это не стоит нашего внимания
если нельзя подключить монетизацию
надо было хотя бы сфоткать
и выложить в Инстаграм
в ленте как раз не хватает
деталей
и воздуха
Кризис возраста
Мама дома. Остывший ужин.
Тырить булочки из столовой.
Буду палкой лупить по лужам,
Отрубать одуванчиками головы!
Под столом увлечённо вить
Из подушек и пледа гнёзда.
А вы и дальше живите
Своей скучною жизнью взрослых.
Народный мяч
Целоваться горько, как чистотел,
говорить – остывший вчерашний дошик.
Это что за штучку на букву «Л»
ты сжимаешь в потной своей ладошке?
Взгляд собаки, в коленках дрожь…
Ты зачем мне её суёшь?
Раздавлю в кулаке твою, а потом раздавлю свою,
Помню, кто-то мне говорил, не бросайся словом «люблю»,
как мячом на физре
волейбольным,
попадая в головы
тех, кто на глаза попался,
растерялся,
испугался,
а потом
рикошетом
мяч летел
в мою
голову-решето.
Уклоняться поздно.
Сотрясение мозга.
Я лежу на полу спортзала.
Я сама себя наказала.
В сотый раз, в миллионный раз
слёзы лезут обратно в глаз.
Не пускай их, глаза зашей,
слёзы выльются из ушей.
Тише, девочка, не заплачь.
…
Поиграем в народный мяч?
Планета
Я смотрю в окошко, там снежинки кружат,
Под окном заборчик, за забором садик,
Иностранки-сосны, вековые лужи…
Собираю буквы рифмы глупой ради.
Как не поклоняться образам попсовым,
Я спрошу у сосен, сосны не ответят.
На моей планете, что зовётся Псковом,
Нету больше счастья, раздарили детям.
За моим окошком наступает лето,
Всё того же цвета сосны-иностранки.
На моей планете не найти ответа,
Есть ли подорожник для сердечной ранки.
Как мне стать добрее, как себя не мучить,
Я спрошу у лужи. Лужа молчалива.
На моей планете странно невезучей
Разобрали вишни, покупайте сливы.
Засыпают листья вековые лужи,
Без весны осталась глупая планета.
Я на ней родился, я на ней не нужен.
Больше нет вопросов. И ответов нету.
Лепестки
Я не видела лица людей и улицу
Растворяясь в собственном будущем горе
Лепестки отцветающих мокрых яблонь
Падали очень медленно
Будет банально сравнивать их со снегом
Всё умирает, чтобы родиться снова
Кроме людей
Останется только память
Но и она беспомощно побледнеет