Читать книгу: «Посидим, помолчим», страница 3

По окончанию игры выиграла всё-таки команда номер два. Ещё бы. Валерий оказался сильным игроком.

–А теперь всем по сладкому призу. – сказала Ирина, открывая по шире пакет с чупа-чупсами. –Выбирайте.

Я неуверенно засунул руку в пакет и вытащил оттуда сладость со вкусом колы.

–Сейчас, кстати, здесь будет дженга. – объявила нам Анастасия и ушла куда-то вместе с Миленой. Я достал телефон и посмотрел на время. Было ровно шесть. Я думал оставаться ли мне или уйти.

–Сколько тебе? – неожиданно спросил меня Александр. Я думал я в обморок упаду.

–Шестнадцать. – ответил я и уселся в беседку за стол. Решение поиграть в дженгу принялось как-то само по себе. – А тебе?

–Пятнадцать. – вздохнул он и сел между мной и Зоей.

–А тебе? – спросил я Зою. Видимо она этого не ожидала. Мне показалось, она сжалась и стала ещё меньше.

–Четырнадцать.

–А! Ты ж у нас в девятый идёшь. Чего сдавать будешь? – спросил Александр.

–Ой, не начинай. Не знаю. Я вообще ничего не хочу сдавать.

–Если не знаешь, сдавай общагу. – посоветовал я.

–Общагу? Не. Она тяжёлая. Можно географию или биологию, как я.

–Биологию? – изогнула Зоя светлые брови. – Нет, Саш. Точно не биология.

–Инглиш?

–Нет.

–Физика что ли? – удивился он и сделал брезгливую гримасу. Я улыбнулся. – А может химию вообще? Дружишь с Менделеевым?

–Кстати, да. Дружу, на удивление. И в физике я вроде бы как шарю. По крайней мере, я лучшая в классе.

–Это пока. – сказали мы вдвоём.

–Да, – согласился он, – это пока только первый год. Электроны там всякие. Вот потом у вас жесткач начнётся. Правильно говорю?

–Десятый класс – ад. Особенно профильная математика.

–Ты на профиле?

–Нет, говорю от лица одноклассника.

–Я не думаю, что буду углубленно изучать математику. – сказала Зоя.

–Почему? – спросил я. – Ты же шаришь вроде бы как в физике. А с физикой и математикой можно много куда пойти.

–Да, знаю. Просто это тяжело. И мне лень.

–Боишься, что мозги треснут?

–Точно.

–О! А вот они и наша дженга. Идут и не торопятся.

Александр и Зоя были полностью противоположностью друг друга. Александр был вечно каким-то активным и подвижным: он то ногой дёргал, то отбивал пальцами ритм. Говорил он быстро и чётко, в то время как Зоя тянула слова в предложениях, как жвачку. Александр был шумным и заметным, а Зоя тихой и скромной. Я вдруг представил шкалу скромности от Александра к Зое и понял, что я, скорее всего, был бы где-то посередине, но всё-таки ближе к Зое.

–Мы принесли дженгу. – сказала Милена, усаживаясь вместе с Анастасией напротив нас.

–А что так долго? Думал уже могилку себе копать.

–А что ж ты так? – поддержала его иронию Анастасия. – Всё равно придётся.

–Уж лучше пусть кремируют. Я вообще не хочу лежать на кладбище. Вот вы там давно были? А вот я недавно. – мы серьёзно покосились на него. – Просто прогуливался.

–И что?

–Там скука смертная. Прям тоска взяла за сердце. Ну, я и ушёл.

–Ты думал кладбище – это цирк шапито?

–Нет! Но всё же согласитесь, что не очень прикольно лежать среди остальных грустных мертвецов.

–Саш, когда ты сдохнешь, тебе уже будет плевать с кем в земле валяться. – сказал Милена.

–Милена, если я умру раньше тебя, клянусь, моя не упокоенная душа придёт к тебе во сне и будет душить!

–Я пошлю тебя.

–А как? Ты ведь не сможешь говорить.

–По губам значит прочтёшь. Ты смышлёный парень.

Александр цокнул языком и откинулся на спинку скамейки, сложив руки. Милена улыбалась победе.

–Балл. – сказала она.

А. VS М.

0 : 1

–Ладно, я начинаю.

22:46 5 дня

Я сидел на топчане, прислонившись спиной к стене балкона, и рисовал. Родители смотрели единственный по телевизору канал, а я вспоминал, как мы играли в дартс и дженгу. За вечер я узнал, что Александр приехал из Твери, Зоя из Санкт-Петербурга, Анастасия из Волгограда, а Милена из Москвы. Меня это немного расстроило, потому что своего города я не услышал. Затем Анастасия рассказала, что решила здесь поработать, потому что в этом городе живёт её давняя подруга, а потом она уедет в Волгоград дальше учиться. Милена ничего толком не рассказывала; сказала лишь, что будет подавать доки в университеты по приезде. Зоя тихо отмалчивалась, собственно, как и я, иногда смеясь над шутками Александра и его соревнованиями с Миленой – кто язвее. Я мысленно поставил на Александра, хоть и не сомневался в умении Милены подкалывать фразочками.

Пока мы играли в дженгу, я почти ничего не говорил, только если меня спрашивали напрямую, например: откуда я, чем занимаюсь и тэдэ. Я уже говорил вам, я люблю наблюдать. Мне нравится подмечать мелкие детали в людях, которые возможно замечают не все. Допустим, Александр, когда хочет выбросить какую-нибудь колкую фразу Милене, всегда прищуривает глаза, а когда он серьёзно над чем-то размышляет, то хмурится и сжимает губы, даже подбородок иногда чешет. Зоя, когда ей очень смешно, прикрывает рот ладонью, наверное, потому, что какой-то идиот сказал ей, что у неё кривые зубы. Хоть это и было правдой, её улыбка всё равно была солнечной и заразительной. А ещё, когда она стесняется что-то сказать, начинает трогать нос и поправлять волосы. У Анастасии привычка теребить сережку и наматывать волос на палец, когда кого-то слушает или говорит. И из всей этой компании Милена показалась мне самой закрытой, хоть и вела себя она раскрепощённо с остальными.

Мне кажется Александр и Милена схожи по темпераменту. Но всё же Александр был открыт, как внутри, так и снаружи, и каждый раз он был каким-то разным. Порой, я не поспевал за его мыслями и эмоциями, наверное, как и другие, кроме самого Александра. Милена же, наоборот, показалась мне открытой снаружи, но замкнутой внутри. Она показывала только то, что сама хотела. Словно ракушка, Милена раскрывала всю свою красоту, но скрывала гремящие внутри жемчужины. Я думаю, на то были свои причины, о которых мне так и не удалось узнать.

Размышляя над ними, мне стало интересно, каким они увидели меня. Я знаю, что для всех я буду разным, потому что каждый воспринимает по-разному, но всё же. Интересно.

9:15 6 дня

В тот день я проснулся не от будильника, не от громкого хохота чаек, а от резкого хлопанья двери балкона, которая случайно закрылась от сильного ветра. Я вскочил от неожиданности и побежал закрывать дверь. Небо было хмурым и явно не сулило нам солнечных ванн в ближайшие несколько часов. Пальмы качались из стороны в сторону, как мачты на тонущем корабле. Чайки куда-то спрятались, а море размывало берег всё сильнее и сильнее. Начинался шторм. Я поёжился от холода и лёг обратно на раскладушку, но уснуть я уже не смог, поэтому тупо пролежал три часа. На завтраке я был, как варёная амёба, хотя такой не существует: глаза, опухшие и почти слипшиеся, волосы торчат в разные стороны какими-то запутанными кусками, а не красивыми кудрями, как во всех фильмах. К еде я почти не притрагивался, так как ничего кроме сна не хотел. Когда мы, позавтракав, выходили, я встретил Александра, который мне помахал, и Зою, скромно улыбнувшуюся. Александр выглядел, как обычно, бодрым и активным, а Зоя спокойной и даже немного сонной.

–Какие планы на сегодня? – спросил папа, когда мы шли по коридору, где был стенд с объявлениями о мероприятиях.

–На пляж пойдём. – ответила мама, удивлённо посмотрев на нас обоих.

–Море штормит, да и там холодно. – сказал я.

–Ну и что? Полежим просто в аэрарии. Что ещё делать? В номере лежать?

Я немного не понимал маму. То ли оттого, что не выспался, то ли оттого, что не так уж и сильно разделял её желание лежать под дуновением морского ветра и дрожать от холода.

–Что у нас сегодня будет? – глянула мама на объявление.

–Дискотека в девять в клубе. – прочитал с иронией папа. Я засмеялся. Естественно, никто из нас не собирался туда идти, хотя я б не отказался посмотреть на это.

–О! Мафия в пять часов. Тоже в клубе. – сказал я.

–Пойдёшь?

–Посмотрю, будет ли там кто. – ответил я и мы отправились на пляж. На самом деле я надеялся, чтобы там кто-то был.

–Кстати, а кто эти ребята в столовой? – поинтересовалась мама.

–А, да это мы с ними в дартс играли. Вчера.

–И как их зовут?

–Александр и Зоя.

–Они младше тебя, да?

–Ну, Александру пятнадцать, а Зое четырнадцать. Хотя вроде бы у неё скоро день рождения. Летом вроде.

Мама улыбнулась и кивнула. Я знал, что она крайне осторожно касается темы «друзей» и какого-либо моего общения, потому что я эту тему не любил. В ней нечего было обсуждать. Когда Дима уехал, она спрашивала, поддерживаем ли мы с ним связь, на что я начинал раздражаться и злиться, потому что мы не общались. Конечно же, поначалу мы переписывались, но вы, наверное, сами понимаете, что общаться на расстоянии тяжело, хоть и возможно. Поэтому вскоре мы стали писать друг другу реже, а затем и вовсе перестали. Я тогда впервые ощутил странное чувство, когда ты вроде бы дружил с человеком с детства – общался каждый день – а потом он резко переезжает, и ты смотришь на светящееся окошко «онлайн» или «не онлайн» и не знаешь, что написать, о чём спросить, о чём рассказать. Я чувствовал обязанность писать своему лучшему другу, и я думаю, Дима ощущал то же самое. На мои холодны автоматические вопросы, которые я должен был спросить, я получал такие же холодные ответы. И наоборот. Наша переписка закончилась в один из дней, когда я скинул ему песню, которую недавно нашёл, а он ответил: «Потом послушаю». Я могу лишь догадываться послушал он её или нет, но в любом случае, мы оба попрощались друг с другом, когда наш чат спустился далеко вниз по списку переписок, где безжалостно заморозило время. Да, порой расстояние может убить всё, что угодно.

На пляже собралась толпа народа, фотографирующая бушующее море. Я заметил, как смешно люди стоят, держа в руках телефон, щурясь от ветра, и расставив широко ноги. Надеюсь, у них получились чудесные кадры.

Мы направились к нашему излюбленному месту в аэрарии. Я лёг на шезлонг, как и пара, тройка других людей, и стал наблюдать за морем. Вот бы Айвазовского сюда. Ему б понравилось. Огромные волны с каждым разом набирали силу и высоту, а затем резко обрушались на буны, снося табличку на цепи: «Осторожно! Скользкая буна!». Хотя думаю, дураков идти в шторм на буну нет. А может и есть. Все мы становимся сумасшедшими, когда стихия завораживает нас, потому что в этом момент мы чувствуем всю её мощь и угрозу. Некоторые даже осмеливались подойти к ограждениям, чтобы посмотреть, как мутная вода закручивается в водоворот и выплескивается наружу. Я же осмеливался смотреть на этих людей и на то, как ближайшие секунды морская волна вырвется к небу и с грохотом грома обольёт с ног до головы людей, будто предупреждая об опасности: «Отойдите! Отойдите!». Благо, от одного предупреждения волны, люди повиновались и отошли на расстояние, а потом заливались смехом. Странно.

Гром становился всё сильнее, а ветер развивал крышу аэрария. Мне в нос ударил резкий запах тины и каких-то водорослей, от которых живот скрутило. Меня начало жутко тошнить, поэтому мы решили вернуться в номер, как благоразумные. Но в номере стоял тот же самый запах, потому что оставили дверь балкона фрамугой. Я сморщился, заставляя свой живот не вытряхивать завтрак, хоть его там и не было, и плюхнулся на кровать, стараясь вдыхать всё, что угодно.

–Не быть тебе, наверное, моряком. – сказал папа.

–Да я как-то особого желание и не проявлял. – пробурчал я в подушку.