Читать книгу: «До и После», страница 3

– Что произошло? – удивленно переспросила она, машинально бросая взгляд на стену и боясь увидеть там имя малышки.

До громко рассмеялся, и его смех глухо отразился от стен.

– Она родилась, – пояснил он, – иногда я держу на руках тех, кто никак не может появиться. Причины бывают разными. И люди там сами пытаются с ними справиться, хоть и не всегда удачно.

После внимательно слушала, впервые заинтересовавшись тонкостями работы До.

– Чтобы малыши не пугались или не плакали в переходе, я беру их на руки. Иногда они напоминают мне тебя в самом начале.

– Это еще почему?

После недовольно хмыкнула, раздраженная подобным сравнением. Она, конечно, имела опыт с детьми, и все были разных возрастов. Вечно потерянные, но почему-то всегда более спокойные, чем взрослые. После даже не всегда появлялась перед ними, они сами находили дорогу и не нуждались в помощи, словно всегда знали, куда нужно идти.

– Потому что они были такими же потерянными, как и ты, когда мы впервые встретились, – ответил До, облокачиваясь спиной на стену.

В руках у него появился темнокожий малыш с родимым пятном на тыльной стороне ладошки. Он спал, крепко схватившись пальчиками за край своей пеленки.

– Ему тяжело родиться, потому что у его матери проблемы со здоровьем.

До вытер текущую слюну с пухлой щеки ребенка.

– Откуда ты знаешь, что у него получится родиться? – спросила После, с любопытством разглядывая маленького человека.

В руках До он пугал ее чуть меньше.

– Просто знаю. Знаю это как только чувствую их появление.

В повисшей тишине До снова щелкнул пальцами. Белый свитер крупной вязки. Светлые джинсы. Босые ноги. И к его удивлению После повторила его движение за ним. Белый свитер с высоким воротом. Широкие светлые джинсы. Босые ноги.

– Ты изменяешь своим привычкам.

Он улыбнулся, трогая свободной рукой ткань свитера После.

– Колется, – тихо констатировал он и улыбнулся еще шире.

Ребенок на его руках исчез.

– Хочешь посмотреть на мой коридор?

После подняла на До взгляд полный сомнения. Ей не нравилось покидать свою часть коридоров. Здесь она чувствовала себя на нужном месте. Своем. А все пространство До напоминало ей о начале их работы.

Но ведь в конце пути всегда думаешь о начале.

До протянул После ладонь, но она ее так и не приняла.

– Ладно, – сдался он, – возьмешь за руку, когда я умру.

– Да не смерть это, – проворчала После, следуя за ним по коридору, – сколько раз можно повторять.

До усмехнулся, но промолчал. По мере того, как они проходили длинные пустые коридоры, После все больше чувствовала себя неуютно. На середине пути – длинном открытом участке с прозрачными стенами, через которые можно было наблюдать за человечеством – она резко зажмурилась и прошла оставшуюся часть с закрытыми глазами. Когда До чуть притормозил, она влепилась ему в спину, ударив лбом между лопаток. Они оба пошатнулись и чуть не рухнули на пол.

– Когда выходишь из своего коридора, стоит идти с открытыми глазами, – проворчал До, разминая ладонями плечи.

Последние лет сто его донимала боль в пояснице и иногда в плечах.

– Я, – начала было После, сомневаясь стоит ли говорить то, что покажется ее напарнику глупостью, – я боюсь смотреть на их жизнь.

До замер, резко опустив руки вдоль тела.

– За все это время ты ни разу не взглянула?

Она отрицательно помотала головой.

– Ни разу не посмотрела, что они там делают?

Она снова покачала головой.

– Мне хватало воспоминаний переходящих, чтобы понять, как все у них устроено, – попыталась оправдаться она, но вышло неубедительно.

– Но как же…

До никак не мог в это поверить. Он провел так много человеческого времени просто глазея в прозрачные стены. Как После могла такое пропустить? Прозрачный участок коридора манил его своей свободой.

Только напротив этого огромного мира До узнал, что такое зависть, которую он вдруг ощутил в себе в одно из миллионов мгновений. Неприятная мысль зародилась в нем, отравляя все любование. Он хотел быть со всеми этими людьми. Хотел понять все, что они чувствовали. Хотел хотеть того, что и они. Хотел дышать тем же, что и они. И хотел любить, как многие из них. Его знакомство с человеческими эмоциями всегда проходило тяжело.

Ему не с кем было обсудить то, что в нем творилось. И чем ближе подходило время его собственного перехода, тем мрачнее становилось его существование. Он вдруг захотел остаться в своем коридоре, хотя всегда завидовал людям и их возможности жить. Теперь же он понял, что ко всему слишком сильно привязался, словно настоящий человек. У него была работа, которая ему нравилась. Прозрачные стены, которые давали ему возможность наблюдать за всем и сразу. У него была После, над которой ему нравилось подшучивать. Он подцеплял у людей фразы и вставлял в разговоре с ней, интуитивно надеясь, что их диалог вдруг станет похож на человеческий. Но она всегда этому сопротивлялась. Из-за чего подобные разговоры становились лишь пародией на жизнь, о которой мечтал До.

– Я знаю, что если посмотрю, то мне станет интересно, – прошептала После, натягивая рукава свитера, полностью пряча ладони, – а когда становится интересно, невозможно оторваться от зрелища. А я здесь не за этим.

Она заметила, что ее слова задели До.

– Невозможно оторваться, – повторил он, поворачиваясь, чтобы продолжить путь к своему коридору, – и правда…невозможно.

После не сразу за ним последовала, борясь с вдруг возникшим желанием вернуться к прозрачным стенам. До все больше становился похожим на людей. На тех, кого она провожала. На тех, кто так усердно не хотел уходить. Еще пару-тройку человеческих столетий назад До постоянно ныл, что хочет перехода, что хочет увидеть следующий мир, и что этот ему наскучил. Он бесконечно задавал ей вопросы.

– А там люди такие же? И ведут себя также?

Вопросов от него было так много, будто он считал, что После помнила все. Но она не помнила, а лишь знала, что примерно их ждет в другом мире. Иногда ей казалось, что она прожила там целую жизнь, а иногда, что все знания в нее просто были вложены. Так же, как в До были заложены знания о том, как люди приходят в этот мир. Ему нравилось посвящать После в тонкости появления человека, но она не всегда хотела его слушать. А сейчас она поняла. До больше не хотел уходить.

Она нагнала его на повороте в коридор, откуда слышались возня и детский смех. До сидел на корточках рядом с каким-то малышом и щекотал его.

– Не слишком ли он большой для того, кто еще не родился? – удивленно спросила После, рассматривая коридор и после возвращая взгляд на ребенка.

– Иногда я позволяю им быть в том возрасте, в каком они хотят. Чаще всего они выбирают возраст до лет пяти, по человеческим меркам.

Из пустоты вдруг образовалось сразу трое детей с совершенно одинаковой внешностью трехлетних. До радостно их поприветствовал, поочередно обняв каждую из белокурых девочек. Все они были одеты в простые белые хлопковые платья ниже колен, но у каждой был свой маленький узор на краю юбки.

– Когда рождается сразу трое – это всегда надолго, – объяснил До, все еще стоя спиной к После, – они меняют свой возраст, потому что еще не понимают, что вообще такое – старение.

Он повернулся к После, удерживая на руках одну из девочек, которая счастливо теребила ворот его свитера.

– Так как они слишком приблизились к рождению, то им стали доступны ближайшие несколько лет. У тех, кто приходит к тебе, нет подобных ошибок с возрастом?

После осторожно обошла еще пару детей и нашла себе пустой участок коридора, где бы никто к ней не полз.

– Иногда есть те, кто чувствует, что пришло их время перехода. Они могут это почувствовать за несколько лет или дней, – она скрестила руки на груди и облокотилась на стену, – И тогда я знаю, что они готовы к переходу, хотя их время еще не подошло.