Шторм Z. У вас нет других нас

Украина не государство. Это блядский дом, населённый ведьмами и кикиморами. А на кровати лежит пьяный Тарас без штанов.

Да и сам я никакой не герой. Но я – настоящий. Такой, какой есть. И люди вокруг меня описаны такими, какие есть. Если они кому-то не нравятся, извините. Но других у меня нет. И у вас нет других нас.

Нас начали заводить в окопы. В окопах паника и ужас: – Блядь, ебаны в рот, рассредоточивайтесь! Вы какого хуя столпились? Щас птица срисует, наведёт арту, нам всем пизда! Все в полном шоке от нашего появления. Как-то с грехом пополам нас рассаживают по окопам. – Только ради бога, пацаны, не шароёбьтесь. Сидите тихо. – А где хохлы, откуда пойдут? – Какие хохлы, блядь?!! Впереди ещё одна линия наших окопов. – А хохлы где?

Мы в игре. Все. И на фронте, и в тылу. И эту игру надо вести до конца.

Жалкие хохлы тут решительно ни при чём. Украина

Как только хохлы поняли, что десант провалился, они начинают крыть по селу из чего только можно. Судьба своих собственных солдат, которые ещё сидят где-то местами, по заня

жил на вилле в Швейцарии и трахал красивых женщин под кальвадос.

У Ремарка, во «Время жить и время умирать», главного героя застрелил дедушка. И он успел увидеть красную вспышку. Но откуда Ремарку знать про вспышку? Он это придумал всё. Это литературный ход. На самом деле никто не знает, как это. Он вообще пиздобол, этот Эрих Мария Ремарк. Всю жизнь писал про страдания и рефлексии, а сам до восьмидесяти лет про

Эта категория людей в лагере зовётся «семейник». «Семейник» – это человек, с кем ты делишься последним, а он делится последним с тобой.

Но не всё ли равно? Киплинг и Бэллок, увы, сейчас на той стороне. Это же их мир, их цивилизацию, воспеваемую ими систему ценностей защищают сейчас человечки, посылающие нам кассетки под двери подвала. Хорошие туземцы, присягнувшие белому сахибу.