться, так как уже подходил к ресторану, но вдруг вспомнил характерную беспечность Саши. – И, да, Саш, ты знаешь, что в сентябре на Хибинах уже довольно холодно? Возьми зимние вещи! В осенней куртке замёрзнешь.

– Хм, да? Спасибо, прикуплю из одежды здесь что-нибудь. А сколько там?

– Не знаю, посмотри в интернете. Я тоже себе что-нибудь прикуплю.

Мы посмеялись и закончили разговор. Незамедлительно позвонив Лёше и получив от него утвердительный ответ, я написал Саше о том, что Лёша тоже едет, и нас будет трое.

Девять двадцать восемь – через две минуты мы договорились встретиться за столиком ресторана. Вера с Олегом должны быть уже там. Протянув руку к двери, я почувствовал характерную вибрацию в кармане и, так и не войдя внутрь, взял трубку.

– Андрей Александрович, здравствуйте! Вы уже вернулись? Я хотела узнать, будете ли Вы завтра. И хорошо бы, если Вам удобно, сейчас согласовать время для двух встреч! – звонкий голос Маши был для меня сейчас звуком, как будто доносящимся из совершенно иного мира.

– Маша, добрый вечер! – задумавшись, я понял, что у них сейчас ещё день, а не вечер, но плевать. – У меня изменились планы, и я раньше вторника на работе не появлюсь. Все срочные дела направляйте мне по почте, а встречи назначьте на вторую половину следующей недели. Хорошо?

– Хорошо, всё сделаю! Вам при необходимости можно звонить?

– Не стоит. И Алине с Пашей передайте тоже, чтобы без острой необходимости до вторника меня не беспокоили. Звоните только если возникнут исключительные обстоятельства.

– Поняла. Всё передам. До свидания!

– До свидания, Маш.

Я снова протянул руку к ручке двери и вошёл в ресторан. Оглядев зал, я увидел в дальнем конце помещения сестру, сидящую за столиком в углу и тихо разговаривающую с мужчиной лет тридцати. Полагаю, что это Олег. Вера увидела меня и расцвела. Подойдя к ним, я крепко обнял сестру, после чего она представила меня Олегу, и мы пожали с ним друг другу руки. Очень необычно было видеть Веру вживую, а не через экран ноутбука или смартфона. Как будто та Вера, с которой я разговаривал по телефону, и Вера, с которой я сидел сейчас за столом, были разные люди.

Безумно хотелось есть, и я предложил сразу сделать заказ. За полчаса ожидания еды мы обсудили то, как складывалась жизнь у всех участников разговора за последние пять лет. Оказалось, что Олегу был тридцать один год, и они познакомились, когда вместе с Верой работали в одном отделе. Они планировали завести детей незамедлительно после свадьбы, к которой уже почти всё было готово.

– Мы решили, что, возможно, немного перенесём свадьбу в силу нынешних обстоятельств, – сказал Олег, посмотрев на Веру. – Может, на март или апрель.

– Поверить не могу, что родителей не будет на свадьбе! – на глазах у Веры навернулись слёзы, и Олег её обнял и прижал к себе.

– Но они же знали, что ты скоро выходишь замуж, и знали, что у тебя замечательный жених. Думаю, что сам этот факт их очень радовал. Олег, твои родители будут? Они знакомы с Верой?

– Да, мы ездим к ним раз в год летом на дачу. Они даже хотели приехать сюда на завтрашнее мероприятие, – Олег явно не хотел произносить слово «похороны». Но я сказал, что в этом нет нужды. Наши с Верой родители не были знакомы друг с другом. Знали друг о друге лишь то, что мы с Верой рассказывали, и видели фотографии.

– Понятно. Как Вы добрались? Узнали какие-то подробности произошедшего?

– Мы… я говорила с Игорем. Мама с папой возвращались с дня рождения тёти Эли. Было уже темно, и посреди трассы они столкнулись с фурой. Столкнулись – не совсем верное слово, скорее, попали под неё. Водитель жив и почти невредим. Следователи сказали, что виноват отец – выехал на встречную полосу на повороте с ограниченной видимостью. Да и по фотографиям места происшествия всё видно: столкновение действительно было на полосе, по которой ехал грузовик. Возможно, папа потерял управление, я не знаю. Машина восстановлению не подлежит, а родители… врачи сказали, что они скончались мгновенно и без мучений, но их тела мне в морге так и не показали, – Вера не плакала, просто смотрела в одну точку посреди стола. – Игорь их видел, но сказал, что мне не стоит смотреть.

Интересно, что ей дал Олег, если она говорит обо всё этом в таком хоть и подавленном, но вполне адекватном состоянии? Надо будет у него попросить парочку таких таблеток на всякий случай.

– А Игорь как себя чувствует? – спросил я, скорее, из праздного любопытства, чем от реального желания узнать, как у него дела. Более того, наверно, я даже надеялся на то, что он убит горем.

– Игорь сильно расстроен. Ему тяжело, ведь, по сути, он один всё организовывал. Мы почти не принимали участие в организации похорон и поминок, хотя по возможности пытались помочь ему, когда приехали.

– Знаешь, а ведь он мне так и не позвонил и не сообщил о случившемся. Только ты мне сказала.

– Странно. Я понимаю, что отношения у вас складывались не самым лучшим образом, но мне казалось, что всё не настолько плохо, чтобы он тебе не сообщил о случившемся.

– Может, ты сказала ему, что сама позвонишь Андрею, и поэтому он не звонил? – предложил свою идею Олег.

– Да я смутно помню, что мы тогда говорили друг другу. Наверно, так и сказала, поэтому он и не связался с тобой, Андрей. Завтра увидитесь.

– Завтра всё начинается в двенадцать ровно? – уточнил я.

– Да, но мы приедем раньше: к одиннадцати, наверное.

– Хорошо. Я заранее приезжать не буду, ладно?

– Конечно. Я всё понимаю. Спасибо, что приехал! Я очень рада, что ты здесь!

– И я очень рад! И наконец с Олегом познакомились.

Мы просидели в ресторане до полуночи и, обоюдно решив, что завтра тяжёлый день и всем нужно выспаться, разошлись. По пути в отель я вспомнил то, как меня маленьким мама с отчимом брали на похороны знакомых. Зачем они это делали? О чём они думали, когда говорили маленькому ребёнку идти смотреть на то, как хоронят чей-то труп? Когда у меня будут дети, я ни за что не позволю им присутствовать на таких мероприятиях до тех пор, пока они не повзрослеют и не смогут сами сделать осознанный выбор – идти или не идти. Прикинув в голове количество похорон, на которых я присутствовал до семнадцати лет, мне удалось вспомнить семь. Причём, каждый раз это происходило либо осенью во время моросящего дождя посреди размокшей кладбищенской земли, превратившейся в чавкающую под ногами слякоть, либо зимой в тридцатиградусный мороз, от которого не спасала ни одна зимняя одежда, так как приходилось в течение часа стоять на одном месте и почти не двигаться. Почему никто не мог умереть летом, чтобы его хоронили в ясный солнечный летний день?! Примечательно, что с тех пор как я двенадцать лет назад уехал в Питер, я ни разу не был на похоронах.

Проснулся я в восемь утра от звонящего будильника и ещё пару минут лежал в кровати, пытаясь отогнать мысли о приснившемся сне – тоскливое и унылое послевкусие от той картины, как я стою посреди поля в сумерках, весь измазанный в грязи и промокший под дождём.

Позавтракав и собравшись, я отправился на такси в магазин за костюмом и зимней спортивной одеждой. Странное сочетание вещей, если не знать мои дальнейшие планы на неделю. С костюмом проблем не возникло, но при попытке найти нужную для поездки на Хибины одежду возникли трудности, так как был ещё не сезон. Удалось всё найти и купить лишь к одиннадцати часам утра. Я попросил таксиста подождать, пока я зайду в отель, чтобы закинуть в номер купленные вещи и переодеться. Моей просьбе он явно был не очень рад, так как, видимо, прокатавшись со мной по всему городу в течение более двух часов, он рассчитывал на то, что я с ним рассчитаюсь и отпущу. Когда я вышел в чёрном костюме и попросил его двигаться в сторону кладбища, по пути заехав в цветочный магазин, он посмотрел на меня с некоторым недоумением.

На кладбище мы были в одиннадцать пятьдесят три, а это значит, что я опаздывал, ведь надо было ещё дойти до места похорон. Я рассчитался с таксистом и начал искать нужное место, взяв с собой двадцать красных гвоздик. Весьма привычным для меня было в такой ситуации затянутое облаками небо, хотя дождя не предвиделось. У центральной часовни меня ждал Олег – его попросила меня встретить сестра, когда я ей сказал, что подъехал, но не знаю, куда идти. Он сопроводил меня к группе людей, столпившейся возле одной огромной ямы, рядом с которой по разные стороны стояли два закрытых гроба. Многих среди присутствующих я знал, но некоторых видел впервые. По крайней мере, мне так казалось, хотя смотрели они на меня так, как будто мы были знакомы. Рассматривая всех этих людей, я невольно вспоминал те моменты, когда я с ними виделся будучи ребёнком. Вон и тётя Эля, с дня рождения которой мать с отчимом возвращались прежде, чем попасть в аварию. Она слегка кивнула мне в знак приветствия, и я кивнул ей в ответ.

Остановился мой взгляд на человеке, стоявшем с другой стороны ямы – типичный алкаш с пивным животом, мешками под глазами и морщинистым лицом, окаймлённым сальными волосами и пятидневной щетиной. Взглянув на него, я даже не сразу понял, что это был Игорь. Он смотрел на меня и, встретившись со мной взглядом, отвёл глаза. Не понравилось мне то, как он на меня смотрел: холодный и презрительный взгляд. Меня это немного смутило. Я, конечно, не ожидал того, что он кинется ко мне с объятьями, крича «Как я рад тебя видеть, мой дорогой брат!», но полагал, что мы хоть поздороваемся и пожмём руки.

– А что с Игорем? – я тихо спросил Олега, так как сестра плакала рядом с гробом матери, и я не стал её трогать.

– В каком смысле?

– Выглядит он не очень. Понимаю, что сейчас он убит горем, но у меня такое чувство, что он уже давно и крепко выпивает.

– А что ты о нём знаешь? Вы с Верой о нём никогда не говорили?

– Нет, мне это было не очень интересно. Последнее, что я о нём слышал – это то, что он женился и купил квартиру. Это было двенадцать лет назад, когда я отсюда уехал.

– Ну, за такой срок многое произошло. Семь лет назад его бросила жена и забрала с собой детей. У него два сына, с которыми он не видится, так как они с матерью уехали в Казань. Я не сильно осведомлён в этой ситуации, но вроде его бывшая жена вышла замуж, и они прекрасно там живут без него. С тех пор он и пьёт. Четыре года назад по инициативе твоей матери и Веры он проходил реабилитацию в наркологической клинике, так как подсел на наркотики. С тех пор он их не принимает, но пьёт ещё больше. После развода он жил с родителями. Да и сейчас он живёт в их квартире.

– Кошмар! Я ожидал увидеть, что угодно, но только не это. Последний раз, когда я его видел, я и подумать не мог, что он превратится в такое… такого человека.

– Да, неприятно. Вера переживала за него, но я её образумил и убедил в том, что он взрослый парень, который сам решает, как ему жить, и его выбор не должен служить огорчением для неё. Вроде сейчас она к нему относится сравнительно терпимо. С тобой она общается значительно чаще, чем с ним. Мне кажется, что в последнее время она и вовсе звонила ему лишь ради приличия, а не от большого желания с ним поговорить.

Священник закончил мямлить свою унылую монотонную похоронную песню, и гробы стали опускать в погребальную яму. Мы с Олегом обняли Веру, которая стала реветь ещё сильнее при виде того, как гробы начали засыпать землёй.

– Ты поедешь на поминки? – спросил меня Олег.

– Вряд ли. Думаю, что мне там нечего делать. А где они будут и во сколько?

– В квартире родителей, мы помогали с утра Игорю прибирать квартиру, и Вера готовила еду вчера весь день.

– А сколько придёт людей?

– Полагаю, что большая часть из тех, кто пришёл на похороны, человек двадцать пять. По крайней мере, мы рассчитывали на такое количество. Начало в три, хотя многие, как я думаю, уже сейчас напрямую поедут туда вместе со мной и Верой, там ещё нужно разложить всё.

– Хорошо, я подумаю. В любом случае мне нужно ещё заехать в отель.

– Хорошо. Думаю, что Вера будет рада увидеть тебя там! Да и я тоже буду рад!

– Ближе к делу позвоню и сообщу.

– Ладно, до встречи.