Читать книгу: «Нежеланная мечта. Том 1», страница 14

– Поживей! – Крикнул я Кате.

Пока она собирала драгоценности, то извинялась перед всеми, у кого их брала, меня это раздражало и в пылу азарта я хотел пристрелить и её. Но она была мне нужна и у меня осталось всего 11 патронов и тратить их просто так я не мог. Лишь последние останавливало меня от выстрела. Будь у меня пулемёт, я бы пристрелил всех сейчас, а потом снял бы с их трупов всё, что мне было нужно. Периодически на мои глаза попадали двое убитых, но к ним я не чувствовал нечего, кроме ненависти. Так им и надо. Нечего быть богатыми, или храбрыми. Этот мир жесток и создан для умных и смелых бедняков. А если ты туп и храбр, то лишь нарвёшься на пулю. Когда Катя собрала украшения у женщин, то я крикнул ей:

– Теперь забирай всё у мужчин! Кидайте кошельки в мешок, а если они на поясах, то кидайте вместе с поясами!

Катя похоже осознала, что происходит и исполняла свою роль покорно. Не понимаю, как она справлялась. Я бы на её месте отказался бы от всего и предпочёл смерть. Но она явно сильнее меня. Слуги боялись сбегаться на шум выстрелов и не заходили в столовую.

Я произвёл выстрел в пол, перед ногами, мужчин, в стороне от Кати, чтобы её случайно не задело.

– Всех касается! Я видел, что ты чёрт спрятал кошель в кармане! Следующая пуля полетит тебе в голову!

Примеченный мной мужчина вытащил кошелёк из кармана и кинул в мешок. Если тут оставались те, кто не верил, что я могу выстрелить 6 раз без долгой перезарядки, то сейчас таких не осталось. И остальные тоже принялись бегом снимать украшения и выкладывать кошельки в мешок.

– Собери и с мёртвых всё! – Приказал я Кате.

Она вновь подчинилась. Я не понимал, что ей сейчас движет, любовь ко мне, отсутствие страха, или же наоборот его чрезмерная сила. Но она спокойно снимала украшения с мёртвых и их ремни с кошельками.

Она подошла ко мне и протянула мешок, я накинул его, потом притянул её к себе левой рукой и наставил револьвер ей на голову.

– Если кто-то смеет отправиться в полицию, или будет меня преследовать, то я пристрелю эту девушку! Она будет моей заложницей!

Я вытолкнул её из комнаты. Не знаю почему, но я не боялся, что она меня предаст, по крайне мере сейчас. Так что спокойно оставил её за своей спиной. Сам же вынул перцовый баллончик и пшикнул им перед дверью. Задержал дыхание. Потом запер дверь и распылил газ на двери.

Катя не знала, что нужно было задержать дыхание и газ попал ей в глаза. Она принялась моментально их тереть. Я кинул баллончик в карман, схватил её за руку и бросился со всех ног бежать к выходу. Но мне приходилось тащить её за собой, так как она не успевала.

– Скинь туфли! – Приказал я.

Она послушалась и скинула их на бегу. То, что в экстренных ситуациях девушки бегают на каблуках быстрее чем мужчины в кроссовках – это миф. Без туфель она побежала быстрее, но мне всё равно приходилось её тащить за собой. Мы выбежали в сад, и я помчался к забору. Револьвер я быстро засунул в кобуру. Медленная скорость Екатерины позволила мне это сделать. В эти моменты я совершенно не жалел, что в школе занимался спортом, а потом работал на выносливо трудных работах. Но я жалел, что, Катя не делала того же. То, что раньше люди были сильнее – это тоже миф.

Мы подбежали к забору.

– Ты со мной?! – Крикнул я Кате, сама бы она не смогла перелезть.

– Конечно, – ответила она, протирая свои глаза. Они стали ужасно красными, и все были в слезах.

Я сложил руки замком и сказал ей:

– Перелезай! Давай же бегом!

Она интуитивно поняла, что нужно делать, хотя было видно, что прежде эта юная леди ни разу не перелазила через заборы. В свою очередь я быстро перемахнул через него. Потом мы подбежали к коню. Я запрыгнул на него.

– Ты точно уверенна что едешь со мной?! – Крикнул я на неё. Потому что она бесила меня своей медлительностью и сейчас просто стояла возле коня, как вкопанная, растирая свои глаза ещё сильнее.

– Да, – скромно ответила она. По её голосу вообще не было этого понятно.

– Так залезай же!

Я потянулся к ней и подхватил её руками, так как она сама нечего не делала. Никогда бы не поверил, что я могу быть на столько сильным. Я просто поднял её с земли и закинул на коня, хотя она никак не способствовала этому.

Я направил коня галопом на северо-восток к реке. Но галоп не получился из-за тяжести. Так что мы скакали только быстрой рысью. Я не мог и представить, что эта дура действительно будет мне помогать и согласится поехать со мной, так что не подумал о втором коне для неё. Будь у нас ещё один конь – бояться было бы нечего. Но теперь нас мог догнать любой всадник с хорошим рысаком.

Мы молча ехали пару часов быстрой рысью вдоль реки, пока конь не устал. Но и тогда я не позволил остановку, и мы продолжили движение, только теперь уже быстрым шагом. Хотя быстрее было бы бежать пешком.

Глава 4. Обуза

1

Мы проехали ещё час в таком темпе. Конь окончательно устал и ему нужен был отдых, а нам нужно было пересечь реку, дабы спутать следы. Я спустил Катю с коня, действие перцового газа прошло, но глаза её по-прежнему оставались красными. Затем я слез сам.

– Ты плавать умеешь? – Спросил я её.

– Нет, – ответила она спокойно.

– Блядь! Ты не умеешь бегать, не умеешь плавать, не умеешь трахаться! Ты вообще хоть что-нибудь умеешь?!

Я был зол, но зол не на неё, на ней я лишь срывался. Зол же я был скорее на себя. После трёх часов езды адреналин конечно же ещё оставался, но на меня нахлынули и другие чувства. Я убил человека, даже двух. Я застрелил их. Сам. Своими руками. Это было убийство. Я забрал их жизни. И теперь меня это невероятно сильно терзало. Эти трупы стояли у меня в глазах. Они говорили мне, что это я их убил. Я, тот кто не поднимал руки ни на кого, кроме индюка. А тут человек. Я хотел рыдать, хотел напиться, хотел ширнуться дурью, сделать что-нибудь, лишь бы эти образы ушли. Я был зол на себя. За свою глупость. А тут ещё и за нами обязательна должна быть погоня, а со мной увязалась эта девушка, которая нечего не умела. Я не знаю зачем я вообще её взял с собой, нужно было оставить её там, в лесу и уехать одному. Но почему-то я схватил её и потащил с собой.

– Простите меня пожалуйста, я не хотела отягощать ваше путешствие, – сказала она и зарыдала.

Это взбесило меня ещё больше.

– Заткнись и собирай большие ветки! – Крикнул я на неё.

Она принялась выполнять мой приказ. Нам нужно было перебраться через реку, но мостов здесь точно не было. И в тех местах, где я видел эту реку, она была постоянно широка и глубока, так что пешком её не перейти. Сначала нужно было переправить рюкзак на тот берег, для этого подойдёт небольшой плот, который скрепится лямками рюкзака. Не страшно, если промокнут вещи, главное, чтобы порох и деньги остались сухими. К счастью я сумел обменять в банке бумажную тысячу на золото. В этом мне тоже помогла Екатерина, так как на руки давали только 500.

Я сложил палки, которые мы собрали в форме плота, затем скрепил их лямками рюкзака и между импровизированным плотом и рюкзаком положил свой дождевик на всякий случай. Сверху положил мешок и свои одежды. Река была достаточной широкой. По меньшей мере пол версты. А вот пловец из меня был крайне хреновый. Как я и говорил прежде, выносливость не моя сильная сторона из-за курения. У меня вообще нет сильных сторон и всё из-за курения и алкоголя. К тому же я был очень худым и у меня была отрицательная плавучесть, из-за чего я не мог держаться на воде. Я сомневался, что вообще доплыву до другого берега. А сейчас мне было необходимо совершить пять ходок. С вещами, но они будут меня держать, с конём, но насколько я знал, кони умеют плавать и с Катей. Вот это было самым сложным.

– Снимай своё платье! – Приказал я ей.

Она разделась. Под платьем было ещё и нижнее бельё, его я тоже приказал снять. Все её вещи я положил поверх мешка и рюкзака.

Затем я отправился на другой берег. Не знаю, что на меня так подействовало, но я вообще не почувствовал усталости, пока переплывал реку. Даже ноги совершенно не устали. Хотя прежде я и сто метров то с трудом переплывал. Скорей всего мне помогла опора. Правда течении унесло меня на 250-300 саженей. Я прошёлся по берегу и поплыл обратно. Вот это уже далось значительно труднее и как только я оказался на западном берегу, то меня переполнила усталость. А руки и ноги сильно забились. Но времени не было, нужно было как можно быстрее скрыться отсюда.

Я взял коня и повёл в воду. Зашёл он охотно, но вот идти на глубину не хотел. Как же я его понимал, я тоже всегда боюсь заходить на глубину, особенно в пресной воде, но делать было нечего. Я затащил его дальше. Но он начал тонуть. Я попытался поднять его. О чём я говорю? В нём было 2-3 центнера, во мне не больше 70 килограмм. Но как-то этот зверь понял, как плыть, чему я был очень рад. Я обхватил его шею рукой, и мы поплыли на другой берег. Здесь тоже проблем не возникло. Мой верный друг не только быстро освоился в воде, но и тащил меня на другой берег.

Я оставил его пастись там, он стал мне лучшим другом и не смел бы убежать без меня, даже если бы в него начали стрелять. Теперь осталась Екатерина. Меня переполняло желание оставить её там и сбежать. Я не был уверен, что смогу проплыть ещё 300 саженей. Но раз уж я решил взять её с собой, то бросать её было нельзя, я отправился за ней. Она верно стояло и ждала, когда я приплыву. Рыдать она уже перестала, но её глаза опухли от слёз. Приплыв на берег у меня совершенно не было сил. Я выдохся. Всё. Ещё раз я не смогу преодолеть это расстояние, ещё и с грузом в 50-60 килограмм. Да я и один не смог бы ещё раз преодолеть это расстояние. Если бы я мог держаться на воде, то я бы просто расслабился и плыл по течению, но я не мог. Для того, чтобы мне плыть, мне нужно было махать руками и ногами. Других вариантов просто нет. Я пожалел, что от родителей мне досталось такое худое тело, которое не способно болтаться в воде. Но тут мне на глаза попалось большое бревно. Как же я раньше его не заметил. Если бы увидел раньше, то вообще бы не устал, вот я глупец.

– Сейчас мы сталкиваем это бревно в воду, а затем хватайся за него и держись не отпуская. Ляг горизонтально и тряси ногами из-за всех сил. Всё, больше от тебя нечего не нужно, – сказал я Кате.

Вытолкала бревно в воду преимущественно она, у меня сил не было совершенно. Потом она вцепилась в него и держалась, но совершенно не помогала ногами, тогда я присоединился к ней. Плыть с бревном было очень легко. Не так как с конём конечно, но тут от тебя требовалось лишь лежать и дёргать ногами. Мы понемногу поплыли. Я объяснил Кате что делать и она, переборов свой страх, помогала мне. Периодически я загребал воду под себя как собака, то правой, то левой рукой, чтобы поскорее добраться до берега. И вот мы оказались там.

Как только мы оказались в том месте, где мы могли достать до дна ногами, то я отпустил бревно и побрёл к берегу. Катя не понимала, что я делаю и продолжала усиленно держаться за бревно. Я дошёл до места и обессиленный упал на траву. О мертвецах у меня не было ни сил, ни желания думать. Я думал лишь о том, как хочу поскорее умчаться отсюда, покурить и заснуть. Но спать нельзя.

Вот и Катя вышла из воды.

– Извини за то, что произошло на том берегу. Просто я был очень зол. Ни на тебя. Ты чудо. Я был зол на себя и на то что я сделал, – оправдался я перед ней. Она и правда была не виновата. Это я полнейший глупец что позволил ей в себя влюбиться и повёл её за собой.

– Нет, вы были правы, я совершенно нечего не умею, – ответила она, стоя возле меня.

– Не беси меня! Сядь! И не смей называть меня на «вы»!

Меня раздражало это обращения, словно я лучше её. Но я был хуже. А сейчас она стояла надо мной и говорила на «вы». Она села рядом. Это меня успокоило.

– Простите, – сказала она.

Я поднялся, обхватил её рукой и прижал к себе. Она склонила свою голову на моё плечо.

– Слушай внимательно. Нет никаких вы. Мы с тобой во всём равны. Так что будь добра называть меня на «ты». И ты совершенно не в чём не виновата. Ведь не ты совершила все те преступления.

– Вас… Ой прости. Тебя это беспокоит?

Я хотел откровений, хотел произнести исповедь. И она была единственной, кому я мог довериться, хотя бы потому, что она знала обо всём произошедшем. Ну и потому, что больше у меня никого не было во всём этом чёртовом мире. Только она и конь. Всё.

– Я впервые совершил убийство. Прежде я никого никогда не убивал. Только зверей. И теперь, эти трупы всплывают у меня перед глазами. Я забрал у них жизнь, хотя они не были ни в чём передо мной виновны. Кто я такой, чтобы вершить судьбу? Я никто, но посмел покуситься на их жизнь. Там, в усадьбе, я ничего не чувствовал, кроме отдачи от оружия, но сейчас я жалею об этом, я поступил неправильно. Я не хотел этого. Это сложно описать, – по моему лицу покатились слёзы.

Вот кем я теперь стал. Я был писателем и путешественником. А теперь я грабитель и убийца, который скрывается в лесу с похищенной девушкой.

– Может ты что-нибудь хочешь? – Спросила она, словно предыдущих слов не было.

– Табака пожалуйста, он на ремне.

Она ушла за табаком. Принесла трубку и кисет табака. Сама забила трубку и протянула мне вместе с зажигалкой. Я затянулся. Ну что за девушка? Я признался в первом убийстве, а она вместо того, чтобы послать меня, забивает мне трубку табаком. Ну прямо настоящее чудо.

– Ты всё сделал правильно. Они были плохими людьми и заслужили этого. На их руках куда больше крови бедных крестьян, чем на твоих, – сказала она мне, обнимая.

Так вот значит, как я выгляжу в глазах крестьян. Я выгляжу героем, спасающим их от злых рабовладельцев. Но почему же тогда в своих глазах я последняя тварь?

– Может быть тебе нужно выпить? У тебя есть? Давай я принесу? – Похоже она привыкала к новому обращению.

– Дэн.

– Что?

– Моё настоящее имя Дэн. Меня так зовут. Я обещал сказать, как только всё закончится.

– Дэн, – шёпотом повторила она, а затем поцеловала меня. – Я люблю тебя, Дэн.

Грёбанная ванильность. Я не знал, что ей ответить. Я-то её не люблю. Она сама увязалась за мной.

– Нам нужно идти дальше, пока нас не догнали, – сказал я.

Мы оделись, я привязал рюкзак к коню, предварительно достав оттуда бутылку водки, я не мог её не купить. И мы отправились пешком вдоль реки поодаль от берега, чтобы нас не могли заметить. Я пил и шёл, а Катя просто шла и кидала на меня взгляды.

Так вот значит, что такое настоящая любовь. Это то, когда человек готов ради тебя бросить всё что у него есть, предать все свои взгляды и быть с тобой до конца дней, поддерживая тебя во всех безумствах. Мне стало жаль, что я не люблю эту девушку так же, как и она меня любит. Я вообще её не люблю. А нет нечего хуже, чем неразделённая любовь. Но я обещаю, что я попробую её любить, чтобы она была счастлива.

2

Постепенно начинало светать. На этом берегу нас вряд ли стали бы искать, но паранойя меня переполняла. Я не хотел останавливаться и потому мы шли дальше по течению реки. Шли мы пешком, Конь был уставшим, и я не смел перенагружать его больше нужного, к тому же он нёс все вещи. Моё состояние тоже было ужасным, и я еле перебирал ногами, алкоголь поддерживал во мне последние силы.

Мы шли несколько часов без отдыха, но остановка казалась мне непозволительной роскошью. Я заметил, что и Катя устала, но она молчала и старалась не показывать этого, хотя она еле переносила босые ноги.

– Ты устала? – Это были мои первые слова за всё то время пока мы шли.

– Нет, – спокойно ответила она, не желая быть для меня обузой.

– Забирайся на коня, нам ещё долго идти.

– Всё в порядке, я могу идти.

– Залазь! – Крикнул я на неё.

Она меня вновь взбесила, мне было ни к чему её самопожертвование. После сна она будет убита сегодняшними трудностями. Я прекрасно понимал, как новые физические трудности влияют на неподготовленный организм. Мне этого можно было не бояться, всё что у меня будет с утра, это лишь похмелье. Она залезла на коня и села по-женски.

– Подними платье и сядь по-мужски, тебе так будет удобнее, – сказал я ей.

Она послушалась и перекинула ногу через спину коня. Мы шли ещё несколько часов. Жара действовала на меня просто ужасно, я скинул с себя всю верхнюю одежду, но всё равно обливался потом. Плюс начала кружиться голова. Не знаю сколько вёрст мы прошли, но мне это расстояние казалась не меньше сотни. Мои ноги начали заплетаться, руки повисли вдоль тела. У меня даже не было сил, чтобы стирать с лица потоки пота. Но что-то постоянно заставляло меня двигаться дальше. Наверное, это была моя религия. Я не могу проявлять слабость в те моменты, когда должен быть сильным. Я не должен принимать смерть, если ещё в состоянии бороться. Но об этом я не думал, это было где-то глубоко в подсознании. Если бы нас нагнали в лесу, то никто бы и не попытался связать меня и отправить на войну, в меня бы стреляли на поражение. Мне же пока не хотелось умирать.

Катя легла на шею коня и задремала. Как же мало этой девушке нужно для счастья. Ей достаточно лишь не идти, чтобы спокойно заснуть. А я бы ближайшие несколько ночей не смог бы заснуть, если бы не напился в хлам. Эта картина стояла у меня в глазах, даже когда они были открыты. Два трупа, лужи крови, крики, потерявшие сознание девушки, мой собственный крик, спешка. Пока что ни усталость, ни алкоголь не стирали этой картины из моей головы. Опиум, вот что должно мне помочь. Как только окажусь в Европе его нужно будет непременно достать.

Я уже упал на колени и не хотел идти дальше, все мои силы были на исходе. Но солнце лишь слегка отклонилось на запад. И вдруг, стоя на коленях и ощущая дыхание коня в спину я услышал усиливающийся шум течения. Я сразу понял, что мы уже почти дошли до слияния рек. Оставалась лишь пара шагов. И обрадованный этой новостью я поднялся.

Мой слух меня не подвёл. Пройдя 50 саженей, мы оказались на берегу. Там я и решил поставить палатку. Я разбудил Катю и с её помощью мы всё быстро обустроили. После небольшого сна она оказалась очень бодрой. Я позволил ей пользоваться всем, что есть у меня в рюкзаке, а сам разделся и улёгся спать поверх спальника.

3

Я проснулся в сильном поту из-за приснившегося. Мне приснились вчерашние событие и два трупа, поднявшихся с пола. Их лица были словно у зомби и они, еле ворочая челюстями, спросили меня: «За что ты так с нами?». В палатке была полнейшая темнота. Катя спала рядом и обнимала меня, но как только я вскочил из-за сна, то она тоже проснулась и спросила:

– Что случилось?

– Нечего страшного, спи дальше, мне просто нужно проветриться.

Теперь я начал осознавать всю серьёзность совершения убийства. Всё, что происходит до и во время него по большему счёту совершенно нечего не значат. Настоящий же кошмар начинается значительно позже, когда ты уже здраво можешь оценивать свой поступок.

Я спустился к реке, умылся, выпил воды. Заснуть теперь я всё равно не смогу. Так что я поднялся к палатке. Чёртов конь, какого хрена он всё ещё здесь? Я не привязал его перед сном, но это животное ходило по поляне вокруг палатки. Я явно не заслуживал его любви, я вообще ничьей любви не заслуживал, но почему-то он всё ещё со мной и ни разу даже не старался сбежать от меня, хотя я часто забывал его привязывать. По большому счёту мне нужно было избавиться от него, но я к нему как-то привязался и не хотел теперь с ним расставаться. Мы с ним были чем-то похожи. Его бросил хозяин и он оказался в новом мире. Меня бросил… Бросило моё время, и я оказался в новом мире. Мы оба были не готовы к таким переменам и слепо следовали течению жизни. В один момент мы с ним пересеклись совершенно случайно и теперь вместе ступили на опасный путь, в котором каждого из нас могут с лёгкостью убить, или продать в рабство. Но за то, на этом пути меня радуют деньги, а его радует морковь, которую я покупаю ему на эти деньги. Нужно будет накормить его вдоволь этим лакомством, когда окажемся в каком-нибудь городе. Он достоин своей доли от этого дела.

Я решил посмотреть, что нам удалось забрать из усадьбы. Денег было не много, всего полторы тысячи и всё в бумаге. Но вот украшений было очень много. Я не знал им цены в принципе, так что прикинул, что можно будет их сбыть рублей за пятьсот, в лучшем случае за тысячу. Большего мне никто не даст за краденное.

Следующий крупный город на нашем пути должен быть Лодзь. До него 120 вёрст по главному тракту. Но так, как я свернул на север, то увеличил расстояние до него на 30-40. Можно было проехать через Сохачев, но скорей всего там будут меня искать, потому что это ближайший город к Варшаве на севере. Так что останавливаться на долго там нельзя.

Я уже решил собираться и отправляться дальше в дорогу, чтобы к следующей ночи добраться до Лодзя, совершенно забыв про Екатерину, как вдруг она вылезла из палатки.

– Всё в порядке? – Спросила она.

– Да. Ты ещё хочешь спать?

– Нет.

– Тогда мы отправляемся дальше. Хотелось бы сегодня добраться до Лодзя и нужно раздобыть второго коня. Ты как себя чувствуешь?

– Всё хорошо, спасибо.

– А если честно?

– Всё тело ужасно болит, и я чувствую себя ужасно уставшей, но я правда выспалась.

– Это нормально. Скоро привыкнешь.

Мы собрали все вещи. Висла в этом месте стала шире чем была прежде. Лучшим вариантом было бы переплыть через Нарев, она была вдвое уже, и я не знал о наличии моста дальше по течению, так что выбора не оставалось.

На этот раз, убедившись в том, что мой конь отлично плавает, я сложил вещи на него и соорудил два небольших плота, чтобы они поддерживали рюкзак на плаву и он не тянул коня ко дну. Желания трижды переплывать это расстояние у меня не было, к тому же я совершенно не восстановил свои силы за время короткого сна. И адреналин больше не действовал. Я бы сам побоялся бы переплыть эту реку без коня. А тут нужно было что-то придумать с Катей. И как на зло, поблизости не было ни одного большого бревна.

Мой подход был крайне странным, но я решил, что это может сработать. Я свернул тент от палатки в два ряда, связал его и обмотал им Катю вокруг пояса. Он должен быть непромокаемым и внутри должно было остаться немного воздуха, который создаст подушку, позволяющую не утонуть быстро. Затем я объяснил Кате что нужно держаться одной рукой за шею коня, а другой грести и всё время помогать себе ногами. Вроде бы она это поняла. Оставалось лишь проверить как мой идиотский план будет работать на практике.

Начиналось всё хорошо, мы втроём зашли в воду и поплыли. Но спустя пару метров конь стал тонуть, из-за того, что, Катя повисла на него всем весом тела, и он не хотел плыть дальше из-за страха. Мне приходилось кричать на Катю из-за всех сил, чтобы она не надеялась на Коня и плыла сама при помощи рук и ног. Тогда она вообще отпустила шею. Конь поплыл, а вот она начала тонуть. Я знаю конечно, что лучший способ научить человека плавать, это выкинуть его на середину реки и оставить там, но мне почему-то стало её жалко и я нырнул и проплыл под конём, чтобы помочь её. Когда я схватил её дёргающуюся от страха, то понял, чем конь был так недоволен. Тащить её на себе, это словно тянуть машину за собой при помощи каната. Я обхватил её за спину и принялся догонять коня. Тот не особо хотел тащить всё на себе и потому старался уплыть поскорее от нас, но я сумел схватиться за рюкзак и замедлить это хитрое животное. Затем я схватился за его шею и повис на нём, он снова начал тонуть, потому что на мне ещё и висела Катя. Я уже перестал верить, что мы вообще доберёмся до берега, так что отпустил и коня, и Катю. Я хлопнул коня чтобы хоть он выбрался на берег. Он поплыл. Катя хваталась за меня из-за всех сил, но это лишь способствовало тому, что мы оба тонули по очереди. Я стал глотать воду, а потом понял, что я готов пожертвовать своей жизнью, ради коня, но вот жертвовать своей жизнь, ради этой девушки я точно не намерен, одним трупом на моих руках больше, другим меньше, угрызения совести в любом случае будут ужасны. Я повернулся по течению и спокойно поплыл по собачьи слегка приближаясь к берегу, оставив Катю позади. Не знаю, что стало с ней, но у меня получалось довольно хорошо плыть по течению. И сильной усталости я не чувствовал, я начал жалеть, что бросил Катю, всё что нужно было, это изменить траекторию движения и мы смогли бы выбраться вместе.

Как только я вышел на берег, то оглянулся посмотреть, где же эта утопленница. Всё время до этого, я не смел обернуться. И для меня было большим шоком, когда я увидел, что она приближается к берегу, отставая от меня лишь на несколько метров. Я уже был готов с ней попрощаться, но вот она приближалась всё ближе и ближе ко мне. Я улыбнулся. Эта девушка совсем не хрупкая, она будет посильнее многих известных мне мужчин. Я уже был готов начать выслушивать её оскорбления, так что решил слегка её опередить, когда она выходила из воды.

– Поздравляю, вот ты и научилась плавать, – сказал я ей улыбаясь.

– Извини, что так долго пришлось меня этому учить. Я очень сожалею, что доставила так много проблем в начале пути.

Да эта девушка сущий ангел. Я бросил её на середине реки, чтобы она утонула, а она извиняется за то, что тонула. У меня просто нет слов. На её месте я бы убил себя. Я подошёл к ней и крепко прижал к себе.

– Тебе явно не следует извиняться. В этом виноват лишь я.

Она начала осознавать, что произошло и заплакала, прижимая свою голову к моей груди.

– Простите, простите, что я нечего не умею, но я обещаю всему научиться. Я из-за всех сил буду стараться не быть для вас тяжёлой ношей, – начала оправдываться она, рыдая на моей груди.

Я не знал, что ей ответить, так что просто пару минут держал её у себя, а потом отпустил. Нам нужно было двигаться дальше. Течение унесло нас на саженей 200, коня лишь на 50, так как он двигался перпендикулярно течению. Идти нам на встречу он не горел желанием, так что мы пошли к нему. Этот бедняга обиделся на меня, из-за того, что я такой слабак и лентяй. Катя надела своё платье, я дал ей кроссовки, чтобы она больше не ходила босиком. Они были ей очень велики, но всё же лучше, чем ничего. Я одеваться не стал, лишь накинул на себя промокший тент, дурацкое было изобретение, теперь его следовало высушить, прежде чем вновь отправлять в рюкзак. Мы забрались на коня и отправились за запад.

Если бы нас стали здесь искать, то скорей всего, уже уехали бы значительно дальше вперёд. Я же в свою очередь, благодаря пересечению реки пропустил потенциальных преследователей, отдохнул и теперь спокойно могу двигаться, не боясь никого. А если же нас преследовали с собаками, то ещё лучше, они узнали про то, что мы пересекли реку и теперь будут искать нас на востоке, а не на западе. Но скорей всего, вся западная Польша уже знает о ограблении. По крайне мере, новости из Седльце, достигли Варшавы уже в первую же неделю, просто никто не придал этому значения. Теперь же все явно будут настороже.

Мы ехали пару часов вдоль реки на запад и тут я увидел заезженную дорогу и мост. И я сразу же вспомнил, что это дорога из Плоцка, до Сохачева. Как жаль, что я забыл про неё раньше, тогда можно было бы не мучиться так с переплыванием Вислы. Мы направились в сторону Сохачева. Я спросил у Кати:

– Что ты знаешь о Сохачеве?

– Маленький город, находится близко к Варшаве, но я там ни разу не была. Путешественники тоже редко едут туда, или оттуда, в основном все всегда ездят в Лодзь, или Радом.

– Как ты считаешь, о нас уже знают в этом городе?

– Скорей всего да, новости туда доходят очень быстро, как и оттуда.

– Тогда не будем там задерживаться. Остановимся, перекусим, купим тебе туфли, продадим что-нибудь из награбленного, возьмем второго коня и уедем.

– Не нужно на меня тратиться, вы итак многое для меня сделали. И, – она опустила свой взгляд в землю и смущаясь сказала шёпотом. – я не умею ездить на коне.

– Научишься, это не сложно, я сделал это всего за пару дней, – я проигнорировал её слова о тратах, половина прошлого улова честно принадлежала ей, как похоже и половина всего остального, что у меня есть, раз уж мы решили соединить свои судьбы. – Теперь слушай нашу историю. Мы супружеская пара, путешествуем. Приплыли на корабле из Петербурга в Гданьск, оттуда едем в Варшаву на конях и дальше в Вену на поезде. Меня зовут Семён Воронцов, я сын известного генерала Воронцова, – разговоры о политике пошли мне на пользу и теперь я мог врать чуть лучше. – Ты моя супруга Мария Васильевна Воронцова, дочка князя Трубецкого. Старайся много не говорить, на вопросы о семье говори, что уже два года их не видела, с момента свадьбы. Этой же истории будем придерживаться и в Лодзе. В Вену едем по чужим паспортам, чтобы узнать обстановку изнутри и сообщить её Российской империи.

Признаться, честно, нужно быть большим идиотом, чтобы ехать в Вену в начало крымской войны. Насколько я знал, то там казнили всех русских без разбора. Но история для сынишки генерала весьма хорошая, к тому же почти правдивая, за исключением того, что я занимаюсь шпионажем. На самом деле, этот человек сейчас в Крыму воюет с османами. Но из этого я смогу выкрутиться.

– Так значит мы с вами супруги? – Спросила меня Катя.

– Так! Вводим правила совместных путешествий. Первое: Когда мы наедине, то ты не смеешь называть меня на «вы», – меня действительно бесила эта вежливость с её стороны.

– Хорошо, простите, – скромно сказала она.

– Да мы супруги, или ты против?

– Нет, нет, что вы… Ты. Я очень рада этому. Теперь между нами не будет этой пропасти, которая была прежде, когда мы были кузенами.

Мне нравилась эта пропасть, потому что не нравилась Екатерина-дворянка. Теперь похоже мне придётся её терпеть всегда. Хотя она не так уж и плоха, когда мы с ней наедине. Сущий ангел, разве что крыльев не хватает. Хотя и крылья у неё есть, только не видно.

Мы приехали в Сохачев с рассветом, отыскали гостиный двор и сразу же отправились в таверну. Нужно сказать, что город не был таким уж и маленьким, он был не меньше Седльце и уж точно больше Бреста. Хотя да, по сравнению с Варшавой этот город теперь казался лишь большой деревней.

До этого момента меня совсем не мучал голод, и я забыл о том, что не ел уже больше суток. Катя похоже тоже забыла об этом. Но как только мы подъехали, то у меня заурчало в животе. Я заказал сразу же кучу еды и конечно же пару бутылок пива. Мы изрядно наелись, точнее я наелся, Катя ела не так уж и много, несмотря на суточное голодание. Потом я узнал у управляющего, где можно отыскать ростовщика, он мне рассказал.

Мы отыскали обувную мастерскую и купили там Кате новые удобные туфли без каблука. Потом я зашёл в ювелирную лавку, продал пару побрякушек. Затем прогулялись до ростовщика, там я заложил ещё кое-что. Вернулись на гостиный двор, я накормил коня морковью, как и обещал, по приезду в следующий город куплю ему куда больше. Потом Катя продала несколько украшений ювелиру, потом заложила ещё несколько ростовщику. В общей сумме у нас получилось 400 рублей, что было весьма неплохо, так как мы продали лишь пятую часть того, что у нас было и выбрали самые дешёвые для начала. Потом мы прокатились по улицам в поиске коня, но нечего не нашли, да было несколько привязанных коней, но все они были без сёдел. Так что я отвёз Екатерину на край города, а сам привязал бандану на шею, дождевик поверх одежды и отправился обратно в город.