Читать книгу: «Чаша из Долины Жизни», страница 2

Глава 4. В дороге

Евмения, принцесса Тур'Адора ехала в карете по лесному, почти заросшему тракту, к границам Галераса. Сначала она радовалась дороге и с интересом осматривала окрестности из окна кареты. Но потом почти однообразный ландшафт надоел ей, и она просто терпеливо ждала следующего привала.

В первый же день, остановившись на ночь в гостинице, Еви с помощью Ирмы аккуратно сняла платье невесты и сандалии и заменила их на более приличествующий путешествию наряд. Теперь она наденет их только перед самым Свадебным Домом.

После первого привала последовали и другие, но уже гораздо менее удобные. Чем дальше они уезжали от столицы, тем меньше вокруг было сёл и деревень, а дорога всё более и более порастала бурьяном. И уже об остановке в гостинице не приходилось и думать. Конечно, Еви обеспечивали всяческими удобствами. Но ей, не видевшей другой жизни, было всё-таки тяжело ночевать не дома на уютной кровати, а в карете, хоть и на мягкой шубе. Но девушка смотрела на сопровождавших её воинов, на беззаботную Ирму и, молча переносила все неудобства.

Через несколько дней пути, Евмения уже знала по именам всех воинов в отряде. Военачальником был Ясмин – старый друг её отца. Еви помнила его ещё с детства и, хотя папа старался, чтобы она никогда не видела войны, а её ушей не касались интриги и заговоры, всё же совсем уберечь он её не мог. Она часто в детстве убегала из дворца и, прислонившись к решётке забора, завороженно смотрела, как маршируют солдаты на площади. Во главе их, на вороном коне всегда сидел Ясмин.

Она любовалась могучим всадником, словно высеченным из камня, и только, повзрослев, разглядела и его морщины, и седые волосы, и шрамы на лице, и усталые серые глаза. На войне его сильно потрепало, и сейчас Ясмин совсем осунулся, постарел и хромал на левую ногу, но никак не хотел уходить на покой. Он не мог найти себя в миру. Ведь большую часть жизни Ясмин воевал.

И Еви даже смутно помнила то время. Когда она была маленькой, между Галерасом и Тур'Адором ещё шла война, а отец каждый день заходил к ней в детскую, мрачнее тучи. Иногда она незаметно пробиралась к нему в кабинет, когда он собирал военный совет, и пряталась за шкафом. А оттуда слушала непонятные тогда для неё рассуждения о контрнаступлении, конных отрядах, армии лучников и донесениях разведчиков. На этих собраниях главным помощником и советчиком отца был Ясмин, тогда ещё молодой и красивый. Они часто засиживались с королём до полонучи, жарко что-то обсуждая, а она не выдерживала и засыпала. А утром просыпалась в своей кровати в детской. Наверное, её туда приносил отец, а, может быть, няня. Но это было так давно, что она уже не помнила подробностей.

Наблюдая сейчас за Ясмином, как он держался на привале, как настороженно прислушивался к каждому шороху, Еви понимала, что он никогда не изменится. Война жила в нём, и он никогда не сможет избавиться от неё.

Евмения часто разговаривала с ним во время поездки. Она расспрашивала Ясмина про своего отца, про войну и про его жизнь. Военачальник с удовольствием отвечал. Он любил маленькую королевну и для него честью было сейчас опекать её и отвечать на вопросы. Так что большую часть пути они ехали рядом. Отряд двигался неспешно, иначе по такой дороге и не проедешь. Тракт был старый, полуразрушенный, а под травой скрывались многочисленные ухабы и рытвины, попадая на которые, карета подскакивала, а вместе с ней и Еви. Поэтому вперёд они продвигались медленно. Но времени до назначенного срока оставалось ещё много. Ясмин был уверен, что они приедут к Свадебному Дому вовремя. В прежние времена он не раз успевал туда и обратно верхом меньше, чем за неделю. С каретой должны были успеть дней за двенадцать.

Еви как-то спросила Ясмина, что он будет делать после того, как довезёт её до Свадебного Дома. "Охранять вас, госпожа", – ответил военачальник. Девушка отмахнулась от него. Зачем охранять? Война давно кончилась. Она даже удивилась – зачем отец отправил вместе с ней такой большой отряд – двадцать отменных войнов с Ясмином во главе. Они ехали таким образом, что защищали её и обоз с вещами, на котором сидела Ирма, с обоих сторон. Но, видимо, отец волновался за неё, иначе она этого объяснить не могла. На дорогах давно уже было совсем безопасно. Даже на таком заброшенном тракте, как этот.

Но, по правде говоря, он был действительно заброшен. Этой дорогой, видимо, давно уже никто не пользовался. За всё время, что они были в пути, им ни разу не попалась ни телега, ни обоз, ни даже пеший человек. Ни одного следа не было видно на заросшем тракте, ни одна травинка не была примята. Еви обеспокоило бы это, но она знала из уроков истории, что после войны с Галерасом, люди старались не селиться возле границы. А до неё действительно было уже недалеко. Основные торговые пути шли на юг, к Алдереду. А здесь, ближе к северу, попадались лишь небольшие деревушки, да дома лесников-отшельников.

А вот Ясмин нервничал. Девушка ясно видела это по коротким отрывистым фразам, которыми он перекидывался с воинами. Он стал меньше разговаривать с ней и всё чаще ехал не рядом, а во главе отряда. А ещё он попросил её закрыть окна в карете, а отряду приказал двигаться быстрей. До Свадебного Дома оставалось всего несколько дней пути.

На привал решили остановиться в деревушке, последней, если верить картам, в этих местах. Как ни странно, здесь нашлась даже гостиница. Но выглядела она так, что Ясмин предложил девушке остаться ночевать в карете. Еви отказалась. Она мечтала поспать на нормальной кровати. Ей тяжело было представить себе, что после церемонии в Свадебном Доме, придётся ещё почти столько же ехать до столицы Галераса. Она ругала себя за изнеженность, но ничего с этим поделать не могла.

В гостинице ей выделили одну на двоих с Ирмой комнату. Еви специально попросила девушку к себе. Во-первых ей надо было снова переодеться в наряд невесты – больше удобного случая не представится до самого Свадебного Дома, да и ехать оставалось всего ничего. А во-вторых… Чем дальше она уезжала от дома, тем тоскливее становилось у неё на душе. Её страшило будущее и пугала неизвестность, а прошлое навевало непрошенные слёзы на глаза. С простой и неунывающей Ирмой девушка могла сколько угодно говорить о доме и о том, что было ей так дорого.

Ирма родилась на северо-западе Тур'Адора, потом с родителями переехала в столицу – Валор и поступила горничной к ним во дворец. У неё было ещё трое младших братьев и две сестры. Еви слушала бесхитростные рассказы девушки о своей семье, и тоска понемногу отпускала её. Но она также понимала, что не имеет права просить Ирму остаться и отправиться с ней в Галерас. Свой путь она должна пройти сама. Ведь она сама выбрала его.

Наутро, когда собрались выезжать, к Ясмину подошёл хозяин гостиницы, полноватый седой тур'адорец:

– Господин, постойте! Я слышал, что на дороге нынче неспокойно. Мой брат давеча пришёл из лесу, охотился он там. Говорит, будто чего-то странное слышал. Купец знакомый рассказывал, как решил пару недель назад воспользоваться старым трактом, да что-то там у него стряслось, что больше он сюда носу не кажет. То ли шайка разбойная, то ли ещё какие-то злые дела творятся. Не разберёшь толком. Там же и до границ Гномьего Царства недалеко, – Совсем уже шёпотом завершил речь хозяин.

– Значит нам надо поторопиться. Благодарю тебя, уважаемый! – Ясмин кивнул хозяину и засобирался в дорогу. Еви, с какой-то смутной тревогой на душе, пошла за ним.

– Удачи вам, госпожа! – Поклонился ей хозяин, узнав.

– Спасибо. – Тихо произнесла Евмения. Ей было странно, что к ней обращаются, как к госпоже. Но надо привыкать. Теперь так, наверное, будет всегда. Но её свободолюбивую натуру пугали условности в обращении. Неужели её теперь будут звать только госпожой или принцессой Евменией, но не милой, не Еви, как звали её няня и отец?

Отряд медленно тронулся в путь. Девушка уезжала с тяжестью на душе. Вот и порвалась последняя ниточка, связывавшая её с родным Тур'Адором. Последним воспоминанием осталась одинокая полузаброшенная деревня с накрепко закрытыми ставнями. Здесь жила тревога.

Глава 5. Нападение

Как только деревня скрылась из виду, Еви совсем загрустила. До границ Галераса, а значит, и до Свадебного Дома осталось всего ничего пути. Постепенно похолодало. Начал меняться пейзаж, и место высоких вязов и тополей заступили ели и сосны.

Девушка плохо осознавала, почему на неё вдруг навалилась такая тяжёлая, гнетущая тоска, но если бы её спросили, какой участок дороги наиболее способен вызвать её, то она, не колеблясь, указала бы на этот. И, правда, часть тракта, проходившая здесь, пугала своей тишиной и мрачностью. Тракт, заросший бастыльником и луговой травой, словно надвое разрезал лес своей зелёной лентой. Когда-то, в давние времена, проложенный здесь, когда ели и сосны были ещё маленькими, сейчас он представлялся узенькой тропкой посреди исполинного леса. Деревья смыкались над путниками, и они ехали почти в полумраке, хотя над вершинами по-прежнему ярко светило солнце.

Внезапно отряд резко остановился, словно наткнулся на какую-то преграду. Еви высунулась из окошка кареты насколько могла, но ничего не разглядела впереди. Увидев недалеко от себя, военачальника, она спросила тревожно:

– Что случилось, Ясмин?

– Бранн и Арос говорят, что впереди тракт преграждает упавшее дерево. Пока не расчистим дорогу, дальше не тронемся.

– Значит можно выйти, размять ноги? – Неуверенно спросила Еви. Она устала сидеть, но прогулка по мрачному тёмному коридору тоже не радовала.

– Я бы не советовал, госпожа. Чутьём воина ощущаю, что-то здесь нечисто. Посидите пока в карете. Если что, я смогу вас там защитить.

Евмения кивнула, соглашаясь, и Ясмин ускакал вперёд. Прошло много томительных минут, но отряд не продолжал путь, военачальник не возвращался и спросить было некого. Еви накинула на голову капюшон, и, выйдя из кареты, пошла вперёд, туда, где, предположительно, был Ясмин.

Воины почти уже стащили дерево с дороги. Осталось только убрать несколько веток. Ясмин стоял там, возле дороги, в траве, и помогал воинам. Он запыхался и устал, капли пота стекали по лицу и терялись в густой бороде, но вид у него был довольный. Они почти справились. Еви оставалось до него несколько шагов, когда мимо неё, со свистом разрезая воздух, пронесся какой-то длинный предмет.

Сначала она не поняла ничего, а потом увидела, как всхлипнул и схватился за грудь один из воинов, державших дерево. На рубашке выступила кровь, а сам он медленно начал оседать на траву. В его груди торчала стрела. Время для девушки словно остановилось. Она почувствовала, как отстукивая сумасшедший ритм, забилось сердце. Она видела, как медленно, ей казалось, очень медленно, Ясмин что-то крикнул воинам, потом перепрыгнул через дерево и, распластавшись, лёг в траву. Одной рукой он держался за рукоять меча, готовый выхватить его в любой момент. Ствол поваленного дерева давал слабую защиту. Враги застали их в самый удобный момент. Наверное, долго выжидали.

Еви услышала истошный крик Ирмы с другой стороны, где стояла её карета. Их окружили. Она сама, с трудом, словно всё это происходило не с ней, понимала что происходит. Евмения стояла, словно в каком-то оцепенении, не в силах убежать или найти укрытие. Она знала, что сейчас из леса выйдут те, которые стреляли, начнётся битва, может быть последняя для неё, но не могла сойти с места. Она видела, как упало ещё несколько воинов рядом с Ясмином. Силы были не равны.

Вдруг Ясмин поднял голову и встретился с ней глазами. На лице военачальника отразился ужас.

– Евмения, беги! – Отчаянно закричал он, надеясь, что его крик выведет девушку из оцепенения. – Быстрей! Что ты медлишь?! – Потом, сообразив, что так ничего не добьётся, Ясмин, выскочил из-за укрытия и, рискуя жизнью, добежал до девушки и, стащив её с дороги, бросил в траву под деревом, сам же лёг рядом.

– Евмения, очнись! Сейчас не время медлить! – Он оставил титул "госпожа", сейчас было не до формальностей. – Я сейчас пойду, отвлеку их, а ты беги, изо всех сил, слышишь?

– Ддда. – С трудом выговорила девушка. Её трясло от страха и напряжения, но она старалась взять себя в руки. Она медлила убегать. И, хотя, страх владел ей, Еви считала, что убегать недостойно дочери короля Тур'Адора.

Ясмин словно понял её:

– Я пообещал твоему отцу, что буду защищать тебя до последней капли крови! Ты хочешь причинить ему боль? – Еви покачала головой. – Тогда беги и быстро. Если я останусь жив, то разыщу тебя! Ну же!

Военачальник подтолкнул девушку к лесу, а сам выбежал на тракт, с мечом в руке, отвлекая врагов. Их было слишком много… Еви, заплетаясь и путаясь в платье, бросилась в лес. И последним, что она увидела был Ясмин, оседавший на зелёный бурьян.

А она бежала. Платье путалось под ногами, сандалии больно жали ноги, причёска растрепалась и пряди волос упали на глаза, мешая видеть. Еви плакала, слёзы застилали глаза, она спотыкалась, падала, потом вставала, вытирала слёзы и бежала дальше. Последние несколько фарлонгов она уже не бежала, а хромала, с трудом сдерживая себя от желания навсегда упасть в мягкий мох. Потом она, наконец, не выдержала и упала на подгибающиеся от усталости колени.

– Творец, помоги мне! – Выдохнула Еви. Что ей теперь делать? Что случилось с отрядом? Кто на них напал? Что им было надо? Вопросы мучали Евмению. Но ещё сильнее давил страх. Она боялась подумать, что Ясмин, сильный, верный, добрый, поклявшийся защищать её до последнего вздоха, погиб. И Ирма, весёлая и беззаботная, тоже погибла. Она отказывалась в это верить. Всё происшедшее казалось страшной сказкой.

На Еви вдруг навалилась сильная усталость. Болели ноги, саднила ободранная рука, очень хотелось есть и пить. К тому же вечерело, постепенно начало холодать. И девушка почувствовала, что дрожит, но уже не от страха, а от холода.

Прощальные лучи солнца озаряли лес. Скоро совсем стемнеет и лес заживёт своей угрюмой и странной жизнью. Еви уже слышала незнакомые шорохи и звуки. Они пугали её, хотя она раньше часто гуляла в лесах Тур'Адора, но там было солнечно и светло. Она знала там каждый кустик, каждое дерево. Здесь же всё дышало первобытной и какой-то недоброй, северной мощью.

Внезапно, из кустов рядом с ней, вылетела, противно вереща, какая-то птица. Еви вскочила, сердце от страха быстро-быстро застучало в груди. Нет, лучше она пойдёт. Наверное, эти леса не бесконечны. Куда-то же можно выйти. Она будет идти, пока не упадёт. Идти не так страшно. И Еви пошла. Ноги проваливались в мягкий мох. Кроме мха и высоченных елей, здесь не было ничего. Ни грибов, ни ягод. Может быть, дичь. Но от этой мысли ей не становилось спокойнее.

В той стороне, в которую Еви направлялась, лес постепенно редел. Через несколько шагов она вышла на поляну. Посреди неё стояла избушка, почти доверху заросшая мхом. Еви поискала тропинку, но тропинки не было. Наверное, это жилище охотников, и они редко навещают его. Успокаивая себя так, девушка осторожно добралась до двери и постучала. Никто не ответил. Тогда она осмелела и открыла дверь.

В избушке было темно и тесно, пахло сыростью. Видно было, что здесь давно никто не живёт. Еви вздохнула с облегчением. Она поискала засов на двери. Потом, с трудом, закрыла его и, не раздеваясь, легла на топчан, набитый старой, полуспрелой соломой. Через несколько минут она заснула, но сон её был неспокоен.

Глава 6. Встреча

Еви открыла глаза, и резко села на кровати. Ей приснился кошмарный сон, из тех, что лечат целители. Ей снилось, что по пути в Свадебный Дом, на них напали, а Ясмин умирает. Но ведь она же дома, в своей мягкой постели. Ведь так? А всё это ей лишь только приснилось. Она хотела убедить себя в этом. Но воспоминания неумолимо возвращались к ней, и она не могла дольше обманываться. Но, может быть, Ясмин жив и только ранен, а Ирму и оставшихся воинов взяли в плен, чтобы назначить за них выкуп. Она читала, что такое раньше часто бывало.

О, Творец, пусть и сейчас будет именно так! Она ухватилась за эту спасительную мысль, как за соломинку. В её жизни никогда не случалось ничего трагичного, если не считать смерти матери, которую она совсем не помнила, и Еви не готова была к этому. Она просто не выдержит! Нет! Нельзя об этом думать! Всё равно она ничем уже не поможет Ясмину. А если он жив, то обязательно вернётся за ней.

Еви подняла голову и внимательно осмотрелась. Она сидела на пыльном соломенном топчане, поеденном мышами, всю ночь шуршавшими за печкой. Избушка, которую она вчера нашла, наверное, только по милости Творца, была очень маленькой и очень неуютной. Евмении, которая привыкла к королевским покоям, она показалась и вовсе ужасной. Сейчас, когда усталость и страх вчерашнего дня, немного притупились, с новой силой проснулся голод. Надо осмотреться, может быть в избушке где-то остались запасы крупы или муки. Хотя надежда на это была маленькая, но, всё же, она была.

В избушке не было ничего, кроме старой закопчённой печи (была ли она вообще исправна?), топчана, стола и лавки. Пыльные окна не пропускали достаточно света, и Еви первым делом протёрла их куском какой-то старой тряпицы, лежавшей на лавке. Сразу стало светлее. И над столом Евмения обнаружила полку, но так высоко, что её едва было видно. Ей пришлось залезть на лавку, а с неё на стол, чтобы достать до неё. Слава Творцу, там нашлось немного старой крупы в истлевшем от времени мешке. Каким-то чудом мыши не добрались до неё.

Еви положила свою находку на стол, потом заглянула в печь и обнаружила там несколько сохранившихся горшков. Очень хорошо. Теперь понять бы, как и чем разжечь огонь и приготовить кашу. Еви смутно представляла, как происходит процесс приготовления еды и растапливания печи. Да и этим представлениям она была обязана лишь детским воспоминаниям и часам, проведённым на кухне. После долгих поисков, она наконец-то обнаружила в одном из горшков кремень и огниво, заботливо убранные в тряпицу, и, с благодарностью, подумала об охотниках, оставивших это всё без замка, в помощь случайным путникам. Теперь оставалось самое сложное – найти воды и хвороста.

Еви открыла засов на двери, готовая тут же закрыть его снова, если что-то напугает её. Но в лесу было, на удивление светло и спокойно. Охотничий домик стоял на поляне, окружённой елями и соснами со всех сторон. И, хотя, под их сводом было темно, на избушку падали тёплые, ласковые солнечные лучи. Она даже загляделась на несколько минут. Картина лесной поляны, утопающей в ярком свете, будила в ней мечты и воспоминания. Но долго так стоять она себе не позволила. Если охотники построили здесь свой дом, значит где-то неподалёку должен быть ручей.

И Еви отправилась на его поиски. Ноги утопали в высокой мягкой траве, а голова кружилась от новых запахов и птичьих трелей. Днём она не боялась потеряться, хотя уходить далеко и не осмеливалась. Недалеко от поляны, с южной стороны нашёлся говорливый, чистый, хотя и маленький ручей. Девушка обрадовалась ему, как будто нашла родную душу. Весь милый её сердцу южный Тур'Адор был пронизан ручьями, как искрящейся серебристой паутиной. Она любила в детстве бродить по лесу с сопровождавшим её солдатом и окунать руки в прозрачные ручьи, завороженно глядя, как чистая вода хрустальными каплями стекает с её пальцев.

Она тут же сбегала в избушку за посудой и принесла воды, затем подвернула подол своего свадебного платья и принялась неумело наводить порядок. Скоро окно, стол, лавка и печь были немного приведены в надлежащий вид. Потом Еви попыталась промыть крупу. Её вид вызывал у девушки стойкое отвращение, но делать было нечего – голод давал знать о себе всё сильней. Наконец, осталось только принести хвороста.

Евмения ходила и собирала хворост. Она не знала, сколько его нужно и поэтому старалась принести до темна как можно больше, чтобы не замёрзнуть. В избушке не было никакого одеяла или тёплой одежды, которой можно было бы укрыться. Наверное, всё, что не истлело от сырости, съели мыши.

Пока Еви носила хворост, ей стало жарко, и она сбросила плащ. В белом платье и лёгких сандалиях она почти бесшумно ступала по лесу. Еви чувствовала его жизнь, и она начинала ей нравится. Незаметно для самой себя она изменилась – походка её стала плавной и лёгкой, а движения более грациозными. Случайному путнику она могла бы напомнить эльфийку.

Действительно, говорили, что в жилах королей Тур'Адора текла эльфийская кровь. Но это было так давно, что никто не знал, можно ли верить этой легенде. Когда в Светомирье ещё царил вечный день, до Первой Войны, эльфы жили вместе с людьми и брали себе в жёны людских дочерей. Говорят, что такие союзы дали начало нескольким королевским родам, в том числе и тур'адорскому. Потом эльфы уплыли далеко за море, куда ни один изобретённый людьми корабль, не мог доплыть, и никто их больше не видел.

Только галерасцы иногда торговали с ними. Эльфы раз в год приплывали на Чаячьи Острова и продавали травы, одежду, драгоценности. Никто не видел их лиц – они были всегда закрыты покрывалами, но те, кто общался с ними, говорили, что голоса их прекрасны и печальны. Эльфы не могли жить в войнах и распрях, поэтому они оставили общие земли и на своих волшебных кораблях уплыли за горизонт. Как они там жили, чтили ли Творца и Предание, сколько их там было – никто не знал. Но легенды об их невообразимой красоте остались в людской памяти. Может быть Еви была похожа на эльфийку, она не знала и даже не задумывалась об этом. Мысли её были заняты совсем другим, но чем-то неуловимым она всё же напоминала о народе, ушедшем за море.

Закончив собирать хворост, она с огромным трудом, чуть не плача от отчаяния, всё-таки сумела растопить печь. Еви смутно помнила, как споро кухарка вынимала ухватом горшки с дымящимися кашами из печи, поэтому решила подождать пока хворост прогорит. Ждать, пока еда приготовится, было невмоготу, и она пошла к ручью. Недалеко от него девушка случайно наткнулась на кустики черники. Сладкая, крупная ягода так и манила к себе. Еви наелась черники и набрала полную посуду с собой. Потом, вернувшись, поставила горшок с кашей на угли, и села отдохнуть.

Она очень устала за этот день, так сильно, что не было времени даже подумать о вчерашнем. Но мысли никуда не делись. Что будет с ней? Куда ей идти? Что случилось с отрядом? Еви решила, что если завтра её не найдут, то ей придётся искать путь домой самой. Но родной Тур'Адор так далеко! Еви сдержала непрошенные слёзы, и решила, что завтра будет видно.

В лесу темнело. Прощальные лучи заходящего солнца озаряли поляну. Евмения закрыла засов, и наконец-то села поужинать. Скудный ужин из неумело приготовленной переварившейся каши и нескольких ягод черники немного утолил голод, и она отправилась спать. Улёгшись поудобнее на топчане, насколько это было возможно, и накрывшись плащом, девушка скоро заснула. Во сне она плакала, и слёзы прочертили две тоненькие дорожки на её щеках.

Утром Евмению разбудил стук в дверь. Она вскочила, оправила платье, пригладила волосы и выглянула в окно. За дверью стоял всадник. Он спешился и держал в поводу коня. Всадник был галерасец.

– Госпожа Евмения, вы здесь? Я не причиню вам вреда. Госпожа Евмения!

Что ему надо? Еви не знала никаких галерасцев. Сердце тревожно забилось. Что же делать? Творец, подскажи! Она помедлила секунду, а потом решила всё же открыть дверь. Всадник с благородной осанкой вовсе не походил на разбойника, а больше ей некого здесь опасаться.

Еви отодвинула засов. Когда дверь распахнулась, всадник от неожиданности даже отскочил, едва не отпустив повод коня.

– Я здесь! – Она сказала это спокойно и тихо, стоя на пороге в свете восходящего солнца. Его лучи создавали словно ореол за её спиной, освещая печь, избушку, измятый топчан. Всадник молчал, разглядывая её. Интересно, почему он смотрит на неё таким странным долгим взглядом и зачем он пришёл?

– Я Илген, принц Галераса, – внезапно тихо, но чётко произнёс галерасец. – Я искал вас.