Читать книгу: «Марксизм: китайский путь – китаизация, модернизация и популяризация марксизма: научно-философские очерки», страница 5

2. ФИЛОСОФИЯ НУЖДАЕТСЯ В РЕФОРМЕ

Утверждая, что философия нуждается в реформе, я не имею в виду, что марксистскую философию нужно «реформировать» в антимарксистскую философию. Здесь под философией я подразумеваю содержание марксистской философии, которое мы писали в учебниках и читали во время лекций в течение многих лет. Марксистская философия, о которой мы говорим на протяжении многих лет, основана на советских учебниках 30-х годов⁴⁶ и трудах китайских ученых-марксистов, а также на некоторых представлениях, добавленных нами после 1958 года. Вне всякого сомнения, труды советских и китайских ученых30-х годов воспитали несколько поколений, а их достижения в истории памятны. Определенно нельзя с антиисторическим подходом легкомысленно опровергать значение этих трудов. Однако есть два неоспоримых момента: во-первых, эти произведения все же являются вторичными, преобразованными в соответствии с собственным пониманием автора (а это понимание не могло не подвергнуться влиянию политической ситуации того времени), поэтому содержат много компонентов, не соответствующих первоначальной идее Маркса, а также есть некоторые дополненные моменты. Во-вторых, в этих произведениях есть очень много уже устаревших взглядов, которые не способны отразить состояние бурного развития науки и техники в мире за последние полвека, а также значительные изменения в общественной жизни, структуре знаний и образе мышления за этот период. Сейчас мы в основном говорим о старых взглядах несколько десятилетий назад, когда мы не ориентировались на революцию, не приобщались к мировому сообществу и не смотрели в будущее – было много моментов, оторванных от современной реальности. Это существенная проблема, которой все были недовольны и считали, что преобразования необходимы. А как преобразовывать? Некоторые товарищи считают, что нужно начинать с системы. По этому поводу у меня есть сомнения. Что такое система? Я думаю, что система несет в себе два разных значения: первое – логические связи внутри марксистской философии, а именно, логические связи между понятиями или между суждениями. Это неотделимо от содержания доктрины и действительно нуждается в усердном изучении. Первое – это система изложения, описания. Учебник делится на главы по принципу – о чем рассказывать сначала, о чем – потом, сначала рассказывать о материализме, диалектическом методе или о гносеологии, историческом материализме. В каком порядке это расположить как раз относится к системе изложения. Я думаю, что в этом смысле система не особо важна. В предисловии к популярной брошюре Альберта Эйнштейна «Общая и специальная теория относительности» есть такие слова: «Я не придаю большого значения вопросу системы изложения, я думаю, что это дело можно предоставить сапожнику». Я предполагаю, что смысл его остроумной фразы вовсе не означает, что, по его мнению, слова человека могут быть беспорядочными, несистематичными. Его идея в том, чтобы подчеркнуть содержание учения, а вопрос о способах изложения отодвинуть на второй план. Например, когда художники пишут портрет, некоторые сначала прорисовывают контур лица, а затем – черты лица; другие сначала прорисовывают черты лица, а затем – контур; рисуя черты лица, некоторые сначала прорисовывают глаза, а затем – нос, а другие – наоборот. Это не имеет значения. Когда в произведении описывают человека, с головы до ног или с ног до головы – все допустимо. Это вопрос изложения. Оценивая вашу картину, будут принимать во внимание не то, какой штрих был первым, а какой – последним, а то, насколько ваша картина хороша. Поэтому чрезмерно подчеркивать важность системы изложения означает не отличать главное от второстепенного. Даже внутренняя логическая система, хоть она и гораздо важнее системы изложения, все же второстепенна по сравнению с содержанием, поскольку логическая структура зависит от того, каким будет содержание. Если содержание устарело, проработка только логической структуры, хоть и нельзя сказать, что будет бесполезна, но по-прежнему не приведет к значительным продвижениям. Современные учебники и преподавание философии не могут отвечать требованиям ситуации, основная проблема не в системе, а в содержании. Есть проблема, которую нельзя игнорировать, а именно, что с 30-х годов⁴⁷ начал формироваться целый комплекс точек зрения методологического значения, которые фактически стали препятствием для преобразования содержания учебной программы по философии. Если не искоренить эти точки зрения, не соответствующие действительности и марксизму, никакая истинная реформа не будет возможной, сколько бы усилий не приложить. Вот лишь несколько наглядных примеров.

1. К ВОПРОСУ О ПРИРОДЕ И ФУНКЦИИ МАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ

В течение многих лет во введении учебников философии говорилось, что появление марксистской философии является великим революционным изменением в истории философии, а также о том, в каких аспектах проявляется это коренное изменение. Это совершенно необходимо, а теперь также необходимо досконально разъяснить этот вопрос. Но есть один момент, которому в прошлом не придали достаточного внимания, а именно, жизненный путь марксистской философии заключается в том, что она развивается вслед за развитием практической деятельности. Философы до марксизма всегда считали свою философскую систему вечной и окончательной истиной. Даже эксперт в области диалектики, Гегель, не является исключением, только марксистская философия коренным образом отвергла окончательную истину. Энгельс говорил, что если есть окончательная истина, то что будут делать люди, достигнув этого этапа, кроме как, разведя руками, наблюдать за окончательной истиной в оцепенении.

Маркс утверждал, что диалектика революционна и критична по своей сути, она ни перед чем не преклоняется, все вещи имеют смысл для своего существования лишь будучи условиями, жизненно для нее необходимыми. Применим ли этот диалектический принцип к самому марксизму? Если не применим, то универсальность диалектического метода находится под вопросом. Классики марксизма однозначно считают его применимым. Они никогда не считали свое учение незыблемой вечной истиной, «доходившей до крайностей». Мао Цзэдун говорил, что марксизм не положил конец истине, а непрерывно прокладывал путь к понимаю истины на практике. Это разъяснило суть дела. Почему марксистская философия всегда оказывается на вершине человеческого мышления? Как раз потому что она непрерывно развивается вслед за практической деятельностью, обогащается новейшими достижениями человеческого познания, никогда не считает себя неизменной догмой. Дело не в том, что эти истины не объясняется в учебниках или на лекциях, а в том, что они не объясняются до конца и зачастую при реализации сразу искажаются. Когда мы рассуждаем конкретно об основных принципах марксистской философии, то часто в действительности выставляем ее вечной и окончательной истиной, и даже манера изложения, тон и поза выражают это. Интересно, соответствует ли это изначальной сущности марксизма? Можем ли мы, согласно этому застоявшемуся и ограниченному понимаю марксизма, постоянно ориентироваться на практику, усваивать непрерывно обновляющиеся достижения познания, созданные человечеством, чтобы обогатить и расширить марксистскую философию и навсегда поставить ее на вершину эпохи? Конечно, нет. Это серьезное недопонимание и искажение сущности марксистской философии, а также большое препятствие на пути развития марксистской философии. С этим связано ошибочное понимание и искажение функции марксистской философии.

Поскольку марксистская философия является отраслью науки, у нее есть свой определенный предмет исследования и определенные функции. Её функция состоит в том, чтобы предоставить мировоззрение и методологию для исследования вопросов. Она не может заменить другие конкретные отрасли науки, не может охватить все и не может судить о том, что правильно или неправильно в конкретной научной области. Однако в прошлом мы зачастую забывали об этом. В этом вопросе и Советский Союз, и Китай извлекли тяжелые уроки. В Советском Союзе некогда прошла волна философской критики зарождающихся естественных наук, охватившая многие сферы. Не избежали этой участи теория относительности, квантовая механика, теория резонанса, генная теория, математическая логика, кибернетика и т. д. Этим теориям были навешаны ярлыки «идеализма», «реакционной теории», «фашистской теории» и т. д., в результате чего советская наука пошла по окольному пути. Не говоря уже о ситуации в Китаев период «культурной революции». Можно ли сказать, что сейчас мы полностью усвоили эти уроки? Боюсь, что с трудом можно это утверждать. Это длительное ошибочное понимание сущности и функции марксистской философии практически стало оковами, которые привели нас к нежеланию и страху размышлять над вопросами обогащения, развития и обновления принципов марксистской философии. Поэтому, когда в учебнике старое содержание повторяется десятилетиями, некоторые товарищи принимают это за приверженность марксизму. Считается ли это приверженностью? С моей точки зрения, не считается, поскольку даже такие фундаментальные принципы марксизма, как обязательное развитие марксизма вслед за развитием практической деятельности, «практика – единственный критерий истины» не были осуществлены. Как можно считать это приверженностью марксизму?

2. К ВОПРОСУ О БОРЬБЕ МЕЖДУ МАТЕРИАЛИЗМОМ И ИДЕАЛИЗМОМ

В настоящее время некоторые полностью отрицают борьбу между материализмом и идеализмом и даже не признают их разграничение, утверждая, что это тоже догма. Я считаю эту точку зрения ошибочной, поскольку это не соответствует действительности. Но есть ли догма касательно вопроса материализма и идеализма? Я думаю, что все же есть. Она как раз рассматривает борьбу материализма и идеализма как комплексное содержание развития философии, считает, что часть истории философии является лишь историей борьбы материализма и идеализма и укладывает частные дискуссии философии и богатое содержание развития философии в целом в эти рамки. Эта догма пришла из СССР. В июне 1947 года ЦК КПСС возглавлял торжественную философскую дискуссию, где А.А. Жданов выступал с длинной речью, резко критикуя «Историю западноевропейской философии» Г.Ф. Александрова за ошибочный объективизм в этой работе. Во время этого выступления было высказано следующее суждение: «История философии – это история борьбы материализма и идеализма»⁴⁸.Согласно этому умозаключению, тысячелетняя история философии изображена следующим образом: сначала выстроились социальные классы, с одной стороны был материализм, специально осуществлявший строительство, тогда как посвященный разрушению идеализм стоял на другой стороне. Затем эти две «армии» начали борьбу. В каждой битве материализм побеждал, а идеализм проигрывал. Каждый раз материализм не мирился с поражением, возобновлял наступление и в результате каждый раз терпел разгром. Это продолжалось более двух тысяч лет. Когда возник марксизм, идеализм сразу потерпел полное поражение и больше уже не мог подняться. Эта точка зрения Жданова имела большое влияние, и мы вольно или невольно продвигали эту точку зрения на занятиях и в курсах лекций в течение многих лет. Конечно, это мнение не было полностью ошибочным, поскольку борьба между материализмом и идеализмом является объективно существующим фактом. Однако слишком предвзято сводить всю историю философии к истории борьбы между материализмом и идеализмом. Я не буду здесь подробно анализировать этот вопрос, лишь хочу отметить несколько моментов. Во-первых, философия, реально существующая в истории и в действительности, – это отдельные системы со своими особенностями, у каждой системы довольно сложное содержание, и оно вовсе не формируется лишь из двух суждений – «материальное первично» или «сознательное первично».

Система материализма зачастую включает содержание идеализма, а система идеализма также часто включает содержание материализма. Например, в аспекте социальной истории содержание старого материализма погрузилось в идеализм. Ленин говорил, что в самом идеалистическом произведении Гегеля «Наука логики» «всего меньше идеализма, всего больше материализма». Во-вторых, суждения, исходящие из предпосылок материализма, вряд ли более достоверные и более глубокие, чем суждения, исходящие из предпосылок идеализма. Маркс и Энгельс многократно утверждали, что Гегель гораздо глубже Фейербаха. Ленин также утверждал, что умный идеализм (т. е. диалектический идеализм) ближе к умному материализму (т. е. диалектическому материализму), чем глупый материализм (т. е. метафизический, механистический материализм). В-третьих, отношения между материализмом и идеализмом вовсе не являются только «борьбой», они также включают аспекты взаимозаимствования и обоюдного взаимообогащения. В-четвертых, вопросы, изучаемые с точки зрения философии, дискуссионные вопросы крайне разнообразны и непрерывноизменяются, отнюдь не ограничиваются «первичностью материального или первичностью сознательного». Например, дискуссия междурационализмом и эмпиризмом является большим вопросом в историифилософии, но суть дискуссии вовсе не в том, что является первичным – материализм или идеализм, а в вопросе взаимосвязи эмпирического и рационального. В-пятых, есть много значительных противостояний как раз не между материализмом и идеализмом, а междудвумя видами материализма или двумя видами идеализма. И так далееи тому подобное. Таким образом, если давать формулировки в виде«противостояния двух течений», в результате история философиис чрезвычайно богатым содержанием будет крайне обеднена, искажена и осмеяна, а людям будут насаждаться ложные искаженные идеи.Более того, оценка роли идеалистической философии также ошибочна в отношении отсутствия реалистического подхода к действительности. Так называемая «роль» подразумевает под собой не что иное,как два аспекта – роль в общественном прогрессе (т. е. влияние наразвитие истории) и роль в развитии человеческого познания. Внезависимости от рассматриваемого аспекта, в отрыве от конкретныхисторических условий, без проведения анализа нельзя утверждать, что«идеализм должен быть реакционным».

Сначала поговорим о роли в общественном прогрессе. Каковаобщественная роль некоторой доктрины, можно определить лишьпутем исследования ее в связи со всеми историческими условиямии социальным фоном того времени. Ошибочная доктрина вовсе необязательно при любых обстоятельствах будет препятствовать развитию общества. Таких примеров множество. Например, религиозноевлияние в средневековой Европе господствовало на протяжении тысячелетий (представляя собой феодальные производственные отношения и надстройки, сковывающие развитие производительных сил).В то время возникло движение эпохи Возрождения, и массовая группагуманистов выступила с пропагандой теории человеческой сущности. Теория, которую они объясняли, является абстрактной теорией человеческой сущности, причастной к идеализму. Однако в историческихусловиях того времени она сыграла большую прогрессивную роль, пробудив народные массы к борьбе с реакционными феодальнымисилами. Почему можно назвать ее «реакционной»? Во времена династии Мин был философ Ли Чжи (также известный под псевдонимомЛи Чжо-у), который считал, что критерием истины является собственное «сердце», необходимо «собственным сердцем определять истинуи ложь». Это равносильно утверждению «что я считаю верным, тои верно» – идеализм достиг высокого уровня. Но его учение было направлено против существующей в то время догмы о том, что «учениеКонфуция является эталоном истины и лжи». Такого рода идеология,пропагандирующая самостоятельное мышление и противостояниеобожествлению мудреца сыграло просветительскую роль, которая неможет быть названа «реакционной». Философия Хун Сюцюаня и философия Тань Сытуна идеалистичны, но их общественная роль явнопрогрессивна. К тому же роль идеализма в развитии познания такжевовсе не является только пассивной, реакционной. Во-первых, идеалистическая философия – это не просто «вздор», а ошибка, допущенная в результате преувеличения неких факторов, аспектов, фрагментов и пунктов в процессе познания до вещей, отделенных от материального. Если исключить это преувеличение, то в толковании этих факторов, аспектов, фрагментов и пунктов останется рациональная составляющая.

Во-вторых, хотя основные суждения идеализма ошибочны, положения, вытекающие из этих основных суждений, не обязательно являются заблуждениями. Многие глубокие идеи Гегеля как раз являются доказательством. В-третьих, идеалистическая философия зачастую затрагивает целый ряд крайне глубоких вопросов, а также может ухватиться за слабости материалистической философии в некоторых вопросах, что очень благоприятствует углублению и развитию материализма. Историческая роль таких людей, как Джордж Беркли, Дэвид Юм, Иммануил Кант не может быть перечеркнута. В-четвертых, дискуссия между двумя видами идеализма способствует развитию идеализма. В-пятых, путем исследования конкретных путей, с которых сбивались все виды идеализма, можно извлечь уроки теоретического мышления. Таким образом можно обсудить еще множество моментов. Резюмируя вышеизложенное, мы не можем придерживаться такого рода примитивной точки зрения: идеализм – не что иное, как обузав истории человеческого познания, оказывающая лишь отрицательное деструктивное воздействие. Надо признать, что идеализм и материализм являются цветами, неизбежно распускающимися на одном дереве – человеческом познании, но только идеализм не может непосредственно приносить плоды. Я не воспеваю дифирамбы идеализму, но, видя серьезность наших догм, вынужден подчеркнуть эту сторону проблемы.

3. К ВОПРОСУ О КЛАССОВОМ ХАРАКТЕРЕ ФИЛОСОФИИ

Некоторые абсолютно отрицают классовый характер философии, считая, что это было вымышлено марксистами для политических нужд. Я не согласен с этой точкой зрения. Если после прочтения всех трудов или основных репрезентативных произведений философов не заметили никакого классового уклона, то можно лишь говорить об отсутствии проницательности или пренебрежении фактами. Но сейчас я хочу акцентировать не этот аспект проблемы, а другой, а именно то, что с давних пор мы подчеркивали классовость философии до нецелесообразных масштабов, представив это единственным социальным атрибутом, как будто философия вообще не обладает свойствами, присущими всему человечеству. Это стало догмой. Мы нисколько не отрицаем тот факт, что философия в целом находится под контролем определенных классовых интересов и служит им. Но необходимо обратить внимание на несколько моментов: во-первых, философия – это идеология, довольно отдаленная от экономического базиса, она обычно вовсе не защищает напрямую интересы какого-либо класса. Во-вторых, защита философами интересов определенного класса также является теоретическим умозаключением, полученным в результате их собственных изучений и изысканий. Не следует думать, что философы прибегли к финансовой поддержке какого-либо владетеля и после долгих раздумий создали защитительную речь. Нельзя сказать, что таких людей нет, но трудно назвать их философами, а это творение сложно назвать философией. В-третьих, поскольку любая философия должна служить классам, ей приходится уговаривать людей, заставлять их верить в нее. В таком случае она должна отвечать на вопросы, выдвинутые предшественниками, и с использование муже имеющихся материалов по идеологии обобщать уже имеющиеся научные достижения и практический опыт человечества. Одним словом, нельзя быть безрассудными. В-четвертых, поскольку все разновидности философии являются философией, то они не могут не изучать совместные вопросы. Даже острая борьба также может быть лишь в форме разных ответов на один вопрос, иначе как эта «борьба» началась бы? В-пятых, философия служит классам в терминах своих всеобщих тенденций – определенно не следует полагать, что каждое суждение, каждая фраза в произведении какого-либо философа могут служить только определенному классу. Поэтому, каким бы сильным не был классовый характер философии, ее разновидности не утратят своей общности как древа человеческого познания. Если думать, что философии разных классов – это машины, которые едут по разным58дорогам независимо друг от друга, то это словно рисовать карикатуру, искажающую реальность. Согласно этой догме, мы необратимо оставляем на произвол судьбы многочисленные достижения в истории человеческого познания, принуждая марксистскую философию к самоизолированию, превращая ее в ограниченную застоявшуюся сущность,оторванную от развития мировой цивилизации.