Читать книгу: «Дурочка и котёнок», страница 2

Иду, значит, и вдруг слышу, пищит кто-то. И где – не пойму, кто – не пойму, только так жалостливо. Повертелась кругом, посмотрела, – поняла, – из люка пищит! Сначала думала, младенец в люк провалился! А крышка наполовину задвинута, только щель есть, а в щель мне не пролезть, хоть и маленькая я совсем, – никак. Ну, младенец, думаю, значит, ещё меньше. Я и так и сяк эту крышку – тяжеленная! – наконец подвинула, чтобы щель пошире, заглянула туда, и тут совсем расстроилась! Не младенец это, а котёнок! Был бы младенец – я бы людей позвала, они – милицию, вытащили бы! А тут – котёнок! Кому он нужен? А пищит так жалостливо – хоть плачь! Я тут и подумала, чем плакать, полезу за ним.

В люке страшно – я с детства темноты боюсь! Вонь – хуже, чем от иного мужика! Спустилась кое-как ногами вперёд – ноги в какую-то жижу! Кажется, тону! Но нет, оказалось, не тону – дно близко совсем было, – может, по колено. А котёнок ещё громче пищит с перепугу! Он-то не понимает, что я его спасать лезу! Ну, я его в этой жиже давай ловить… Хоть не сразу, но поймала всё-таки, и давай с ним из того люка наверх карабкаться. Одной рукой к себе его прижимаю, успокаиваю, – а он всё-то орёт, бедный, – а сама ногами отталкиваюсь, другой рукой за крышку цепляюсь. По телевизору как-то такое видела, в фильме старом, чёрно-белом, девка так с двумя младенцами из люка вылезала, как я с тем котёнком. Только у неё люк почище был, и всё нормально получилось, даже не изгваздалась, а у меня ноги-то скользят, подтянуться тоже не могу – у меня в школе и по физкультуре «тройку» еле натягивали – а тут ещё крышка на меня вдруг поехала! Я уже в ужасе, что делать?! Кажется, закроется сейчас надо мной, и задохнусь тут от вони, вместе с котёнком, – мне же её изнутри никак не поднять! Стала я тогда Богу молиться, что есть силы! Меня в детстве – давно-давно – бабушка учила… Я тогда ещё как будто нормальная была, не хуже других детей, в садик ходила. И вот, помню, в церковь с ней придём, там пение такое, и свет, и «воню благоухание» какое-то – не то, что тут! – не то, что потом началось… Бабушка-то померла скоро, старенькая совсем была. Молитв я никаких не помнила, но теперь, как припекло, только и смогла, что «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй!..»