Читать книгу: «Грань», страница 11

«Да, теперь это точно оно, – подумала Аня, – то самое место из этого жуткого сна, который я видела тогда осенью». Анна медленно приблизилась к контейнеру. Ей казалось, что с каждым шагом окружающую белую мглу будто подсвечивают розовые всполохи. И при каждой новой вспышке из мглы фото-негативами на миг замирают выхваченные из многослойности миров черные силуэты. Их двое. С каждой новой вспышкой позы их меняются. Частота розовой пульсации ускоряется. Силуэты мелькают все чаще. И вот уже перед Аней заново разыгрывается вся ужасная сцена убийства. Розовый туман уже не мелькает, а полностью заливает собой все вокруг. Его яркость и цвет нарастают, становятся слепящими. Резкая, теперь уже белая вспышка яркостью в миллионы солнц. Высокочастотный нестерпимый звук. И Анна падает без сознания.

***

– Дэушка, дэушка! Очнитэсь! Дэушка! – приглушенный голос таксиста пытается пробиться к сознанию Анны.

Она наконец-то открывает глаза. Перед ней салон старой «Тойоты». Она полусидит-полулежит на заднем сидении. Над ней склонилось бородатое большое лицо. На лице этом озабоченные, взволнованные карие глаза. А губы, которых не видно из-за густой бороды, все продолжают и продолжают звать ее. Когда девушка открыла глаза, таксист облегченно вздохнул и отстранился, перестав трясти Аню.

– Ну наконэц-то, альхамиду илля! Очнулась!

– Я что, спала? – придя немного в себя, спросила Аня.

– Вы – да! Я как на Тимакоуа суэрнул, смотрю на тебя в зэркало – сидит. Потом еду немного, смотрю – уже спит, ну, ладно, думаю, пусть спит, устала. Дальше еду. Потом подъезжаю уже к Московскому, тут, вай, что началось! Ты трястис вся стала, стонать, веки так быстро-быстро заходыли… Я машину стоп, к тебе побежал! Зову, трясу, по щекам бил – лежишь стонешь! Кощьмар тебе, что ли, приснился, а? Что такое было?

– Да, да… Да, вы правы. Отрубилась. Приснился плохой сон, – растерянно ответила Аня и попробовала выдавить из себя улыбку в конце.

– В общэм, мы приехали, – сказал таксист, указывая рукой куда-то на улицу, – ну, то есть максимуально, как могли. Вон твой дом 68.

Таксист указал рукой налево, в сторону самых настоящих руин, видимо, того, что осталось от домов на набережной. Отдельные дома различить там было сложно, если вообще возможно. Лишь смутно угадывающиеся остовы бетонных коробок выступали из груды кирпича вперемешку с бетоном и прочим мусором. Было похоже, что морской исполин, выброшенный на берег давно, сейчас гнил, и комки вонючей плоти обвалились вниз, обнажая торчащие кверху ребра.

Девушка вышла из машины. Таксист, как и обещал, подъехал близко настолько, насколько это было возможно. Дальше дороги не было от слова совсем. Вместо нее ниже уровня асфальта метра на три была траншея с разорванными трубами и большими лужами. Редкие фонари остались стоять вдоль дороги, чудом продолжая держаться непонятно как. Большинство из них попадали в ту же траншею, которая теперь была на месте Московского тракта. Черные многожильные кабели дополняли картину своим причудливым хаотичным узором, местами выступая сквозь разрушения.

Все дома по левую руку, включая и дом ее родителей, слились в одно бетонно-кирпичное месиво. Еще дальше, ближе к мосту, дорога, а точнее, ее направление, ныряла в настоящую, образованную землетрясением, глубокую то ли запруду, то ли озеро. Из воды бетонным рифом пытался взбежать на мост шлюз с дороги, но обрывался, ведь в том месте, где тот должен был плавно вливаться в мостовое полотно, зиял огромный пролом. Пролом этот даже с места, где стояла сейчас девушка, казался очень широким. До самой первой опоры, уходящей в реку, полотно моста обвалилось, и куски его острыми осколками торчали из воды.

Вот и все. Все призрачные надежды девушки были развеяны. От осознания того, что прямо сейчас она осталась совсем одна в этом мире, слезы крупными каплями выступили на глазах и покатились по пылающим щекам. Дорожки от слез быстро сковало льдом на холодном томском ветру. Следующий сильный его порыв сдул остатки соленых капель с глаз и распахнул полы незастегнутого черного пальто. Холод, проникший под белую блузку в самое нутро, почему-то вспыхнул внутри розовой вспышкой. Ощутив эту вспышку, девушка первый раз позволила себе связать землетрясение, ни с того ни с сего случившееся в центре Сибири, и свой тогдашний сон. Внутри нее поселилась, нет, даже укоренилась уверенность в том, что катаклизм, унесший жизни ее родителей и многих других жителей города, – это не случайная прихоть природы. Анна не могла объяснить свою уверенность, возможно, это была та самая легендарная женская интуиция. Так или иначе, девушка знала, что чья-то злая воля послужила причиной катастрофы. Доказательств этому, понятное дело, не было. Да и какой вменяемый человек мог допустить, пусть даже и только в своих мыслях, что на процессы, происходящие в глубине земных недр, кто-то может повлиять?! Только богу такое под силу, пожалуй. Да и то если ты веришь в его существование.

Однако уверенность в причастности к катастрофе некоего лица, персоны, если хотите, черным зерном поселилась у Анны в душе. И росток ненависти и мести начал медленно проклевываться и прорастать внутри нее. Кем надо быть, чтобы устроить такое? Ведь стоит понимать, что последствием твоих ужасных действий станет гибель многих и многих людей. Да, тот, кто совершил такое, достоин только ненависти и желания отомстить.

Стоя сейчас на холодном ветру, Анна понимала, точней, была уверена, что все происходящее с ней не случайно и что это только начало истории, в которую ее вплела жизнь.

Глава 13

Широкую пешеходную аллею, пронизанную ровными линиями дорожек и очерченную двумя идеальными рядами словно нарисованных деревьев, сейчас заливало полуденное солнце. Между дорожками все было усажено кустами и деревьями пониже, поэтому в пределах аллеи было прохладно и многие гуляющие могли спокойно отдохнуть от дневной жары на уютных деревянных лавочках.

Как раз на одной из таких лавочек нога на ногу сидел взрослый мужчина в снежно-белой длинной мантии легкого хлопка. Несмотря на недавнюю моду по аугментации тела и свой высокий пост, имплантов на теле мужчины было немного. По крайней мере, в глаза бросались лишь три проводка возле правого уха. Проводки выныривали из трех аккуратных отверстий над ухом, сбегали вниз по задней части и исчезали где-то возле мочки, нырнув обратно в голову через три точно таких же не менее аккуратных отверстия. Мужчина не носил украшений или же ярких модных аксессуаров. Лишь на левой стороне его груди к мантии был приколот маленький значок – черная птица, сидящая на разлинованном параллелями и меридианами шаре. Многие сограждане, глядя на него, подумали бы, что это, скорей всего, служитель какой-то церкви или нового культа. Но лишь немногие знали истинное значение эмблемы на груди мужчины.

Человек в белом откинул рукав мантии с левой руки, прикоснулся двумя пальцами к запястью, и над рукой тут же возникла небольшая прямоугольная голо-проекция со странными непонятными символами. Мужчина едва уловимо поднял одну бровь над жемчужным глазом, коснулся еще раз запястья теперь уже одним пальцем, и проекция над рукой исчезла. Затем он вытащил откуда-то небольшой белый цилиндр, нажал кнопку, и по цилиндру пробежали и остались светиться синим тонкие дорожки. Держа цилиндр указательным и средним пальцами светло-серого цвета, он поднес устройство к губам и затянулся. Синие дорожки засветились ярче, и через мгновение мужчина не спеша выдохнул изо рта зеленоватый дым. Повторил процедуру несколько раз, после чего убрал цилиндр куда-то в недра мантии. И это было странно, так как мантия, на первый взгляд, была идеально ровная и никаких карманов на ней не было. Далее он раскинул руки в обе стороны на спинку скамейки, оглянулся по сторонам, после чего стал смотреть перед собой.

Взгляду его чуть внизу относительно аллеи, за деревьями открывался небольшой холмик с идеальным изумрудным газоном, плавно сбегающим к реке. На другом берегу реки была выполнена шикарная набережная с интересной, как бы текучей архитектурой. Все элементы – фонари, скамейки, маленькие домики и беседки, – казалось, были только что вылеплены из застывшей воды. За ансамблем набережной по дороге сновали автомобили на разной высоте от земли. Автомобили напоминали собой скорее маленькие самолеты, только без турбин и винтов, но с широкими короткими крылышками и соплами реактивных двигателей в задней части. Некоторые модели обходились вовсе без крыльев. И уж, конечно, никаких архаизмов вроде колес. Значительно выше над дорогой шла серая линия монорельса, поддерживаемая зависшими прямо в небе пилонами. Вдалеке можно было заметить, как по монорельсу стремительно летит белый поезд, корпус его переливался на солнце чешуей змеи.

За монорельсом, чуть позади, начинались здания. Сверкающая их облицовка разными цветами искрилась на солнце. Некоторые были настолько высоки, что терялись за облаками в слепящей синеве.

Мужчина еще раз посмотрел по сторонам и, повернув голову влево, задержал взгляд на фигуре в такой же белой мантии. Фигура эта уверенно шагала по направлению к нему.

– Добрый день, Сольден, – сказал подошедший к лавочке мужчина.

– Здравствуй, Зенос, – ответил куратор Земли, не сводя серых глаз с собеседника, – ты срочно хотел меня видеть, а я сижу здесь уже 10 минут.

– Ну, ты же меня знаешь, Сол, – развел руками Зенос, – ничего не могу поделать со своей пунктуальностью. И, по-моему, мы договаривались на 2 после полудня?

Тут он быстро оголил левое запястье и жестом, который проделывал Сольден несколько минут назад, вызвал проекционный экран.

– Вот, смотри! Без двух минут 2!

– Зен! Вот мы скоро полвека как с тобой работаем, а ты так и не привык к моему юмору, – улыбнувшись, сказал Сольден. Серые же его глаза по-прежнему излучали ледяное безразличие. Прочитать что-то в них было решительно невозможно. – Присаживайся!

С этими словами куратор убрал левую руку со спинки и чуть подвинулся. Зенос сел, поправил мантию на коленях и внимательно посмотрел на начальника.

– Не буду ходить вокруг да около, Сол, знаю, ты, как и я, этого не любишь. Поэтому сразу к делу: я засек очень сильного входящего на Земле-06.

– 06… – протянул Сольден, слегка прищурив левый глаз, как будто что-то вспоминая, – это же та проекция, где случилась та самая катастрофа и погибла куча людей?

– Да. И вмешался Карх.

– Ну, уж это я не забыл, – губы Сольдена при этих словах из легкой улыбки трансформировались в ровную тонкую линию.

– Входящий – девушка, – продолжал Зенос, – как-то связана с нашим разрушителем с четверки. Она, конечно, возможно, никакой и не входящий, потому как ее активность, это я уже проверил, ни разу не выходила за рамки родной проекции. Но в том, что она связана с объектом, нет никаких сомнений.

– Откуда такая уверенность?

– Компьютеры зафиксировали всплеск биотической активности на шестерке. Я тут же посмотрел активность на Земле-04 в это время, потому как это могли быть новые проявления разрушителя. Но там все было спокойно. Всплеск шел из России, из города, в котором грянул тот самый катаклизм. Местные называют его Томск. Там входящих не зафиксировано. По крайней мере, в наших базах данных их нет. Я начал сверять сигнатуру этого всплеска с сигнатурами возмущений, когда был активен наш разрушитель с четверки. И знаешь что?

Сольден лишь сделал нетерпеливый жест рукой, призывающий говорящего скорей продолжать.

– Так вот, сигнатура практически полностью совпадает с первым зарегистрированным вхождением объекта с Земли-04. Пик в пик, период в период совпадает.

– То есть наблюдаемая с шестерки, можно сказать, заново пережила эти события.

– Да, можно сказать и так. Пережила, прочувствовала, поприсутствовала.

– Понятно… – протянул куратор, привычным жестом массируя подбородок. – А с чего ты взял, что это девушка? Ты же не успел перехватить ее?

– Нет, Сол, конечно, не успел. И так совершенно случайно на нее нарвался. Всплеск был очень короткий и случился утром по их времени. Она, такое впечатление, заснула неожиданно для себя, от усталости, может, или от стресса. А то, что это девушка, – мои прогнозы исходя из особенностей психограммы. Сразу, как я обнаружил это совпадение, я копнул глубже, просмотрел активность в России Земли-06 в тот день в середине осени, когда разрушитель впервые и явил себя и удалил из проекции нашего потенциального пробника.

– Зенос, ну-ка тихо! Такое вслух, тем более здесь, вообще не смей говорить! Ладно бы еще Карх такое ляпнул, но уж от тебя…

– Прости, Сол, увлекся что-то…

Куратор укоризненно покачал головой, упершись при этом ладонями в колени. Потом шумно выдохнул и произнес:

– Ладно, продолжай.

– В общем, и в ту ночь у психограммы объекта из четверки был брат-близнец. Такая же точно психограмма, только с поправками на восприятие конкретного индивида в шестерке. Я уверен, тогда и сейчас это была активность одной и той же личности. И она связана с разрушителем.

– Интересно… – протянул Сольден и потер ладонями лицо. – Хорошо. Свяжись с ней. У тебя есть мое разрешение на контакт. Совету как-нибудь обосную…

– На контакт? Сольден, а стоит ли? Мы ведь даже не знаем ее потенциала. И что мне ей сказать?

– Зато она связана с этим… Как его зовут хотя бы?

– Карх говорит, что Эрик.

– Ну, значит, так и будем его называть. А то разрушитель, разрушитель! Как-то сильно эпически звучит!

– Хорошо, Эрик даже удобней. Лаконичней, – сказал Зенос и слегка улыбнулся.

– А по поводу того, что сказать девушке… Что ты увидел на графике?

– Страх, большое волнение, трепет. Это поначалу. Потом гнев и злость, и, возможно, зарождающуюся ненависть…

– Вот на это и дави. Велика вероятность, что у нашего нового объекта в этом городе погибли близкие люди. Также не исключено, что объект мог связать для себя два этих явления – тот катаклизм и свой сон. Если так, то тебе останется просто слегка подтолкнуть его или ее к правильному настрою, мыслям. А человеческое намерение дальше сделает свое дело. А раз они связаны, как ты считаешь, то связь эта непременно должна развиваться и проявиться еще не один раз. И все, что нам нужно будет сделать, – это лишь не упустить момент.

Мужчины замолчали. Зенос повернул голову и смотрел, как за рекой размеренно текла жизнь: по воздуху сновали спидеры, люди, казавшиеся отсюда маленькими фигурками, ходили по набережной. Вот по реке, вспенивая за собой синюю гладь, пронесся, высоко подняв над водой нос, быстроходный пассажирский катер. И все это торжество прогресса и цивилизации заливали желтые лучи полуденного солнца.

– Сольден, а зачем мы все это делаем? Что если прогнозы совета верны и скоро все это, – он сделал движение рукой, обводя панораму перед собой, – что если все это через какие-нибудь 100–200 лет будет уничтожено?

– Вообще все, что ты видишь, – и люди, и другие миры, – после недолгого молчания ответил куратор, – все будет уничтожено рано или поздно. Такой, если хочешь, естественный ход вещей.

– Но если план Яхова воплотится, разве будет лучше?

– Лучше… Хуже… Будет иначе – в этом я уверен.

– Вон, смотри, Зен, план Тура и Озинна уже больше 1 000 лет остается лишь планом, – тут он улыбнулся, – 1 000 лет… Видишь, я уже невольно использую земное летоисчисление! Мы курируем эту планету уже очень давно. В середине их 20 века даже я почти поверил, что может сработать, а теперь? Вот ты лично еще веришь, что Земля что-то способна дать нам в борьбе, которую ведет совет? Ведет с неизбежностью, на мой взгляд.

Зенос молчал, по-прежнему глядя вдаль.

– Да и вообще вся эта программа… Ну кто присоединился к нам за то время, что мы ведем сопротивление? Ведем единолично, можно сказать! Буквально три мира за 10 тысяч лет! Да, когда-то Земля была одной из самых перспективных. Но, как и многие до них и, я уверен, многие после них, земляне сейчас используют свой же прогресс для саморазрушения. Первый ли это случай? Хах! Сам прекрасно знаешь, что нет. Стоит только цивилизации выйти на орбиту своей жалкой планетки, построить первые устройства наблюдения, отправить роботов к ближайшим мирам – и все! На этом, Зенос, как правило, все и заканчивается! Виды встречаются с тем, насколько это все дорого, тяжело, неопределенно и вообще непонятно, что дальше! И самое главное: а есть ли смысл? Космос ведь такой большой, недружелюбный и непригодный для жизни. Каков шанс там найти то, что поможет в развитии? Выведет на новый уровень? А самое главное, сделает богаче и успешнее, принесет власть? Во всех мирах правителям было интересно только увеличивать свои богатства и умножать власть и влияние. А за пределом родного мира? Там уже кратно снижается вероятность что-то заработать – пока одни только траты. И власть свою распространить не выходит, потому что не на кого ее распространять. По крайней мере, в пределах жизни одного поколения. Не могут сильные того или иного мира увидеть и представить для себя те выгоды, которые должны перекрыть риски по экспансии хотя бы даже своей системы. Зачем? Ведь в недрах родной планеты еще столько ресурсов! Качать и качать! Уж им-то и их семьям хватит с лихвой. Да, осознанность людей растет. Даже по меркам той же Земли. И растет довольно неплохо. Озинн верит в это. Подавляющее большинство совета верит. Но эти люди, просыпающиеся в своих мирах, не верят, что могут что-то изменить. Поменять весь вектор развития. А наш последний случай… – Сольден покачал головой. – Обладая колоссальной силой, полностью ее даже не осознавая, ну куда он ее применил? Разрушил половину города! В таких людей я должен верить? Таких спасать и вести в светлое завтра? Ради таких сражаться? Знаешь, Зен, я верю Яхову. По крайней мере, на Земле за 2 500 лет он хотя бы реально смог чего-то добиться. Да, методы его… Запутывание, размывание фактов, порой и просто вранье. Но влияние его сейчас колоссально. Миллиарды адептов. Другими словами, идейно, почти вся планета. Все проекции, где еще пока есть цивилизация, а не каменная пустыня после ядерной зимы. А Озинн что? Его и не помнит уже почти никто. А если и помнят, то как мамину сказку на ночь.

Сольден замолчал, снова достал свой светящийся цилиндр, и воздух над скамейкой заполнился клубами зеленого дыма.

– Хорошая вещь, знаешь, – обратился он к Зеносу после очередной затяжки, – помогает голову прочистить. Ну и успокаивает хорошо.

– А что там хоть?

– Ты не поверишь! Там самое мое любимое земное изобретение – они называют его «табак». Это основа. Ну и плюс наш химический коктейль. Даже не интересовался, что там конкретно за вещества. Но эффект мне нравится. Попробуй!

С этими словами он передал устройство коллеге. Зенос взял цилиндрик, повертел в пальцах.

– И что, куда-то надо нажать?

– Я уже нажал. Просто бери губами и втягивай в себя.

Зенос так и сделал, однако сразу же после первого вдоха зашелся страшным кашлем и быстро протянул парогенератор обратно.

– Ой, Сол, забери к чертовой матери! Я лучше поплаваю схожу в свободное время, вот честное слово. Вроде бы тоже неплохо голову проясняет.

– Ну, мое дело – предложить, – улыбаясь, сказал Сольден, принимая устройство обратно. – В общем, так, – продолжал он, – новым объектом с шестерки займись уже сейчас, не откладывай. Не знаю как, но все уже в курсе всего. Яхов, понятное дело, тоже. И у него есть некий план, как мы можем все это использовать. Наверно, как всегда, что-то он увидел в вероятностях. М-да… дадут ли мне такой уровень доступа хотя бы через 100 лет?

– Ну, Сол, через сто лет, может, и мне уже дадут, – пошутил Зенос. – А тебя я услышал. На этом все?

– Да, Зен, можешь идти. И помни – не затягивай!

Старший смотритель совета за перспективными мирами еле заметно поклонился, встал со скамейки и зашагал по аллее в ту же сторону, откуда пришел. Вокруг сидели и гуляли люди. Кто-то, разместившись на скамейке, что-то читал с прозрачного планшета в узкой пластиковой рамке. На газоне люди группами или парами сидели на тканевых ковриках. Некоторые обедали, другие просто болтали.

Зенос миновал аллею, подошел к перекрестку идеально гладкого дорожного полотна, над которым сновали парящие спидеры, и поднялся по виадуку, чтобы перейти дорогу. Сойдя с виадука, Зенос пошел вверх по улице. Обеденное время заканчивалось, и люди спешили обратно на работу. Целая очередь образовалась у красиво выполненной арки, ведущей вниз к метро. Чтобы пройти в нее, человек подходил к терминалу, прикладывал запястье к сенсору, рука его на мгновение озарялась нефритовым зеленым светом, после чего силовое поле чуть в глубине арки меняло цвет с синего на такой же зеленый и, когда человек проходил через него, опять становилось синим.

Но Зеносу в метро было не надо, и он просто шел по улице дальше. На небе в это время из-за правого края желтого светила начала появляться оранжевая полусфера. На улице в это время становилось ощутимо жарче. Однако распорядок города учитывал этот факт, и пропорционально росту температуры уменьшалось и количество жителей города на улицах. Начиналась вторая половина рабочего дня.

Со своим начальником они заговорились немного дольше, чем планировал Зенос. Оранжевое меньшее солнце уже почти полностью показалось из-за большего желтого. На пустынных улицах стало в разы светлее и жарче. Смотритель тем самым задним умом, которым, как известно, все хитры, сейчас понимал, что еще в аллее стоило вызвать конторский спидер. Однако Зенос не сделал этого, понадеявшись на малую дистанцию. Прогноз же он не посмотрел. Хотя там сообщалось, что температура днем ожидается очень высокая. Так или иначе, до здания президиума оставалось идти каких-то пару кварталов, и Зенос, пробежавшись пальцами по левому запястью, активировал защитный солнцеотражающий барьер. Мантия, полагавшаяся ему по рангу, обладала этой функцией.

Оранжевое солнце уже полностью красовалось на небосводе и теперь отдалялось от своего соседа. Город, таким образом, заливал световой поток в миллионы люменов. Смотреть в таких условиях можно было только себе под ноги, а головные светофильтры старший смотритель носить не любил. Глазных имплантов, таких как у более чем 700-летнего Сольдена, у него тоже не было. Поэтому, стараясь смотреть исключительно себе под ноги, он ускорил шаг. Даже количество автомобилей над головой изрядно поуменьшилось, не говоря уже о людях на улицах. Не было вообще ни одной живой души, насколько хватало глаз. Одни лишь здания переливались глянцевой облицовкой, а на горизонте в перспективе город танцевал и трепетал в тугом мареве.

В середине следующего квартала смотрителю уже стало видно, как серый монолит нижних этажей президиума раскачивается в раскаленном воздухе. Зенос перешел дорогу и быстрым шагом поспешил ко входу. Скрыться уже скорее за прохладой бетона и кондиционеров.

Пройдя в вестибюль, его привычно встретил ряд хромированных рамок. Перед ними за полукруглой стойкой сидел охранник.

– Высокий, что-то вы поздно! – приветствовал он Зеноса. – Как там снаружи?

– Очень жарко, – быстро ответил Зенос, взмахнул левой рукой возле сенсора ближайшей рамки и прошел под приятный мелодичный перелив свозь зеленое свечение.

Пройдя входной контроль, он оказался в широком фойе с фонтаном посередине. Перед фонтаном на полу из дорогой плитки был выложен герб Конкордии – черная хищная птица простирала свои могучие крылья над трехцветным щитом. В зале ближе к середине стояли ряды небольших кожаных диванов для ожидающих посетителей. Дальняя стена была выполнена полукругом. В середине этого полукруга располагался консультационный центр с рядом приемных окон. Возле некоторых из них стояли люди, образовывая небольшие очереди. По бокам от приемного бюро вверх уходили прозрачные шахты, в которых цилиндрические кабинки лифтов быстро сновали вверх и вниз.

Зенос подошел к одной из шахт и нажал кнопку вызова. Через несколько мгновений раздался приятный сигнал, возвестивший о прибытии лифта, и двери перед смотрителем разъехались в стороны. Зенос, не имея, в общем-то, на сегодня никаких важных дел, решил не затягивать с поручением начальника, ввел на сенсорной панели пальцем цифру 371. Двери закрылись все с тем же мелодичным звуком, и кабинка, плавно ускоряясь, полетела вверх. Через какую-то минуту цифры на дисплее показали 371, кабинка остановилась, двери открылись, и Зенос шагнул в освещенный широкий коридор. Серо-зеленый мрамор на стенах красиво блестел под спокойным теплым светом аккуратных светильников. Зенос неторопливо направился по коридору, свернул налево, прошел еще немного и нажал кнопку вызова на коммуникаторе на стене возле большой черной двери без ручки.

На экране коммуникатора зашипело, потом сквозь помехи стало различимо лицо молодого человека. Еще через мгновение большинство помех пропало, осталась лишь тонкая шипящая белая полоса внизу. Молодой человек откинул прозрачную пластину, закрывавшую глаза, рукой в чем-то наподобие металлического экзоскелета, сощурился. Затем, видимо, узнав визитера, он посмотрел куда-то направо, что-то нажал, и черные створки двери разошлись в разные стороны.

Зенос вошел в полумрак комнаты. Слева разноцветными огоньками перемигивались высокие металлические юниты серверов, соединенные запутанной сетью проводов и кабелей. Справа сидел тот самый молодой инженер за стеной из восьми мониторов разного размера, в два ряда установленных над его рабочим столом. Между массивом юнитов и рабочим местом инженера под полом, в подсвеченной синим нише, закрытой толстым прозрачным стеклом, проходили провода разной толщины. Юноша еще раз куда-то нажал, и каркас с укрепленными в нем мониторами уехал вверх и скрылся из виду. Инженер развернулся в своем кресле к Зеносу.

– Приветствую, старший! К вашим услугам.

– И тебе привет, Занг. Включай все свои игрушки, предстоит немного поработать.

– А что будем делать, старший? Это чтоб я понимал, что именно мне включать.

– Сказал же, все включай. Сейчас внедряться будем.

Юноша после этих слов заметно оживился. Пальцами под механической перчаткой нажал пару кнопок, аккуратно встроенных прямо в его лысый череп на левой половине головы. Потом взял один фосфоресцирующий проводок с подлокотника кресла и вставил себе в голову возле кнопочной панели. После чего проделал то же самое со вторым проводком. Накинул на глаза свою пластинку на специальном обруче, поднял руки и одним движением запястий защелкнул экзоперчатки. Хитро покрутил руками перед собой, затем быстрым движением откинул и убрал в сторону проекционную панель с глаз.

– Старший Зенос, я готов. Слушаю вас внимательно.

– Помнишь, с тобой психограмму сегодня утром смотрели с Земли-06?

– Разумеется.

– Так вот, по распоряжению куратора Сольдена нужно осуществить вхождение в проекцию и связаться с обладателем психограммы.

– Ого! – воскликнул Занг. – Сначала смотритель Карх не так давно удаленно к мощностям подключался, а теперь вот вы… А до этого почти год по Земле все было тихо.

– Ну, такие вот дела, парень.

– Хорошо, – сказал Занг и быстро огляделся.

Затем он коснулся панели, на которой уже горел синим сенсорный интерфейс, и за столом зажегся свет, показывая еще одно устройство операторской. Это было большое черное кресло, в котором сидящий должен был находиться полулежа.

– Располагайтесь, высокий, – сказал юноша, указывая рукой на кресло. Я подключу вас, а потом сразу же начну поиск.

Зенос без лишних слов прошел к креслу, сел. Занг поднялся с рабочего места, подошел к креслу сзади и принялся подключать разные проводки и датчики. Когда закончил с проводкой, обойдя кресло, он стал настраивать и выбирать различные параметры на многочисленных сенсорных мониторах и дисплеях, которые были установлены перед креслом. Закончив, он вернулся обратно, опустил рамку с мониторами. Восемь экранов спустились с потолка. Занг нажал кнопку на сенсорной панели, и все восемь включились и зажглись светом. Накинув экзоперчатки на руки, инженер стал быстро печатать на панели. Перчатки эти обладали дополнительным пальцем, поэтому скорость ввода данных поражала. На мониторах стали быстро появляться разные изображения. На двух были графики, на двух других – черный экран с белыми символами кода. Еще один отображал жизненные показатели Зеноса: пульс, давление, пределы мозговой активности. На трех же оставшихся мониторах пока просто отображался интерфейс разных программ.

– Трекеры готовы. Сейчас в режиме ожидания. Уже настроены на определение сигнатуры утреннего объекта, – отрапортовал Занг. – Вы готовы, высокий?

Инженер повернулся на своем кресле в сторону Зеноса.

– Ваши показатели чуть выше нормы. Волнуетесь?

– А как тут не волноваться? – отозвался Зенос. – Давненько уже сам не внедрялся. Да и сколько уже работаю, а если честно, так до сих пор и не представляю, как все это устроено…

– Ну, на самом деле, всех тонкостей не знаю и я. Я ведь в основном просто оператор. Я понимаю код программ, а вот сам принцип… Знаю только в общем. Вся информация о фундаментальных механизмах внедрения строго засекречена.

– Я слышал, это все как-то связано с многомерностью нашей вселенной?

– Да, высокий, связано. И самым непосредственным образом. Вы же представляете теорию многомерности?

– Ну да, в общих чертах. Вроде бы мы работаем с 12-ю или 13-ю измерениями?

– На самом деле, мы пока знаем и можем оперировать 12-ю, да. Но современные теории говорят, что их гораздо больше, возможно, бесконечно много, зависит от того, насколько глубоко копать в устройстве вселенной. Но, как я уже раньше сказал, для того, что мы собираемся сейчас делать, достаточно 12-мерной модели.

– У меня, Занг, до сих пор в голове это так и не укладывается, – со слегка нервной усмешкой ответил Зенос.

В этот момент инженер обратил внимание, что пульс Зеноса вышел за 80 ударов в минуту и кровяное давление поползло вверх. Даже умудренный опытом старший смотритель, будучи всего лишь простым человеком, как ни крути, был подвержен волнению. И, как и многие люди, прятал волнение и неуверенность за напускной веселостью.

– А и не представите, высокий. Никто, я думаю, не представит. Однако наши ученые вместо представления предлагают следующую интерпретацию. Практически каждый из нас в состоянии представить себе стандартную трехмерную вселенную, где есть право и лево, верх и низ, вперед и назад. Также легко, например, на бумаге изобразить простые три оси в изометрической проекции. Рядом с ними есть еще и ось времени. Ее уже изобразить невозможно, но она есть. Теперь следующий шаг. Вы, естественно, знаете, что вселенная многомерна. Так вот, чтобы нам как-то попадать из одного измерения в другое, представим еще одни изометрические трехмерные координаты. Это еще три измерения. Можно сказать, что три вселенные расположены под углом 90 градусов друг к другу. Но вселенных не три, а гораздо больше, и считается, что еще одна трехмерная система отвечает за их сдвиги относительно друг друга. Наша наука полагает, что эти сдвиги обусловлены событиями пространства вариантов…