Читать книгу: «Вдох-выдох. Вдох», страница 3
– Начнем с того, что у тебя довольно странные представления о тематике наших бесед с Кьор. В остальном отличная идея, вот только вряд ли Лео играет в игры.
– Почему? Он же подросток. Все подростки любят играть.
– Дорогой, Лео очень изменился. Прошлое лето выдалось для него сложным, что-то связанное с болезнью его подружки, я точно не знаю. Но дело в другом, Лео хоть и подросток, но в нем многое изменилось. В его глазах больше нет юношеского азарта. Там взрослая грусть и не более. Голос стал грубоватым и усталым. Этим, наверное, и определяется разница между юношей и взрослым мужчиной.
– Мне кажется, ты нагнетаешь. Обычный период взросления. Хм, если все так, как ты сказала, то мне жалко парня. Но я уверен, мы найдем, чем его подбодрить.
– Не сомневаюсь, дорогой.
_______________________________
_______________________
Крис и Том – молодая пара, далекая от юношеских объятий, но и еще не с членством в клубе пенсионерской любви. Он юрист, она экономист и учитель игры на фортепьяно для детей со всей округи. Практически каждую неделю они устраивали маленький праздник, в знак окончания трудовой недели. Обычно за таким праздником каждый, кто пришел, делился своими победами, и это мотивировало всех собравшихся на новые свершения в грядущей неделе. Правда, немного тяжело слушать собеседника, когда тебе самому хочется похвастать своими достижениями. К счастью, вечера было достаточно, чтобы каждый мог вдоволь выговориться. Особенно дело спорилось за вкусной едой. Гастрономические изыски были частыми в их доме. Вечер кулинарных блюд был регулярен, и это несмотря на желание Крис приобщить Тома к здоровому питанию. Крис была по натуре своей человеком высоко социальным, она не могла без общества, и для того, чтобы вокруг всегда был шум людского голоса, она могла прикрыть глаза, а если быть честным, то всего один глаз, на некоторые шалости вроде жадно уплетаемой Крисом куриной ноги в остром соусе. Благо такие встречи носили не ежедневный характер.
Сказать без преувеличения, эта действительно хорошая молодая пара, но в их истории было место одному негативу: им суждено было стать свидетелями той первой и последней размолвки Кьор и Сагэ. В остальном их ждала хорошая семейная жизнь и добрая старость. Они будут ждать внуков по выходным и считать морщинки друг у друга, а еще будут для других пар примером и опорой. Эти ребята покажут всему миру, какими могут быть крепкими узы дружбы. Эти ребята понимают, как никто иной цену человеческого счастья. Есть маленький негласный закон, частенько подтверждающийся нашей повседневной жизнью: цена счастья такова, чтобы был счастлив один, кто-то другой, иногда, к большому сожалению, может быть несчастлив. Зная эту простую истину, Крис и Том сделали многое тогда для сохранения отношений своих соседей Кьор и Сагэ. Бывало, что в период помощи страдали их собственные отношения. Однако они нашли в себе силы сохранить в любви и заботе свой брак, оказывая помощь по воскрешению отношений в домах на своей улице.
В тот вечер ухода Сагэ в ночь Крис подстригала лужайку. Тогда у нее были закончены все домашние дела, и было небольшое окно в ожидании вечернего сериала. Взяв ножницы для веток, она отправилась облагораживать придомовую территорию. Став свидетелем непонятной ситуации, обрывки фраз и уход Сагэ заставили Крис пребывать в некотором замешательстве. Долго думая и, в конце концов, найдя в себе силы, перешагнула порог чужого дома, выкрикивая в пустоту имя подруги. Поднимаясь в полной темноте по лестнице, Крис вполне могла получить знатный удар чем-то тяжелым, такова участь быть спутанным с ночным грабителем. Из тишины никто не отвечал, хорошо зная свою соседку, Крис предположила, что Кьор может быть только в своей комнате.
Кьор любила свою комнату, хоть и небольшая, но такая уютная. Половину комнаты занимал большой шкаф. До того, как его не было, ровно в этот самый угол Кьор скидывала все свои вещи. Получался большой комок или горка из вещей. Она делала это по наитию, потом там оказался этот шкаф, где вещи продолжают храниться в том же большом комке. Некоторые вещи невозможно изменить.
Из-за закрытой двери послышались протяжные всхлипы. Крис несмело вошла в комнату, Кьор сидела, обхватив колени руками, и протяжно выла. Именно выла, слез практически не было. Для Кьор это был весомый удар, так как за дверь ушел не просто человек, за дверь ушла часть ее самой. Не стоит говорить, каких усилий стоило Крис, чтобы вытянуть свою подружку из этого состояния. Только стрелки часов были в помощь и совершали очередной разбег, чтобы навечно унести все переживания в прошлое.
_______________________________
_______________________
Дух города смывает всяческие проблемы, его жизнь не останавливается ни на минуту. Все идет строго своим чередом, по расписанию приходят поезда, люди так же снуют по улицам. Мегаполису не нужны твои проблемы, к слову, это и обижает. Суета может вывести из депрессии, но полностью излечить душу может суета рабочая. Конечно, спорное утверждение, но, безусловно, имеющее право на существование.
С тех пор, как Кьор осталась на полу в том доме и в тех обстоятельствах, прошло некоторое время. Кьор успела сменить место работы, что интересно, выбор работы не зависит от сезона, зима или лето на улице, и также он не зависит от твоего настроения. Есть потребность – есть работа, и никаких прочих условностей.
С Сагэ они не виделись, и сердце потихонечку начало забывать конфигурацию букв его имени. Много музыки, новая работа, шоппинг в совокупности, это давало свой эффект. Казалось, совсем скоро, она навсегда позабудет цифры его мобильника, и тогда уж точно ничего не в силах будет вновь связать ее с прошлым. Хорошо, что его имя никак не встраивалось в ее жизнь. Забыть имя сложнее, когда оно в виде тату на твоем теле или является паролем в телефоне.
По окончанию работы Кьор прогуливалась вдоль улицы, там был живописный пруд, там в парке были люди и вечное ощущение праздника. Можно сказать, Кьор просто боялась одиночества и хотела быть частью окружения, но часто ли мы готовы признаться в этом? Как много в нас меняет окружающая обстановка. Люди кормят голубей, находясь в больнице, и совсем забывают о них, находясь дома. Чувство одиночества заставляет взглянуть на окружающую действительность, и если тебя не принимает общество, то можно попытать счастье от предложения себя в качестве компании самой матушке-природе. Голубь – он же не отвернется от тебя, в твоих руках есть хлеб, он всегда рад тебе. Одиночество хороший повод остаться наедине с самим собой. Голубь как раз и есть воплощение, реальная визуализация твоего страха. Давая ему щедрый кусочек хрустящей булки, предпринимаешь хрупкую попытку заглушить в душе нарастающий гул из противоречий. Показывая смирение к ситуации, ты скармливаешь весь батон. Дома же тебе по большому счету, не так важна судьба голубя, поскольку заглушить голос души можно телевизором, радио, газетами. Нет нужды оставаться с самим собой, чтобы в очередной раз не пугать самого себя. Корявая сделка, на которую ведешься по отчаянию, хотя и зная ее невыигрышность по отношению к себе.
Кьор все это знала, для нее сейчас было важно не одиночество, а поскорее перелистнуть страницу или стереть память такими вот невыгодными сделками как прогулки без всякой цели. Почему люди заправляют кровать, ведь ночью вновь спать? Каждый хочет даровать себе ощущение порядка и некой защищенности, что все по регламенту, все под контролем, да и гости оценят вашу аккуратность, демонстрирующую, что с вами можно иметь дело. Вот и в этот день Кьор всеми усилиями хотела «заправить свою кровать» прошлого, подбив под свое сердце все воспоминания, как подбивают надоедливую простынь. Важно было привести все к единому виду, прилежному, состоянию душевного порядка.
У старинной лавки вдруг пришлось остановиться, на прилавке она увидела стопку фотографий. В любой другой день прошла бы мимо, но что-то ей подсказало подойти ближе. Взяв в руки фотографии, стала вглядываться в изобразительные этюды. Совершенно обычные фотографии, на которых изображена молодая пара и различные эпизоды их романтической жизни, ставшие почему-то теперь общественным достоянием.
– Мне кажется, вы неправильно смотрите фотографии, – сказал такую фразу мужской голос.
– Мне кажется, вы не очень-то учтивы, – парировала Кьор, не поворачиваясь к источнику этого голоса.
– Я не хотел вас обидеть или показаться бесцеремонным, просто… – мужчина с седой головой взял в руки открытку, – взгляните, – потребовал навязчивый голос.
– А я что по-вашему мнению делала до вашего вмешательства?
– Вы смотрите неправильно. Взгляните внимательнее, отбросьте суету дел, не слушайте посторонние шумы, дождитесь, когда вы начнете слышать биение своего сердца и тогда посмотрите вновь. Быть может, вы услышите их голоса, узнаете мечты, почувствуете их любовь, которой не хватает в вашей жизни.
Кьор начинала закипать и злиться, хотелось высказать все нелицеприятное, но источник шума испарился также внезапно, как и возник. Зачем этот странный, бестактный человек попался на пути, а этот ларек с этими глупыми фотографиями? Настроение было испорченно, и была на это весомая причина. Кьор всячески старалась очистить свое сердце от тех дней счастья, до определенного момента, как ей казалось, это у нее получалось. В действительности велением случая все ее усердия сводились к нулю. Она вновь почувствовала нехватку прикосновения, его губ, щетины и мягких рук. Стало зябко, дрожь пробила стройное тело. Вокруг сгустились тучи, и облака стали давить своими масштабами, а на улице не было и облачка.
_______________________________
_______________________
Однажды, Кьор пришла домой в огорченном состоянии. Сагэ заволновался:
– Кьор, милая, что случилось, что произошло?
– Общественное мнение меня доканает, все на работе считают своим долгом обсудить меня, во что я одета и что делала на прошедших выходных.
Выслушав жалобу, Сагэ улыбнулся и взял крепко за руку.
– Послушай меня, в детстве у меня была военная куртка. Мне она очень нравилась, но из-за общественного мнения мне пришлось снять ее. Вечером в шкаф я положил вовсе не куртку, а свое желание ходить в ней. Спустя годы эта самая куртка до сих пор мне нравится. Потому что это мой вкус, он в моей крови, он часть меня. От себя не убежишь. А на счет сплетен… так дай вдоволь обсудить тебя, видимо, их жизни настолько пусты, что они заполняют пустоты тобой.
Сагэ засмеялся в полный голос, подошел к окну и плотно задернул шторы.
_______________________________
_______________________
Общественное мнение всегда тяготило ее, конечно, с виду никто об этом и не подумал бы. Однако факт остается фактом. Некомфортное чувство отравляло повседневность, так же было и когда Крис стала невольным свидетелем размолвки. Сейчас важно не показать все это в новом коллективе, а для это надо взять себя в руки. Примерить одну из тысячи ролей, примерить одну из тысячи масок. Люди любят выдавать себя за тех, кем не являются. Казалось, весь мир может свободно лавировать и примерять маски. Скрыть свои переживания самое верное решение, но Кьор не знала, как это сделать. Несколько месяцев раньше подобное перевоплощение заняло бы несколько минут. Теперь же это было проблематично, поскольку она была потеряна, тогда был единственный проверенный способ по выводу из негатива – Сагэ. Ему с легкостью, как по взмаху волшебной палочки, удавалось менять ее настроения, но теперь он сам стал тем негативом, от которого нужно избавиться, вывести из тела. Всех своих тараканов она могла доверить только Сагэ, зная, что он отнесется к ним со всем уважением и нежностью, не наступив ни на одного из них в порыве эмоций или небрежности. Более того, он знает всех их поименно. На ум сразу пришел диалог и целая линейка воспоминаний. Как-то на отдыхе, смотря, как солнце тает в синеве моря, Сагэ и Кьор перекидывались словами, так, ни о чем.
– У тебя определенно свои тараканы в голове, – говорил он, откусывая круассан и стряхивая крошки.
– Тараканы? То есть ты так противно решил назвать все мои мысли? Лучше, чтоб их не было?
– Не знаю.
– По-моему, как ты выразился, тараканы придают все движение в нас и в наших поступках. Я не хочу, чтобы мои тараканы покинули мою гостеприимную голову. Только представь, если они уйдут, от тебя уйдут вкусные завтраки.
– Я люблю твоих тараканов.
– Так-то лучше, уверена, они тебя тоже.
Теперь все бремя по общению и прогулками внутренних тараканов всецело лежало на их хозяйке. Только вот слушаться они ее не хотели.
К своей работе Кьор всегда относилась щепетильно. Призвание или сделанный нами осознанный или не совсем выбор будет преследовать нас. От пребывания в комфортном состоянии в выбранной деятельности зависит абсолютно все. Так уж устроено, что работа занимает ни большую часть, а, пожалуй, все время жизни. Все вертится вокруг этого, и стоит выбирать такое ремесло, в котором не будет места тяготению, поскольку жизнь уходит безвозвратно.
Находясь в таком балансе, Кьор и жила работой. Теперь ясно, почему ей не приемлемо было выказать свое дрянное расположение духа. К счастью для нее, в ее багаже средств коммуникации были некоторые манипулятивные штучки, использование которых позволяло мастерски переводить тему разгвора. К примеру, частенько применялась тактика, усвоенная еще в подростковом возрасте. Суть сводилась к простому умению слушать собеседника. Чаще всего наше эго затмевает сознание и берет верх над нами, и тогда на собеседеника обрушивается ворох сплошь личной информации. Каждый любит поговорить о себе, похвастать новым. Кьор эту уловку знала и порядочно злоупотребляла ею, за что получала в ответ взаимность и доброе расположение, а главное, возможность увести разговор от своей персоны. Встречался и еще один прием: люди любят слушать истории про других людей. Достаточно затравить пару баек, и ты уже главный гость, персонаж и звезда, сумевшая расположить к себе снобов и заслужить их признание.
Трудный период был в жизни Кьор. Мастерское владение собственным характером и эмоциями прятали ее переживания от коллег. Все, на что натыкались непосвященные люди, так это в яркие броские глаза и ослепительную улыбку. Терзания же покоятся в сундуке на затонувшем корабле в глубинах души. Плохо единственное: что от себя все переживания не спрячешь. Нагнетали еще всякие приметы, знаки, символы. Замечать их она стала еще во времена отношений с Сагэ. Правильнее будет сказать, что Сагэ ей впервые указал на это, тогда он обратил внимание на влияние, казалось бы, обычных вещей. Одним утром Кьор, укутавшись в вязанную кофту, готовила глазунью. Сагэ вышел из ванны и уловил вкусный запах.
– Глазунья – это залог хорошего дня, – сказал он и поцеловал в щеку Кьор.
– Ты веришь в это?
– Конечно. Может ли служить лакмусовой бумажкой удачный выбор в начале дня. Думаю, что может. К примеру, ты же всегда ешь вот этой ложкой. Это ведь твоя любимая ложка, а, Кьор?
Она кивнула, а он продолжил:
– Так вот, если именно ее ты вытащишь утром из кучи других ложек, это будет иметь значение для тебя?
– Ну не знаю, думаю, да, мне станет приятно.
– Кьор, это ровным счетом ничего не значит. Ты перекладываешь то, что хочешь испытать: хорошее настроение, хороший день, на обычные предметы, вместо того, чтобы создавать себе настроение самой. Предметы ничего не решают, все решаешь ты.
– Погоди-ка, я думала, ты хочешь меня наоборот заставить верить в знаки, а ты расшатываешь собственную теорию.
– Я хочу, чтобы ты видела знаки, но не перекладывала ответственность за происходящее в твоей жизни на эти знаки, – озорно отвесив легкий щелчок по носу Кьор, продолжил: – И вообще, я давно уже хочу есть. А ты все философствуешь.
Кьор посмотрела с удивлением, поскольку именно Сагэ начал эту беседу, потом вздохнула, она не была согласна, но что-то в его словах оперделенно было. Кстати, глазунья получилась очень вкусной.
Такого рода воспоминания мешали стабилизировать состояние. Поскольку в них было все самое лучшее, светлое и романтичное, что даже сама Кьор удивлялась, сколько всего было в их жизни. Сколько житейской мудрости, любознательности, открытости. Она скучала, но признаться в этом – значит претерпеть поражение. Самое ироничное, что своими переживаниями поделиться можно лишь только с собой. В компании подружек, из-за негласного правила солидарности, все единолично признавали, что Сагэ жуткий подлец, и охарактеризовали его уход тем, что он просто не дорос до серьезных отношений, не дорос до Кьор. Теория гласила, что до некоторых женщин мужчине нужно дорасти. В случае одних нужно расти интеллектуально, в случае других – кошельком. Женщины, как дорогой автомобиль, ты можешь купить его, одолжив денег или взяв кредит, но ты не будешь соответствовать ему внутренне. Не понимаешь, как это? У тебя в гараже есть автомобиль бюджетного класса, и если он сломается, то ты его починишь. Потом покупаешь автомобиль бизнес-класса, и когда он ломается, починить его уже не можешь из-за обилия наворотов и сложной электроники. Тогда ты должен отдать его в сервис и заплатить столько денег, сколько требуется. Если сможешь сделать это – ты соответствуешь своему автомобилю.
Каждое событие оставляет отпечаток, по которому люди могут делать выводы о степени сложности пройденного тобой жизненного пути. Именно этот внутренний статус должен соответствовать. Вопреки мнениям подруг, Кьор не считала, что охмурив парня, он должен быть ей чем-то обязан. Обязан тем, что она ворвалась в жизнь и спасала от неминуемого одиночества и общества грязной посуды и носков. Женщина – супергерой, не иначе. В ее понимании союз любящих сердец – это долгий путь обоюдного самосовершенствования, стремление взойти на верх за какими-либо общими идеалами. Союз – это знать, что в тебя может прилететь нож отовсюду, кроме как в спину.
_______________________________
_______________________
Когда покупаешь новую вещь, то долго ее бережешь. Так она и лежит на полке, собирая пылинки. Жалость сковывает и разрушает, с момента покупки вещь перестает быть новой. В один прекрасный день по велению обстоятельств начинаешь пользоваться этой вещью и влюбляешься окончательно. После этого она самая лучшая вещь на свете.
С воспоминаниями происходит то же самое. По прошествию дней мы возвращаемся в тот самый один единственный день, в котором нам было максимально комфортно. Этим днем мы дорожим и всячески бережем. Наш самый лучший день. Самый лучший день Кьор – любой день, когда она засыпала, подкладывая под щечку его ладонь. Вспоминались выходные за телевизором или экскурсии в другом городе на пару дней. Сердце ее скучало, вопреки сознанию, которое хотело забыть и стереть его имя, чтобы тело и душа смогли как раньше петь, танцевать, радоваться. Оказывается, радость теперь недоступна и находится подальше от всего этого.
Разделять шаги по улице в полной тишине оказывается довольно мило, если бы при этом не было так тоскливо. Вся суетность бытия тянулась в привычном режиме. Все вошло в привычную колейность и, казалось, продлится без весомых изменений до самого мига забвения. Единственное, что не хотелось, это чтобы до первой старческой трости ее сопровождали мысли о том дне, когда захлопнулась дверь и ушел Сагэ, а вместе с ним – ее нутро. Может быть, если вовремя измениться, все было бы иначе. Сказать по правде, будучи волевым человеком, Кьор не поменялась бы, и эти разговоры всего лишь треп из разряда сам себе психолог. Кьор не изменяла Сагэ, Кьор не изменяла бы и себе. Просто хочется унять боль, идя на любые ухищрения. У нас в обществе очень часто все сводится к тому, чтобы ты менялся в угоду кому-то. Влазил в стереотипы, соответствовал моде, а в итоге был никем. Сегодня меняются лишь тенденции, твоя задача не быть пустышкой, красивой снаружи и полой внутри. Даже те, кто так яро агитировал тебя вчера поменяться, уже сегодня и не посмотрят в твою сторону. Но постой-ка, я ведь изменился? Я стал тем самым, о ком вы говорили и восхищались. А уже без разницы. Вот пример, у нас из-за каждого угла кричат, что мужчина должен брать ответственность, а жена заниматься домашним убранством. Конечно, несколько утрированно, но все-таки, если они поменяются этими функциями, то что? Отдельные представители общества будут горланить, надрывая свое горло: «Она плохая женщина, и мужчина уже совсем не мужчина». Никто не вспомнит о природе человека, о его комфорте, душевном спокойствии, а все в угоду рекламным буклетам, где псевдоистина кроется в двух словах: «Стань! Будь!». Никто не призывает быть таким, какой ты есть. В чем беда, если ты не умеешь ввернуть шуруп или сготовить борщ? А ни в чем, твой человек примет тебя любым. Просто потому что с тобой ему нравится быть, он любит тебя. Нужно ввернуть шуруп – есть специалист, нужна еда, на худой конец, есть кафе или целая жизнь, чтобы обучиться варке-жарке на кулинарных курсах.
Кроме социального мерила в глазах некоторых людей, которым на тебя по большому счету все равно, ничего и не случится. Выбор оставаться собой или всю жизнь следовать за идеалом, ловить его за призрачный хвост и точить себя под параметры совершенно непонятных людей, случайно оказавшихся на страницах твоей жизни. Выбирая второй вариант, будь готов однажды повстречать в зеркале совершенно незнакомого человека. В вопросе общественной оценки Кьор была непреклонна. Считала, что человеку не стоит меняться, и любовное поле как раз то пространство, где можно быть настоящим, тебя любят за твою настоящую сущность. Бывает, что какие-то привычки, казавшиеся милыми, будут выводить с течением прожитого времени, но это уже углубленное изучение вопроса. Остановило или, может, даже спасло Кьор от ее пространственных суждений чувство голода, урчание в желудке настоятельно требовало трапезу, причем яства должны быть из разряда изысков. Вспомнив свой новый белый диван, на который ушло два оклада, и телевизор, ставший досуговым компаньоном в новой квартире, подумала, что неплохо было бы разделить этот вечер с пиццей. Горячей, вкусной и тянущимся, как ее жизнь, сыром.
С новой работой появилось и новое пристанище. У Кьор уже было любимое местечко, но после тех событий оно стало под запретом посещения. Впрочем, новое гнездышко было ближе до новой работы и такое же уютное. Быть может, даже еще уютнее. Там было минимум вещей и мебели. Кьор была уверена, что все лучшее в самом человеке, этого не отнять у него за исключением материальных вещей, наложив запрет или использовав в манипулятивных целях. В целом все шло своим чередом, единственное, добавилось внутренних переживаний, вопросов и внутренних диалогов. Странно, доведет ли все это до помешательства?
_______________________________
_______________________
Говорят, когда ты переходишь на новый уровень, ты вновь оказываешься на дне. Значит, путь на самые верха опять будет стоить времени и энергозатрат. Получается, что как таковых, успешных людей вовсе нет. Есть люди разных уровней. Простые имена, простые машины, простые поездки за границу, разница только в том, на каком уровне тебе посчастливилось оказаться. Скорее даже разница в твоих усилиях, которые приложены тобой к достижению мечты. Даже у таких, казалось бы, полностью независимых людей есть давящее на них же прошлое. Окружи себя шариками, глянцевыми улыбками и дорогими машинами, но прошлое, съедающее изнутри и живущее в потаенном уголке, будет вечно напоминать о забытом времени. Кто бы ты ни был, где бы ты ни был.
_______________________________
_______________________
У всех есть свое прошлое. Не тот отрезок времени, когда что-то произошло, а приятные моменты. Отдельная территория прошлого, в которую можно возвратиться только в памяти. Прокрутить нужную душе историю можно воссоздав именно тот год, тот день, то время с помощью любимых фильмов, которые уже не показывают, игр, музыки, да всего, что напоминает о том времени, когда мир казался огромным, а в носу приятно пощипывало от газировки, которую разрешали пить только в Новый год.
Мысли и размышления приятно щекотали нервы Кьор. Своей вовлеченностью она показывала, как много значит для нее работа. Была на ней отличным специалистом, каждодневная деятельность которого была эффективна. Все остальное время, время прогулок, возвращения домой с работы, во время обеда, пока льется водичка в стаканчик из кулера, в голове ее были мысли. Разные, о разном, но суть лишь о нем. Все мы можем и готовы простить другому что-то, но у каждого это что-то исконно свое. Вопрос оставался открытым: сможет ли Кьор когда-то простить уход Сагэ. Захлопнувшуюся дверь, слезу, одиночество посреди комнаты.
В нашей деятельности все просто. Все пребывает в контроле и балансе. Стоит появиться проблемам в семье, и ты переключаешься на сферу рабочую. Замещаешь или компенсируешь, но всячески затыкаешь глубинную трещину, словно трюм на лодке, из которого хлещет вода. Кьор совсем не знала, в чем ее предназначение, но являясь человеком высоко адаптивным, она принаравливалась к любым событиям вокруг нее. С моментом появления Сагэ он стал центром ее жизни, теперь же на его смену пришла работа. Кроме тебя никто твою победу не скует, ровно также, как и никто не позаботится о твоем душевном благополучии. В этом плане приходилось усерднее затыкать дырки, чтобы холодная вода не отправила хрупкую лодочку на самое дно несбывшихся надежд. Каверзности добавляли и эти ежесекундные воспоминания. Особенно тяжело было уставшей приходить домой, скидывать свои туфли на длинной шпильке и становиться у окна в полном одиночестве. Напротив огни большого города, жизнь и веселье только начинаются, а тебе достаются глаза, наливающиеся сном, и душа, рвущаяся на лоскутки от тоски и небрежного прикосновения. Срывая одежду, вдруг улавливаешь тонкий запах. Его запах. Голову начинает кружить. Запах самого любимого мужчины. Кьор с ужасом осознает, что это ее, ее собственный запах, что именно его она наравне со своей любовью делила с ним. Перемешанная годами химия, один любовный аромат на двоих. По спине бегут мурашки, голова светлеет и становится еще больнее.
Изрядно устав от своих мыслей, Кьор решила попробовать закрутить небольшой роман. Благо сделать это для нее не составляло большого труда. Быть может, удастся снова полюбить. Быть может, получится. От юных лет не осталось практически ничего. Кьор превратилась в настоящий эталон женственности: хрупкая, с хорошей фигурой, изящным носом и роскошными черными волосами. Многие мужчины почли бы за честь приударить за ней. Осталось найти достойного претендента, обладающего качествами если уж не принца, то достойного представителя нашего общества. Нет-нет, идеал не нужен, нужен просто хороший человек. Хороший человек рядом. Проблема была в том, что мы не видим дальше своего носа. Всю жизнь мы общаемся с ограниченным количеством человек. Плюс-минус пару новых персон – не считается. Мы терпим этот балласт знакомых людей, страдаем от них, даже не понимая, что есть другие. И так во всем: в еде, в музыке, в литературе. Ограниченный круг пользования, он убивает в нас самих себя.
Где искать заменитель Сагэ оставалось пока делом нерешенным. Пролистывая аккаунты в социальных сетях своих одноклассников и знакомых по институту, она с ужасом понимала, что половина из них уже обзавелись семьями и ждут второго, а кто-то даже третьего ребенка. С облегчением за собственную жизнь Кьор закрыла страницу. В интернете искать все же глупо. Искать родственную душу, наверное, стоит в театре или кино, но от всего этого было как-то не по себе. Получается какое-то непостоянство. Да и странно это, искать новую любовь, не отвязав себя от груза прошлых событий.
В каждом конкретном случае у каждого своя цена спокойствия. Сегодня для Кьор важно провести время за бессвязными историями и беседами ни о чем. Главное, найти подходящего человека. Тогда может все будет иначе.
_______________________________
_______________________
– Наше зрение – наш друг и враг, мы не можем допускать людей ближе, чем говорят нам наши глаза, но стоит их закрыть, как человек оказывается намного ближе. Выходит так, что внутренне мы готовы к более решительным действиям, мы готовы подпустить человека ближе. Как мы можем, если не готовы подпускать человека с открытыми глазами, разобраться в себе?
– Что-то слишком сложно для пятницы, что ты хочешь сказать? Зрение наш враг?
– Нет. Скорее наоборот. Оно предостерегает от нежелательных контактов, защищает нас. Как я уже сказал, именно оно заставляет нас дистанцироваться.
– Что тогда ты хочешь сказать?
Сагэ обнял крепко-крепко Кьор, заглянул в ее красивые, большие глаза и продолжил:
– Просто нам нужно чаще уделять время себе, своему внутреннему познанию себя. Душа говорит, хочу плавать, а глаза смотрят на пухлые руки и намекают: «Эй, парень, проходи мимо. Плаванье не для тебя». И что мы делаем? Правильно, мы проходим мимо. В эту минуту в нас умирает ни надежда, хотя и она тоже. В нас умирает потенциально великий пловец. Просто если ты надумал что-то, не важно, кройка, шитье, вязание ковров – не отступай. Не отступай тогда, когда тебе говорят об этом твои глаза и уж тем более не отступай тогда, когда тебе говорят об этом глаза некоторых людей.
_______________________________
_______________________
О, это дрянное утро. Жуткий холод окутывает тело и тормозит сознание. Тысячи маленьких кинжалов вонзаются в бедное беззащитное тельце. Даже любимая песня не спасает ситуацию, остается зарыться в одеяло, излучающее тепло ночи, и депрессировать. Баланс отличного настроения теплится на нулевой отметке.
Вчерашнее желание о начале новой романтической кампании казалось, еще тогда, не таким верным решением. В след за вчерашним днем ушла и вся решительность. Наверное, и к лучшему, наверное, и нет на целом белом свете человека любимее, чем Сагэ. Она более не интересовалась его делами, его самочувствием, его существованием. Не звонила с вопросами о настроении, не ждала с ночных прогулок. Она не знала, чем он занимается сейчас, какие горизонты осваивает. В этом есть своя свобода, когда ты чист по отношению к другому человеку и больше не связан с ним, не в ответе за него. Но в ее душу через столько столкновений, противоречий, всяческих сделок с чувствами и нещадным затыканием их любыми способами, к ней пришло осознание, что хоть мосты и расходятся, они непременно сходятся вновь. Хочется быть любимой, хочется проводить время за приготовлением съестного, пропуская любимый сериал или жертвуя своими делами. Наконец, хочется быть в ответе за человека, которого любишь. Половинки моста как люди, они грациозны, большие и приметные, а еще две половинки созданы для одной цели. Что будет, если убрать одну половинку? Останется вторая в виде груды металла, потому что исчезла главная функция. Теперь это просто железо. Когда половинки моста сведены, им не нужны ни здания, ни моря, ни тротуары, они мосты, они созданы такими только вдвоем. Вдвоем им и жить, пропуская сотни тысяч машин и зажигая каждый вечер причудливые огоньки. Кьор начала это осознавать не так быстро. Теперь, видимо, пришло самое время, что же, для любого понимания свой час. Раньше она этому противилась, а теперь через месяцы мытарства начинала потихоньку принимать это. Конечно, ее гонор и самолюбие еще отчаянно пытались вернуть ослабевший контроль и отстоять рубежы былых сражений, но ситуация была уже не во власти самолюбивых и эгоистичных потребностей. Кьор никогда не противилась любви, а сейчас вдруг поняла, что любовь у нее была всю жизнь.
