Читать книгу: «Наследница поневоле», страница 3

– И куда ты собралась? – летит мне в спину. По инерции двигаюсь еще пару метров, а затем останавливаюсь.

Клянусь, если бы такси, которое я вызвала, было уже тут, даже бы не обратила внимание на его слова. Пусть сам плескается в своей желчи.

Но такси приедет лишь через пять минут, а мой рассудок до краев заполнен злостью. В основном на себя, за то, что в самый неподходящий момент меня не оказалось рядом с дедушкой, но сейчас это не важно.

Я резко оборачиваюсь, сверкнув глазами, и преодолеваю расстояние, разделяющее нас с красавчиком, большими размашистыми шагами. Руки сжались в кулаки от злости.

Он смотрит изумленно, и по мере моего приближения, даже пятится немного назад. Это придает еще больше уверенности. Выгляжу я сейчас как дикий ураган, никогда не видевший свободы и наконец то дорвавшийся до нее.

– Ты! – я останавливаюсь к нему почти в плотную, так, что еще сантиметр и наши носы соприкоснутся. Тыкаю указательным пальцем в его грудь. – Ты! Чтобы сегодня же позвонил хозяйке моей квартиры и на работу, и все им объяснил! – в голосе угроза и я вижу, что это действует.

Разумовский распахивает глаза. Выглядит обескураженно.

– Да что случилось то? – непонимающе смотрит на меня.

– В моей жизни случился ты! – цежу я сквозь зубы, прожигая мужчину взглядом. Жаль не в прямом смысле слова. Сейчас бы я с огромным наслаждением оставила зияющую дыру на его бестолковом лбу. – Будь ты проклят! – я нависаю над ним всем телом, и неожиданно чувствую, что мужчина, который выше меня на две головы, теперь кажется каким-то маленьким и даже хрупким.

Ухмыляюсь. То-то же!

– Эй! Полегче, давай? – возмущается красавчик, пытаясь расправить плечи и выглядеть хоть немного мужественнее.

От желания врезать по наглой морде руки чешутся. И сейчас мне плевать что я девочка и должна вести себя как леди.

Как бы я хотела уметь телепортироваться. Тогда я бы уже была в больнице, и мне бы не пришлось терять бесценные секунды на этого пустоголового олуха.

– Ты меня понял!? – игнорирую его слова и вжимаю палец в грудь еще сильнее. Мышцы на его груди просто каменные и мой палец скоро сломается, но сейчас это не важно.

Мужчина перехватывает моё запястье и медленно отводит руку в сторону.

– Сделка. – твердо произносит он. – Ты должна выйти за меня.

– Да мать твою! – кажется весь воздух, который был у меня в легких, сейчас с шумом выходит наружу. Вздох получился обреченным, раздраженным. – Не стану я этого делать, ясно!? Поищи себе другую кандидатуру, если, конечно, кто-то по доброй воле согласится терпеть твой мерзкий характер! – эти слова я почти выплевываю ему в лицо и почему-то сразу становится легче.

Лицо красавчика искажается бешенством.

В, еще пять минут назад, чистом и свежем воздухе теперь отчетливо можно уловить запах электричества. Между нами просто летают молнии.

Я отступаю.

Разворачиваюсь.

За поворотом послышался шум шин, пробирающихся по разбитой дороге.

Ладно, пора успокоиться. Делаю шаг к выходу.

– Маникюр в порядок приведи. Чуть дыру во мне не проткнула своими когтями.

На миг прикрываю глаза. Но размышлять тут не о чем. Оборачиваюсь и со скоростью света впиваюсь своими «когтями» прямо в его причинное место, не отводя при этом прямого устрашающего взгляда.

– Ты свихнулась!? – заверещал красавчик. В его глазах застыл ужас.

– Еще слово, и я этими когтями тебе вазэктомию сделаю. – я произношу это спокойно. В голосе нет и грамма эмоций.

Разумовский вскидывает ладони вверх.

Ухмыляюсь. Так вот как надо с тобой разговаривать? Хорошо, я учту.

Боковым зрением замечаю движение в окне на первом этаже. Поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на старшего братца.

Черт, кажется, у наших семейных разборок появился непрошенный свидетель.

На секунду мы встречаемся с ним глазами. А потом я улавливаю плохо скрываемую улыбку на красивых губах. Может мне показалось? Сквозь старинные стекла и не разглядеть…

Моя хватка слабеет. Я отпускаю руку и делаю шаг назад.

Вновь смотрю на красавчика.

– Психопатка. – бурчит он себе под нос.

Я одариваю его сногсшибательной улыбкой во все тридцать два.

– Хорошего дня.

Разворачиваюсь и уже через миг юркаю в такси.

____________

Мои зубы скрипят от злости, и я буквально в миллиметре от того, чтобы порвать сухаря – доктора в пух и прах. Но вместо этого просто выслушиваю диагноз, словно приговор.

– Но разве бесплатная медицина не рассчитана на такие случаи? – упрек в голосе спрятать не удается.

Врач наклоняет голову и смотрит на меня из-под тяжелой оправы очков.

– Рассчитана. Но в очереди несколько тысяч человек. Вашему дедушке придется ждать операции два, а то и три года. У него нет этого времени.

Втягиваю носом больничный запах хлорки вперемешку с медикаментами.

Отчаянье с новой силой бьёт по мозгам.

– У нас нет таких денег. – обреченно скольжу взглядом по старенькому окну с отколупавшейся краской на раме.

Взгляд врача наконец то смягчился. Сделался понимающим.

– Я бы очень хотел Вам помочь. Но внеплановую операцию проведут только в одном случае…

В сердце затрепыхалась надежда. Значит есть способ? Я внимательно посмотрела мужчине прямо в глаза.

– В каком?

Тот поморщился и нехотя произнес:

– Если пациент будет при смерти.

– Что? – мой рот вытянулся буквой «о». – Вы с ума сошли? Хотите сказать, чтобы получить лечение, человеку надо почти умереть!? – от возмущения я даже привстала со стула.

– Таков порядок, Полина Андреевна. Не я устанавливал правила. – доктор виновато пожимает плечами и добавляет, будто в свое оправдание – Завтра мы переведем его из реанимации в обычную палату. Вы сможете его навестить…

Я тяжело дышу, отвожу взгляд в сторону и даю себе на размышления ровно секунду.

– Деньги будут. – твердо произношу я. – Назначайте операцию.

По лицу мужчины скользнула тень удивления.

– Вы уверены?

– Уверена. – отрезала я, и, не прощаясь, вышла из кабинета.

Лишь сев на лавочку в больничном сквере я прикрываю глаза и издаю какой-то вымученный, обреченный стон. Уму не постижимо, операция стоит космических денег. Ну разве обычный человек способен просто так достать из кармана пятьсот тысяч? На кого это рассчитано? На олигархов? Но лекарства, которые дедушка пил горстями каждый день, уже перестали справляться… Другого выхода теперь нет.

Достаю из сумки мобильник, который трезвонил раз сто за последние пол часа и смотрю пропущенные.

«Вайндберг» – красуется фамилия нотариуса на очередном входящем вызове.

– Полина Андреевна, почему Вы уехали? Андрей Павлович заявил, что сделка отменяется? Что случилось? – запричитал в трубку мужчина, стоило мне только нажать кнопку ответа.

Я делаю пару глубоких вдохов.

– А Вы еще там? В поместье? Я хочу поговорить с Андреем Павловичем.

Нотариус замешкался на секунду. В трубке послышался шорох.

– Уже собирался уезжать, но… подождите минуту. Я вернусь в дом.

Я ничего не отвечаю, а просто киваю, будто он способен это увидеть.

Секунды вдруг становятся резиновыми, а в голове то и дело мелькают мысли повесить трубку, пока не поздно.

– Слушаю. – наконец-то послышался надменный голос на том конце провода.

– Я приму твоё предложение. – отчеканила я, прогоняя все сомнения.

– Хммм… – я буквально всем телом чувствую, как сильно он хочет съязвить и держится из последних сил, поэтому, не дав ему продолжить, произношу:

– У меня есть два условия.

– Какие? – деловитым тоном спрашивает мужчина.

– Мне нужно полмиллиона. Прямо сегодня и…

– Долларов? – в голове визуализируется его удивленное лицо.

– Нет, конечно. Рублей. И мой дедушка будет жить со мной! И это не обсуждается! – уже заранее готовлюсь отбивать возражения.

– Хорошо. – слышится в трубке безразлично, а я растерянно хлопаю глазами.

И все? Вот так просто?

– Что, хорошо? – на всякий случай переспрашиваю я. Вдруг мне послышалось? А может он меня не понял?

Разумовский раздосадовано вздыхает.

– Я дам тебе пол миллиона и твой дедушка может жить тут.

Моя челюсть буквально со скрипом падает на землю.

Вариант попросить денег у Разумовского был самым простым, и я не возлагала на него особых надежд. Более вероятным было уговорить дедушку продать квартиру, а его дальнейшее обеспечение и проживание взять на себя, но…

Черт, да что же ему светит за брак со мной, если ради этого он так просто готов отвалить пятьсот тысяч, даже не раздумывая!?

Глава 6.

В поместье я вернулась только на следующий день. Эх, а ведь сбегая оттуда, и одарив Разумовского ударом ниже пояса в буквальном смысле слова, искренне верила, что вижу его в последний раз. Оказалось все не так просто.

Но может он не так уж и плох, как хочет казаться? Обещание то ведь свое выполнил. Не прошло и пяти минут после нашего телефонного разговора, а деньги уже были переведены на мой счет. Оплатив операцию для дедули, я будто тяжелый булыжник с шеи сняла. А дальше… Да, разберёмся. Где наша не пропадала.

Перекинув небольшую спортивную сумку через плечо, я вежливо попрощалась с водителем такси и отправилась по знакомой уже аллее, ведущей ко входу в особняк.

Ничего не изменилось. Все выглядит абсолютно таким же, как и вчера. Красота и великолепие по-прежнему захватывают дух, но сегодня мне разглядывать их некогда. Мое внимание привлекает молодая девушка в коротком голубеньком платьице и повязанным поверх того белоснежном фартуке.

– Вы Полина Андреевна? – дружелюбно спрашивает она и лучезарно улыбается.

Киваю.

– Просто Полина.

– Меня зовут Настя. Я здесь работаю. Пойдемте, я покажу, где Ваша спальня.

– А где крас.. Андрей Павлович?

Девушка смущенно улыбнулась.

– Хозяева будут только ближе к вечеру. Просили Вас размещаться, а по всем вопросам обращайтесь ко мне.

Я скептически вскинула брови, но проследовала за девушкой. И все же что-то сегодня уже по-другому. Будто нутром чую как изменилась атмосфера. И явно не в мою пользу. Ведь еще вчера они готовы были чинно меня встречать всем семейством, лишь бы я пошла на эту глупую сделку. А сегодня приехать сюда уже полностью мой выбор. Добровольно – принудительный, будь он не ладен. Но все же мой. Видимо ни один из Разумовских не посчитал нужным почтить меня своим присутствием. Ну и черт с ними.

Мы поднялись на второй этаж и прошли по шикарному коридору со стенами, увешенными дорогими картинами. А потом завернули на еще одну узкую лестницу и оказались на третьем этаже. Только вот выглядит тут все уже не так восхитительно. Высота потолков от силы два метра, так что по дороге я рисковала собрать своими волосами все местные паутины.

– Проходите. – щеки девушки заметно покраснели, когда она со скрипом открыла старенькую дверь в какую-то… коморку для швабр. Да даже моя квартира студия (с ее то метражом!) и та больше будет!

– Вы издеваетесь? – моё лицо перекосило.

– Андрей Павлович сказал, что Вам отведена эта комната. – девушка старательно прячет глаза и кажется очень хочет поскорее отсюда убраться. – Извините. – тихонько давит она.

Запрокидываю подбородок повыше.

– Ах, Андрей Павлович? – какой смысл ругаться с девчушкой? Уж в этом виновата точно не она. – Знаете, Настя. Я тут подумала и решила, что и сама в состоянии выбрать себе комнату. Пойдемте, покажете, что из тех, которые на втором этаже, свободны. Кажется, я видела там парочку приметных дверей, тех самых что отделаны золотым теснением.

В глазах девчушки промелькнул азартный лихорадочный блеск и тут же спрятался, словно пугливая мышка.

– Андрей Павлович будет ругаться. – произнесла она почти шепотом, а я еще шире улыбнулась. Для убедительности.

– Я скажу, что Вы тут ни при чем. – я дружелюбно потрепала ее по плечу, и не дожидаясь разрешения, поспешила покинуть чердачное помещение.

– А тут что? – тыкнула пальцем на самую красивую вычурную дверь.

– О, тут покои Андрея Павловича. Сюда нельзя. – Настя выпучивает глаза, предостерегая.

Я останавливаюсь.

Я тебе покажу, кого ты замуж собрался брать, нахал. Решил на чердаке с пауками меня поселить? Вот сам там и будешь жить!

– Знаете, я сама дальше определюсь. У Вас же, наверное, дела, идите. – как можно вежливее улыбнулась я девушке, на что та неуверенно кивнула. Дождавшись пока она скроется на лестнице, я с победоносной улыбкой на губах ворвалась в неприкосновенные покои и огляделась. Бросила сумку под ноги.

А следующие пол часа занималась очень важным делом. Переносила манатки Андрея Павловича на третий этаж. В коморку для швабр. Уверена, ему там будет уютно.

Наконец-то расположившись в новой спальне, я бесцельно слонялась по комнате несколько минут, а затем решила устроить себе экскурсию по масштабнее. Когда, если не сейчас? Пока надменной семейки нет дома, я успею оглядеть особняк.

Не хитрыми умозаключениями определила, где находится кухня, и двинулась в противоположную от нее сторону. Да, дом и правда роскошный. Все здесь сквозит каким-то особенным бесценным духом старины. Таких ведь почти не осталось… Комната за комнатой усеяны ценностями, невероятными предметами декора, вычурной мебелью, картинами. Я, кажется, даже потеряла счет времени, пока не застыла на месте как вкопанная.

Взгляд упал на одно из полотен. С него на меня смотрела молодая девушка, примерно моего возраста, но… Нужно быть слепым, чтобы не увидеть наше разительное сходство.

Сердце зачастило, и я с трудом сглотнула собравшуюся во рту слюну. Подошла к картине почти вплотную, глаза вдруг неожиданно заслезились.

– Ты ведь ее видишь впервые? – послышался хрипловатый голос из-за спины, и я резко обернулась вздрогнув. – Это твоя мать.

Старший брат красавчика стоял возле входа в комнату, расслабленно подпирая дверной косяк. Переводил взгляд с меня на картину, будто сравнивая. На губах играла все та же загадочная ухмылка.

– Моя… мать…? – я вновь взглянула на полотно. Девушка красива. Прямой горделивый взгляд и королевская осанка. На тонкой шее переливается бриллиантовым блеском роскошное колье. – Как… ее звали? – на выдохе произношу я.

– Светлана. – коротко говорит мужчина. – Светлана Николаевна Гроздицкая. – замолчав на секунду, он продолжает: – Она была очень хорошим человеком.

Я резко оборачиваюсь и устремляю на него распахнутый, удивленный взгляд.

– Ты знал ее?

Разумовский старший кивает.

– Я был еще ребёнком, когда она, и твой отец погибли.

Я часто дышу.

– Что с ними случилось?

Так странно обсуждать это вот так… повседневно… Будто я говорю о каких-то чужих людях. Но ведь это мои родители. Всю свою жизнь я пыталась заснуть мысли о них куда по дальше. Ни разу не пыталась их искать, или что-то узнать. Что мне могли бы дать люди, оставившие меня в приюте? Но обида, которую я копила долгие годы сейчас заиграла новыми красками. Теперь у моих родителей есть реальный облик и от него не спрятаться.

– Автомобильная авария. Оба скончались на месте моментально. – сухо произносит мужчина. – Ты ведь вообще ничего не знаешь о своем прошлом, да?

Я отрицательно мотаю головой, все еще не отрывая взгляда от девушки с картины.

– Вон там, – мужчина проходит ближе, встает рядом со мной и указывает рукой на другую стену, в центре которой красуется большой портрет седовласого мужчины. – Николай Федорович Гроздицкий. Твой дедушка. Сумасбродный старик. – смеется он. – И что только мама в нем нашла?

Я изумленно вскидываю брови.

– Так твоя мама и он…?

– Да. – обрывает меня Ярослав. – Они были женаты.

– Подожди. – мои глаза округляются. –  Вы с Андреем сыновья Гроздицкого? – по спине уже стекает холодный пот от понимания всего происходящего. Кажется, на моем лице написано неприкрытое отвращение, потому что мужчина, увидев его, вновь усмехается.

– Решила, что старик решил заняться кровосмешением? – я не могу вымолвить и слова в ответ. – Нет. Мать вышла за Гроздицкого всего пять лет назад. Наши семьи общались сколько себя помню. Мать давно метила на место его супруги. Одинокий старик без наследников… – многозначительно изрекает он. От сердца отлегает, но я все еще бросаю на мужчину недоверчивые взгляды, пока тот продолжает. – Кто ж знал, что по земле ходит его не признанная внучка?

Эти слова больно царапают мою гордость, и я вздергиваю подбородок повыше. Непризнанная? Тогда какого черта я главное действующее лицо в его завещании? А еще, он сказал это так небрежно, будто я какая-то нищенка, случайно прибившаяся к их королевской семье.

Воинственно складываю руки на груди, и поджимаю губы.

– Да, твоя мать явно прогадала. Нужно было тщательнее выбирать… – я споткнулась на полуслове, а потом мысленно махнула рукой и продолжила. – способ заработка.

Вот так вот, я только что назвала его мать чуть ли не куртизанкой, которая выскочила замуж за старика только ради наследства. Продолжаю делать вид, что горделиво пялюсь на портрет, а сама то и дело кошу взгляд на Разумовского старшего. Сейчас еще огреет меня по голове, чего доброго, за оскорбление чести и достоинства его матушки.

Но тот лишь слегка ухмыляется и ничего не отвечает.

Так он даже отрицать этого не собирается? Вот наглость! Да где такое видано!?

Я разворачиваюсь к мужчине всем корпусом и теперь уже открыто смотрю в его темные глубокие глаза.

– А ваша семья не пробовала делом заняться? – не могу скрыть осуждение в голосе. – Конечно, ведь работать гораздо тяжелее, чем сидеть и ждать пока богатый старик отбросит коньки и отвалит вам часть своего состояния. Это у вас семейный бизнес такой, да? Ждать манны небесной. Ой и тяжко же, наверное, пришлось.  С нуля создавали? Столько трудов вложено! – я продолжаю театрально причитать, пока мужчина смиряет меня строгим взглядом.

Нет, ну а что? Да они, оказывается, сами тут на птичьих правах, а ведут себя словно цари! Чего только стоил один взгляд его матушки вчера, когда я приехала сюда впервые! Будто я голодранка с улицы!

Хороша дама! Благородная кровь, тоже мне! Аферистка обыкновенная!

Мужчина ничего не отвечает. Лишь спокойно наблюдает за моими раздувающимся от возмущения ноздрями. Лицо его остается серьезным, но глаза как будто… насмехаются!

Я кидаю на него крайне укоризненные взгляды, на какие только способна.

Но со второго этажа в этот момент слышатся раздосадованные возгласы. Шум и гам долетают до нас скомканными обрывками, но и по ним можно понять: красавчик вернулся и, кажется, он слега не доволен своим внезапным переездом.

Глава 7.

Пока галоп красавчика стремительно приближается, я втягиваю голову в плечи и интуитивно озираюсь по сторонам в поисках укрытия. Да нет, я не боюсь. Просто как-то вдруг стало не по себе.

Ярослав смотрит на меня максимально выразительным взглядом, мол «ты тут от силы пол часа, а уже успела что-то натворить?» Невинно пожимаю плечами.

– ГДЕ МОИ ВЕЩИ!? – мужчина врывается в гостиную как ураган. Кажется, еще чуть-чуть и на его пути предметы начнут падать от создаваемого ветра. И как только он так быстро нас нашел среди сотни других комнат? Чуйка у него что ли?

Следом за ним в комнату беззаботно прискакал Блинчик, радостно подпрыгивая по пути. Наверное, думает, что играет с хозяином в догонялки.

Я невозмутимо оглядела прибывших.

– Добрый день! – радушно улыбнулась, обнажая зубы.

Андрей устремил на меня горящий гневом взгляд. Божечки, да он по хлеще самого Дьявола будет в умении наводить ужас.

– Почему в моем шкафу висят платья, а у порога припарковалась пара туфлей!? Я не припомню, чтобы имел пристрастие к женским вещам!

Со стороны Ярослава послышался сдавленный смешок. Но вмешиваться в наш диалог он не стал, наоборот, сделал пару шагов назад и уселся в центре дивана, вальяжно закинув ногу на ногу, мол «Давайте, начинайте представление!»

– В твоем шкафу? – я сделала максимально озадаченное лицо, а потом театрально вскинула руки. – Ах, ты про шкаф в той шикарной комнате на втором этаже? Ой, она мне так приглянулась, что я решила там поселиться.

Скулы красавчика играют красочным гневом, но мужчина молчит. Ну давай же, можешь на меня накричать и даже выгнать. Я только рада буду, если наша сделка не состоится.

Но, к сожалению, Андрей Палыч тоже понимает какую игру я затеяла, поэтому сквозь зубы произносит:

– Конечно, нет никаких проблем. – с дивана послышался разочарованный вздох Ярослава. Представление отменяется. Разделяю твою боль, я тоже рассчитывала, что вывести красавчика из себя будет легче простого.

Елейно улыбаюсь, глядя в изумрудные глаза Разумовского.

– Твои вещи наверху. По соседству с пауками, к которым ты хотел меня подселить.

Красавчик тоже тянет губы в сладкой ухмылке.

– Я решил, что тебе там будет удобно. Твой характер надо изолировать от окружающих.

Нахал!

Закатываю глаза.

– Кстати, – я в один миг включаю деловой тон. – Помнится мне, Вайнберг говорил, что после окончания сделки фамильное поместье будет принадлежать мне? А ты меня не просветишь, в чьем распоряжении оно сейчас? – я складываю руки на груди, пока красавчик пытается взглядом подвергнуть меня самым изощрённым пыткам. Представляю, что творится у него в голове.

– Часть поместья. – говорит он почти по слогам. – А если точнее, то половина. – он высокомерно вскидывает голову и смотрит на меня сверху вниз. – Вторая половина отойдет мне.

Я самодовольно играю бровями.

– Так значит, теоретически я сейчас имею на этот дом точно такие же права, как и ты?

Мужчина тяжело, театрально вздыхает, будто устал тащить на своих плечах бренность этого бытия. То ли еще будет – хмыкаю я мысленно, все больше подначивая красавчика своим самодовольным лицом.

– Мы живем тут уже много лет. – важно заявляет он.

– Пять. – тут же вставляю я свое слово.

– И это поместье стало нашим домом. Так что даже не рассчитывай, что ты сможешь выжить отсюда мою семью. Мы дорожим этим домом, ценим его, и…

– Ой, подожди, меня это должно волновать потомууу что… – я задумчиво хмурю брови. – Не нашла ни одной причины. Меня не должно это волновать. А значит я буду здесь такой же хозяйкой, как и ты. Мой дедушка приедет на следующей неделе и поселится в соседней от меня комнате. Я и не знала, что твоего разрешения мне для этого спрашивать не требовалось. – язвлю я, пока от фальшивой улыбки сводит скулы.

Мужчина не выдерживает. Приближается ко мне почти вплотную и угрожающе нависает всем телом.

– Не думай, что я не понимаю, какую игру ты затеяла. – шипит он. – Ты уже согласилась на сделку, и взяла деньги. Тебе не удастся вывести меня из себя, чтобы я ее отменил.

Я кусаю губу.

– Да ты что, я и не планировала ничего подобного. – делаю глазки кота из Шрека. – Вот только деньги ты мне дал добровольно, а никакого согласия я еще не подписывала. Да я даже еще завещание своими глазами не видела. Кстати, может ты уже соберешь свой семейный консилиум обратно и ознакомишь меня с договором? Сколько можно заниматься пустой болтовней?

– Вечером. – сухо роняет красавчик, и одаряя меня уничтожающим взглядом напоследок, уносится из гостиной еще быстрее, чем ворвался сюда. Блинчик, все это время крутившийся возле нас, принялся дружелюбно лизать мою руку, безмолвно требуя с ним поиграть.

– Ко мне! – взревел красавчик, оборачиваясь. Но собака и ухом не повела, продолжая с наслаждением слюнявить мои пальцы. Я тут же широко улыбнулась.

– А ты, оказывается, умнее, чем кажешься на первый взгляд. – тихо произношу я, садясь на корточки и трепля собаку за ухом. – Я бы тоже не стала слушаться этого ерохвоста. (прим.автора: старорусское ругательство, означающее человека любящего спорить и задирать других)

____________

Я важно восседаю на диване пустой гостиной. Как там говорил красавчик? Не пунктуальность признак дурного тона? Какой врунишка. Консилиум назначен на шесть вечера, а старинные настенные часы только что отбили половину седьмого. И из всей нашей большой и дружной семейки вовремя явилась только я. Ну почти вовремя. На самом деле я уснула, от того, что плохо спала ночью, беспокоясь о дедуле. Но я-то опоздала всего на десять минут, о чем никому из семьи Разумовских знать вовсе не обязательно. А вот они опаздывают уже на половину часа. Безобразие.

И пока я торжественно думаю свои важные мысли, в комнату врывается Деля.

– Привет! – весело заявляет она и плюхается на диван рядом со мной.

– Привет. – улыбаюсь я и оглядываю девчушку. Короткие джинсовые шорты и майка с эмблемой известной рок-группы, кое-как прикрывающая пупок. Кажется, у кого-то тут переходный возраст. Бунт в одежде под названием «мечта насильника» виден за километр.

Деля оглядывается по сторонам, делает очень серьезное лицо и пристально смотрит мне прямо в глаза.

– Тебе надо бежать. – хрипит она шепотом, а по моей спине пробегают мурашки.

– Что? – непонимающе переспрашиваю я так же шепотом.

– Беги, пока они тебя не убили… – она старательно таращит глаза, показывая всю серьезность своего предупреждения. И я на полном серьезе уже готова подорваться с места и пуститься наутек со всех ног. Но Деля начинает отчаянно хохотать.

– Боже мой! – давится девчушка смехом. – У тебя было такое лицо!

Я разгневанно вздыхаю.

– Ты пошутила!? – облегчение тут же растекается в душе словно кусок растаявшего на солне масла. Господи, как камень с уши упал!

– Ну конечно! – она виновато касается моего плеча, все еще пытаясь стереть довольную улыбку с лица. – Хотя бежать тебе и правда надо. Моя маман сожрет тебя с потрохами, если ты посягнешь на колье.

– Какое еще колье? – от сердца только отлегло, а тут уже новая информация, повергающая в недоумение.

Деля изумленно вытягивает лицо.

– Так ты, что, и правда ничего не знаешь? Ну могла быть хоть загуглить что ли. – она осуждающе пожимает плечами, а я чувствую себя дурочкой. И правда, чего это я не додумалась поискать информацию в интернете?

– Расскажешь? – с надеждой произношу я.

– Колье Айседоры. Главная дедулина ценность. Оно единственное не прописано в завещании, тогда как остальное наследство четко распределено между тобой и моим братом.

– А зачем дедушке ставить условие нашей с Андреем свадьбы?

Деля театрально вздыхает.

– Он был сумасшедшим, мне кажется.

Ооо, это многое объясняет. Разве человеку в здравом уме пришло бы такое в голову?

– Ну, наверное, можно оспорить завещание и разделить все наследство по справедливости… – задумчиво произношу я.

– Нет. – со знанием дела заявляет Деля. – Завещание заверено у нотариуса, а если вы не выполните условия, все отойдет государству.

Я мысленно чертыхаюсь.

– Вайнберг говорил, что мне Гроздицкий отписал довольно многое. А Вашей то семье какая выгода? Весь этот сыр бор ради какого-то колье и половины поместья? Тогда я думаю, мы сможем разойтись полюбовно. – я безразлично откидываюсь на спинку дивана и устремляю взгляд в потолок с красивой лепниной.

– Ты что, сошла с ума? – тут же восклицает девушка. – Ты хоть понимаешь, что это за колье? Да все дедушкино наследство вместе взятое и умноженное на двое не покроет и десятой части его стоимости!

Я заинтересованно смотрю на девчушку. Она снова решила пошутить? Разве может быть какое-то колье настолько дорогим?

Но Деля усердно кивает, будто подтверждая свои слова и я изумленно присвистываю.

– Не свисти, денег не будет. – слышится высокомерный голос откуда-то из-за спины, и мы обе тут же оборачиваемся. Деля тут же замолкает, а я закатываю глаза.

– И не мечтай. – язвлю я в ответ красавчику, пока он важно проходит в центр комнаты и садится на диван напротив нас.

– Я тут уже сорок минут жду. – бурчу я себе под нос.

– Ничего страшного. – произносит Разумовский, из-за чего мне хочется запустить в него старинным чугунным подсвечником, который стоит на столике под рукой.

Следом в гостиную проходит Раиса Альбертовна. Чинно проплывает мимо нас и приземляется рядом с сыном. Бросает холодный взгляд на Делю.

– Что на тебе надето? – строго спрашивает женщина дочь, испепеляя ее взглядом.

Деля беззаботно улыбается.

– Мы с Яром ездили по магазинам! – вдохновенно рассказывает она. Подскакивает с дивана и кружится, пытаясь лучше продемонстрировать свой наряд. – Нравится?

Кажется, она издевается над собственной матерью, потому что у той сейчас дым из ушей повалит. Впрочем, как и у ее сыночка.