Читать книгу: «Сердце Марьюшки», страница 2

Марьюшка остановилась и посмотрела безжизненными глазами на Ивана. Потом повернулась вперед и показала рукой на здание, которое возникло из ниоткуда.

Отряхнул руки, Иван выпрямился и стал разглядывать ту гору, которую показала Марьюшка. В глазах парня застыл вопрос. Он пытался понять, что это такое и кто его построил или просто навалить из груды мусора. – И где тут вход? – удивленно спросил Иван.

– Какой вход? Это существо ждет нас, я его для утешения своей никчемной жизни придумала, чтобы скрасить заточение у Мора, – пока Марьюшка говорила, эта гора зашевелилась и повернулась.

 Иван замер на месте, то, что он считал неживым насыпом земли, оказалось живое, да еще и двигается. «Марьюшка придумала? Удивляться, не стоит тут все не так, как на земле. А интересно, где мы?»,  но вслух он ничего не произнес.

 Иван разглядывал существо, которое встало в полный рост и протянуло сучковатую руку или что там вместо руки к Марьюшке. Та легко и без страха подошла и обняла тело сросшегося мха непонятного цвета. Парень рассматривал то, что казалось головой, тоже изо мха, но место для глаз обозначены впадинами и головешки черные двигались, как глаза. Существо смотрело то на Ивана, то наклоняло голову и рукой в виде коряги гладило волосы Марьюшки.

Третий день

– Знакомься это Холмогор – я его оживила, когда только попала во владения Мора. А когда я возвратилась в мир людей, он ушел и поселился возле Бабы-Яги, чтобы быть ближе ко мне. Холмогорушка, не переживай, мы теперь будем с тобой ходить по лесу, – и она погладила корягу.

 Иван поклонился и протянул руку, существо протянуло свою корягу, и две веточки сжали его пальцы, но не сильно. Парень смог улыбнуться и выдохнул:

– Приятно познакомиться. Меня Ваня зовут.

 Холмогор поклонился и детским голосом пролепетал.

– Марьюшка, а он точно сможет найти твоё сердце, какой-то он щуплый, – пробуя своей корягой его руки и плечи.

– Выбирать не приходится, он единственный за сто лет согласился идти со мной, – улыбаясь Ивану, произнесла она.

 У парня похолодело внутри, «Куда я дурень полез, она без сердца и любить, а тем более жалеть явно не умеет, что меня ждет? В компьютерных играх хоть возрождение есть, а тут, как быть? Помру и матери тело не найти», вслух же спросил:

– Мне нужно через неделю вернуться на работу.

– Ты не переживай, в этом мире не так время идет, успеешь на работу попасть, – также детским голосом ответило существо, разглядывая Ивана.

– Марьюшка, скажи, а голос у этой громилы никак не поменять?

– Чем тебе голос не нравится? – по-детски обиделось существо.

– Детский голос у тебя, ты же вон какой громила выше нас и силы наверно не меренной, – поднимая руки и показывая превосходство Холмогора.

 Существу стало приятно и он, искривляя свою морду, лицом назвать невозможно, пытался изобразить улыбку, что вызвало смех Ивана. Знакомство прошло замечательно и теперь трое путников шли по лесу.

 Наконец, солнце встало, и Иван различил кусты и деревья, а еще траву и валежник, через который стал меньше падать. Он шел за Холмогором и не торопился, нашел кустик с ягодой и почти всю объел её. Когда Марьюшка заметила, как Иван уплетает красные ягоды, схватилась за голову.

– Что же ты такой бестолковый-то? – качала она головой и причитала. – Где я тебе противоядие возьму, надо срочно искать воды и мухомор да не один, а два и листья крапивы.

– Что я съел? Я что скоро помру? – разволновался Иван, схватился за шею, он оттягивал ворот футболки и расстегнул толстовку, казалось, он задыхается. – Я не буду, есть мухоморы, скажи еще воду нужно, где козел ходил? Не буду я пить это.

– А ты, откуда знаешь, что именно такую воду надо? – уже смеясь, спросила Марьюшка.

 Холмогор заливался звонким детским переливистым смехом, смеялась и девушка. Иван так и не понял, отравился он или нет, но больше ничего с кустов не стал есть. Видимо, девушка этого и хотела добиться, пройдя шагов сто, он все же спросил:

– Я реально не отравлюсь?

– Да не отравишься, только спрашивай, когда в рот тянуть будешь, хуже маленького.

 «Лучше бы не спрашивал», – бубнил себе под нос Иван. Скоро и привал устроили, Марьюшка достала скатерть из котомки, что нес Иван, и накрыла импровизированный стол.

– Тащи из печи, да на стол мечи! – сказала Марьюшка и как по волшебству на скатерти сразу появляться стали глубокие чашки с пахучими щами, еще теплым и душистым хлебом, тарелка с нарезанным салом и вареными яичками. Все это так приятно пахло и манило, что Ивана уговаривать не надо было, он сам подошел и ждал разрешения от Марьюшки. Холмогор вырвал из куста, который неподалеку рос, три ветки и, не раздумывая, засунул себе в рот.

– Садись Ваня, кушай, не бойся, не отравлю, я пошутила. Мне, правда, на земле трудно быть веселой, а в этом мире я рядом с сердцем нахожусь, вроде и радость появляется.

– Да я же понимаю и пошутить надо и вразумить, а то и правда, наелся бы какой гадости и склеил бы ласты, – присаживаясь возле стола и, трогая горячие щи.

– Эй, скатерть не шали, как есть щи, если ты ложки забыла, – ругалась Марьюшка.

 Появились ложки, и Иван поблагодарил скатерть за ее работу, за счастье сидеть и кушать, наслаждаясь таким вкусным обедом. Холмогор съел весь куст и, казалось, задремал, пока путники кушали, то что подала скатерть-самобранка.

 После плотного ужина Марьюшка засуетилась, скатерть убрала, достала из котомки зеркальце и попросила у него показать, где Мор сейчас ходит.

 Зеркало долго думало, стекло не показывало ничего, как в телевизоре рябь стояла.

– Интернета нет. Так бывает, где тут вышка стоит? – спросил Иван.

– Какая вышка? Какой интер-что? – спросила так и не выговорив последнее слово. Зеркальце всегда показывает, видимо, его в этом мире нет.

– Кого нет? Чудище того, что у меня на одежде ты видела?

– Да его, – согласилась Марьюшка.

– Так, у него сегодня концерт в Германии, я сам туда хотел поехать, крутой чувак и песни у него клевые.

 Иван остановился, увидел непонимание в глазах Марьюшки и попытался объяснить, но стало выходить еще хуже. Замолчал он и коротко сказал.

– Ваш это Мор на земле в обличии человека и зовут его Блекгот.

– И что его люди не прогоняют?

– Зачем прогонять-то? Он великий певец и кумир многих! Кумир – почти бог для многих.

 Марьюшка только головой покачала, ничего не сказала она, села на землю да руками голову обхватила.

Потом открыла котомку и достала оттуда гребешок с маленькими камушками в цветочек сложенными, протянула его Ивану и говорит:

– Чтобы не произошло, помни слова, которые ты мне говорил на земле. Помнишь?

– Что с тобой Марьюшка? Конечно, помню.

– А ну, повтори!

– Обещаю умереть с твоим именем на устах.

– Да не эти, – слабо улыбнулась девушка.

– Найти твое сердечко и вернуть его тебе, чтобы мне этого не стоило, приглянулась ты мне, нравишься, готов и в воду, и в огонь за тобой! – улыбаясь и беря за руку Марьюшку, сказал он.

– Помни их и не удивляйся ничему. А как увидишь, что я изменилась, не раздумывай, воткни в волосы мои вот этот гребень.

– Да что с тобой?

– Чувствую я, Мор опять вернуть меня хочет, опять чары свои пробует, – сказала это и опять присела на поваленное дерево.

 Пошевелился Холмогор и спугнул ворону на дереве, та каркнула и полетела.

– Разлетались тут, – сказало существо, вставая на ноги.

– Выспался Холмогорушка? – заботливо спросила Марьюшка.

 Но существо не ответило, он даже не смотрел в её сторону. Наблюдал за вороной, которая отлетела от путников и уселась на дерево повыше, чтобы никто ее не достал. Взял Холмогор ветку от куста, что недоел и шуганул ворону. Та опять полетела, сделала круг и села на другое дерево еще дальше от них.

– Брось ее Холмогор, – сказал Иван, наблюдая за все этой картиной.

– Нет, не брошу, это ворона непростая, ты шел по лесу, слышал, как птицы поют?

 Иван задумался, вот почему ему было не по себе, он не слышал не только птиц, но и звуков животных. Не лес, а могила, гробовая тишина. Оценив, он тоже стал кидаться в ворону камнями, которые попадались под руку. Наконец, птица улетела, каркнув напоследок. Все это время Марьюшка не проронила ни слова, а когда к ней подошёл Иван, она встала. И стали с ней происходить чудеса, волосы паклей выцветшей и слипшейся висят с головы, глаза, как бездонные черные дыры, а тело – в костлявое существо.

 Иван сдвинутся с места, не может, ноги к земле приросли. Холмогор заахал, да по-детски заплакал. Нащупал в кармане Иван гребень, слова вспомнил, что Марьюшка требовала помнить, а как подойти, страшно. Сколько играл в игры про зомби, там не так боязливо было.

– Была не была, – выдохнул он.

 Вытащил он гребень и пока Марьюшка или то, что из нее получилось, поворачивалась. Он ей этот гребень в волосы и всунул, как она учила. Замерла она, льдом от ног стала облачаться. Вот лед добрался до рук и опять пальчики ровненькие да гладенькие, и грудь вернулась на место, шейка лебединая и личико милое. Только глаза черные, да вместо волос пакля осталась.

 Обошел он вокруг девушки, потрогал лед, пальцы стынут. Посмотрел на Холмогора, тот только всхлипывал, да своими сучьями по щекам изо мха водил.

– Не переживай друг, выкарабкаемся. Поверь, из многих передряг выбирался и здесь справимся. Как ты думаешь, до дома Бабы-Яги далеко?