Читать книгу: «В этой истории не будет злодея, и человек есть закон», страница 27
Эпилог
Чтобы всё позабылось, понадобятся тысячелетия. Чтобы случившееся уложилось в умах, должны пройти поколения. Покоя не будет ещё очень долго, но по весне даже на холодной Вайнкуле распускаются свои цветы. У них были белые, аккуратные головки и ярко-жёлтые сердцевинки. Старые снега сошли, и земля вновь укрылась чистым покрывалом. Сотню дней солнце взбиралось на вершину купола первого Округа и медленно с него скатывалось, за собой оставляя яркий масляный след. Этим вечером он растекался по стеклянным ячейкам и капал с них на лампы уличных фонарей.
Хён Сок стоял посреди улочки рядом с ПОПДМК и делал вид, что совсем не заглядывает в рот тем, кто обзавёлся ужином раньше него. В окружении толпы он чувствовал себя словно в печке. Жар от кастрюль и миниатюрных плит поднимался к небу и застревал у верхушек низкорослых домов. Эндрю пропал ровно полчаса назад у одного из уличных киосков с едой. На этот раз его отсутствие ощущалось куда острее, чем во все прошедшие случаи его опозданий. Ожидание свернулось в узел и заныло в где-то животе.
Последние недели Кэсси никак не могла найти время на ужин в доме Квонов, и потому традиция эта осталась в одних лишь выходных. Её всё звали на интервью и телепрограммы, но всем им она предпочитала своё новое дело. Имя Кассандры Аллен обелили, но то не был его настоящий цвет. Кэсси избавилась от всех своих черновиков, раздала оставшиеся книги с автографами и переехала в дом Хён Сока в Патуи. Старая эпоха прошла, и на смену ей показалось нечто ранее Кэсси незнакомое. Кассандре Аллен понадобилась новая муза. Месяц назад она попросила Хён Сока на какое-то время забыть о ней и не писать чаще раза в несколько дней. Тогда Кэсси не сотворила ни строчки. Слишком долго её работы держались на одном лишь Хён Соке.
Она всегда хотела уйти. Мечтала об этом с детства и того самого момента, как встретила Хён Сока. И Кэсси давно испарилась бы за пределами дома Квонов и пропала в заснеженных землях Вайнкулы, да вот только ни одно из существующих чудес природы не вдохновляло её так, как он.
Ей пришлось убить свою музу, избавиться ото всех её подношений и завить себя оглянуться. В Патуи голос наконец раздался у неё изнутри. Именно так она и сказала Лин, когда объясняла ей своё отсутствие. Но Лин было всё равно. Она давно ожидала, что именно так Кэсси и поступит. Кассандра наконец воспользовалась той свободой, что так долго отстаивала.
– Эй, Хён Сок! – Эндрю пытался прорваться сквозь море людей и над головой держал три переполненных свёртка. Хён Сок схватил его под руки и вытащил из утомившего их обоих скопища. – Сколько можно повторять, что ты не должен так делать? Уважай своё начальство.
Полковник Арно встал на ноги и в миг вытянулся, пытаясь быть серьёзным. После выписки из больницы он стал волноваться о своей репутации даже больше, чем Кэсси когда-то. С гордым видом Эндрю передал подполковнику Квону жаренную рыбу так, словно бы это была бумага чрезвычайной важности. Благо хоть в этом случае срочность рассмотрения дела соответствовала действительности. Оно не требовало отлагательств.
– Простите, сэр, что правая рука вдруг решила помочь Вам. – Хён Сок засмеялся, оттягивая с воротника надоевший галстук, что цеплялся за края ребристого шрама на его ладони. От того, что он вовремя не придал значения своей ране, от неё навек остался заметный след. – Ведь три куда лучше, чем две.
– Одних моих сил бы хватило. Ты знаешь, что я уже в порядке. Мне не обязательно сидеть на твоей шее.
– Вместо того, чтобы препираться, лучше бы Вы свесили с неё ноги, сэр.
Это было уже чересчур. Эндрю не выдержал и улыбнулся. С недавних пор недалеко от отдела Хён Сок обязан был всегда обращаться к нему на «Вы». Впрочем, не такой важной для общества была его осторожность. С тех пор, как Лин собственными силами, но под чужим именем выпустила статью о подполковнике Квоне, большинству он вдруг стал безразличен. Никто больше не высматривал его среди проходимцев и не пытался поймать в коридорах ПОПДМК. И всё лишь потому, что проблем у Вины стало в разы больше. Говорить о председательнице Брамс было куда интересней, чем в очередном бездельном разговоре обсуждать и без того всем известные достижения Героя Вайнкулы Квон Хён Сока. Теперь этим полным именем его звали только Лин, Кэсси и Эндрю, когда их никто не мог слышать. Ведь полковник не должен был на глазах у других льстить своему подполковнику.
Уже завтра наступала череда выходных. Теперь у Хён Сока они были каждую неделю. Полковник Арно просто не позволял ему оставаться в отделе после восьми вечера или приходить раньше девяти утра. Хён Сок не смел его ослушаться. И это решение было одним из лучших, что он только предпринимал за свою жизнь.
– Эндрю, слушай, я должен кое-что сказать.
Когда одна улица сменила другую, Хён Сок наконец смог с ним заговорить. Всю дорогу он молча шёл и наблюдал за тем, как Эндрю сам идёт к нему домой. Для этого он всегда находил повод. Сегодня им стал кулёк с запахом рыбы и специй, что явно предназначался Лин и одному новому члену их семьи. Пару месяцев назад Хён Соку наконец удалось выяснить, в каком приюте оказалась кошка Александра. Он тут же съездил туда и забрал её. Лин ничего ему не возразила и сказала лишь, что, раз уж брат выдумал завести в их доме животное, она сама придумает ему имя. Так Люсьен вдруг превратилась в Ики. Когда преступник был заслуженно осуждён, Лин не сдержала слёз.
– Я тебя слушаю. – Эндрю замедлил шаг и приготовился ловить каждое его слово. Даже теперь Хён Сок не так часто сам начинал разговоры.
– Наверное, тебе это будет тебе неприятно, но я больше не могу оттягивать.
Он вдруг замялся, остановился перед памятником Луиса Кортеса и уронил взгляд на переделанную табличку. «Второй человек, ступивший на земли Вайнкулы». Поверх неё оставшиеся под куполом фолки прикрепили свою листовку. На ней Моис, Юна и другие прислуживающие ему сотрудники органов внутренних дел были изображены за решёткой. Какая бессмыслица. Фолкам просто незачем было напоминать об этом людям. Все и без того хорошо знали то, как был свергнут прошлый председатель. Быстро и без лишнего шума.
Эмили оставила фолков на попечение Кари. Им не нужно было голосовать, чтобы понять, что он будет лучшим кандидатом на место дато. Фолки хотели отдохнуть от людей, возвысить до Бога одного из своих и самостоятельно пережить своё горе. Благодаря проделанной Эмили и Кари работе фолки сразу же ухватились за Талахугдов. Эмили наполнила их библиотеки учебниками из Кёльна и выслала своих лучших специалистов по раскопкам. Кари приглядывал за ними, подсказывал там, где мог, и всячески докладывал о происходящем председательнице Брамс. Хотя, конечно, почти все их беседы совершенно не касались раскопок. Они были о другом, и не только о Талахугдах. Старая религия всё же смогла заменить новую.
– Я решил, что прощаю всех и каждого, – Хён Сок сорвал листок и бросил к мусору. – И это всё потому, что я сам себя прощаю себя, понимаешь? – Эндрю кивнул. С самого начала было ясно, к чему всё идёт. – Я больше не хочу всего этого. Дело с Кононом было моим последним. Закон о рабочих местах для фолков готов. Кроме тебя меня ничего больше не держит. – Он остановился, дал Эндрю себя подготовить и глубоко вдохнуть. – Я вновь увольняюсь, только в этот раз подпишу все документы своей рукой. Потому что теперь это целиком и полностью моё решение. Я виноват, но я прощён. Прощён самим собой. Теперь ты справишься со всем этим сам. У тебя уже получается обращаться с отделом куда лучше, чем у меня. Я ухожу, зная, что ПОПДМК в надёжных руках. В двух твоих руках.
– Зачем же сразу увольняться? – он не дал себе и минуты на раздумья. Уже давно в своей голове он проиграл все возможные сценарии. И этот был одним из худших. – Ты можешь работать на пол ставки, брать больше отгулов и…
– Не думай, что тебя повысили только из-за того, что во время выполнения служебных обязанностей ты получил пулю. – Оборвал его Хён Сок, и, смотря ему прямо в глаза, со всей уверенностью произнёс. – Эндрю, ты заслужил быть полковником. Никто, кроме тебя, никогда не был этого достоин. Большое счастье для меня быть лично знакомым с самым молодым полковником в истории человечества. Заслуги родителей и друзей в твоём случае роли не играют. Всё так потому, что ты – это ты.
Губы Эндрю задрожали, а свёртки посыпались из рук. Сколько бы он ни размышлял об этом, оставаться спокойным было просто невозможно. И, всё же, первый раз был куда больней, чем второй. Хён Сок стоял совсем рядом и ждал его ответа. Он точно знал, что Эндрю уже его отпустил.
– Хён, ты когда-нибудь вернёшься?
– Может быть.
Эндрю кивнул, а Хён Сок позволил ему выплакаться на своём плече. За подполковника Квона, Ики, Александра и почти век назад исчезнувшего Константина. Чрезмерно долго его сердце болело за каждого, с кем он в своё время не смог должным образом попрощаться. Теперь же времени у него будет сполна. Плечи Эндрю расслабились, и он сильней обнял Хён Сока. Под куполом собирались первые признаки ночного дождя. Как и всегда, Эндрю забыл свой зонт дома. Если вода и могла избавить их двоих от годами копившейся печали, отныне холод им обоим был безразличен. С каждым вздохом в груди под мокрой рубашкой становилось лишь больше места.
Раньше кроме работы Хён Сок не знал совсем ничего. Целый мир был перед ним, но он не умел его видеть. В конце концов, он смог этому научиться. Очки разбились. И, хоть впереди было ещё слишком многое, теперь Квон Хён Сок точно знал, от чего ему оттолкнуться.
«Потому что Талахугды никогда не хотели, чтобы мы им подчинились. Они лишь создали нас и пустили в мир. Но первый сын рода людского чистый снег осквернили насильно пролитой кровью. Непростительный и бесчеловечный поступок.
Мы – фолки. Мы народ, у которого отняли прошлое, но в наших силах конструировать будущее. Да вспомнят же люди о том, где были их предки, и поделятся с фолками мудростью величиной с тысячелетия. Да запишут же фолки свои былины, и затем лишь заучат их, чтобы открыть новый мир с их верной помощью. Ибо прошлое нам опора. Ибо будущее всем нам надежда. Ибо проклята жизнь того, кто свет скрыл ложной истиной» – дато Кари.
