Читать книгу: «О спасённых принцессах», страница 3
5. ЧТО ДАЛЬШЕ?
Мальчик проснулся, ошалело оглядел в парк. Никого. Он аккуратно выбрался из кустов.
Вдруг откуда-то подбежала Хью, махая хвостом, и лизнула Мияки в ухо.
– Ты? – мальчик удивился, – Хью, миленькая! – Мияки обнял собаку за шею и стал сбивчиво говорить ей на ухо. – Там девочка… ну, ты не лай, если найдёшь её… мне же плохо будет. Ладно, да? Хорошо, Хью?.. Ты же умная, всё понимаешь!
«Не волнуйся, я вас не выдам… Принцесса? Я знаю ее, я жила как-то во дворце». – Хью развернулась и убежала.
Ошарашенный Мияки с открытым ртом глядел ей вслед. Ему показалось или собака действительно разговаривала с ним? Овчарка скрылась из виду, он очнулся.
Мальчик решил сориентироваться и определить время. Он повернулся к солнцу и стал прикладывать ладони вытянутых рук по четыре пальца от горизонта, измеряя высоту светила. Он делал всё, как учил дедуля. Надо отнять два пальца, остальные по пятнадцать минут. Сколько было времени когда он ушёл от парковки? Итого: «Я проспал два часа? Ого». Мияки заторопился – срочно в штаб. Как там принцесса?
Мияки припустил со всей возможной скоростью, на которую был способен. А способен он был не на многое: раненая нога болела, а тут еще камни и корни, и громоздкий пакет норовил выскользнуть из рук.
Дойдя до башенки и с трудом затащив прихваченный пакет, Мияки проделал сокращённый ритуал отпирания магических замков и залез внутрь. Потом встал, отряхнул колени и только собрался опять запереть всё основательно, но увидел Лиа. Лицо её было красное, сама она скрючилась около стенки у входа и сильно скрестила ноги, руками держалась за живот. Она поджидала мальчика, глаза её были с силой зажмурены, поэтому она только услышала, как он вошёл. И Лиа пропищала:
– Я… я писать хочу!
Мияки всё понял. Он забыл про ритуалы, быстро открыл люк и помог еле сдерживающейся Лиа спуститься. Подвёл к месту, где мальчишки договорились писать. Сначала, вообще-то, они справляли нужду, где угодно, теперь можно в этом признаться. Но оказалось, что всё вокруг начинает пахнуть мочой. Штаб становился похож на туалет. Поэтому они договорились про место у полуразрушенной кирпичной стенки. И даже сделали ямку, если вдруг захочется по-большому.
– Вот здесь! – показал он место девочке, – пойдёт?
– А? Да! – ответила Лиа и тут же присела, не дожидаясь даже, пока отвернётся Мияки.
Конечно у мальчишек всё проще: встал и писай. А девочкам, особенно если они принцессы, сложнее. Мияки отвернулся и ждал. Потом Лиа подошла и сказала: «Я всё!». Они вернулись в штаб.
Мияки закрыл лаз всеми необходимыми способами, сел на пол и стал осматривать свои босые ноги. В левой ноге предательски торчали две жирные черные точки – обломанные шипы акаций. Вокруг них кожа стала красной и горячей. Лиа подсела к нему и осторожно взяла его ступню:
– Позвольте я посмотрю. Что случилось, мальчик… Мияки, извините.
Девочка вылила на ступню из бутылки остатки воды и оттёрла пальцами грязь. Мияки положил ногу на пол.
– Ну, там, иголки. От деревьев, знаешь ведь, акации…
– А где твои чиккеты? – продолжала расспрашивать Лиа.
Мальчишка вздохнул и рассказал всё, что случилось с ним: и про поиски, и про то, что его объявили преступником.
Лиа замерла, слушая. Когда он закончил, зло сказала:
– Но ты же не виноват! Ты же – наоборот… Нет, я не буду плакать! – она прикрыла лицо руками, немного посидела так, чуть покачиваясь, отняла руки, тряхнула головой.
– Нам надо кое-что сделать – вынуть занозы, – Лиа говорила очень уверенно, даже с напором, – ты не бойся, я курсы первой помощи проходила. Не всё, конечно, до реанимации нас не допустили ещё. Но у меня сто баллов, представляешь?
Она улыбалась.
– Если будет больно, нормально. Я переживу, – отвечал Мияки, – я терпеливый. А знаешь как я в прошлом году коленкой треснулся? А зубы знаешь как иногда сильно болят? А ещё ухо?..
Говоря это он хватался за все свои места, перенесшие страдания.
Лиа задумчиво спросила:
– А пинцет у вас есть?
– Неа, – он мотнул головой.
– А щипчики для ногтей или для бровей?
– Неа, ну, мы же не девчонки.
– А…
– Неа, – на всякий случай ответил он и засмеялся.
Но Лиа не было смешно.
– А что у Вас есть?
Оказывается, «сто баллов» это не всегда единственное, что нужно.
– Посмотри в шкафчике, – сказал Мияки, чтобы отвлечь девочку, хотя прекрасно знал, что она там может обнаружить.
А пока она осматривала полки, он подполз к своему ранцу и выложил из него всё:
Две рабочие тетради по языку и матике,
Атлас по окружающему миру,
пенал для ручек,
ножницы,
линейки,
набор цветных фломиков,
матерчатый пенал с пастельными мелками,
альбом с толстой бумагой, два листа из которых, были уже без разрешения учительницы изрисованы ужасной битвой Гарри против Нагайны,
моток тонкой верёвки,
бейджик,
перочинный ножик,
ключи от дом,
пьезо зажигалка без газа,
фонарик (со свежими батарейками),
таблетки гидроперита, чтобы кровь останавливать,
увесистая упаковка влажных салфеток,
носки, зубная щётка и паста (от мамы на всякий случай).
Потом Мияки принялся за пакет. Там было:
две пинты минеральной воды,
упаковка из полудюжины булочек с кунжутом,
коробка с остывшими нагетсами (начатая),
пакет с джемом «Малина-ананас»,
совершенно пустая коробка от мобильного телефона.
Закончив осмотр, Мияки аккуратно разложил все вещи в два ряда по воображаемым ячейкам.
В то же время Лиа рассматривала полочки мальчишеского штаба и обнаруживала вещи, назначение которых было для неё полнейшей загадкой. Знакомыми и понятными оказались маленький пластиковый будильник со стрелками, компас, карандаши, маркеры и пачка старых сложенных карт: карты Лондона, Парижа, схему Нью-Йоркского метро, карту Мексики, путеводитель по музеям Мадрида и рекламный буклет заповедника «Драконье шоу». Последний она машинально отложила в сторону. Всё остальное сейчас было бесполезно. Принцесса неимоверно ошибалась! Если бы она знала сколько аварийных и безаварийных посадок произошло при помощи этих карт, сколько мирных жизней было спасено, благодаря удачному размещению установок силового защитного поля!
Лиа продолжала осмотр и спрашивала Мияки о назначении непонятных ей предметов:
– Мальчик, а это что? – показывала она на большущий гвоздь с привязанной к нему бечёвкой.
– Ну… это – оглянулся Мияки ,– это… для разного. Иногда это межгалактическая антенна.
– А это? – Лиа взяла в руки кучку деревянных и металлических палочек, перевязанных бумажным метром из строительного магазина.
– Ну, это… Как их, этилоны… этанолы… Я чего-то забыл.
– Эталоны?
– А, точно!
Лиа немножко покраснела. Ей понравилось, что она угадала когда-то слышанное слово, хотя толком и не знала, что такое эталоны. Вот зато и узнала! Правда капелька недоверия к тому, что это действительно эталоны, у неё осталась.
И на полках оставалось ещё много непонятных вещей. И даже сектант. По виду сломанный, но, возможно, сектанты всегда выглядят немножко сломанными. Там были и линзы, и какие-то разноцветные стёклышки, и камешки, и стопка засохших листьев тюльпанного дерева, вероятно, росшего неподалеку. Изящные и колючие поделки из зубочисток и скотча. В основном это были богомолы, но ещё и лисички, и какие-то непонятные фигурки. А были ещё обломки магнитов. Моток скотча! Это, пожалуй, полезная вещица! Не такая важная как межгалактическая антенна, но пригодится.
– Ой, мальчик, а у тебя занозы не железные?
– Нет уж, не железные, – буркнул Мияки.
Он оглядел разложенные вещи, как огородник прополотые грядки. И, о чудо! Взглядом зацепился за бейджик. Вот что поможет! Он схватил бейдж, достал из него булавку, распрямил её и показал Лиа:
– Мальчик, Вы совсем что ли? Этим занозу доставать? – Лиа хотела объяснить, что их учили совсем по-другому, чтобы без боли было и аккуратно, но прикусила губу и тихо спросила: – Ты потерпишь?
– Угу, – кивнул Мияки, предчувствуя боль.
– Мальчик, хоть салфетки есть?
И он кивнул на ряды с разложенными предметами.
Для операции Лиа взяла фонарик, влажные салфетки и булавку из бейджика. Предложенные таблетки гидроперита принцесса с умным видом отвергла, просто потому, что не знала, как этим пользоваться.
Лиа зажгла фонарик и дала его Мияки, чтобы он светил на ступню. Потом согнула ногу Мияки, вывернув её под углом, и положила себе на колени. Мияки, лежа на боку, не видел, куда светит, но старался дотянуться и пыхтел от усердия. А Лиа постоянно поправляла его руку с фонариком. Принцесса протёрла салфетками всю ногу Мияки, иголку и приладилась к ступне. Осторожные легкие движения её становились увереннее. Но тут Мияки начал дёргаться и хихикать от щекотки. Лиа снова взялась за дело – Мияки уже вовсю хохотал и дрыгал ногой. Лиа грозно крикнула:
– Мальчик, терпите!
– Я, я, – Мияки дёргался от смеха, – не… не… могу… гу…
Тогда Лиа с силой схватила лодыжку Мияки, устроила её на прежнее место, шлёпнула по руке с фонариком, и он стал светить в нужное место. Лиа разозлилась и готова была истыкать всего Мияки иголкой. Но её грубые прикосновения уже не были щекотными, и Мияки перестал дёргаться.
Лиа старалась подцепить занозу иголкой. И – о чудо! Кончик иглы зацепил шип, и Лиа вытянула его. Не такой уж и большой – всего с ноготь самой Лиа, а ее тренировали на занозах дюймовой длины.
– Хорошо ещё, что заноза недавняя, крепенькая, и можно вытащить целиком, – сказала Лиа назидательным тоном зубного врача, лицо её стало довольное. -
Капелька крови выступила на месте ранки. Это потом. Теперь – вторая.
Лиа вошла в азарт, но второй шип не подцеплялся – никак не могла девочка попасть в нужную точку. Мияки принимался хихикать. И в особо щекотный момент он дёрнул ногой, а Лиа не успела убрать руку, поэтому иголка с силой и глубоко вошла в ступню.
– Ой, – Мияки вскрикнул уже от боли.
– Ой, – Лиа вскрикнула от испуга, – извините, я не хотела.
Лиа готова была расплакаться и бросить всю эту затею, но ведь это не мастер-класс, где можно и покапризничать. Негоже принцессе пасовать перед шипом акации и грязноватой мальчишеской ногой. Девочка снова разозлилась, глаза её засверкали красным с золотом, и решительным быстрым движением она воткнула иголку прямо рядом с занозой, наклонила в сторону, словно рычагом, зацепила шип, моментально выдернув его из плоти Мияки. И тут же бросила на пол иголку. Заметив, что по лицу её течёт пот, принцесса взяла валявшиеся тут же салфетки, которыми чистила ноги Мияки и стала вытирать лицо. Потом обнаружила свою оплошность и взяла чистую салфетку, но поздно. Мияки уже развернулся и всё увидел. Лиа покраснела, Мияки решил загладить неловкость и успокоить принцессу:
– Ну, я тоже иногда чего-нибудь напутаю. Вот один раз вместо сахара соли сестре в чай насыпал, – получилось неуклюже, что-то не то.
– В собачьи какашки ещё тоже можно вляпаться, – продолжил Мияки, но вышло ещё хуже.
Но он продолжил:
– Ну, вот, я как-то ел мороженое и решил лоб охладить прям мороженым, стаканчиком туда тыкнул, – Мияки говорил взволнованно, показывая руками, как он это делал. Лиа уже перестала злиться и готова была рассмеяться, представляя Мияки в неловком положении. – А потом целый день ходил с пятном от мороженого на лбу, представляешь? Ну, не целый день, конечно. А потом меня собака, ну, рядом со школой, там, облизывала, а все стояли и смеялись.
Лиа смеялась, Мияки тоже заулыбался. Хоть и принцесса, а как обычная девчонка – можно баснями успокоить.
И он всё это придумал. Зато Лиа радовалась, глаза её светились лазоревым.
Но разговорами о мороженом мальчишка разбередил аппетит, легкое урчание в животе слышалось и у девочки. Их головы разом повернулись в сторону булочек и нагетсов, преспокойно дожидавшихся голодных ребят среди других несъедобных предметов.
Дети схватили по булке и, отламывая от них куски, стали набивать рты этими кусками и остывшими наггетсами. Они торопились жевать, как будто еда пропадёт. Но вот всё реже и реже стала проглатываться пища, дети насытились и стали болтать, рассуждая, что будет дальше. Лиа думала вслух:
– Мальчик! Мияки-дэ! Мне кажется, что меня хотят убить. Тогда дедушка… он откажется от трона. Он так и говорит: «Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится!». А что может случиться?.. Хотя вот и случилось.
– Ого, а у вас что, и трон есть? – удивился Мияки.
Он снова вспомнил, что общается всё-таки с принцессой. Он посмотрел на девочку и убедился, что волшебные глаза ее пульсируют разноцветными огоньками. Так-то девчонка, как девчонка.
Он ужасно стеснялся: ну, не знал он, как надо обращаться с принцессами. Ваше Величество? Ваше Вельможество? К Лиа больше подходило «Сиятельство». «Или «Ваше Волшебноглазие»? В следующий раз, когда принцессу встречу, ни за что не буду спасать, даже близко не подойду».
Лиа ответила на вопрос Мияки:
– Нет никакого трона. Это образное выражение…
– Ааа, – протянул Мияки. «А может она тогда и не настоящая?» – с надеждой подумал он про себя. – И что нам делать?
– Я не знаю, я всего лишь девочка, – ответила Лиа.
«Ну, точно – не настоящая!», – обрадовался мальчик. Что ж тогда можно и самому покомандовать.
Словно услышав мысли мальчугана, Лиа добавила:
– Трон, правда, есть. Но я на нём не сижу целыми днями, а только очень-очень редко.
– Ну, оставаться здесь нельзя, – размышлял Мияки с напускной озабоченностью. – Когда обнаружат мои чиккеты, то всё просчитают и догадаются, что мы в парке. Я бы догадался, это точно.
– Мияки-дэ, Вы считаете, что нам надо уходить отсюда?
– Ну, да. Только куда? К нам домой нельзя, – понуро ответил мальчик.
Что теперь? Их поймают. Принцессе то что. Но поимка грозил неминуемой тюрьмой и наказанием Мияки. Мама будет плакать, дедушка замолчит и скроется у себя в мастерской навсегда, сестра Альто за то время, пока Мияки будет сидеть в тюрьме, вырастет и выйдет замуж и совсем забудет про бедного него. Стало грустно от этих мыслей. Нет, оставаться и правда нельзя. Скоро их начнут искать и найдут. Исследуя парк, друзья-мальчишки убедились, что по-настоящему укромных уголков здесь нет. При желании можно обнаружить даже их штаб. Они же нашли это место!
Перекус закончился в молчании. А Лиа снова попросилась в туалет.
– Пожалуйста, не ходите со мной, мальчик! – попросила она, прихватив пачку влажных салфеток. – Тем более у Вас обуви нет!
6. ВЕЛИЧАЙШАЯ ТАЙНА ИМПЕРИИ
Мияки помог Лиа выбраться из штаба. Потом пострелял от души в космических пиратов и стал осматривать парк, перебегая от окошка к окошку.
Лиа, осторожно осматриваясь, как учил Мияки, подошла к кирпичной стенке и присела у выкопанной ямки. Принцессе такое положение вещей было непривычно и неприлично, но нужда брала своё. Когда она почти закончила, неожиданно в воздухе запахло табачным дымом, Лиа поперхнулась, но, опасаясь выдать себя, сдержала кашель. За кирпичной стенкой раздались голоса, а Лиа так и застыла в неподобающей императорской особе позе. Принцесса благодарила судьбу, которая скрыла её за стенкой от нежданных гуляк.
Разговаривали двое, один из них курил, с шумом выпуская волны удушливого сладковатого дыма. Оба страшно матерились, Лиа даже покраснела. Говорили непонятно, но принцессе был ясен смысл сказанного, потому что она в целях безопасности прошла курс по тюремной фене. И заработала сто баллов! Как же без этого?
– Фак факовый, шаром покати, а графья в лузу лезут.
– Прав ты, людей от дела отрывать! Факерна и факиярд. Но цып-цып-цып и птички побежали. Дело есть дело. Что мы в этом месте стакнулись? Нам же к дворцу идти. В зарослях много вази, чуть не вляпался в собачье. Каналья!
– А-аа, нас всё равно никто не пустит, не жалуют, – говорящий сплюнул, – но стрелка рядом с дворцом, так урче, ярдино пыль. Ничё, факиярд, мы ещё потопчем ковры. Не забудь оттереть прах с ног. Босс лепечет дело, как печка – одни угольки останутся. Рядом-босс в пшик, а коны нарисуется в мазях. В коже драконьей понтоваться станем. А дело делать станем, ещё больше извазюкаешься, факисто.
– А чё за уркое дело?
– Зырь сюда, Ючу рядом-босса сховать до времени. Факерно, – говорящий выпустил кучу дыма.
– Лиатку?
У принцессы, услышавшей эти слова, от злости глаза заискрились оранжевым, и она чуть не выпрыгнула из-за стенки. Но опаска оказалась сильнее. И что они дальше расскажут?
– Зырь, – продолжал некурящий, – она же на ходу? С пацанёнком каким-то их тырят везде? Он же схерил её? Чёль? Факиясто. Их же в джипе стырили? Далеко забрались сучата! Там клондайк просыпался!
– Та, тише, фак! Он просто сандалёнки в кузов сбросил. Его по ним зырили, трекер-шмекер. А сами здесь ошиваются, в столичке-кормилице. Фраерчонка порешили по плану. Стрёмно.
– И чё, дитёнка жалко? Отойди хлюпик, я сделаю, как не было фраерочка, свет не узырит, моя ответка. Хе, – некурящий гадко хэкнул и сплюнул.
– Вот и порешили: мой ответ за Ючку, твой за фраерчонка. Айда на стрелку. Свою линию гнуть за бабки будем.
И они ушли. Напоследок тот, который курил, щелчком отправил в полёт горящий окурок сигары через кирпичную стенку. Окурок шлёпнулся прямо у ног Лиа, застывшей в неудобной позе. Сигара воняла и потрескивала. Дым ел глаза, принцесса сдерживала кашель, но через минуту не вытерпела на корточках проковыляла в сторонку. Там оправилась, как смогла, и неслышно и невидимо пробралась к башне.
Девочка лезала в штаб и плакала от злости и страха. Истинная причина её злости – «Юча». Это её оскорбительное, позорное прозвище. Нет, всего этого она не расскажет Мияки.
Но слёзы её высохли мгновенно, когда она увидела Мияки. На нём не было лица, глаза его расширились от ужаса.
– Конгадзы! – только и прохрипел он.
– Что? – переспросила Лиа, не догадываясь какой опасности избежала.
– Ну, конгадзы! Ты им чуть не попалась!
– А, да! Мияки-дэ, не беспокойся, – притворяясь спокойной, ответила Лиа. – Я даже знаю теперь, что они затеяли.
– И что? – проговорил испуганный Мияки.
Лиа пересказала всё, что слышала, опуская ругательства, своё прозвище и план убийства Мияки. Глаза Лиа теперь излучали спокойствие, переливаясь оттенками голубого, синего и зелёного. Хотя, нет-нет, да и проскакивали чёрные и красные искры беспокойства.
– Нам надо незаметно пробраться во дворец, – закончила Лиа.
– Как же мы туда попадём?
– Не волнуйся, главное – дойти до дворца, а там я знаю всякие тропки. Не зря я там десять лет живу. Что, думаете только у мальчишек есть тайные базы? Пойдём, когда стемнеет! – Лиа опять стала решительной.
– Ну, а мне в чём идти прикажете? А? – Мияки показал на свои босые ноги.
И вдруг подумал: «Только десять? А где ещё год?» С математикой у мальчугана был порядок.
Глаза Лиа вспыхнули розовыми и лазоревыми искорками:
– У нас был курс по изготовлению макетов обуви. Представляешь, сам Адидас проводил. Я сделаю тебе зашибательскую обувь.
– Пума круче, – тихо пробурчал Мияки.
– Но сначала нам надо изменить внешность, – напор Лиа никуда не девался, ее решимость только усиливалась.
– Правда! А как?
– Про тебя придумаем. А я сделаю что-то, и… меня никто не узнает, но, – принцесса сделала паузу, собираясь с духом, – дай мне слово! Одно обещание, хорошо? Пожалуйста!
– Что?
– Дай мне обещание, что никому про это никогда в жизни не расскажешь. То, что я сделаю, и то, что увидишь потом, и…
– Никому, никогда?
– Да, пожалуйста! Это вообще секрет, ото всех! – тут тон её сменился с умоляющего на заговорщический, – я думаю, что это государственная тайна.
Лиа притихла, опустив глаза.
Мияки встревожился. Не каждый день тебе государственные тайны открывают.
– А если я не выдержу и расскажу?
И он представил себе, как он возвратится когда-нибудь в этот штаб. Здесь соберутся все и будут его спрашивать, что да как. А он не сможет ничего сказать. Тогда ребята прогонят его за нечестность, у них уговор такой. И будет он скитаться по миру один-одинёшенек, зато с нераскрытой государственной тайной. Мальчик вздохнул.
– А если меня поймают и пытать будут? – Мияки слабо представлял, что такое пытки, но точно знал, что от них можно признаться в чём угодно.
Лиа глядела на него испытующе, и он не выдержал:
– Ну, ладно. Ну и пусть. Даю слово. Что там у тебя?
– Нет, не так. Мне представляется, что передача сведений государственной важности требует строгого юри.. дич.. , короче, просто оформления и ритуала передачи, – опять принцесса заговорила непонятно.
– И как это?
– Знаешь, я думаю, строгое оформление мы пропустим. И всё остальное. Ты просто поклянёшься.
– А ты?
– И я! – согласилась Лиа, хотя не понятно, в чём ей-то было клясться.
– Хорошо. А что надо говорить? – К клятвам Мияки относился очень серьёзно.
Лиа придумывала клятву на ходу, поэтому говорила с паузами:
– Повторяй! Я, Мияки-дэ… ой, нет, просто Мияки… Давай сначала!
– Давай, я повторяю.
– Я, Мияки… надо торжественно, нет, лучше не торжественно… Сейчас, вот так: я, Мияки…
– Мастэ,– подсказал мальчик свою фамилию, выделив первый слог, чтобы было понятнее, где ставить ударение.
– Хорошо. Мастэ. Клянусь. Стоп – мне почти девять лет. Повтори! Без «стоп»!
– Я, Мияки Мастэ, мне почти девять лет, клянусь!
– Клянусь, что никогда и никому… не расскажу, что будет делать её высоч… ой, нет… просто принцесса Лиа… и в чём её секрет, – выдохнула девочка последние слова. – Повтори!
– Что никогда и никому не скажу, что будет сейчас с принцессой Лиа и её секрет, – повторил Мияки немного путаясь. При этом он держал левую руку на сердце.
– Думаю, это подойдёт, – сказала Лиа. Она сделалась серьёзной, встала, выпрямилась и тоже положила руку на сердце, но правую.
– Я, принцесса Лиа, – она запнулась, как бы пропуская вперёд заученную формулу её титула, совершенно здесь лишнюю, – девочка одиннадцати лет, клянусь покровительствовать во всём хранителю моей тайны и государственного секрета, то есть – наоборот… Мияки-дэ, просто Мияки Мастэ, мальчику почти девяти лет, ученику…
– Третьего-седьмого, – подсказал Мияки.
– Третьего-седьмого класса, – Лиа выдохнула-вздохнула.
– Дай мне воды, пожалуйста.
Мияки протянул ей бутылку. Лиа о чём-то подумала, отставила бутылку.
Принцесса скинула фисташковые кроссовки, оставшись в тёмно-серых гольфах. Опустила голову и стала щёлкать пальцами обеих рук, задавая себе ритм. Лиа пружинила на носках и тихонько подпевала себе: «Па, па-па, пааа. Па, па-па, па-па-па-паа». А Мияки повторял про себя текст, который менялся, конечно, раз от раза, как и элементы танца. Но был хорошо знаком, благодаря бесчисленным просмотрам этого рекламного действия по телевизору.
Лиа подняла кисти согнутых рук ладонями вверх от себя на уровень глаз. Потом прикусила губу и поводила глазами из стороны в сторону. Глаза её мерцали зелёным и лазоревым. В них бегали жемчужные искры. Мияки знал, что это обозначало вопрос. «Па-паа-па-, пааа», – продолжала Лиа. Она пожала плечами, резко повернулась спиной к Мияки. Потом повернула голову в его сторону, приложив указательный палец подбородку. Глаза её неожиданно вспыхнули рубиновым, темп мелодии ускорился. Лиа неожиданно с разворота села на продольный шпагат, не совсем удачно, поморщилась. Но танец продолжался. Мияки знал: это означает, что решение найдено! Глаза Лиа искрились в этот момент всеми переливами радуги. И вот самый потрясный момент танца: Лиа, незаметно оттолкнувшись руками от пола, поднялась из шпагата, просто сомкнув прямые ноги. Как это у неё получалось? Миллионы мальчишек и девчонок по всей стране пытались повторить этот фокус, но получалось только у тех, кто ходил на всякие спортивные занятия по гимнастке и акробатике. Что говорить: дети получали призы в школах и в телешоу, просто повторив этот трюк. Миллионы просмотров в тиктоке! Мияки и сам хотел так научиться, но для начала нужно хотя бы сесть в шпагат!
Танец продолжался. Теперь Лиа выставила вперёд левое бедро. Согнутая правая рука была поднята ладонью вверх, как будто на этой ладони что-то лежало. Левым указательным пальцем принцесса три раза показала на это что-то. Она продолжала подпевать, но тише: «Пааа, пааа!». Глаза Лиа в этот момент мигали золотистым и зелёным. Мияки помнил что в этот момент на ладони Лиа должен появиться какой-нибудь предмет: обычно мобильник, часы или украшение.
А теперь – финал! «Па-п-па-п-п-п-па!». Лиа отставила левую руку, а правую выставила вперёд, ладонь смотрела влево, а пальцы указывали прямо на зрителя. В один момент поочерёдно мизинец, безымянный и средний прижались к ладони, большой оттопырился вверх, а рука согнулась в локте. Глаза рассыпались фейерверком. Тут же кисть собралась в кулак, выставленный вверх, локоть резко прижался к туловищу, одновременно голова повернулась влево. Затем поворот головы обратно с наклоном чуть вправо и раскрытие кисти с поворотом ладони с растопыренными пальцами к Мияки. «Па!», – оборвала мелодию Лиа. В глазах её разгорелась вспышка медово-золотистого, которая должна была смениться мерцающей радугой. И здесь принцесса должна была засмеяться. Но Лиа только слабо улыбнулась, а глаза её светились жемчугами.
Она выдохнула, села на пол и вдруг выкрикнула:
– Хау! – Глаза Лиа вспыхнули золотом.
– Прости, это я забыла.
Мияки сглотнул. Он тысячи раз видел это в рекламе, и миллионы людей всегда это видели в своих телевизорах каждый день. Но чтобы так, только ему, да просто, без телевизора! Он сидел открыв рот и дико смущался.
Лиа нетерпеливо прервала его созерцание:
– И как?
– Нуу, – тянул Мияки, слов у него неожиданно поубавилось, – это… да… хорошо…
– Хорошо? И всего-то? Знаешь, я вообще-то старалась. Я столько тренировала этот трюк, и каждый день повторяю перед съёмкой, – капризно говорила принцесса.
– Ну, – Мияки решил насолить зазнайке, – я тоже так могу!
Принцесса удивилась:
– Покажете?
Мияки начал дрыгаться, крутиться, подскакивать и извиваться, изображая какую-то невиданную пародийно-кокетливую джигу. Ему приходилось сдерживаться, чтобы случайно не наступить на больную ступню. Он озвучивал свою клоунаду нестройной мелодией, заменяющей музыку. Лиа очень серьёзно отнеслась к просмотру. Она даже услышала мелодию, опознав мотив, и стала мысленно подпевать. Но постепенно росло её удивление. И возмущение! Это же совсем не то, что показывала она. Это же, это же… Совсем не искусство! В заключительный жест Мияки вложил всю мощь своего танца, а подмигнул с такой силой, что веко хрустнуло. Или так только показалось? И застыл: в неловкой позе, с глупой клоунской улыбкой.
А Лиа? Лиа начала смеяться: сначала хихикнула – потом во весь голос. Через миг она уже лежала на полу, вздрагивая и хохоча. И Мияки вторил принцессе – тоже смеялся. Они смеялись от души, забыв обо всём, до нехватки дыхания и боли в животе. Но вот сил не осталось, смех остановился, они сели, утирая выступившие слёзы. Лиа подумала, что в другой ситуации стоило бы обидеться на такую выходку. Но в Мияки не ощущалось никакой злости и вредности, он виделся таким простодушным. Наверное, поэтому Лиа сделала следующее предложение:
– Мальчик, с Вами можно дружить?
– Ну, вообще-то я с девочками не очень дружу, – и про себя подумал: «А с принцессами тем более!» – Конечно, есть Альто.
– Альто? – резко спросила Лиа.
– Ну да, – засмущался Мияки, – но она младше и вообще моя сестра. Так что это за дружбу и не считается.
Лиа расстроилась.
– Ну, давай тогда дружить, пока мы не добрались до дворца, – предложил Мияки. «Потом всё равно не получится!» – добавил он про себя.
– О, Мияки-дэ, как это хорошо, давайте дружить на время, – ответила Лиа.
И она удивилась сама себе, удивилась тому, что ей приходится просить искренне, а не из вежливости. И уговаривать мальчика, которому судьба доверила жизнь самой наследницы Императора.
– Ну… вообще-то Ваш танец – это потрясно, – мотнул головой Мияки. Ему было немного стыдно от своей выходки.
– Хм, так уж и быть, поверю, – Лиа засмеялась, – всё равно последний раз был.
Она села на колени и тихо спросила:
– Будешь помнить, как я тебе рекламу показывала… если что?
Мияки кивнул и испугался. От этого «если что» повеяло холодом.
Тогда Лиа налила воды в ладошку, поднесла её к глазам, быстро запрокинула голову вместе с ладошкой так, чтобы вода залилась в глазницы. Отработанным движением коснулась указательными пальцами своих глаз. Потом выпрямила голову и сидела так, зажмурившись. На поднятых вверх указательных пальцах её что-то поблёскивало. Лицо принцессы было мокро, с подбородка свисала капля воды.
– Мияки-дэ, ты готов?
Он смотрел на неё ошарашенно, зачарованный всеми этими действиями.
– Да, – с каким-то хрипом сказал Мияки.
И тогда Лиа открыла глаза.
Мияки таращился на неё с изумлением. Куда исчез переливающийся радужный эффект её глаз? Куда делись волшебное мигание и бодрящие искры? Всего этого теперь не было. Мальчик вдруг понял, что рекламная магия – это свойство линз, сейчас прилипших к указательным пальцам девочки. Можно было и раньше догадаться.
Мияки таращился на Лиа и не мог её узнать. И признавался в том, что государственная тайна, в неразглашении которой он только что поклялся, была отнюдь не в линзах. И это была не просто тайна, а такое, заикнись кому он, сразу наступит «если что». И хорошо будет, если только его в тюрьму запрячут. А то, пожалуй, всю семью, а уж этого он допустить не может. Лиа ждала, что скажет Мияки. А он не мог ничего выдавить из себя, потому что перед ним сидела девочка в той же одежде и с той же причёской, как и у принцессы, но не она, не Лиа. Её глаза! Они были разные! Левый был голубой, а правый какой-то зелёно-карий.
Лиа достала маленькое зеркальце из рюкзачка и стала внимательно рассматривать своё лицо, а Мияки ошарашенно глядел на неё, забыв про подобающее приличие. Он удивлялся и удивлялся. Но факт: теперь принцессу было не узнать.
А Лиа ссутулилась, перестала улыбаться и стала похожа на маленькую бабушку с юным, но усталым лицом.
– Ой, – сказала она голосом бабушки, – у нас были курсы актёрского мастерства, дедушка специально Джонни Деппа пригласил. Знаешь, я кого там играла?
– И кто такой Джонни Депп?
– Ты что, не знаешь? – удивилась Лиа и заговорила обычным голосом. – Это … великий… Мальчик, он же играл Капитана Джека Воробья!
– Ну, так бы и сказала, хм, Джек Воробей!
– Вот ты даёшь, Мияки, – Лиа говорила восторженно и с жаром, всё больше напоминая девочку из рекламы. Потом сама поняла свою оплошность, замолчала, ссутулилась, уголки рта опустились, чёлка небрежно прикрыла глаза.
– Знаешь, – хриплым дрожащим голосом заговорила Лиа, – я играла старуху. Ну как? – принцесса снова взбодрилась.
А Мияки ничего не мог отвечать, он очумел от всех этих преображений. Но его мучил вопрос:
– А мне как внешность изменить?
Лиа внимательно посмотрела на парня:
– Мы же ночью пойдём, а ты, Мияки-дэ, тёмный, очень тёмный. Тебя не видно будет. Как ниндзя!
