Читать книгу: «Истории страны «Ноль три». Сборник рассказов», страница 2

Инородное тело прямой кишки

«Двадцать!» – с нежностью вылетел призыв из динамика, и дальше в невыключенный микрофон из недр диспетчерской нёсся дикий ржач фельдшеров по приёму вызовов и коллег, находившихся в диспетчерской. «Срочный!» – и снова смех. На «срочный» бежать нужно стремглав. Я влетел в диспетчерскую «будку» и сразу понял, что веселье явно из-за меня. Ирина, та, что меня отправляла на вызов, задыхалась от смеха. Схватив лист, я пробежал глазами графу «ПОВОД К ВЫЗОВУ: инородное тело прямой кишки, мужч., 34 года…».

– Ну блин! Я что, проктолог? – и, рассмеявшись сам, посмотрел на Ольгу М., врача-невролога, человека, отдававшего скорой всю свою жизнь. О! Этот человек – медицинский архангел! Ожидая от нее реакции, так как пропустить сей занимательный факт она не могла, хрипло кашляя прокуренными «Явой» лёгкими, она выдавила из себя: «Сладенький тебя ждет!». Я помчал!

Скрипя сайлентблоками, «газель», будто старый фрегат, выезжала из ворот с сиреной и мигающими синими маяками, распугав автомобилистов, «хохоча» направо и налево грозным кряком горна.

Войдя в квартиру, я давил в себе смех. В комнате было двое. Он и она.

– Что стряслось? Я внимательно Вас слушаю, – усилием воли пряча своё настроение, жадно хватая воздух, проговорил я.

– Доктор! – метнулся ко мне взволнованный мужик лет тридцати четырёх. – Познакомьтесь! Это моя жена Леночка, – я недоуменно смотрел то на говорящего, то на давящуюся смехом женщину.

«Может, путаница в карте? Диспетчер…»

– Вот, – продолжал мужик.

– Стоп! – оборвал его я. – К кому вызов?

– Ко мне, доктор, ко мне! – обрадовался мужчина.

Я смотрел то на мужчину, то на женщину, и понимал, что в данной ситуации что-то не совсем так. Женщина рыдала от смеха, уткнувшись в свои колени, и её светло-русые вьющиеся волосы, расплескавшись, устремились к полу. Мужик же, переминаясь с ноги на ногу, стоял передо мною.

– У кого инородное тело прямой кишки? – спокойно и в то же время твердо поинтересовался я.

– У меня! У меня! – радостно и с чувством полного облегчения, прижав руки к груди, закивал мужик.

В моей голове информация, влетевшая в мозг, силилась зацепить хоть одно логическое звено таких разномастных злоключений в моей медицинской практике. Я молча уставился на мужчину.

– Поймите правильно, доктор! Мы с Леночкой решили заняться анальным сексом! – мужик заговорщицки мне подмигнул. Леночка, что тряслась в кресле, вдруг взвыла и зашлась в диком хохоте, уже откинувшись на спинку кресла, при этом топая ногами.

– Анальным? – переспросил я.

– Именно! Вы сейчас всё поймёте! – мужчина двинулся ко мне.

– Стоять! – грозно крикнул я и шагнул к раскрытой межкомнатной двери.

Леночка уже рыдала от смеха и извивалась в кресле.

– Больной кто? У кого инородное тело? – снова переспросил я.

– Да я больной, у меня… – затараторил больной. – Я ей: «Давай туда!». Она мне, мол, нет! Мне больно будет. Я ей: «Ну давай, я аккуратно!». Она мне: «Да нет, больно». Ну, я тогда взял баллончик освежителя воздуха, что в туалете стоял. Смазав его маслом, себе вставил в анус и показываю ей, что, мол, не больно…

Девушка Леночка – она уже ревела от смеха белугой. Я смотрел на этого идиота с полным чувством бессилия понять сложившуюся ситуацию. В моём мозгу не укладывалась полученная моим слуховым анализатором информация как таковая.

– Ну! Вот, в принципе, и всё.

– Что всё? – с видом дебила спросил я.

– Ну, – замялся он, – он туда полностью и вошёл.

– Кто вошёл? Куда?

Мужик стоял передо мною, понуро склонив голову, словно школьник, нашкодивший в столовой.

– Ты дурак? – спросил я его, не веря тому, что он мне наговорил.

– Я пописать не могу, доктор! Спасите меня.

Что происходило внутри меня в тот момент, мне вряд ли удастся описать, так как для обывателя это полный П. Для доктора скорой сие есть работа.

– Ну-ка! Ложись на спину и покажи мне живот! – совладав с замешательством, я шагнул к дивану. Он лежал на диване, я осмотрел его живот. Даже визуального осмотра было достаточно, для того чтобы понять, что рассказанное им ранее было правдой. По ходу прямой кишки было инородное тело сумасшедших размеров.

– Господи! – простонал я. – Ты бы взял ещё баллон с монтажной пеной. Собирайтесь!

– Ну, вот, доктор, смеётесь вы… – заканючил тот.

– Да ты сейчас ещё всю больницу веселить станешь, и особенно хирургов, что тобою, балбесом, заниматься станут! – в сердцах произнёс я и стал оформлять сопроводительный талон.

Меня вдруг осенила догадка. Вот так просто воткнуть в себя этот предмет он вряд ли смог бы без подготовки.

– Ах, милый! – широко улыбнулся я. – Да ты шельмец! Шалун! Я всё понял. У тебя проблемы с потенцией, и ты таким образом стимулируешь, то бишь делаешь себе массаж предстательной железы!

Мужик густо покраснел.

– Ну, нельзя же так, – укоризненно покачал я головой. – Сходил бы в магазин для взрослых, купил бы резиновое изделие.

– Ему в магазин для взрослых идти стыдно! – услышал я голос Леночки.

Весьма приятный голос. И только сейчас я обратил внимание на барышню.

Да! Стильная красивая женщина, невероятно симметрично сложена и сногсшибательно красива. Её глаза были цвета спелой зелёной оливки. Разрез глаз ранил прямо в сердце неимоверным миндалевидным изгибом. Губы и рот пленяли чувственностью и жаждой. Грудь сводила с ума, а узкая талия, переходящая изгибами в аккуратную и красивую попку, шатала нервную систему и швыряла в желание обладать её длинными и точёными ногами.

– Ндя! – крякнул я и посмотрел на мужчину понимающим взглядом.

Уже на крыльце городской больницы мужик заговорщицки шептал мне в ухо, чтобы я его подождал или оставил телефонный номер, чтобы он меня смог отблагодарить.

– Да полноте вам, – с иронией в голосе отвечал ему я, – скорая помощь у нас оказывается на безвозмездной основе, то бишь бесплатно. Мне государство жалование платит.

Телефонный номер я всё же оставил и, признаться, не пожалел. Потому как не раз и не два пил кофе в окружении прелестницы, пока её супруг залечивал увечья от любовной страсти к анальному сексу.

Гадание по руке

Коллизии в отношениях между сотрудниками на работе приводят в такие дебри, что скулы сводит от смеха. Не раз и не два я натыкался на истории, в которых сам попадал в эпицентр паутины смешной ситуации. Чаще лично заплетал историю, разбавляя унылость трудового подвига.

Сергей был водителем автомобиля скорой помощи. Водитель от Бога, как говорится, и иначе не скажешь. Только говорить любил, а вернее, возмущаться. Вопрос заработной платы – вообще притча во языцех! Он переходил на такие феноменальные обороты речи, что слуховой анализатор отказывался сотрудничать с восприятием информации. Он не стеснялся женского пола и даже считал вполне логичным на данную тему изъясняться сугубо нецензурной лексикой.

За бытовым хамством, и это было очевидно, Серёга прятался. За скептицизмом хоронил свои «скелеты из шкафов», а впрочем, я никогда не встречал человека, который бы приходил и говорил: «Здравствуйте! Я Иван Перов. Вот моё прошлое!», – и хрясь! Прямо перед всеми. Нате, мол, кушайте из моего прошлого. Огладывайте мои косяки!

Но случилось так, что довелось мне сидеть в очереди на приём то ли в ЖЭКе, то ли в «Водоканале».

Картина маслом! Кому-то из посетителей стало худо прямо в кабинете, ну и вызвали 03. Обычное дело. Когда бригада шла по коридору, узрели меня и как коллегу приветствовали с шутками да прибаутками. Мол, что же ты тут и помощь не оказываешь. А мне-то тоже палец в рот не клади. Типа: «Без вас никак…», «Дежурный жгут для шеи у вашей бригады…», «Да и индульгенция на безвременный уход выписана на вашу бригаду…». Короче, чёрный юмор, но всё это тихо, почти в ухо собеседнику.

А в окошко, что во двор выходит, виден автомобиль РАФ с красным крестом по белому борту. Вышел из автомобиля водитель и с деловым видом колёса оглядывает.

– Ты смотри! Серёжка! – буркнул мужик, что томился в очереди на приём рядом со мною.

– Знакомый? – с интересом вопрошал я.

– Дружили раньше. Семьями праздники отмечали, да и вообще! Весёлый парень был. Пока не посадили.

– Чего? – офигел от услышанного я. – Сергей сидел в местах…

– Точно так! За драку сидел. Они там спьяну мужичка избили да отобрали у него часы, бутылку водки и батон колбасы сырокопчёной. По глупости всё. Мужик-то с ними и выпивал, а дальше по пьяной лавочке. О чём-то заспорили, заругались. Вот и драка. Серёга, чтобы «групповуху» не повесили, и отсидел за всех 3 года. Да это когда было.

Вот есть такие люди – им не перечь. Слушай да помалкивай. Кивай головою в такт рассказчику. Он тебе за внимание к своей персоне всю подноготную изложит, да с такими яркими красками да колоритом, что ни один романист не сочинит. А что основное в этих рассказах? Правильно! Детали! Эти пресловутые детали, точные факты, убийственные аргументы создают реалистичную картину из прошлого, возвращая человека в былое, уже затянутое паутиной, покрытое тленом нескольких десятилетий.

– У Серёжки знаменательное событие чрез пару недель, – многозначительно заметил собеседник.

– Это какое? – живо откликнулся я.

– Дедом ему быть.

– Дедом? У него же детей нет, – удивился я.

– Так от первого же брака у него дочь Татьяна. Вот и время уже рожать. Внучка у него будет. Моя жена с его первой женой подруги – не разлей вода.

Мы помолчали. Мужичок о чём-то своём, по всему видно, в прошлое окунулся, а во мне Серёжка совсем по-иному открылся. Без этого флёра «блатоты», что напускал на себя, а простым парнем со своими чаяниями и банальными проблемами жития.

Вечер я посвятил брошюре «Гадание по ладони. Пособие для начинающих». Пришлось идти в городскую библиотеку, заводить читательский билет.

В следующую ночь мне работать с Серёгой, вот и побеседуем.

* * *

Ожидаем вызова возле приёмного отделения ЦРБ. Коли за 20 минут ничего не поступит, нас отправят на станцию. Вот и сидим в автомобиле, маемся.

– Слушай, Серджио, – так я называл Серёгу, – как ты к хиромантии относишься?

– Обман, если не сказать жёстче… – скосил он глаза на молодую медсестру, что сидела внутри просторного салона РАФа.

– Ну, не скажи, друг любезный! Я вот тут изучаю сию науку. Интересные факты выдаёт ладонь.

– Ой! Тоже мне наука! Больше лженаука!

– Давай ладошку, посмотрю тебе! – с ходу предложил я.

Серёга замялся, но нехотя протянул правую руку.

– Серджио! Ты же левша! – воскликнул я.

– Ну да! Левша! – утвердительно кивнул головой Сергей.

– Тогда левую руку давай! Так сказать, гадают по активной ладони.

– Ты подумай! – усмехнулся Сергей и с присущим ему скепсисом во взгляде протянул левую руку.

Тем временем молоденькая медсестричка Тоня уже просунула голову в окошко и с интересом наблюдала за процессом изучения линий жизни.

– Так! Интересные линии у тебя, дружище! Вот, к примеру, линия ума!

Я приблизил глаза к ладони на расстояние около 20 см и внимательным образом стал разглядывать крепкую мозолистую руку.

– Обладатель такой вот линии ума весьма практичен. Тебя сложно обмануть! Ты считаешь наперёд!

– Что есть, то есть! – не без гордости заметил Сергей.

– У тебя яркая, чёткая линия жизни. Ты оптимистичный человек! Но вот линия судьбы реально ломается! Странно. Кхм… Похоже, что в самом начале становления характера, личностного роста. Это похоже на лишение свободы! А вот дальше интересно. Линия судьбы чёткая и глубокая. Характерный факт! Изменения для новой жизни. Что-то оставлено, но приобретено. И после от этой линии – это твоё, с тобой.

Сказать, что у Серёги были глаза как блюдца и на лице багровые пятна от волнения, – это было не сказать ничего.

– Антонина! Прогуляйся в приёмное отделение. Позвони на пульт 03, может, нам вызов есть? – обратился я к медсестре.

Та нехотя, но повиновалась. Хлопнула салонная дверь. Серёга не дышал. Мужская ладонь лежала в моей руке, и я продолжал исследовать.

– Что ещё сказать? Жить ты будешь долго и счастливо! Полной, исключительно интересной жизнью. Дедом станешь! Будет тебе радость от внучки! Счастье своё в ней найдёшь. Ну, вот и всё! Я-то ещё только начинаю изучать сию науку.

– Ну ты и бес! – волнение Сергея было налицо. – Неужели всё это по ладони прочитать можно? – в лёгком замешательстве произнёс Сергей.

– Конечно! Там не только о прошлом и настоящем. Это же постижение жизненной философии человека. О его жизненном укладе…

– Ну, вот всё могу понять! Но откуда про внучку? – в упор и не мигая смотрели на меня тёмные зрачки водителя.

– Всё на ладони, Серёж. Всё на ладони…

Вышла Антонина и принесла листочек с адресом. Это был вызов к женщине с больным сердцем.

– Давай, Серджио! Поедем с ветерком!

РАФ качнулся, и мы тронулись в вояж «работать больное сердце».

Сергей стал очень уважительным ко мне. И матерных слов в лексиконе поубавилось. Говорят, даже в храм стал захаживать.

Домогательство к 03

– Ну, совсем уже одурели! Принимают вызовы, лишь бы принять! – возмущался в диспетчерской Вася Кузнецов, вчитываясь в полученную карту вызова.

– Ну, как вам это нравится, коллеги: «Пожелтел, температура, тошнота, рвота, больных двое, женский пол…» – зачитывал повод к вызову эскулап.

– Ты бы радовался, не мужской же пол, – улыбнулась Ленка своей очаровательной улыбкой – улыбкой диспетчера по передаче вызовов.

– Ладно, что тут спорить-то? – хмыкнул доктор и зашагал к выходу на гаражную сторону.

Апрель подсушивал дневным солнцем лужи, что полнились от остатков снега, уже не сереющего, а просто чернеющего на асфальте у стен здания подстанции. Вечер накрывал город с быстротой скоростного трамвая.

«Газель» уже тарахтела как заправский дизель, и Василий с негодованием и ворчанием сунул голову в салон.

– Куда прикажете, доктур? – огромного, гренадёрского роста мужчина, что восседал за штурвалом скоропомощного «лайнера», спрашивал серьёзно, но в глазах сверкали искры и желание отправиться в путь. Павел Серафимович – водитель! Василий с ним работал последние три года, и их отношения были не просто добрыми, они переросли в качество дружеского общения, хотя Василий годился тому в сыновья. Они много шутили, подтрунивали друг над дружкой. В общем, микроклимат в бригаде был замечательным.

– Поедем мы, Серафимович, на улицу Заповедную… – громко и чётко продекламировал врач.

– И что у нас там имеем? – с неподдельным интересом спрашивал драйвер, с усилием поворачивая рулевое колесо. (А что вы думали? Гидроусилитель руля на наших автомобилях?! Не предусмотрено! Маслай, паря!)

– Да фиг его знает! – в сердцах бросил Василий. – Больных двое! А что же не пятеро? Не семеро?

– Издеваются они над нами, трудягами несчастными, – в тон доктору подхватил Павел Серафимович.

– И не говорите! Требуют они нас! Не могут без нас! – уже улыбаясь и ёрничая, восклицал Василий, подхватывая игривость в разговоре.

Да, это и была «самотерапия»! Вот так они с Пашкой и справлялись с трудностями психологического характера во время скоропомощной рутины. Ёрничали, саркастически острили, вели беседы на политические аспекты современных реалий и тут же скатывались на сарказм и юмор, высмеивая то высказывания политиков, то просто новостных персонажей.

Дом как дом. Подъезд как подъезд. Различие только в одном – чисто или грязно. Было грязно. Василий не спеша проследовал к створочным дверям лифта и вдавил кнопку на стене. Выработанная привычка – кнопку давить через предмет или ткань. Можно ключом, фонариком, локтем, ладонью, спрятанной в рукав, только не пальцем! А что вы думаете? В наших подъездах некие упыри на кнопки смачно плюют! И не просто слюной, а слизью. Так и вспоминается лозунг 90-х: «Господа! Не сц…те в подъездах!».

На площадке перед дверью квартиры, в которую и вызвали оперативную службу 03, Василий остановился и даже не прислушивался, так как из-за хлипкой входной двери неслась музыка и пьяные женские голоса выводили незатейливые шлягерские этюды в стиле российской попсы.

Звонок дверной не работал, и Вася стукнул в дверь ногой. О чудо! Дверь отворилась и будто пригласила доктора во чрево убито-прокуренной квартиры.

На него даже не обратили внимания! Две пьяных в дымину женщины лет сорока пытались петь и танцевать. Это у них получалось плохо, так как вестибулярный аппарат их отказывался подчиняться даже незамысловатым па ввиду воздействия на мозжечок продуктов этилового спирта.

Вася прошёл в комнату и выдернул шнур питания магнитофона-ведёрника из сети электропитания.

– Э, блин, ты чё! – сразу же забыковала растрёпанная мадам и пошла на Васю с видом разъярившейся тигрицы.

– Меня зовут Василий Иванович Кузнецов. Доктор скорой и неотложной помощи. Вы обращались в оперативную службу 03?

– Какую на хрен три? – с удивлением переспросила тигрица, в шаге остановившись от Василия.

– Что беспокоит Вас? Вы нуждаетесь в скорой и неотложной помощи?

– Ты вообще-то кто? – вперила пьяные зрачки в эскулапа пьяная особа.

– Танька! – цыкнула другая и, распахнув полы халата, шагнула к доктору, обнажив дикую наготу немытого тела.

Василий видывал и не такое. И собак на него спускали, и наркоманы укладку с наркотиками отбирали. Как-то его медицинский ящик просто вышвырнули на лестничную площадку. Народонаселение, когда подвыпьет, просто с ума сходит. Посмотрев на женщину, Василий хмыкнул и изрёк:

– Женщины! Давайте соблюдать нормы и правила приличия…

– Малыш! Ну что же ты! Возьми меня! – выдохнула вонючим перегаром в лицо доктору деваха. Как-то хотела эффектно развернуться, но ноги подвели, и она распласталась прямо у ног Василия.

– Женщины! Прекратите балаган! И давайте я вас осмотрю на предмет повода к вызову.

– Да нам мужик нужен! Трахни нас! – заговорщицки подмигивала та, которую назвали Танькой. Зрелище было абсолютно противным, и Василия сие напрягало до ломоты в висках.

– Вам нужны мужики? – хитро улыбнувшись, вопросил эскулап.

– Мы тебе и минет сделаем, и, как захочешь, нас отымей! Только не стесняйся, – смачной отрыжкой закончила тираду лежавшая на полу баба, пытаясь подняться и при этом цепляясь за ногу Василия.

– Ну что же! Воля ваша! – он шагнул к стационарному телефону, стоявшему на столе, и набрал тогда ещё 02.

– 112! Дежурный оператор МВД по городу Москве! Чем можем помочь? – голос девушки-оператора был чертовски приятным.

– СС и НМП г. Москвы, 17 подстанция, бригада 20. Нападение на бригаду 03 в форме сексуального насилия.

– Чего? Реально? – отойдя от официального опросника, удивился голос.

– Ну да. Просят очень. Я один не справлюсь.

– Отправляю к Вам помощь в вашей нелёгкой миссии, – хохотнула оператор 112.

Василий сел за стол и принялся за бумаги.

Та, что так и не смогла подняться, на четвереньках проделывала путь до кровати, что стояла в углу, черепашьими шажками. Танька же держалась стойко! И уже пыталась со спины обнимать Василия и расстёгивать молнию на груди комбинезона доктора. Василий же мягко отстранял её руки, при этом приговаривая:

– Ну, ты погоди! Сейчас формуляр заполню, ты пока в ванную сходи.

– Это я мигом, только покурю.

Минуты через три в полуоткрытой двери показалась фуражка милиционера, за ней ещё одна.

Первый смотрел на доктора и молча вскинул бровями, мол, как ты?

– Проходите, господа! – громко пригласил Василий.

Танька смотрела на вошедших словно на чудо из чудес.

– Доктор! – обратился старлей к Василию. – Проблемы у граждан со здоровьем есть?

– Нет! Только алкогольное опьянение.

– Собираемся, девочки. Приятно скрасите дежурство в отделении внутренних дел по району Южное Медведково. Полы не мыты, цветы не политы.

– Спасибо, парни! – протянул им руку Василий. – Уж и не знал, как быть с этими жрицами любви.

– Всегда рады служить! – бодро ответил старлей, широко и открыто улыбнувшись эскулапу на прощание.

Плохо с сердцем

«Разлука ты-ы, разлука… Родная сторона-а-а…»

Звуки, схожие со скрежетом канифоли, тонули в разношёрстном вокзальном гаме.

У всех вокзалов есть одна особенность – запах, ни с чем его не спутать. Запах железной дороги. Здесь смешивается всё – от тяжёлого перегара до дешёвой косметики. От вылитой прямо на асфальт тротуара цветочной воды до амбре из вокзального туалета.

Вокзальная площадь. Народ, снующий туда-сюда. Проносятся с грохотом металлические тележки, управляемые носильщиками. Здесь же бегают молодые парни в кислотного цвета накидках – парковщики, предлагающие за 100 рублей караулить автомобиль.

Бомжеват, неопрятен, кожа до негроидного пигмента. От немытого тела специфический запах. Он сидел у стены, перед ним лежала коробка, куда пробегавшие мимо люди швыряли мелочь. Так изо дня в день. Славка сидел в этом углу уже почти год. Он бы давно уже бросил всё и уехал из этого ада, но… Он не мог.

Как же давно это было? Почти никогда, да и не с ним. Молодой парень, здоровый, красивый, полон сил, надежд. На стройке, куда его взяли арматурщиком, он работал неделю. Работа нехитрая, но требующая навыка и физической силы. Слава быстро сошёлся с разношёрстной публикой, работавшей на стройке со всей необъятной родины. Бывшей родины.

Новые вехи, новые свершения, жизнь одаривала одних кнутом, других – пряником, а кому и позволяла за день-два усаживать свой пока ещё костляво-худосочный зад в широкий кожаный диван «Мерседеса» представительского класса.

Славка догадывался о некомпетентности бригадира, потому как последний путался в сечениях арматуры, марке бетона и многих других весьма значимых в производстве вопросах. Звали его Петрович, сам он был из подмосковной Балашихи, куда и уезжал после трудового дня на автомобиле марки ГАЗ.

Всё бы было ничего, да как-то в конце рабочего дня Славка стал случайным свидетелем разговора Петровича с каким-то незнакомцем. Разговор шёл о том, что 5 белорусов, 7 украинцев, 6 молдаван получили расчёт за три месяца и вечерними поездами уезжали домой к семьям, так сказать, на побывку.

– Белорусы едут до Гродно в 22:14, поезд 11, вагон 7. Украинцы едут в 21:01, поезд Киев, 41, вагон 5, их там трое, на руках по полторы тысячи долларов.

Славка похолодел от осенившей его догадки.

«Вот ведь гад! Это же он их сдаёт бандюкам! Нужно парням сообщить! Какой подлец!» – лихорадочно неслось в мозгу.

– Ты чё это, потрох? – хохотнул бритоголовый здоровяк, схватив Славку за плечо. – Чё делаешь тут, бродяга?

У Славки подкосились ноги.

– Да, это… Тут я работаю… – как можно жалостливее заныл Славка.

Здоровяк поднёс к своим мясистым губам портативную рацию и брякнул в неё:

– Митяй! Тут чужого встретил. Чё с ним делать? Чёрт вроде… У Петровича спроси.

– Ща! – ответил голос из пластиковой коробки.

Через полминуты перед Славиком стояли пятеро и с ними Петрович. Последний только молча кивнул и вышел.

Славик ничего не помнил. Пришёл в себя в каком-то сарае, рядом с ним лежал человек в грязном ватнике. Он попытался встать, но тело не слушалось. Правая нога была словно колода, в голове стоял шум. Славка доковылял до двери и толкнул её. Дверь лишь вздрогнула, но не открылась.

Тело в грязном ватнике шевельнулось и как-то разом оказалось в сидячем положении. Это был мужик с заплывшим глазом.

– Чё скачешь, болезный? – прохрипел и тотчас закашлялся. – Не быкуй, коль оклемался. Не ровён час Гонтарь придёт, вот тогда тебе жизнь нарисуется! – откашлявшись, проревел мужик.

– Где я? Что со мною?

– Что с тобою, не скажу, потому как не знаю, а где… В добром месте. На свалке… Человеческих тел! – хрипло засмеялся и тут же зашёлся в приступе кашля мужик.

Санитарный автомобиль, оттесняя толпу, двигался по вокзальной площади. На капоте красовались огромные красного цвета не то буквы «ОЗ», не то цифры 03. С одной стороны – это волшебники из страны ОЗ, а с другой – скромные труженики станции скорой помощи.

Автомобиль остановился напротив коробки Славика. Из салона вывалился грузный человек в синей летней униформе. Человеку было жарко. По его лицу и шее стекали огромные капли пота. Он не спеша разорвал бумажный пакет и натянул латексные перчатки, бумага упала прямо под ноги и застыла эдаким исполином на горячем асфальте.

– Привет, Славик! – обратился фельдшер к бомжу.

– Здравствуй, Николаич! – без особого энтузиазма произнёс Славка.

– Давай в машину, заколебал.

– А чё я? Я же не так давно с помывки…

– Не знаю! Вызов есть, я работаю! Давай-давай, не задерживай.

Славик собрал нехитрый скарб и поволок ноги к салонной двери, «услужливо» распахнутой водителем.

– Давай на пол! – приказал шофёр, и Славка уселся на пол салона.

– Мой тут после вас… Козлов вонючих.

Славка сидел на полу автомобильного салона словно в духовом шкафу. Фельдшер закрыл перегородочное окошко и заполнял формуляр на коленке.

«Сопроводок, – догадался Славка. – Это хорошо, на больничку. Три дня покайфую…»

Автомобиль качнуло, и, скрепя сайлентблоками, «газель» потянулась к выезду с вокзальной площади.

Проехав километра два, автомобиль прижался к обочине, и фельдшер пересел в салон. Славка почувствовал недоброе, не зря ему сегодня снилась стая ворон.

– Ну чё, бомжара, ценные вещи есть?

– Николаич! Ты чё? Какие ценные вещи? У меня вон в коробке рублей 50, и то мелочью, было.

– Хорошо! Ценных вещей, денег, драгоценностей при себе не имеет.

Фельдшер записал в талон и посмотрел на Славку.

– Ботинки снимай!

– Зачем? – удивился Славка.

– Новое указание! – подмигнул Николаич водителю.

Славка послушно разулся.

Фельдшер достал из кармана нож и подцепил им стельки, а после подрезал каблуки.

– Ничё нету, говоришь. Раздевайся!

– Николаич, да нету ничё, я вчерась всё в буру проиграл, даже опохмелиться с утра смог за Савраскины деньги…

– Не гони! Снимай штаны.

Славик снял брюки и повернулся к Николаичу.

– Нагнись, разведи ягодицы.

– Николаич!

– Давай, сучёнок! Не то…

Фельдшер с силой толкнул бомжа, и тот, потеряв равновесие, упал на каталку, больно ударившись коленом о станину. Боль перекосила лицо бомжа, и тот до крови закусил нижнюю губу.

Фельдшер придавил Славку и из ануса выдернул какой-то предмет.

– Ох, ты! – выдохнул Николаич. – Здорово!

Он развернул предмет. Это был тугой рулон купюр, упакованный в презерватив. Не снимая перчаток, фельдшер развернул «торпеду», бросив презерватив на подножку двери.

– Нехило! А говоришь, нету. Вот за нету у тя ничё и нету! – смачно заржав, Николаич сунул деньги в карман.

Славик повернулся к фельдшеру.

– Деньги верни!

– Чего? – в недоумении посмотрел Николаич.

– Деньги верни! Это мне домой! Ехать нужно! Хоть с чем-то. Сколько же я тебе раз да ментам давал? Я уехать хочу, жить нормально хочу! Верни!

Славка вдруг окреп изнутри и пошёл прямо на фельдшера.

Тот в свою очередь набычился и пошёл на Славку.

– Ты! Чуха!

Николаич прямым в голову двинул Славку так, что тот завалился между каталкой и боковым сидением. Фельдшер насел сверху и колотил по голове Славку пудовыми кулаками, приговаривая: «Чмо! Ты на кого! Я тебе! Ты, падаль подзаборная! Вонюха вокзальная, отрепье…».

В голове у Славки всё поплыло. Удары сыпались один за другим, Славка уже не чувствовал боли.

Он видел себя 10-летним пацаном, бегущим по лесу с огромным грибом в руках, задыхающимся от счастья, что он нашёл самый большой боровик, абсолютно не червивый.

Он видел себя за рулём 133 ЗИЛа в автошколе перед службой в армии.

Огромное чрево военного транспортного Ил-76, жара Кандагара.

Родной завод. Родильный дом. Сонную медсестру в роддоме со словами: «Ну что Вы, у Вас мальчик! 3 700!».

И последний взрыв в голове, вспышка!

Славка провалился в темноту…

– Тварь! Тварь! Тварь! – водитель схватил фельдшера и оттащил от обмякшего бездыханного тела.

– Николаич! Ты же того! Мёртвый он… – водитель был бел как мел, в испуге глядя на фельдшера неестественно расширенными зрачками.

– Дверь закрой! – выдохнул Николаич.

– От же скот! Подох!

Водитель продолжал смотреть на тело бомжа.

Между каталкой и сидением всё было залито-забрызгано кровью.

– Не бойся! Кто бомжа искать станет… – глухо произнёс фельдшер. – Да и вызов у нас левый. Я сам вызывал, хорошо, что не со стационарного, а с телефона-автомата.

Водитель молчал.

– А я тебе, Иваныч, денег дам. Нормально дам. Да и сам ты видел, бросился он на меня с ножом.

– Не было у него ножа, Николаич! – водитель посмотрел на фельдшера.

– Чего? Чё ты сказал? Как не было? А долг ты мне в 5 000 «бакинских» когда отдашь? Игрок хренов! Или, хочешь, я Ленке всё расскажу, как ты по игровым автоматам… Как у меня под 30 % тыщу зелени взял на месяц?

– Да ты успокойся, успокойся, Николаич! Ты чего? – испуганно зашептал водитель. Не знаю я ничё! Чего скажешь, я подтвержу!

– Смотри мне! Тыщу, короче, мне отдашь, и в расчёте мы. Давай к прудам на 5-й Лучевой просек.

Автомобиль двигался по парку от пруда. В салоне было влажно и чисто.

– Грот! Грот! 20-я! Мы свободны! На Корнейчука!

– 20-я, принимай вызов, Цветочная! Дом 17, подъезд третий, этаж 7, кв…

– Принял вызов 20-й! Плохо с сердцем! Поехали!

Автомобиль медленно вырулил на шоссе.

У бригады вызов «плохо с сердцем».