Читать книгу: «Карфаген 2020. Полигон», страница 4

Раджан настаивает, чтобы дежурили парами: он и Танто, я и Рейн, Лекс и Надана. Не возражаю, мне это даже на руку: я знаю, что среди нас нет наемных убийц, и буду тупо спать, пока Рейн параноит. А потом вызовусь дежурить вместо Наданы, и мы с Лексом разделим время.

Запираю дверь, выключаю свет и слышу, как индус молится Ваалу, обещает за победу что угодно. Идиот, этого точно не возьму в команду.

Закрываю глаза, и по ту сторону сомкнутых век появляется черный комок, который выплюнула Надана. Пульсируя, он пухнет, раздувается до размеров зиккурата и принимает форму человеческого силуэта с алыми прорезями глаз. Силуэт смотрит на меня, протягивает когтистую руку… и видение истаивает.

Получается, в каждом человеке, кроме трикстеров и озверелых, живет частица Ваала? И люди добровольно отдают ему не только своих близких, но и таланты. Сегодня я впервые бросил вызов Ваалу и, пусть в малом, но победил: вырвал из его лап Надану.

Глава 4. Команда

– Приветствую вас, смер-р-ртники! – уже привычно ревет голограмма ведущего Блейма.

Поедающие завтрак рекруты затихают, поворачивают головы, ждут. На пару мгновений воцаряется тишина, с жужжанием туда-сюда носятся дроны, я наблюдаю за ними и представляю, как идет трансляция по телевизору, где поочередно показывают разные Чистилища, и то одно лицо выхватят, то другое. Сто процентов, шоу смотрят Помпилии, и Рэй, и Элисса. При мысли о ней душа наполняется теплом, как у солдата на войне, который знает, что его ждут дома.

Сидящая рядом Надана наворачивает завтрак, а это, как подсказывает программа, творожная запеканка, а «творог» – продукт натуральный, его делают из молока. За ночь ее организм восстановился, кости, мышцы и связки регенерировали, и теперь ей безумно хочется есть. Голод настолько силен, что она даже не слушает ведущего, а вот Лекс таращится на голограмму, разинув рот.

– Готовы ли вы узнать свою судьбу? – орет Блейм, но все молчат. Он вскидывает руки, лязгая медными наплечниками. – Ну? Готовы!

Собравшиеся грохочут в ответ:

– Да!

– Итак, сегодня вам предстоит битва на арене, но не привычный спарринг, а безоружный бой пять на пять! Выживут пятеро! Правил нет! Команды формируются случайным, образом, но! Вы все знаете, что зрительский рейтинг важен! Из каждого Чистилища три участника с наивысшим рейтингом смогут выбрать двоих рекрутов в свою команду! Не спрашивая их согласия. Ну а у кого самый высокий рейтинг, мы узнаем очень скоро, буквально через полчаса.

Лекс с недовольством косится на Надану.

– Ты как вообще? Сможешь биться?

Она поднимает руку и победно улыбается.

– Вот. И ребра уже не болят. Главное не попадаться.

– А не врешь? – прищуривается Лекс. – Как-то подозрительно быстро все зажило.

– Сильный организм, несерьезные повреждения, – отвечаю я, поймав полный благоговения взгляд Наданы.

Голограмма исчезает, народ гудит, обмениваясь впечатлениями, на полу вспыхивают красные стрелки, ведущие, вероятно, в конференц-зал, где объявят счастливцев с наивысшим рейтингом.

Зал наполовину пуст, ведь многие рекруты выбыли. Первые ряды занимают журналисты и высокие гости, мы садимся на три места с краю в предпоследнем ряду – отсюда удобнее всего наблюдать за собравшимися. За три дня рекруты разбились по группам, одиночек практически нет. Нахожу четверых наемников, остальных выявили и перерезали или, что более вероятно, часть из них, как и мы, просто рекруты, и они не вернулись с арены.

Еще минут пять ничего не происходит, а потом створки входной двери закрываются, гаснет свет, погружая зал в темноту. Тихо гремит барабанная дробь, громче, громче, и по мере нарастания звука лампы разгораются все ярче.

В световом пятне над сценой возникает голограмма самого куратора шоу, Эйзера Гискона. Теперь на нем белоснежная атласная туника, расшитая золотом, кроваво-красный плащ, золотые наплечники и наручи.

– Идущие на смерть приветствуют тебя! – надсадно орут из зала, как будто голозапись способна услышать и ответить.

– Здравствуйте, воины! Здравствуйте, лучшие из лучших. Вам остался последний бой, и завтра вы покинете Чистилище, чтобы сражаться за право служить мне!

– Хреново, не восстановлюсь до конца, – вздыхает Надана.

– А сейчас мы узнаем, кто же стал лучшим игроком по мнению зрителей. Чистилище номер один! – он обводит взглядом зал, прислужник приносит ему свиток, Эйзер разворачивает его в абсолютной тишине.

– Это ж мы, – Надана от нетерпения ерзает на стуле, а я не рассчитываю попасть в число счастливчиков – уж очень скучно я себя вел.

– На третьем месте у нас быстрый, как ветер, ловкий, как мангуст… Арако Симидзу! Выйди на сцену, Арако! Приветствуем достойного!

Зал вяло аплодирует. Надана в сердцах бьет спинку пустующего стула впереди. Лекс косится на нее с неодобрением, он – сама выдержка и степенность, лицезрея его профиль, отмечаю, что глаза у парня раскосые, азиатские, хотя волосы русые и кожа белая. Он кажется медленным и вальяжным, но до чего же обманчива внешность!

– Второе место достается яростному и несокрушимому… Джумаану Нгуни!

Спешащий на сцену бритый наголо африканец так огромен, что пол сотрясается от его шагов. Ростом он точно выше двух метров. Его лицо сливается с мраком, остается только белая мерцающая татуировка скалящегося тигра на черепе.

Впервые жалею, что сижу далеко и не могу считать характеристики – вот у кого сила зашкаливает! Джумаан ревет, бьет себя в грудь кулачищем и падает на колено перед голограммой Гискона, тот переводит на него взгляд. Значит, Гискон и правда почтил нас своим присутствием.

– Встань, – велит он, и африканец слушается. – А теперь лидер нашего рейтинга. Несколько недель назад никто о нем ничего не знал, а потом он вспыхнул кометой и заставил говорить о себе. И если вы не слышали его имени, уверен, скоро прогремит на весь мир. Встречайте! Леонард Тальпаллис!

Надана вскакивает, переворачивая стул.

– Охренеть, бро! Дай я тебя обниму, ты реально демон!

Она стискивает меня в объятиях, долго трясет руку. Лекс похлопывает по спине, освобождая проход, ведь я сижу между ними. По залу прокатывается удивленный шепот. Жидкие аплодисменты усиливаются, и весь зал хлопает в едином порыве.

Эйзер Гискон ждет, пока я выберусь и встану на сцене. Вспышки фотоаппаратов слепят, лучи прожекторов бьют по глазам, и я не вижу, а лишь слышу ревущий зал.

– Уверен, Леонард, что ты достоин быть первым! И мне хотелось бы видеть такого воина капитаном своих гвардейцев. – Гискон снисходительно улыбается.

Кошусь на африканца, считываю данные:

Джумаан Нгуни, 23 года

Уровень 2, ступень 2, мастер смешанных единоборств

Физическое развитие: 16

Духовное развитие: 3

Сила: 19

Ловкость: 13

Выносливость: 14

Африканец чувствует мой взгляд и смотрит с презрением и ненавистью, он уверен, что первое место должно достаться ему.

Когда спускаемся со сцены, нас окружают журналисты, десятки объективов нацеливаются на меня, вперед пробивается маленькая журналисточка, почти ребенок, и звонким голосом говорит:

– Леонард, скажите что-нибудь вашим поклонникам!

Смотрю в камеру, возникшую у нее над головой.

– Это неожиданная победа. От всей души спасибо всем, кто в меня поверил. Вместе победим! – Сцепляю руки в замок и поднимаю над головой. Опустив их, говорю полушепотом, мысленно обращаясь к Элиссе: – Малыш, я вернусь, и все будет хорошо.

Разворачиваюсь и ухожу, а вдогонку летит голос журналистки:

– У него есть девушка! Это так трогательно! Леонард, как ее зовут? Хотите передать ей привет в прямом эфире?

– Да бросьте, это уловка, – отвечает журналист-мужчина, – чтобы привлечь зрительниц баб, они такое любят.

Голоса стихают, остается жужжание дронов, летящих за мной. Иду вдоль стены на свое место, но путь преграждает сотрудник в сером пиджаке.

– У тебя есть право выбрать членов команды. Имеются ли предпочтения?

Мне выгоднее выбрать Лекса и самого перспективного бойца из собравшихся в зале, но все равно называю Надану, хоть и понимаю, что она восстановилась не до конца и может подвести команду. Не могу победить чувство, что я за нее в ответе.

И снова программа удивляет, выводит текст в самый неожиданный момент:

Сострадание +3.

Уже когда усаживаюсь на свое место, Блейм объявляет, что мы вылетаем через полчаса, команды будут сформированы на месте согласно жеребьевке. На знакомство друг с другом и противником выделят еще полчаса, а затем – сам бой. Слушаю его вполуха, анализируя ситуации, когда программа награждала меня очками сострадания. Если просто искать нуждающихся и причинять им добро, вряд ли я что-то получу. Но когда принимаю решения в ущерб себе, руководствуясь… слабостью? Тем, что я всю жизнь в себе подавлял – сопливыми чувствами – то программа всячески их поощряет.

* * *

Жеребьевку тоже превратили в шоу, рекрутов, одетых в одинаковые борцовки и штаны с карманами, из всех Чистилищ вывезли ближе к арене, собрали в зале побольше.

На входе в зал рекруты опускают руки в черный ящик и вытаскивают себе номер, а затем улыбчивые девушки рассаживают их в просторном зале. У лидеров зрительского голосования не номера, а карточки, нам их выдали заранее. У нашей команды карточка с номеров один. Мест хватило не всем, и рекруты толпятся у стен, рокот стоит такой, словно работает сотня моторов. Душно.

И опять гаснет свет – по залу прокатывается вздох. Через пару секунд на огромную сцену падает луч прожектора и выхватывает ведущего Блейма, все так же закованного в латы гладиатора.

– Смер-р-ртники! – прокатывается по залу его усиленный колонками голос. – Вот и настал для вас судный день! Супер-р-р битва! Пять на пять, враг должен быть повержен и истреблен! А теперь – жеребьевка. Молитесь, смертники!

На середину сцены выносят трибуну с подобием круглого аквариума, заполненного, я подозреваю, свернутыми номерами. Из-под земли на встроенном лифте поднимается сам Эйзер Гискон в той же белой, вышитой золотом тунике и алом плаще.

Блейм склоняется перед ним, выдерживает паузу и объявляет:

– Жеребьевка! Вашу участь будет решать сам Эйзер Гискон! Он достает карточку, зачитывает цифры, если назван ваш номер, вы выходите сюда. По пять человек в команде, ей тоже присваивается номер!

Выносят еще одну трибуну с непрозрачным ящиком, разделенным на черную и белую части. Ставят слева от Гискона.

– Сперва свою участь узнают лучшие! Первое Чистилище! Команда номер один!

– Это ж мы! – восклицает Надана, сжимает мою руку.

– Командир Леонард Тальпаллис! – Пока ведущий перечисляет мои подвиги и достижения, мы начинаем проталкиваться из середины ряда к выходу, оттаптывая ноги сидящих и срывая ругательства и проклятия.

Вдоль стены тоже приходится протискиваться, но мы справляемся, по ступенькам взбираемся на сцену и склоняемся перед Гисконом, как это делал Блейм.

Ведущий сперва называет Надану, причем объявляет ее Нэдом и говорит о ней в мужском роде, потом – Лекса.

– Кто же дополнит команду Леонарда? – спрашивает Блейм, Гискон опускает руку, вытаскивает карточку, протягивает ее ведущему.

– Номер тридцать два! Пожалуйста, на сцену! Номер тридцать два?

Силюсь рассмотреть этого рекрута в толпе, но в глаза бьют прожекторы, и вижу лишь черное пятно с редкими вспышками фотоаппаратов. Долго ждать не приходится. Крупными шагами на сцену вылетает долговязый азиат. На первый взгляд он кажется нескладным: тощий, длинные руки и ноги, но характеристики говорят, что он не благодаря удаче пережил два боя на арене. И, судя по плавным движениям, у него нет травм.

Хуанг Тхи Дан, 33 года

Уровень 2, ступень 8, мастер восточных единоборств.

Физическое развитие: 16.

Духовное развитие: 9

Разворачиваю дополнительные характеристики:

Сила: 14

Ловкость: 17

Выносливость: 16.

Мужчина представляется публике. Пожимаю его руку, то же самое делает Надана и Лекс. Новенький оценивает нас взглядом. Доволен ли он нами, на его лице не прочесть.

Последним членом нашей команды оказывается огромный слегка обрюзгший араб с черной бородой по грудь.

Шер Хорезми, 38 лет

Уровень 2, ступень 7, тренер греко-римской борьбы.

Физическое развитие: 14.

Духовное развитие: 5

Сила: 16

Ловкость: 12

Выносливость: 14.

Его-то нам и не хватало, борец в команде не помешает, если понадобится сдерживать особо сильного противника. Араб недоволен своей командой, хотя, скорее всего, недовольство – его привычное состояние.

Все не так уж и плохо, у нас гармоничная команда, все относительно целы и полны сил.

Едва араб становится с краю, ведущий пожимает нам руки и произносит:

– Противостоять команде Леонарда будет группа номер… – Гискон достает карточку из белой части ящика и протягивает Блейму. – Группа номер шесть!

И снова полминуты ожидания. Каково же мое удивление, когда на сцене появляется Джумаан Нгуни, второй в рейтинге зрительских симпатий, за ним идут еще два африканца: один иссиня-черный двухметровый верзила с дредами, забранными в хвост (универсальный боец, все характеристики 14), второй, тоже африканец, коренастый совершенно лысый качок (ударник, сила 16, ловкость 13, выносливость 14). Ноги у этого второго короткие и кривые, а руки непропорционально длинные.

Четвертным им по жеребьевке достается мускулистый светловолосый северянин, голова которого подсвечена красно-оранжевым. Программа подсказывает, что у него недавно перенесенная черепно-мозговая травма, хотя так и не скажешь. Хорошо! У нас травмирована Надана, у них – этот слегка прибитый боксер.

Пятым на сцену поднимается голый по пояс здоровяк ударник, заросший густым бурым волосом – сильный, неповоротливый, тупой и безмерно самовлюбленный: он дольше всех рисуется перед публикой, вертится, потрясает руками над головой. Спина у него такая же волосатая, как и грудь.

Если сравнивать характеристики, то наши команды равны. Но у нас есть преимущество: я знаю, кто из бойцов на что способен, и могу строить стратегию боя, в то время как противники понятия не имеют, чего от нас ожидать.

– Командиры, пожмите друг другу руки! – надрывается Блейм, Гискон наблюдает за нами отстраненно, скрестив руки на груди.

Джумаан растягивает губы в оскале, демонстрируя подпиленные зубы, только сейчас замечаю серьги у него в ушах и в носу. Силуэт противника очерчивается красным.

– Первый, да? Крутой?

Мы идем друг к другу, я сохраняю беспристрастность, хотя чувствую опасность, исходящую от этого человека, и сердце срывается в галоп.

– А ты оспорь.

Кривя мясистые губы, Джумаан протягивает руку. Не спуская с него взгляда, тянусь, чтобы ее пожать. Африканец стискивает ладонь своей лапищей и, скалясь, начинает ее сжимать. Без труда освобождаюсь, вращая кистью, делаю вид, что отворачиваюсь и ухожу, и боковым зрением замечаю, как подтягивается Джумаан. Бьет кулаком от бедра, целя мне в висок, отпрыгиваю ему за спину и бью согнутым локтем в бычью шею. Обычного человека такой удар вырубил бы, если не убил. Африканец лишь покачивается, падает на колено.

Надана бросается мне помогать, но ее удерживает Лекс.

– Прекратить! – прокатывается по залу властный голос Эйзера Гискона, к нам устремляется рой дронов, на некоторых замечаю турели, слишком тонкие для пулеметов. Приходит знание, что они стреляют иглами с парализатором.

Отхожу в сторону, подняв руки, украдкой наблюдаю за Гисконом – вдруг ему придет в голову казнить двух дебоширов, пусть даже не я первый начал. Нет, он просто лучится довольством, ведь подобные стычки придают шоу остроты.

Поначалу растерявшийся ведущий видит, что Гискон настроен благосклонно, и радостно орет:

– Вы видели? Они еще не на арене, но уже готовы рвать друг друга! Я чую кровь! Вот это будет мясо! Две суперкоманды! Безоружный бой пять на пять!

Возвращаюсь к своим, оборачиваюсь, чуя ненависть Джумаана. Все так же скалясь, он чиркает по шее ребром ладони. Надана шагает вперед, чтобы привлечь к себе внимание, и посылает ему воздушный поцелуй. Лицо африканца вытягивается, он едва глаза не теряет: с чего бы вдруг это сделал мужик?

– Йес! – Как ребенок, радуется Надана, что ее трюк произвел нужный эффект.

Нашу команду за кулисы уводит фигуристая девчонка в латексном корсете. Джумаан уходит за кулисы в другой части сцены.

До решающего боя полчаса, нужно обработать новеньких, чтоб слушались меня, и разработать стратегию.

Глава 5. Пять на пять

Нас заводят в темную каморку четыре на четыре метра, где совершенно пусто, даже стола и стульев нет. По пути я вытребовал лист бумаги и карандаш, всю дорогу мы шли молча.

Первым делом окидываю взглядом помещение, программа по запросу выделяет четыре камеры в углах. Значит, нужно следить за языком и не светить способности, как-то сделать так, чтобы моя осведомленность о способностях противников не показалась подозрительной.

– Рассаживаемся, – говорю я и опускаюсь в середине комнаты, скрещивая ноги, кладу листок на пол, рисую пять кругов. – У кого-нибудь есть практика подобных боев? – Вскидываю голову, смотрю на каждого, все молчат.

Надана и Лекс садятся рядом, азиат-ловкач Дан, пару секунд посомневавшись, делает так же, араб продолжает стоять, скрестив руки на груди, глядит со скепсисом.

– Полагаю, что нет, – вздыхаю я, закрашиваю круги, обозначающие противников, подписываю каждый.

– Только в теории, – пожимает плечами Надана.

– Ага, – поддакивает Лекс и нервно усмехается. – В теории.

– Нет, – вздыхает мастер восточных единоборств Дан, а араб просто качает головой, он самый старший из нас, ему сорок лет и, чувствую, с ним будут проблемы.

– Значит, слушайте меня…

– С хера ли? – кривит губы араб.

– С того, уважаемый Шер, что нас ждет аналог уличной драки, бессмысленной и беспощадной, и я единственный, кто не только разбирается в теории, но и неоднократно бился стенка на стенку. И если ты не хочешь сдохнуть, придется прислушиваться – у нас очень серьезный противник. Буду благодарен за дельные советы.

Уголки его губ опускаются еще ниже, но он переступает через себя, подходит к нам и наблюдает сверху, как я расписываю характеристики противников, по ходу дела комментируя:

– Если командный бой идет по правилам, то обычно каждый выбирает себе партнера. То есть начала идет бой один на один, а потом побеждает кто? – Все, в том числе араб Шер, потупившись, молчат, приходится отвечать самому – Побеждает та команда, которой удается первой вывести из строя хотя бы одного врага.

– Ну да, – кивает Надана.

– Значит, нам нужно сделать что?

И снова тишина. Спустя полминуты ответ находит самый эрудированный из моих бойцов, Лекс:

– Завалить самого слабого.

Араб криво усмехается:

– И кто из них самый слабый? Мне непонятно, я даже не помню их толком.

Вскидываю голову. На языке вертится «потому что тупой», но говорю другое, помня о том, что надо следить за словами:

– Волосатый блондин…

– Не сказал бы, скорее… – перебивает араб, но теперь я не даю ему закончить.

– Я наблюдал за каждым, анализировал их движения. Этот здоровяк подтормаживает, у него ассиметрично лицо и дергается глаз. Он бледен и потлив. Вероятно, у него сотрясение мозга.

– Охренеть! – всплескивает руками Надана. – Как ты подметил?

Отвечаю пространно:

– Нужно знать, что искать. Хороший удар в голову – и он улетит. К тому же реакция у него замедлена. Следовательно что?

– Нам нужно поставить против него кого-то ловкого и быстрого.

– Именно!

– И это у нас… – останавливаю взгляд на Дане.

– Я, – кивает азиат и замолкает.

– Да. У тебя самая ответственная задача. Идем дальше. Вторая по важности задача – связать боем самого сильного, кто это, вам и так ясно. Джумаан Нгуни. Заметьте, его надо не завалить, а именно связать боем, отвлечь, загонять. Зачем?

– Чтобы потом добить вдвоем с Даном, – улыбается Лекс, до которого снова дошло первым. – Кто вызовет огонь на себя?

– Лидер на лидера, – предлагаю свою кандидатуру я, и никто не возражает. Рисую напротив кружка Джумаана свой и продолжаю строить стратегию – У нас есть сильный ударник, это Лекс, и борец, – смотрю на араба, который недоверчиво косится на Лекса, который выглядит неопасным.

– С чего ты взял? – с интересом вскидывает араб косматую бровь.

– Ушки выдают, – приходит на помощь Лекс. – И ходишь, как медведь.

Не ошибся я в этом парне!

Араб меняется лицом, трогает свои уши и улыбается уже по-дружески:

– Дааа… А вы профи, так сразу не скажешь. Не думал.

– И это хорошо, – потирает руки воодушевленная Надана, а Лекс язвит:

– Думать иногда полезно. А хорошо потому, что они тоже будут нас недооценивать.

Араб то ли не понимает, что это камень в его огород, то ли пропускает колкость мимо ушей.

– Ладно, мне что делать?

– Выбирай. Остались волосатый здоровяк…

– Так он же нашему этому, – он косится на Дана, – достался.

– Длинноволосый блондин— да, а есть еще мужик, покрытый бурой курчавой шерстью, – тыкаю во второй справа кружок. – Он, как и лидер, мощный, сильнее любого из нас, но очень медленный. Зато если попадет кулаком по башке, это гарантированный нокаут. Его тоже желательно связать боем, а не пытаться вырубить.

– Интересно, ногами этот мохнатый работает? – Лекс задумчиво потирает подбородок.

– Да, но его сила в руках.

– Я его беру, – вызывается борец.

– Принято. – Рисую араба напротив мохнатого. – Остаются два африканца. Лысый и с дредами. Лысый – ударник, предположительно боксер. Силой он равен Лексу, в остальном уступает.

– В остальном – это в чем? – интересуется долго молчавший азиат Дан. – И как ты определяешь, кто на что способен?

Как же здорово, что я изучал физиологию, когда прокачивал единоборства, да и вообще любил книги: теперь мне есть чем оправдаться перед камерами.

– По внешнему виду, который определяет генетика. У людей с разной предрасположенностью разное строение скелета и мышечной ткани. Спринтеры невысокие и квадратные, стайеры высокие и тонкие в кости. Наши противники понятны: лысый ударник, дредистый – универсал без каких-либо выдающихся талантов.

– Лысый мой, – потирает руки Лекс. – Вырублю его и кому-то помогу.

Делаю пометку и говорю притопывающей Надане:

– Твой – дредистый. Задача – сдерживание. Не подставляйся. Поняла меня? Не геройствуй.

Женщина не отличается большим умом, но и она догадывается, что новым членам команды необязательно знать о ее травме, и кивает. Лекс тоже молчит.

– Не понял, – борец вертит башкой, щурясь, подходит к Надане, осматривает ее с ног до головы, протирает глаза. – Ты что, не мужик?

– Я-то мужик, а ты? – Она отвечает на взгляд, набычивается.

– Прекратить! – рявкаю я, не особо рассчитывая, что араб послушается, но ошибаюсь, он поднимает руки.

– Да пох, лишь бы боец был хороший.

Азиат тоже интеллектуал, и он не оспаривает сложившуюся иерархию, но вопрос задает интересный, правда, не вселяющий оптимизма.

– План, конечно, хорош. Но что делать, если бой пойдет по правилам, навязанным соперником?

– Хреново будет, – соглашаюсь я. – Главное не забывайте, что важнее всего кого-то из них вырубить, чтобы они остались в меньшинстве. Желательно – блондина как слабое звено. А для того, чтоб такого не случилось, нам надо атаковать первыми. По моему сигналу. Потому что если кого-то потеряем мы, то вероятность победы очень мала.

– Будем надеяться, что все получится, – говорит Лекс.

– Джумаан, их лидер, слишком тупой, он вряд ли разработает стоящую стратегию и не даст это сделать другим.

Совещание у нас занимает от силы десять минут, и воцаряется напряжение. Надана меряет шагами комнату, шумно лопает жвачку – пузырь за пузырем. Араб Шер подпирает стену. Дан замер, скрестив ноги и закрыв глаза. Изучаю его характеристики, и радуюсь тому, что он буддист, а не культист Ваала! Значит, и на востоке есть отступники от веры. Лекс начинает растягиваться, напоминая, что неплохо бы разогреться хоть немного, и все мы, кроме Дана, приседаем, отжимаемся, делаем выпады и наклоны.

Вспоминается выплюнутый Наданой комок черноты, и сканирую азиата, чтобы знать, есть ли у него сверхспособности, но вижу фильтр, такой же, как был у Наданы. Наверное, печать Ваала появляется, когда младенцу набивают татуировку на седьмой шейный позвонок и проводят посвящение. А вот способности у него заблокированы очень интересные, он может управлять пространством, примерно как Тевуртий Помпилий, что могло бы сделать из него непобедимого бойца. После боя нужно будет попытаться его завербовать к себе в команду, а потом снять блок Ваала.

– Внимание! Команде— приготовиться к выходу! – звучит из коммуникатора, расположенного в углу, рядом с камерой.

Дан телом выстреливает вверх, как распрямившаяся пружина, его глаза бегают, ноздри раздуваются – нервничает парень, и это плохо. Остальные вроде спокойны, особенно Лекс – вот где средоточие флегматизма.

– Ну, что, – бубнит араб. – Да обратит В…

– Нет! – рявкаю я. – Ни на кого не надеемся. Все сами.

Дан смотрит с уважением и понимающе кивает, я сжимаю кулак, бью по его кулаку, и все присоединяются.

Выходим молчаливые и сосредоточенные, за черноволосой девушкой в латексе, ожидавшей в коридоре, идем минут пять, три раза свернув. Она останавливается перед дверью лифта и проводит инструктаж:

– По сигналу вы подниметесь на арену одновременно со второй командой, там песок, имейте в виду. Команда противника будет справа от вас. На поверхности солнечно, так что возможно ослепление, – она воровато оглядывается и добавляет – Удачи вам, парни!

Нажав мигающую кнопку лифта, девушка провожает взглядом – меня. Народная любовь, конечно, здорово, но было бы еще лучше, если бы нам перепало нечто, помогающее в бою. Лекс надевает очки, комментируя свои действия:

– Если песок, они попытаются сыпануть его в глаза. К тому же так я смотрюсь, как кабинетный червь, и они меня недооценивают.

Закрывается дверь, лифт ползет вверх, мысли мечутся, я чувствую, как мой прекрасный план берется трещинами, и тараторю:

– Секунда на осмотреться, потом – каждый на своего…

В кабине светлеет, по ушам бьет рев трибун и голос комментатора, я запрокидываю голову и на фоне слепящего света вижу тысячи лепестков, летящих сверху.

– Бой начинаем по сигналу! – командует ринг-анонсер, и я выдыхаю: значит, мы успеем сориентироваться и выбрать цель.

Моя голова поднимается над поверхностью: противники показываются из-под земли ровно на столько же. Джумаан на полголовы выше самого высокого из них. Тяжело с ним придется, во время первого боя мой противник был намного слабее.

Когда мы поднимаемся полностью, дно лифта засыпается песком. Пока ринг-анонсер представляет нас, изучаю арену. Противники находятся в пяти метрах от нас, они стоят полукругом, Джумаан с краю, и я становлюсь так, чтобы быть ближе к нему. До остальных тоже доходит, что нужно сделать, и они занимают позиции напротив назначенных им противников. Все напряжены, только Лекс кажется расслабленным, для него разминка продолжается.

– Бой начинаем на счет «ноль». Пять!

Нахожу взглядом Джумаана, его морда перекошена яростью.

Четыре!

От адреналина пересыхает в горле, учащается пульс, кровь превращается в расплавленный свинец.

Три!

Силуэт Джумаана окрашивается красным.

Два!

Мысленно обращаюсь к Танит и вспоминаю Элиссу, листок с ее портретом лежит в одном из многочисленных карманов штанов. Я не подведу тебя!

Один!

Ноль!

Моя команда рвет к врагам. В идеале бойцы Джумаана должны броситься нам навстречу, но они сбиваются в кучу, причем волосатого блондина, которого я обозначил как первого претендента на вылет, они прячут за спинами. Все пошло не по плану, но кто ж думал, что противник выберет оборонительную стратегию?

– Окружаем, – командую я, и мы берем их в кольцо, каждый застывает напротив выбранного противника, начинается прощупывание партнера.

Джумаан радостно скалится, танцуя передо мной и то и дело выбрасывая кулаки, от которых я успеваю уворачиваться. А потом вдруг он застывает, указывает на Дана и кричит:

– Фас!

Пропускает мой удар в подбородок, запрокидывает голову, но ему удается удержаться на ногах. Наношу еще пару ударов по печени, но он быстро очухивается, скалит подпиленные зубы:

– Звезда тебе, коп! Тебе и всем твоим фрикам.

А вот то, что происходит, мне совершенно не нравится: вся команда Джумаана набрасывается на Дана, и он кулем падает на песок. Араб успевает завалить лысого африканца, а совсем не мохнатого здоровяка, который нападает на Надану. Ей точно против него не выстоять! Блондин, видимо, сказал о своей травме Джумаану, и старается не вмешиваться в бой.

Лекс гоняет по арене дредистого африканца, порывается напасть на блондина, но каждая его попытка заканчивается атакой африканца и оттягиванием Лекса.

Я намного быстрее Джумаана, но выносливость у нас на одном уровне, так что загонять его вряд ли получится. Единственное, что мне пока удается – уклоняться от ударов, бить в ответ, но противник такой здоровый, что моей силы недостаточно. Чтобы такого вырубить, надо его изо всей силы кувалдой долбануть по башке.

– Серло, – подначивает меня Джумаан. – Плесень. Слабак! Дети и то сильнее бьют.

Я рассчитывал завалить гиганта с кем-нибудь из наших, одному это сделать нереально. Мало того, мы в меньшинстве, и к нашей паре намеревается присоединиться блондин. Они изящно обыграли план, который придумал я!

Двигаюсь приставным шагом, постоянно смещаясь, в надежде долбануть кого-нибудь из врагов второй пары. Перепрыгиваю распростертое тело Дана, лежащего ничком.

Апперкот от Джумаана. Боковой левой, боковой правой… Если хоть один его удар достигнет цели, мне конец. Не переставая двигаться, мониторю, что творится на арене. Блондин нашел более легкую жертву, чем я, и бьет по голове араба, сидящего на африканце и пытающегося захватить его шею, Шер пока держится.

Подныриваю под руку Джумаана, джеб, подсечка, отскочить в сторону и – приставным шагом к блондину. Джумаан покачивается, но не падает. Обидный удар заставляет его ринуться на меня. Ах ты ж сука!

Зачерпываю горсть песка, швыряю ему в лицо, он ненадолго слепнет, хватается за глаза. Дети бетона не умеют использовать дары природы. Спасибо, Лекс! И бросаюсь на помощь Шеру, который начинает заваливаться набок. Подбегаю к блондину, бью локтем в шею, завершаю боковым в висок и добиваю его. Покачиваясь, он падает. Но хватка нокаутированного араба слабеет, африканец сбрасывает его и получает от меня скользящий ногой в висок, по печени.

Нанести следующий удар не успеваю: взревев, ему на помощь приходит Джумаан, он прет на меня танком, пытается работать ногами, но получается кривенько.

Вопреки моим стараниям, лысый африканец поднимается. Его лицо залито кровью, но он дееспособен, и тоже устремляется на меня. Помощи ждать неоткуда. Второй раз провернуть фокус с песком не получается. Единственное, что я могу: с бешеной скоростью смещаться вбок, чтобы противники мешали друг другу.