Читать книгу: «Демоны Вебера», страница 6
Пытаясь унять дрожь, отвлекшись от хмурых как закоулки Ганои мыслей, он стал вслушиваться в разговор беззаботно шествующей у экипажа солдатни. Двое увлеченно обсуждали меланхолично перебирающего лапами вьючного жука:
– Ну и тварь конечно! Как только богатеи содержат у себя такое?
– Брось ты, нормальная животина. Глуповатая конечно, но от них ума и не надо. В упряжке никак не хуже целой дюжины дрессированных псов будет. Батька мой, помниться, одним таким красавцем за день по три поля вспахивал!
– У тебя такая зверина в селе жила? Да что ты мне втираешь! Откуда деньги на такого здоровяка?
– Ну так, как отец к мамке моей со службы вернулся, по увольнению неплохую сумму ему на руки дали. Он человек был деловой, решил, что лучше уж в хозяйство вложиться чем все деньги на выпивку просадить. Ну и встал перед ним выбор: купить паровую рухлядь на четырех колесах, или такого вот красавца.
– Лучше б трактор купил, ей-богу.
– На это ведро с болтами запчастей не напасешься, да и не сведущ он был в вопросах техники сложной.
– Да у вас это семейное.
– Кто ж спорит? Ну так значит и стал жить у нас жук. Прозвали мы его Паскуда.
– Так и назвали?
– Весь день зараза ползал, терпел, а только его в стоила заводили сразу гадил. Да так, что не меньше часа требовалось на уборку.
– Действительно паскуда.
– Если на этот факт глаза закрыть, то жук замечательный. Хоть и здоровый, но пугливый, управляется просто, авторитет в тебе признает быстро. Они в Рое несамостоятельные, а оттого легко внушаемые. Поставишь воз тащить – будет тащить. Оставишь в стойле стоять – без малейшего возмущения будет стоять. Еще бы не гадил где жил…
– Так и что, он у бати твоего до сих пор поля вспахивает?
– Да что там, подох давно.
– Я то думал они долго живут, ну никак не меньше лет тридцати…
– По правде говоря, помер он по моей вине. В один прекрасный день отец с мамкой поехал на ярмарку что проходила раз в год. Я остался один на хозяйстве. Гуси, заготовка дров, помол, – все на мне. Когда со всем управился то с ног валился от усталости. Думал, что наконец-то высплюсь, но у Паскуды были другие планы.
– Так что выходит, он сбежал?
– Меньше перебивай и узнаешь! Жук мирно заснул у себя в стойле, да только храп его… Ну совсем невыносимый был.
– Храп, у жука?
– Он малость дефективный нам попался, но за это батя даже цену смог скосить. Во время своей работы Паскуда неистово сопел, какая-то чертовщина у него с дыхательными каналами была. А стоило ему заснуть, так начиналась такая эпопея! Ну и как ты уже понял, в тот день он мне особенно спать мешал. Решил я разбудить громилу, взял кастрюлю побольше и черпак железный. Прокрался в стойла, и как вдарил со всей дури. Думал, что он просто проснется, ну и даст мне фору минут на двадцать, чтобы я заснуть смог.
– Ну а помер то как?
– Я конечно знал, что жуки-принцы трусливые, но не думал, что да такой то степени, – Паскуда вскочил, расправил свои обрезанные крылья, затрещал что есть мочи, и слег замертво. Сердце видать не выдержало.
– Меня бы в детстве за такое батя вместо жука в поле запряг.
– Ну мне потом знатно досталось. Но ремень от отца это еще пол беды. Жалко мне Паскуду. Выходит, в смерти ничем неповинной животины только я был виноват. Добрый он был, послушный, а я его до кончины довел…
Заслушавшись, Вебер едва не налетел на здоровый валун. Драматичных историй о громадных жуках ему еще слышать не доводилось. Впрочем, байка действительно помогла ему хоть немного расслабиться, очистив голову от угнетающих мыслей. Ему пришлось признать для себя тот факт, что из имеющейся у него информации события из видения даже теоретически не могли сложиться в единую картину. Слишком уж многих фрагментов пазла не хватало. А если уж истину размышлениями не установить, то и забивать ими себе голову не стоило.
Часы помогли определить, что они были в пути уже не менее часа. За это время произошло предельно мало интересных событий, если конечно не причислять к оным одно каждый раз, когда кто-то спотыкался о выступающие из каменистой почвы булыжники, или поскальзывался на влажном мхе. Ноги уставших путников неохотно обминали многочисленные, плохо различимые в горных потемках камни. Не так давно сгустившиеся тучи грозили нерадивым наемникам крайне несвоевременным дождем, окончательно скрывая едва проглядывавшие из-за скалистых горных вершин, немногочисленные солнечные лучи. За какие-то двадцать минут в предгорьях сильно потемнело, и хотя это не очень то и повлияло на температуру воздуха, и без того мрачные горы стали нагонять первобытной жути.
Вся местная фауна попряталась в преддверии дождя. Птицы вернулись в свои гнезда, бродившие средь скал коты засели в глубоких норах, а изредка попадавшиеся жуки-кольпы забрались в… Что ж, они забрались в те места где во время дождя следует сидеть жукам-кольпам, пускай и никто из бредущей группы не знал, что это за места такие. Даже ветер слегка утих, оставляя наемников в неуютной тишине, прерываемой только звуками шагов и негромкими разговорами.
Еще на старте их начавшегося у границ Глари, незапланированного перехода, к Верго подошла загадочная подруга Остина. Девушка с любопытством выспросила подробности видения предсказателя, реагируя на его рассказ на редкость сдержанно. В следствии их запоздалого знакомства, применив весь арсенал своих навыков красноречия Вебер таки смог разузнать кое-какие секреты ее личности. Арчи Панкрайц – так звали его новую собеседницу. Носительница редкой фамилии оказалась единоутробной сестрой Остина, естественно не той что погибла в его истории. Как выяснилось, предводитель гвардейцев был выходцем из крайне многодетной семьи: три брата и пятеро сестер. Верго с трудом верилось, что в вопиющей нищете Помонта кому-то могло прийти в голову завести стольких детей. Дальнейшие слова девушки и вовсе походили на жуткую надуманную историю. Из восьми отпрысков до своего совершеннолетия дожили только двое! В частности, Арчи и Остин пережили всех своих родственников. И это было нормальной практикой для княжества. К этому моменту Вебер про себя зарекся, что по окончанию работы больше никогда ногой не ступит на эту всеми богами забытую землю. В его голове как-то не укладывалось, что в то же время как в столичных регионах у каждого мало-мальски крупного поселения была проложена полноценная канализация, а от берегов Блеклого моря до крупнейших промышленных центров федерации достраивали пассажирскую ветвь поездов, в недрах Помонта до сих пор царило самое что ни на есть настоящее средневековье.
Сопоставив некоторые озвученные Арчи факты, Верго с удивлением пришел к выводу что девушке не наберется даже двадцати лет. Суровое бытие наемников заметно ее состарило: ломкие короткие волосы, обветренное лицо, лопнувшие на щеках капилляры и растрескавшиеся губы визуально добавляли ей порядка десятка лет. Задумавшись о перспективах ее будущего, предсказатель невольно вспомнил о своих недавних мечтах, и крупных сбережениях что способствовали их воплощению. То, что ему казалось едва приемлемой оплатой, для любого из этих наемников было бы целым состоянием, позволяющим обеспечить себя едой и кровом до самой старости. Не то чтобы Вебера стала мучить совесть после их разговора, но он определенно стал испытывать к своим спутникам чувство смутно напоминающие сострадание, и это чувство его пугало.
И вот, голодные, уставшие, и порядком замерзшие путники пришли к месту, намеченному для привала. В дороге Остин с десяток минут совещался с Арчи, пытаясь расшифровать таинственное сокращение «Е.Р.», фигурировавшее на карте. В процессе тщательнейшего анализа и перебора вариантов ими было установлено что надпись вероятно расшифровывалась как «Еловая Роща». Куда больше вопросов вызывало соседствующее с рощей «Чс.М.», и здесь уже гении криптографии были загнаны в угол – не было озвучено ни одного реалистичного варианта. Неизвестно, повлияло ли желание этих двоих докопаться до истины на выбор места привала, или это было совпадением, но вот уже две минуты как их группа мялась у предполагаемой точки таинственного «Чс.М.». На деле, странная комбинация букв указывала на небольшое деревянное строение, и в последствии была расшифрована как «Часовня Маленькая». Со стороны автора карты называть данное рукотворное нечто часовней было бы достаточно опрометчиво – это скорее был небольшой вырезанный из дерева алтарь, прикрытый тонким подобием крыши, крепящейся к вколоченным в землю толстым жердинам. Поверхность деревянного алтаря покрывали множественные грубо вырезанные, и не менее грубо разукрашенные лики божеств. Общее качество исполнения было настолько отвратительно, что разобрать принадлежность ликов к какому-либо пантеону не представлялось возможным.
С минуту полюбовавшись убогой часовней, Голдберг авторитетно заявил, что она просвещена тем же божествам, которым покланялись язычники Глари. Спорить с ним никто не стал. Все были слишком уморены длительной дорогой, чтобы впустую растрачивать свои силы. Определившись с окончательным местом своего отдыха, группа поспешно располагалась, раскладывая спальные пледы и размещая на земле многочисленную кладь.
Слишком утомленный для чего бы там ни было Верго сполз по ближайшей ели к ее массивным, выступающим из-под земли корням. Устраиваясь среди них поудобнее, он подложил свою дорожную сумку под голову, уместив ее на манер подушки. Единственный раз, когда ему удалось поспать за последние тридцать часов, и тот был навеянной видением иллюзией. Желание сна пересиливало все, смыкая тяжеленые веки, притупляя все чувства, в том числе беспокоившее предсказателя чувство тревоги. Доверившись своим не самым приветливым, но куда как более выносливым спутникам, и вооружившись слабым лучом надежды что дождь таки не пойдет, Вебер уснул.
Не смотря на чудовищную усталость, спалось ему плохо, холод и сырость явно не способствовали качественному отдыху. Твердые корни заставляли Верго часто ворочаться, в попытке устроиться поудобнее. Время от времени ему казалось, что он и вовсе не спит, лишь имитируя этот процесс. Подобные наваждения почему-то злили предсказателя. Нестабильный сон щедро осыпал его визуальными образами, что преимущественно состояли из мешанины его же мыслей, и в меньшей мере из воспоминаний о жутком видении. Обрывки навеянного кошмара принимали вид его товарищей, с той лишь разницей что их лица были заменены собачьими мордами. Дивные уродцы гнались за предсказателем, безустанно скандируя неуместную чушь. Больше всего Веберу запомнился собакоподобный Блиц, что все норовил напоить его таинственной жижей из фляги. Сюрреалистичные сновидения все никак не желали отпускать попавшегося к ним бедолагу, озадачивая его все более невероятными гибридами человека и собаки. Креативный хаос преследовал предсказателя до самого момента его пробуждения.
Резко встрепенувшись, Верго усердно протер глаза стараясь отогнать неохотно отступающие образы. Нарастающая боль в щеке заставила его со всего маху влепить себе пощечину, попутно окончательно разрывая нити, связывающие его сознание с миром сновидений. На ладони остался раздавленный, но все еще дрыгающий лапками комар – истинная причина пробуждения предсказателя. Разминая слегка закоченевшее тело Вебер с интересом осмотрелся, оценивая обстановку. Большинство наемников еще спало, устроившись тут и там у подножий деревьев. Несколько часовых хмуро топтались у кареты, пытаясь согреться. Костер никто так и не развел, а значит, Остин все же опасается преследования.
К немалому удивлению предсказателя Барон уже бодрствовал, на пару со своим телохранителем попивая дымящуюся жидкость из металлических чаш. Заприметив проснувшегося Верго, Голдберг поманил его рукой, приглашая на беседу. Задубевшему предсказателю немедля была вручена горячая чаша с мутным содержимым. Он сделал несколько больших глотков, позволяя горячему грибному вареву приятно прогреть желудок. Чудотворное тепло казалось согревало не только тело, но и душу, на глазах подымая настроение.
– Как вы это разогрели без огня? – наконец насытившись, спросил довольный Вебер.
– Негашеная известь. Еще будучи совсем сопляком, когда я путешествовал по федерации в поисках достойных заработков, один добрый путник показал мне этот трюк. – Усач демонстративно подбросил в руках небольшой мешочек с чем-то сыпучим.
– Что за трюк?
– Стоит развести этот порошок водой, как он тут же ее разогреет, да как разогреет! И никакого дыма, никакого огня. Крайне полезная в дороге вещь. Да и раздобыть на любом крупным рынке мел трудов не составит. Прожарьте его дома на костре, и чудодейственное средство готово. Главное смотрите чтобы на руки или в глаза не попало.
– Нужно будет взять на вооружение. Вот уж действительно, на редкость полезный трюк, – задумчиво пробормотал Верго с неподдельным интересом внимая словам Барона. Оказывается, и Голдберг иногда мог сказать что-то полезное.
На секунду внимание предсказателя привлек треск ветвей со стороны часовни. У самого алтаря мирно стояла невысокая особа, укутанная в плотный кашемировый плащ с замысловатым белым узором. Длинный шерстяной шарф, аккуратно опоясывающий шею незнакомца, своими мягкими пастельными тонами желтого замечательно гармонировал с высокими замшевыми сапогами, на которых не виднелось и следа грязи. Богатые одежды нежданного гостя совершенно не вписывались в картину окружающей спящих наемников дикой и безжалостной природы. Таким нарядам было место в лучших домах мод столицы, но никак не в скалистых предгорьях Помонта.
Заметив на себе нежеланное внимание, модник поспешил отвернуться, накидывая на себя облаченными в белоснежные перчатки руками изящно скроенный капюшон плаща. В ответ на беспокойство своего протеже, невесть откуда выскочивший второй телохранитель Голдберга поспешно подобрался к укутанной фигуре, перекинувшись с нею парой слов. Минуту поглазев на пугливую особу, Вебер с легкой улыбкой отвел от нее взгляд, негромко обратившись к Барону:
– Так это и есть тот самый наследник, что прятался от нас всю дорогу? Не сочтите за грубость, но пускать ко власти человека что боится любого косого взгляда…
– За грубость не сочту. В конце концов, ко власти его никто и не пустит. Скажем, предыдущий князь и сам был не очень то самостоятелен в своих решениях. И тайны из этого никто не делал. Это наша маленькая местная традиция – курировать перспективные, неокрепшие умы. – Заулыбался в ответ Голдберг.
– Так, некоторые умы могут и вовсе, никогда не окрепнуть.
– В любом случае, не ваша это забота, – мягко, но с ноткой укора парировал Барон.
Какое-то время они сидели тихо, занимаясь опустошением своих мисок с еще не до конца остывшим супом. Особая атмосфера окутала лагерь наемников, за приглушенным храпом нескольких гвардейцев проступали зачаровывающие звуки природы: вдалеке ветер со свистом проносился по горным вершинам, а многочисленные хвойные члены рощи негромко похрустывали в такт его порывам; откуда-то доносились беззаботные птичьи трели; неподалеку от часовни умиротворяюще журчала вода. Под такие звуки и правда неплохо спалось, только лишь досаждающие насекомые изредка мешали наемникам.
Словно стараясь разрушить чудесную идиллию, снующая у человеческих лиц мошкара стала все больше и больше интересоваться перспективой своего пропитания. Особо крупные москиты умудрялись прокусывать даже толстую ткань плащей, оставляя после себя покрасневшие припухлости. Даже закутавшись в тряпки было сложно сохранить спокойствие, вынужденно слушая несмолкающее жужжание у уха. Раздражающие насекомые придавали неплохой стимул покинуть это место, но к сожалению Верго, большинство наемников еще спало.
Как ему удалось выяснить при помощи верного карманного часового механизма, он провел в царстве Морфея чуть более семи часов. Долгий сон помог освежить рассудок, хоть и не смог полностью убрать последствия накопившейся в ногах усталости. В целом, Вебер чувствовал, что готов к дальнейшему пути. Но было и кое-что не дающее настроиться на позитивный лад…
– Тихо здесь. Слишком. Что-то мне неспокойно. Тревожит меня что-то, мистер Вебер. Я ведь не один это ощущаю? – негромко проговорил Барон глядя предсказателю прямо в глаза.
– И правда. С того самого момента как мы покинули Гларь паскудное чувство меня не покидает. Я будто бы знаю, что что-то недоброе приближается. И самое печальное, я даже представить не могу что.
Глава 4. Братья наши меньшие
Вопреки многочисленным опасениям путников дождь так и не пошел. Взбушевавшийся ветер резкими порывами умело разогнал тучевой покров, оголив слегка оранжевый небосвод. С первого часа своего злосчастного приезда в Помонт, Веберу изо дня в день приходилось наблюдать свинцовую мглу, сплошной пеленой застилающую небо. Все княжество, подобно змею, обползающему камни, вилось у подножий горных хребтов, изредка заползая своими крохотными деревушками поближе к их вершинам. Постоянно находясь на возвышенности, и без того безрадостные обитатели Помонта почти что круглый лунный год были лишены солнечного света, а виновником того выступали нескончаемые полотна облаков, укутывающие верхушки горных массивов, да осточертевшие местным туманы, регулярно спускающиеся со скалистых вершин. Упоминать о том, что немалая часть княжества располагается за разного рода возвышенностями ландшафта, а оттого навечно была сокрыта в тени, и вовсе не стоит.
Чистое небо здесь – сродни редкому явлению. Торговцы, курьеры и сборщики податей, неведомыми невзгодами вынужденные пересекать территории этой недружелюбной земли вынужденно пользовались вычурными приспособлениями, что позволяли им не сбиться с пути. По таинственным для большинства причинам, компас упорно отказывался работать в пределах княжества, безустанно вращая стрелкой. Меньшинство же, слыхало что-то краем уха о крупных залежах магнетита, что по слухам и оказывали столь сильное воздействие на чувствительные устройства. В любом случае, на замену всем привычного приспособления пришел новый, многими неведомый герой – прозрачный шпат.
Едва ли хотя-бы каждый десятый образованный житель федерации сможет объяснить, как можно ориентироваться на местности при помощи камня, а точнее минерала. Что иронично, так эту премудрость исправно преподают в школах вот уже который год, и ничегошеньки сложного в этом нету. Как известно, в условиях неподвижного солнца, извечно занимающего свое законное место в самом центре столицы, определение местоположения оного является залогом успешного ориентирования на местности. Достаточно хотя-бы приблизительно знать в какой части федерации ты находишься, иметь при себе хоть какое-то подобие карты или атласа, и узреть неизменное положение солнца чтобы быстро определить где ты, и куда тебе нужно идти даже в крайней степени незнакомых для тебя окрестностях. Проблемы начинались, когда все указанные на карте ориентиры пропадали из виду, а солнце, на зло всем путникам скрывалось за облаками. Компас на территории федерации исправно работал дай бог чтобы на половине земель, а значит, в такие моменты пробивал золотой час легендарного минерала. Одного единственного кусочка было достаточно для решения всех этих проблем. Одного единственного кусочка, которым как на зло, мало кто умел пользоваться.
Любой достаточно прозрачный шпат, привозимый из дальних приморских регионов позволял эффективно разделять рассеянный, поляризованный свет, и обычный, прямой – солнечный. Достаточно было расположить кусок минерала перпендикулярно небу и между ним и небесной высью разместить что-нибудь с небольшим отверстием, к примеру ткань. Сквозь призму прозрачного шпата, вопреки всем ожиданиям будет виднеться уже целых два отверстия. Притом яркость их будет сильно различаться. Вращая кристалл, можно добиться совпадения яркостей, что ученые мужи заумно называют «точкой деполяризации». В этот самый момент, кристалл своей длинной диагональю и указывает на солнце. Получив первую линию, повторив процедуру неподалеку и мысленно дорисовав вторую, в точке их пересечения пытливым умом и будет обнаружено скрывающееся солнце.
Запутанное в теории, и крайне простое на практике, это средство активно применял Остин, лавируя из стороны в сторону, придерживая двумя руками изодранный дырявый платок и мутный, слегка треснувший камень. Необходимые для ориентации линии все никак не желали сходится, упрямо расплываясь раз за разом. Сложно было сказать, что этому способствовало больше: малопригодный образчик шпата, или буквально рассыпающийся в руках платок. Барон на пару с Верго с любопытством следили за данным действом, изредка его комментируя. Первое время терпевший это командир гвардейцев, к седьмому совету нешуточно вспылил, доходчиво призвав «посторонних» не вмешиваться в его профессиональные методы.
Собственно, ко всем махинациям с минералом Остин пришел в следствии небольшой консультации с Арчи и Голдбергом, результатом наблюдательности которых выступило неожиданное заявление – они находятся совсем не там, где им полагалось быть согласно карте! При внимательном рассмотрении обветшалой карты было замечено отсутствие нескольких крайне важных ориентиров, и что гораздо хуже – наличие излишних. И чем бы ни были злополучные обозначения «Е.Р.» и «Чс.М.», как выяснилось, группа наемников к ним так и не приблизилась. Был ли резной алтарь на карте как-то обозначен? Что могло значить «Е.Р.», если только не еловую рощу? Для путников это так и осталось загадкой. В течении получаса тщательного изучения чудовищно неточной карты, ничего похожего на окружение лагеря гвардейцев так и не было найдено. Учитывая неразборчивость каракулей, можно было бы даже предположить, что сам язык обозначений карты был определен неверно, если б только не тщательно выведенная заглавными буквами надпись «Поселок Гларь», красующаяся в самом углу полотна.
Занятен был тот факт, что по пути к месту их стоянки большинство ориентиров отлично соответствовали действительно встречаемым путниками объектам. Крупные скалы, заросли кустарников, причудливые камни, – Остин был уверен, что карта надежна, и их группа следовала как раз туда куда он полагал. Воистину, дьявольские совпадения. Теперь же, утратив всякую веру в злосчастную вещицу он всеми силами и навыками пытался определить где именно они находятся.
Верго, будучи ранее уверенным что Остин знал эту местность пускай и не как свои пять пальцев, но достаточно неплохо, находился в приподнятом настроении духа, про себя потешаясь над безалаберностью их лидера. Он еще даже не подозревал, что большинство членов группы связывает их затруднительное положение именно с его недавним предсказанием, предполагая, что стоило им придерживаться плана, отринув спешку, и подобной ситуации можно было бы избежать. Накопившееся напряжение пока лишь выливалось в косые взгляды и неловкое молчание, но предсказатель уже чувствовал себя неуютно, без задней мысли списывая все свои предчувствия на недавние переживания.
Не весть уже какой по счету хлопок по шее ознаменовал дюжину обезвреженных вредителей, активно слетающихся к открытым участкам кожи Вебера. Устав постоянно отбиваться от мелких поганцев (к числу которых за последние пол часа примкнули оводы, странного вида шершни и еще парочка малоизвестных предсказателю летучих созданий), мужчина стал нетерпеливо нарезать круги вокруг покорно ждущего вьючного жука, в надежде хоть как-то уберечься от кровососущих гадов. Новая стратегия не очень то помогала, но все же, активные движения позволяли худо-бедно согреться. В такие моменты предсказатель нешуточно завидовал сопровождаемому ими наследнику, что после первых же укусов скрылся в недрах теплой и уютной кареты. Туда то не проникали ни холодные ветра, ни отвратные москиты – настоящая сказка в суровых горных условиях. Про себя Верго уже не раз фантазировал, как неуклюжий экипаж таки застрянет где-нибудь между камнями, вынуждая их груз голубых кровей продолжать путь на своих двоих, на тех же условиях что и его сопровождающие.
Замечтавшись, предсказатель не сразу заметил движение в вытаптываемом им подзоле. Пролегающая со стороны рощи смесь из трухи, пожелтевших хвойных иголок и насыщенной маленькими камнями грязи определенно шевелилась. Заинтересованный Вебер присел на корточки, с любопытством разглядывая темно-коричневую субстанцию. Между ее составляющими, образуя длиннющие цепи ползли целые полчища мелких членистоногих поганцев: сколопендры, бежевые жуки усачи, чрезмерно крупные мокрицы, разноцветные клопы, вся эта братия неспешно, но организованно надвигалась на удивленного соглядатая. Прочесав взглядом почву и вовсе создавалось впечатление, что сам верхний слой грунта ожил, решив сместиться поближе к путникам. Стволы деревьев, булыжники, разбросанный ветром валежник – все это понемногу покрывал уверенно наползающий покров насекомых. Особенно крупный жук листорез, достигавший в длину восьми сантиметров, расправив крылья оторвался от лежавшего неподалеку камня, в полете угодив на рукав зазевавшегося предсказателя. Одного взгляда на крупные жвала насекомого хватило, чтобы мужчина неистово затряс рукой, сбрасывая непрошеного гостя.
Поспешно отойдя от надвигающейся массы, Верго хотел было уже позвать Остина, громогласным воплем намекнув ему на серьезность ситуации, как с обратной стороны кареты (где собственно и располагались наемники), достаточно громко вскрикнув, его кто-то опередил. Всего несколько секунд отделяло предсказателя от крайне неприятного зрелища: сразу несколько сбитых с толку наемников окружали беспрестанно махавшего руками Блица. Лицо паренька опухало на глазах, отекшие веки неумолимо закрывали собой глаза, изо рта бедняги еще мгновение назад издавшего крик, вырывались лишь беспомощные хрипы. На тыльной стороне ладони до смерти перепуганного юноши красовался активно набухающий след укуса. Раздувшиеся до ненормальных размеров щеки и пурпурные растянутые губы странно подергивались, издавая нелепый, хлюпающий звук. Вся его физиономия превратилась в жуткую одутловатую гримасу, свойственную скорее нарисованному персонажу с гипертрофированными чертами лица, нежели живому человеку.
Подбежавший Вебер быстро сориентировался. Ему уже доводилось иметь дело с подобным, хоть и было это крайне давно, еще во времена его службы. На лицо ключевые признаки анафилактического шока, выражавшиеся в стремительно прогрессирующем отеке. Первый раз, когда ему пришлось столкнуться с этой невзгодой, потерпевшего ему таки не удалось спасти – всего за несколько минут опухлое горло лишило его сослуживца возможности дышать, обрекая доходягу на ужасную смерть от удушья. Жуткий, оплывший труп в свое время надежно врезался в память предсказателя, подвигнув его в последствии досконально ознакомиться с загадочной грозой аллергиков. Верго хотелось верить, что проведенные за медицинским атласом и несколькими ветхими трактатами часы не были потрачены напрасно. Он знал, что следует делать. В теории.
– Тонкую и длинную трубку. Раздобудьте тонкую и длинную трубку. Быстро! – прикрикнул на толпящихся наемников Вебер, наспех накладывая представляющий из себя грязную тряпку, импровизированный жгут выше места укуса.
Сработало ли мифическое солдатское взаимопонимание, или решительность и расторопность Остина дали о себе знать, но без лишних вопросов и пререканий лидер их группы быстро выпотрошил одну из сумок и кинул предсказателю скрученную трубку из дубленой кожи. Несколько уверенных, но слегка неровных движений ножом подготовили материал, оставляя ровно столько, сколько нужно. Одной рукой удерживая изделие, второй, предсказатель уложил страдающего Блица, запрокинув тому голову.
«На дезинфекцию и подгонку, да что там, банальную очистку от грязи нет времени», – грустно констатировал себе же Вебер, бережно проталкивая наспех перевязанную трубку через полость рта и гортань. Чудом не застряв в районе голосовых связок, кожаная трубка проникла в трахею. Отчаянное хрипение терявшего сознание пациента быстро перешло в сиплое, неровное, но дыхание.
– Теперь что? Как ему помочь? – сухо спросил Остин с тревогой в голосе.
– Честно говоря, никак. Если я правильно помню, ему нужна инъекция эпинефрина и какой-нибудь надежный антигистаминный препарат. – Досадно покачал головой горе-спасатель.
– Антигиста-кто? – донеслось от кого-то из подоспевших гвардейцев.
– Вот и я об этом. В этой глуши ничего такого не сыскать. А у вас едва ли что полезней мази от лишая найдется, – иронично пробормотал Верго, перебирая в голове варианты. – Можно попробовать что-то из природных анти-аллергенов. Скажем, череда, сушеная рябина, крапива, ну хоть что-то из перечисленного? Хотя даже если что такого рода и будет, эффекта явно не хватит чтобы погасить столь сильную аллергическую реакцию…
– То есть, ничего не поможет? – раздался угрюмый голос Остина, разорвав образовавшуюся ненадолго тишину.
– Все плачевно, но пока он может дышать, есть шанс что его организм справиться, – машинально ответил Вебер. Приподнимая ноги Блица, он подложил под них чью-то сумку, после чего повернул голову парня на бок. – Под любым предлогом не давайте ему пить. Дать этот совет – это все что я могу сделать. Без необходимых лекарств, вся надежда только на его организм.
Внезапно, болезненно всхлипнув, один из гвардейцев принялся ожесточенно тормошить свои волосы. Парочки резких движений хватило, чтобы вытрусить из них озлобленного шершня, что тут же взвился ввысь, спасаясь от справедливой расправы. Не прошло и нескольких секунд, как уже другой наемник вступил в неравный бой с проворной многоножкой, успевшей забраться ему под штанину. Тут и там, ведомые неестественной для них кровожадностью, мелкие паразиты безжалостно набрасывались на уже порядком искусанных путников.
– Что за чертовщина твориться? – донеслось с одного края лагеря.
– Эта сволочь меня уже третий раз кусает! – возмутился кто-то с другой стороны.
– Схаррат! Да они сожрут нас заживо! – подытожил особо раздраженный Голдберг, отмахиваясь от своры москитов.
Заслоняясь складками холщевого плаща, один из путников подозвал Остина, не сказав, скорее отчаянно промычав что-то нечленораздельное, указывая на надвигающуюся свору насекомых, что за время спасения Блица подобралась к лагерю вплотную. Несколько секунд лидер их группы стоял неподвижно, силясь поверить в абсурдную, совершенно невероятную угрозу, после чего приказал всем как можно скорее соорудить факела.
Жуткая новость о ползучей напасти разошлась по лагерю молниеносно. С трудом верящие собственным глазам солдаты трясущимися руками мастерили из валежника основы, крепя к ним пропитанные алкогольными настойками тряпки. Отовсюду слышалась отборная брань, кто-то же тихо молился. Никто старался лишний раз не бросать взгляд на подбирающуюся массу, изобилующую мелкими амбассадорами преисподней.
