Читать книгу: «Курсы повышения дисквалификации», страница 7
Бодибилдер, в свою очередь, ведет себя тихо. Его не сильно заботят присутствующие в зале красавицы и уж тем более не беспокоят мысли о могучей силе пауэрлифтеров. Все потому что весь его мускулистый мозг занят мыслями о нём самом – будущем Мистере Олимпии. Практически после каждого упражнения он встает перед зеркалом в атлетическую позу и смотрит, а вдруг там что подросло. Как правило, объемы остаются прежними, но все равно – это зрелище его завораживает. Так делают все матерые бодибилдеры. Культуристы менее опытные и застенчивые, делают это скрытно, подходят к зеркалу вроде как челку поправить или прыщик посмотреть, а сами потихоньку ручку напрягут и любуются. В искусстве зеркалосмотрения бодибилдер даст фору любой вертлявой кокетке.
По-видимому, я все-таки больше бодибилдер в душе, нежели пауэрлифтер, потому что перед тем как в тот вечер лечь спать, вместо одной минуты, которую я обычно трачу на чистку зубов, я потратил двадцать, пытаясь засвидетельствовать в зеркале страусиный рост перепелиных яиц бицепса. Но какую бы позу я не принимал, как бы не сгибал и не выкручивал руки, как это делают профессионалы, раздувая щеки и выпучив глаза, чуда не произошло. Перепелиный бицепс никак не хотел расти при свидетелях. Утешив себя, что лучше иметь перепела в рукаве, чем страуса в небе, пошел спать.
Следующим утром чувствовал себя неплохо. То ли мои бицепсы сделались выносливыми, то ли я слишком халтурил на вчерашней тренировке, но руки почти не болели. Подумав о причине такого состояния, я в итоге склонился к варианту о выносливости, хотя моя бесстыдная совесть упорно настаивала на халтуре.
Учебный процесс двигался своим чередом. Спящих с утра было немного. Народ по большей части бдел. Кто-то смотрел в окно на падающие снежинки, задумчиво ковыряя в носу, кто-то читал новости в телефоне о том, как же хорошо жить у нас и как плохо у них, о новых военных союзниках с луками и бумерангами, которые в случае чего не дадут нас в обиду. Некоторые, кому совсем нечем было себя занять, слушали преподавателя.
После обеда дремота и лень одолевала всех поголовно. Только один парень по имени Максим – манекен сердечно-легочной реанимации, с открытым от удивления ртом, внимательно слушал преподавателя. В тот день, я, как и многие, вёл борьбу со сном, но в итоге капитулировал и погрузился в сладостный сон. Там мне явилась предстоящая тренировка грудных зачатков. Все тот же спортзал, тот же тренажер, но окружение было другое – приятное. Не было среди них ни одного пыхтящего мужика. Да и признаться честно, мужиков вообще там не было, кроме меня, конечно же, в облике изрядно подкаченного красавца-бодибилдера. А каким же мне еще быть в собственном сне, тем более в окружении таких девушек: красивых, стройных, с хорошо прорисованными задними мышцами. Эх! Не зря в названии этих мышц слышны ягоды! Не зря. Знал русский мужик как их правильно назвать.
Я не уверен, испытывал ли я в реальной жизни такое чувство как приятное раздражение, или нет. Но именно это чувство охватило меня во сне. Я был крайне раздражен тем, что девушки отвлекают меня от тренировки просьбами о подстраховке на приседе. Но в то же самое время, мне было приятно. Я понимал их потребность в мужском плече. Жаль, что хорошие сны так скоротечны и легко искажаемы, ведь только я хотел подстраховать целевые мышцы первой в очереди счастливицы своими крепкими руками, как вдруг эта фитнес-красавица превратилась во вчерашнего потного лифтера с головой преподавателя, который стал мне объяснять, что поддерживать нужно не попосферы, а сам гриф. Раздосадованный, я проснулся и злобно посмотрел на профессора. Тот как ни в чем не бывало читал лекцию, не подозревая о своих потусторонних проявлениях.
В 5 вечера, по окончании учебы, все ломились на ужин в столовую, которая находилась здесь же, в административном здании. Мне, как человеку привыкшему ужинать в районе полуночи и засыпать с приятным ощущением сытости, приходилось забирать еду с собой, чтобы не шокировать пищеварительную систему. В первый день я не подумал об этом и пожалел. Желудок, как покинутый хозяином пес, жалобно скулил всю ночь, навлекая меня на размышления о людях пропагандирующих не есть после шести. Кто же эти люди на самом деле – героические безумцы или бессовестные лгуны? Вопрос остался открытым.
В спортзале в этот вечер, кроме меня и профессионального качка, никого не было. Вчерашние дилетанты дружно повыпадали в осадок. Профи, на момент моего прихода, уже заканчивал тренировку. Он покрутился возле тренажера, почесал затылок, подозрительно взглянул на меня и после вышел из зала. Как я подслушал в кулуарах на учебном перерыве, этот качок был работником местного департамента канализационных технологий в должности слесаря-сантехника и по совместительству исполнял обязанности возлюбленного коменданта ЖВК, знойной рыжей мадам, не уступающей ему в габаритах.
«Вали, вали» -подумал я ему вслед – «уступи снаряд достойным». Хорошенько размявшись, я подошел к тренажеру, выставил плановый вес, уселся на сиденье, собрался с духом и представив, что все красавицы из сегодняшнего сна смотрят на меня, отжал от себя рукоятки снаряда. Это было сделано с такой легкостью, что я сам удивился той мотивирующей силе, которая двигала меня. Я закрыл глаза и почувствовал, как мои груди, налившись трехлитровыми банками мышц, снова и снова выжимали тяжелый снаряд, а девушки стояли и смотрели на этот процесс с открытыми от восхищения ртами. Примерно на десятом жиме сомнение закралось в мой мозг. Не то что бы я перестал верить в себя, вовсе нет, но как это часто бывает, моя скептически настроенная часть подсознания начала тихонько свербить внутри, как-бы намекая, что если что-то идет чересчур хорошо, то значит ищи подвох. Поэтому я остановился, открыл глаза, и вернувшись к реальности заметил, что стальной трос тренажера, покрытый слоем черной пластмассы и уходящий через ролик на сборку с грузами, был безнадежно порван от воздействия некой грубой силы.
