Читать книгу: «Я не смогу без тебя», страница 2

Пока он говорил, у меня уже все и началось и продолжилось, и я уже замерла и завыла на луну. Ну и Диму в этот момент настигла агония. Замедлили удовольствие. Нам скоро никакого контакта не надо будет, слились губы в поцелуе, и все, сразу результат.

Ели мы с Димулей медленно, торопится нам было некуда. И чтобы люди не говорили, ресторанная еда, она все таки еда с большой буквы. А на фоне той голодухи, которая была в те времена в Иркутске, это была не еда, а манна небесная. Поэтому ели мы молча. Я быстро, потому что всю жизнь ем быстро, а Димка растягивал удовольствие.

– Ты куда гонишь то? Боишься что я тебя объем?

– Дима, я всю жизнь так ем, мне жалко тратить время на еду.

– Ну и куда ты его сейчас будешь тратить?

– Пойду завернусь в одеяло, закрою глаза и буду наслаждаться ощущениями на сытый желудок

– Тут приду я и поломаю тебе кайф

– С твоей скоростью ты еще час есть будешь, я выспаться успею

– Слушай, когда ты выспишься пойдем погуляем

– Зачем? У тебя опять не стоит?

– Стоит. Я хочу проверить, как он на улице стоит

– Дим, ты конечно у нас непредсказуемый и резкий, но мне то это зачем?

– Другие ощущения

– Знаешь что, тех ощущений, которые я испытываю за три минуты с тобой, мне хватает выше крыши

– Ну что ты такая скучная то? Там надо успеть, пока никто не увидел. А что делать, когда кто то идет мимо в самый не подходящий момент? Вроде замереть надо , а ты не можешь. Вот и попробуем режим конспирации

– Я, когда у меня еще две ноги было наблюдала парочку на Карла Маркса, прямо у входа в нархоз. Они не могли остановится и не останавливались. И все шли мимо и делали вид, что ничего не происходит. Хорошо, что поздно было и народу мало

– Не мы на Карла Маркса не будем, в каком нибудь скверике или дворике

– Дима, ты меня слышишь? Мне не нравится эта затея!

– Галя, ты дала обещание все прихоти мои выполнять

– Я не думала, что у тебя такая извращенная фантазия

– И это не предел. Знаешь, сколько я еще всего могу придумать, пока ты здесь?

– Дима, это точно обязательный номер в твоей программе?

– Ну я не могу тебе дать точный ответ, но лучше морально приготовься

– Ну вот как ты это представляешь?

– А что тут представлять то? Тебя мы без всего упакуем в мой халат, он похож на плащ. А я могу пойти в обыкновенной одежде. Лучше брюки, там ширинка расстегивается, а то спортивные брюки приспускать надо, буду светить прохожим ягодицами

– А где ты это собрался делать?

– Вообще, идеальный вариант, это тридцатый дом. Там такие заросли во дворе! И скамеек в этих зарослях полно. А еще есть входы в подвалы. Если найти крышу по росту, вообще будет замечательно!

– Дима! Как замечательно ? Люди этим в кровати занимаются! У тебя плохая кровать?

– Галя, ты же не пробовала так как я обрисовал, и ничего об этом не знаешь

– А ты пробовал?

– Если бы пробовал, я бы продолжал эксперименты с тем, кто меня поддержал. Но проблема в том, что такое предложить можно только тебе! Даже ты вон, стоишь и стонешь, что это надо делать в кровати! Так в кровати то я всегда успею. А кто мне на улице даст? Только ты. Знаешь где тридцатый дом?

– А что, есть люди в Иркутске , которые не знают где тридцатый дом?

– Но если для тебя это далеко, можем во дворе мебельного, в два раза ближе , но там деревьев мало, только подвалы

– А что в своем дворе не хочешь?

– Да в этом дворе одна лавочка и одно дерево, и магазин, рядом с которым всегда кто то суетится

– Я пошла лежать в одеяле, может засну и ты заснешь , глядя на меня

– Твой сон я конечно тревожить не буду, но все равно уговорю тебя попробовать. Надо было довести тебя сегодня до белого каления, и ты бы на все согласилась

– Что то мне кажется что белое каление наступило у тебя, когда ты тортами в коридоре кидался

– Гал, ты не напрягайся, я же все равно насильно ничего делать не буду. Так что если не получится, то просто прогуляемся по ночному городу

– Вот хочешь погулять, да?

– Нет, хочу тебя на лавочке

– Ну и на фига лапшу на уши вешать? Пошла полежу, привыкну к мысли

– Правильная идея, я сейчас приду рядом лежать

Я завалилась на кровать, завернулась в одеяло, как и обещала , и наслаждалась покоем, ведь какие то три дня просто не надо ни о чем думать. Ни о Вите, ни о квартире, про которую я до сих пор ничего не поняла. Мне ее дадут или просто разводят? Но сегодня я ничего с этим не могу сделать , поэтому можно просто лежать с пустой головой. Конечно Димина идея прогуляться с продолжением, мне не очень нравилась, но я реально понимала, что это продолжение будет длиться три минуты. Опять же, я мечтала его напугать тем, что мой протез может прищемить ему гениталии, может тогда передумает?

Я так мечтала, что задремала, и очнулась только тогда, когда рядом лег Димка.

– Что, кусочек одеяла не выделишь

– Нет, ты приставать начнешь. Тебе что, холодно?

– Нет, к тебе хочу

– Ты же на улицу хотел, в кусты, или на крышу подвала

– Сейчас не могу, объелся

– Значит ко мне приставать не будешь?

– В течение часа нет

Я пустила его под одеяло, прижалась к нему, и вдохнула его запах. Как же хорошо пах этот мужик! А может он мне просто подходил по вибрациям? Я имею в виду физическое излучение человеческого тела. То что он подходил мне по размерам я и так знала.

– Слушай, а тебе сколько еще учиться?

– Год

– А потом знаешь куда пойдешь работать?

– На пушно-меховую базу. Сначала сортировщиком, а потом может товароведом получится

– У тебя там знакомые?

– Нет у меня там никого.

– А что так уверена?

– Хочу работать там. И буду, будь уверен

– Да ладно, ладно, я просто спросил

– А я думала, что хочешь позвать к себе операционной сестрой

– Ну да, чудесно бы было. А кто бы вместо меня операции делал?

– Так я не могу понять, что ты больше любишь, работу или то, чем мы с тобой занимаемся?

– Я же тебе говорил, работа меня захватывает. Люблю делать людей здоровыми, и это не трехминутный процесс. Поэтому я постоянно думаю о том, как там мои больные. Те, кто готовится к операции, кто после операции. Всегда кручу в голове варианты.

– А интимный процесс тебя не захватывает?

– Ну если честно, то я без этого процесса превращаюсь в привидение. Ну вот, допустим, не случилось у меня этого утром. И жизнь превратилась в серость. Я конечно пойду на работу, в операционную, торчкану там, пока идет операция, и снова погружусь в болото. А если рядом лежишь ты, и утром тебя можно притянуть к себе, и ты ответишь, я уже в тонусе. И операции идут по другому, и больных люблю и коллег, да все вокруг люблю

– Дима, тебе женится надо. Нельзя же ведь так.

– Галя, я уже тебе все объяснил пять раз. Никто мне не будет давать пять раз на дню,и еще ночью. Это главное, а потом сопутствующие, ты их тоже знаешь

– Через десяток лет ты устанешь. Проще девок менять.

– Можно я пока возможно посплю с тобой, и попробую на крыше подвала. А что будет через десять лет, никто не знает.

Проснулась я утром. Димы рядом не было. Интересное кино. С чего это он удрал и куда ? Но меня же не выгнали, поэтому буду спать дальше. И я спала, пока не услышала Димин голос:"Гал, Галочка, проснись пожалуйста, очень нужно." Я открыла глаза. Дима стоял перед шкафом и раздевался. Снимал пиджак, брюки, галстук , рубашку. Лицо было напряженное.

– Тебе помочь раздеться или что?

– Я сам разденусь. Просто проснись, потому что я сейчас приду к тебе, без всяких предисловий

– И даже не поцелуешь?

– И поцелую, и обниму, только проснись и будь готова

– Дима, я всегда готова

– Ну и чудесно, начали

А когда мы закончили, он просто закурил в кровати! Правда? И есть для этого причины? Спросить я не успела.

– Представляешь, он чуть не умер! А ведь мне казалось, что там все идеально. Казалось. Хорошо, что сестра хорошая дежурила, позвонила. Четыре часа я переделывал свою работу!!! Вроде получилось. Вечером сгоняем в больницу? Или я один? Боюсь, что опять что нибудь случится!

Я слушала Диму и осознавала , что он может быть трижды чудаком и ипанутым на две своих головы, и хрен с ними с его тараканами. Потому что он настоящий врач. Я это осознала прямо сейчас. Его больным очень повезло. И я дам ему и на лавке, и на крыше, и в кустах, если он этого хочет. Так в тот момент я доя себя решила. Потому что если даже сейчас вспомнить таких врачей за всю мою жизнь, то хватит пальцев одной руки.

Мой сосед по койке выкурил три сигареты подряд, прикуривая одну от другой и стряхивая пепел в картонную пачку от сигарет, из которой вытряс все сигареты на пол. Затушив последнюю сигарету , он встал, собрал все что натворил, открыл форточку и пошел на кухню. А я смотрела на Диму, который был в костюме Адама. Много лет прошло с тех пор и много человеческих уродств я видела. Да и сама укорочена на одну ногу, не очень приятная картина. И иногда я думала, что людям зря сохраняли конечность. Во многих случаях мой протез мне казался более функциональным, чем у людей ноги. Есть ноги обузы. Но у Димки нога была фукциональна.

Вернее то, что осталось от ноги. Он хромал, вернее прихрамывал, только тогда, когда быстро шел. И я это видела потому , что знала, какие у него проблемы, другие может и не видели. Но в триста сороковой раз глядя на его ногу, я понимала насколько это страшно, и что к этому невозможно привыкнуть. Вот стоит он боком , здоровой стороной ко мне. Это же Апполон. И раз повернулся задом, и весь этот ужас выставил мне на обозрение. Он что это специально сделал? Забыл одеть штаны?Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и легла на спину, чтобы не смотреть на это. Мне было жалко его, и я понимала, что он это понимает и не знает что с этим делать.

– Что, убедилась лишний раз, что к этому привыкнуть невозможно ?

Какой смысл было ему врать и выкручиваться. И я ответила честно.

– Ты читаешь мои мысли?

– Не только твои , Галя, не только твои. Знаешь сколько особ женского пола сидело на этой кровати? И все вы смотрите на меня одинаково. Но одно дело, когда человек тебе честно и корректно отвечает на вопрос, и совсем другое когда он начинает тебе говорить, что внешность не главное. Это же гадко. Ты же видела меня вчера, идущего по улице? Я знаю, что я красавчик, с самого детства. И что, мне теперь вообще раздеваться не надо? Но я же живой! Хотя что я тебе это рассказываю? Ты и без меня это знаешь. Но даже ты, посмотрела на меня, причем не первый раз и вздохнула, как будто у гроба. Блины будешь? Я вообще то пошел блины подогреть и чайник вскипятить. И да, специально не одевался. Ну а ты как могла отреагировала. Будешь или нет? Мед, сметана, масло. Есть фаршированные творогом и мясом.

– Буду. Где взял то? Сам напек?

– Почти. Жена моего умирающего напекла, пока я ему второй раз операцию делал. В кухню придешь, или на кровати будем пировать?

– Как хочешь

– Давай на кровати. Сейчас я поем , а потом попрошу у тебя десять раз подряд. А ты не отказывай. А потом скажешь мне все, что об.этом думаешь!

– А ты что так разошелся то? Кто настроение испортил?

– Сначала ты своей ночной лекцией на тему "женится тебе надо", а потом вторая операция и вопрос"что я сделал неправильно ? Почему осложнение?". И вот тебе результат.

Дима поставил на кровать огромную тарелку с блинами, натянул штаны и принес чай.

– Так лучше? Только честно

– Ты же знаешь, что лучше, зачем спрашиваешь?

– Сильно надеюсь на то, что хоть ты не будешь врать.

– Дима, мы уже в психушке об этом говорили.

– Галь, ты в психушке думала о том, что наши отношения продолжаться? Да ты еще три дня назад даже не знала об этом! Если бы не твоя дочь, все бы и закончилось психушкой. Но сейчас это растянется на какое то время, а потом ты исчезнешь

– Вот что ты несешь? Дима, у меня двое детей и куча проблем. И честное слово при всей моей любви к постельным утехам, я иногда про них забываю. Потому что просто нет сил! И конечно, рано или поздно мы разойдемся, потому что мы совпадаем только в кровати, а жизнь, это не только кровать, и ты это знаешь не хуже меня. Потому что живешь дольше и видел больше. И никто не виноват в том, что мы с тобой вляпались в это дерьмо. Это был наш выбор. Поэтому нет смысла кидать предъявы.

– Прости, Гал, я не хотел тебя обидеть. Да и претензии это не к тебе. Я просто не знаю, как дальше жить и что делать. Потому что я человек. Ты уже через два дня уйдешь, а я останусь один. Ты вот про проблемы. Да, у тебя есть дети, Витя, планы на будущее, какие-то мечты. А я даже не мечтаю. О чем мечтать? У меня все есть, кроме человеческого тепла. А где его взять это тепло? Настоящее?

– Дима, это вопрос не ко мне.

– Съездишь со мной вечером в больницу?

– Далеко?

– А есть разница?

– Съезжу

– А ты в машине давала?

– Полегчало?

– Давай, доедай.

То ли истерика помогла, то ли время пришло замолчать, но Дима наконец то успокоился, улыбнулся и стал кормить меня, приговаривая: "Ты не рассчитывай на то, что я забуду, что говорил про десять раз. Готовься." Но после блинов мы были готовы только к одному, поспать.

Я проснулась раньше, чем мой любовник. И поняла, спать сегодня я уже устала. Хотя спать так дома у меня не получится, надо пользовать момент. Но сил не было даже лежать, все тело требовало активности. Ведь я и спала до позднего утра в отличие от Димы. Это он сорвался видимо глубокой ночью, поэтому пусть спит. И я, как могла тише покинула комнату, кое как натянув протез и прихватив с собой Димкин халат. Дверь за собой я закрыла, он заслужил того, чтобы никто не прерывал его сон. Тем более, что он привык к этому, ведь живет то он один. А тут я рядом ножками сучу, да еще и разговариваю.

По пути я сняла телефонную трубку, и телефону не надо его будить. Разозлится, наверное, он на меня за этот финт, но ничего переживу. А что делать на кухне одной? Не знаю. Чаю попью. Вон газеты какие-то лежат, кроссворды погадаю. Ага, погадала. Это была "Медицинская газета". Могла бы и так догадаться. И кроссвордов там сроду не было. Но внизу стопы лежало пять журналов "Крокодил", вот это уже лучше. Хотя может сходить в комнату и взять какую-нибудь книгу? Нет, не пойду, проснется. А этих почти смешных журнальчиков хватит часа на два. Я налила чай и положила на тарелку два холодных блина. Есть и читать одновременно я любила с детских лет.

– Ты чего меня бросила одного? Я замерз. Зачем телефон отключила, вдруг из больницы звонили?

– Я хотела, чтобы ты поспал. Ты же полночи и утро активничал.

– Я не люблю спать, как ты. Мне нравитс-, когда сон прерывает жизнь. Не изолируй меня от жизни.

– Хорошо, больше не буду.

– Чайник давно кипел?

– Не знаю, я что-то зачиталась.

Дима набрал номер, и ждал, когда ему ответят.

– Здраствуйте, Светлана Георгиевна, как там мой Сурков? Мне нужна температура и самочувствие.

На той стороне провода его успокоили, лицо расслабилось, он налил себе чаю, и в отличие от меня блины погрел на сковородке с маслом.

– Сегодня никуда не поедем. В больнице все нормально, так что выбирай, десять раз в кровати или один раз на улице.

– Дима, сам то веришь в один раз? Я нет. Поэтому мне все равно, я еще утром приняла это, как неизбежность.

– Так что ты там сказала про один раз? Не веришь? Правильно. Значит начнем в кровати, а продолжим на улице.

– Нет дорогуша, ты сам только сейчас сказал или или, так что выбирай.

– Семь часов. Стемнеет только через два. Пошли в кино?

– В халате?

– Почему?

– А как ты меня раздевать на улице будешь?

– Я про это забыл! Но у меня настрой на улицу, будем ждать.

Мне то было по фигу. А Дима с его либидой и эрекцией совсем извелся за два часа. Но он время просто так не терял, он заводил меня, чтобы я готова была к этому в любом месте. Он был талантлив, у него получалось. Я уже хотела раскрутить его на веселье в кровати. Но Дима же вытерпел два часа и кровать ему была совсем не нужна, у него была другая мечта. Когда на улице стемнело, он самолично приготовил меня к прогулке, под халатом у меня был только протез. Можно было развести полы в разные стороны и приступать. Но Дима, когда мы вышли на улицу, сказал мне: "Не мечтай, что я это буду делать вслепую, халатик распахну, грудь твою целовать буду и соски прикусывать, ты же так любишь?"

Да я уже была готова ко всему, потому что Дима и словами, и руками довел меня до грани. И он это прекрасно чувствовал. И пошли мы сразу к тридцатому дому, потому что без всяких зигзагов, он повел меня по Киевской к Карла Маркса. А почему он так сделал? А потому что Киевская была пустая и темная, и у него еще было время сделать так, чтобы меня потряхивало от возбуждения, и все вопросы отпали сами собой. Да, на Карла Маркса он вел себя скромнее, но свою активную деятельность не прекращал.

– Дима, мы не дойдем до тридцатого дома, если ты не уберешь свои руки.

– Дойдем, Гала, ведь больше то негде. Ну можно попробовать на Урицкого, у всех на виду. Там всегда активненько, даже ночью.

Когда мы зашли во двор тридцатого дома, мне уже было все равно, где это делать, лишь бы быстрее. Дима гад, все сделал правильно. Хотя самому ему было еще хуже, чем мне. Все было написано на лице, хотя он думал, что я не вижу этого лица. Тьма то стояла кромешная. Светило только из окон. А я просто ждала, когда он выберет место, и прекратит и мои и свои мучения и ожидания. Хотя зачем лукавить, мучения то были сладкими, а предвкушение процесса и завершенки еще слаще.

– Дима, быстрее можно?

– Можно, Галя, но на асфальте посреди двора. А мне как-то поцивильнее хочется.

Он сделал несколько шагов в сторону. Там был подвал. Прошел вдоль крыши, чтобы понять, куда меня посадить так, чтобы его рост и высота крыши совпали. Ну а потом просто взял меня под ягодицы, оторвал от земли, донес и посадил на крышу. А я в этот момент старалась понять , где его губы. Они мне почему-то очень были нужны. Я их нашла, как только он посадил меня на крышу. Я впилась ему в губы, конечно, от возбуждения, а он не смотря на обещания, не стал распахивать халат, просто попытался войти и все. Но, протез то все-таки мешал, и с первого раза вход не получился. И он просто растянул меня в разные стороны и притянул к себе. И все, нас накрыло. Если бы мы не целовались, мы бы просто завыли. Не получилось завыть. А все остальное очень даже получилось.

Его голова лежала на моем плече, а моя голова на его плече. Мы замерли, потому что не могли двигаться. Все силы ушли на процесс.

– Пусти меня, я слезу отсюда

Он Помог мне встать на землю, привел в порядок мою одежду, а потом свою

– Блин, я даже не предполагал, что будет так классно. Под руку меня бери. Скажи что-нибудь

– Дима, ты чудесный выдумщик

– И все?

И вдруг откуда-то сбоку раздался голос, который бы я узнала из тысячи: "Черненко, а что, все так плохо? Ну можно было зайти ко мне."

Ну как я могла забыть об этом? О том, что у этого расчудесного тридцатого дома живет мой дорогой и незабвенный бывший муж? Или не забыла? Просто мне в голову не могло прийти, что он в одиннадцать часов вечера будет ходить по двору! Да мне последние тридцать минут вообще ничего в голову не приходило, потому что Дима хотел, чтобы у меня была пустая голова. А если в этой голове присутствовали мысли они были совсем не о бывших, и не о будущих, они были о том, кто рядом! И только сейчас, услышав до боли знакомый голос, я вернулась с небес в реальность. Ну вот умеет же, гад, появится не вовремя! Или нежданно негаданно? Да это одно и то же.

Я чувствовала, как напрягся Дима, как затвердела его рука, под моей рукой, как он замедлил ход. Он что, собрался разобраться с Генкой, или просто посмотреть на него. Почему такое напряжение? И самое главное ко мне никаких вопросов, просто напрягся и замедлил ход. Нет, не замедлил, остановился. И что сейчас будет? Я не знала вообще, как Дима себя ведет в таких случаях, но что Генка, не борец, я знала. Гена, мать его, дипломат. Только вот на фига надо было узнавать меня среди ночи? Скучно? Или, наоборот, весело? Интересно чем это все закончится? Вот, мальчики, только давайте не будем драться, вы же оба хорошо воспитаны!

– Это вы к нам обратились сударь?

– Не к вам, а к той, которая держит вас под ручку. Я же фамилию назвал. Не слышно было?

– А что вы хотите от той, которая держит меня под ручку?

– Поздороваться и узнать, как дела?

– А почему вас это интересует? Вы знакомы?

– Мы не просто знакомы, мы даже когда-то были в семейном союзе! Так что имею полное право окликнуть эту даму.

– Окликнул? Не откликнулась? Значит ты ошибся!

– А что, в этом случае можно ошибиться? Я не на лицо ориентировался и не на фигуру, а на походку. Больше ни у кого такой нет.

– Мужик, давай иди мимо.

–Так мне некуда идти, я дома. Нечаянно увидел, чем вы тут занимаетесь. А потом увидел кто занимается. Ну не мог я промолчать!

Я вышла из ступора, развернулась к Генке и посмотрела на его довольное лицо. Улыбку видно было даже в темноте.

– Ген, что хотел то?

– Спросить, а почему в кустах?

– Нам так захотелось. Все?

– Мне не понятно объяснение.

– Ну сейчас то ты мне не муж, поэтому ничего объяснять не буду.

– Гал, ну это же как-то по собачьи? Или я что-то недопонимаю?

–Гена, именно поэтому мы и разошлись. Я не понимала тебя, ты не понимал меня. Так ведь?

– Да, Гал так. Ты меня совсем не понимала.

–А что, нашлась та, которая понимает?

– Пока нет.

–Вот, Гена. Интим в кустах понять можно, а твои любовные приключения со всеми подряд, нет. Поэтому, отстань, мы пошли.

– Ну а зачем грубить то? Я вроде ничего обидного не сказал.

– Ты мне никогда ничего обидного не говорил, ты просто таскал с улицы всех, на ком была юбка. Дима, пошли. Это бесконечный спор.

– Дима, ты не обижай Галку, она удивительная женщина.

Дима расслабился, сделал пару шагов вперед и спросил: "Это чем ты его так удивила, что он тебя до сих пор помнит?"

– Ну, во первых, не так уж много времени прошло с нашего развода. А во-вторых, я развелась с ним и стала его любовницей. Ну так, время от времени.

– Не так уж давно мы развелись! Правда я уже после развода родила двоих детей от другого мужика. А почему в любовницы к нему пошла, если в мужьях не устраивал?

– Потому что любовнице все равно, с кем спит любовник. У меня так с ним было. Мне стали безразличны его любовные похождения.

– А почему именно он? Других не было?

– Он первый. И на тот момент лучший. И самое главное, почти безотказный.

– Ты замуж девственницей вышла?

– А что удивительного?

– С твоей внешностью?

– А при чем тут внешность?

– А что, совсем не было тех, кто хотел тебя?

– Были. Раз пять изнасиловать пытались.

– Я не про это.

– А я про это.

– Галя, почему ты до двадцати лет ходила девственницей?

– Дима, отстань, достойных не было

– Нет, ты мне ответь, ты не хотела мужчину?

– Дима, ты чудак? Как я могла его хотеть, если не знала, что это такое?

– А когда узнала?

– Когда в ЗАГС сходила.

– Так это ещё и после свадьбы было? И все у вас сложилось?

– Гена сложил, талантливый очень.

– Надо было пожать ему руку

– Иди пожми, еще не поздно. Только домой меня запусти.

Дима открыл квартиру, пропустил меня, и сказал: "Слушай, я есть хочу, но почему-то забыл про это. Ты иди, поставь чайник, а я к матери сгоняю". Да гони ты куда угодно, что-то я так устала от всех этих акробатических упражнений, встреч, диалогов. Я просто пойду схожу в ванну. В смысле, пойду лягу в ванну, и попробую там заснуть. Я пошла включила воду, и пока искала полотенце, полванны уже набралось, можно погружать свое тело. Интересный у нас город, в одном районе ванну полдня набираешь, а в другом районе пять минут. С банными принадлежностями у Димы все было хорошо, и соль для ванн, и пена были в ассортименте. Тоже больные подгоняли? По фигу. Я всего добавила.

Очнулась я, когда вода подостыла. Ну молодец любовничек. Сейчас я к маме сгоняю. Сколько времени прошло, если вода остыла? Куда опять побежал? В ресторан? Или пока я дремала в ванной, опять в больницу вызвали? Ну и фиг с ним. Пусть вообще живет на улице, а мне хорошо, сейчас только воды горячей добавлю и продолжу подводный сон. И наверное бы я заснула, если бы не явился Дима, и не взялся истерить. Надо же, меня на кровати не нашел! А что, других мест нет? Пусть истерит, все равно дойдет до ванной, тогда и успокоится. Правильно предполагала. Дошел. Успокоился. Даже ничего говорить не стал.

Сначала он молча сел на бортик ванной, а потом разделся и подлез под меня. Ванна была чуть больше стандартной, видимо импортная. Было тесно, но вполне себе ничего.

– Вот прямо даже не начинай

– И даже в мыслях не было.

– Наоборот, других мыслей у тебя нет, только эта.

– Не. Успокоился я. На сегодня, по крайней мере. Не знаю, кто виноват, подвальчик или Гена твой, но мне просто хочется погреться с тобой.

– Ну грейся, только вода сейчас уже не очень.

– Добавить горячей?

– Да. И прямо под струю капни пены. Сейчас ее взобьет, и она полезет на стену, а мы будем лежать, как в сугробе.

В ванной мы валялись минут сорок. Первый созрел на сухую жизнь Дима. А потом помог вылезть мне. Замотал меня в полотенце, приподнял и понес в комнату. Посадил на кровать и вспомнил, что целый час ходил за ужином. Принес к кровати какую-то еду, которая еще не остыла, потому что была в бумажном пакете, поставил чайник, потому что купил торт в гастрономе номер один. Он тогда единственный работал допоздна. А потом принес букет гладиолусов в трехлитровой банке. Убил меня сволочь! Гладиолусы я любила всегда и до сих пор люблю. Какое-то невидимое величие в этих цветах, и намек на вечность. Он не знал про мою любовь, но попал в десятку.

А я не стала скрывать удивления и радости. Какой смысл? Он же старался, у него получилось, пусть тоже получит свою долю радости. Поэтому я его и разобнимала и расцеловала. Видно было, что ему приятно, но он, прямо как настоящий мужчина повторял: "Да ладно, не стоит благодарности, я хотел сделать тебе приятное".

– У тебя получилось, Дима. В самое сердце. Эти твои гладиолусы в банке я запомню на всю жизнь. Где ты их взял то ночью?

– Вот это было проще всего. Иду я по Киевской, а во дворе, после перекрестка, там где такой старинный перекошенный дом, целый палисадник гладиолусов во дворе, под присмотром собаки. Иначе уже бы все сперли. Одни распустились, другие нет. Я постучал в окно, а там бабка. Я ей дал денюжку и говорю: "Цветочков продашь, вот этих?". Она из квартиры выскочила с ножом и говорит: "Показывай, что нравится. Я показывал, она резала. Вот и взял среди ночи"

– Спасибо, Дима, вот честное слово, люблю я их. И красивые. Очень понравились.

– Пожалуйста. Я сильно хотел, чтобы тебе к душе.

– У тебя получилось.

– Слушай, давай есть прямо в кровати? У меня разнос есть, сейчас принесу, поставим на одеяло, и стол готов.

Ужинали мы до двух ночи. Если бы было сегодняшнее время, смотрели бы телик. Мы и тогда его включили. Шло какое-то заседание какого-то совета. Громкость уменьшили, свет выключили, и трепались. О его больнице, о моем Гене, о жизни, о перспективах, о его ноге. В общем, тем перебрали великое множество. Что-то поменял прошедший вечер в наших отношениях. Было тепло и уютно. И был крутой интим. Только душевный. Просто открыли друг другу свои души. Так иногда бывает, и почти всегда неожиданно. Я верила этому товарищу, и не видела смысла что-то скрывать. Что он на мне не женится я и так знала, но это же не повод для противостояния. А Дима говорил без умолку, видимо потому, что раньше не было такого внимательного слушателя. Я слушала, как он учился в меде, как упал в обморок на вскрытии, пришлось узнать, как Дима реагировал на трупы, и как относится к смерти своих больных.

Заснули мы незаметно. Поднос успели на пол поставить, а телик мигал всю ночь таблицей настройки.

Утро началось не с дежурного действия. Прямо я удивилась. Но спрашивать ничего не стала. Конечно, всякая фигня в голову лезла, типа того, что любовь прошла, завяли помидоры. Ну в данном случае маленько другие помидоры. Но смысл прежний. Я проснулась первая. Но я люблю утреннее лежание, прямо до сих пор люблю. Ты проснулся, а вставать не надо, и бежать никуда не надо, и ты никому ничего не должен, поэтому просто лежишь. Лежать так я могу долго. Время ничего не изменило. Утреннее лежание, это второй кайф после сладкого. Распластался, расслабился и лежи, закрой глаза и мечтай о хорошем.

– Галя, ты кашу умеешь варить?

– Да я вообще много чего умею варить, и кашу в том числе

– Давай ты манной каши сваришь? А у меня есть малиновое варенье, будем есть манную кашу с вареньем

– А можно я сначала манную кашу, а потом варенье?

– Как хочешь. Давай одевай халат, я унесу тебя на кухню и помогу. Или ногу оденешь?

– Не, если ты поможешь, я так справлюсь.

– Помогу, без проблем. Может еще что-нибудь к каше придумать? Есть хочу

– Это потому, что по подвалам бегаешь

– Можешь конечно меня подкалывать, но мне понравилось, а тебе?

– Давай я не буду отвечать на этот вопрос

– Не отвечай, и так все понятно

– Ну что? Идем?

– Ты готова? Пошли.

Что-то я не подрасчитала с объемом и у меня прямо получился "горшочек вари", но нам было весело и мы еще сделали сырники из творога, который нашли в холодильнике. Короче, еды у нас получилось на неделю. И мы решили сидеть на манно – сырной диете, пока вся еда не закончится. А на десерт у нас остался торт со вчерашнего дня. В общем день начался с обжорства. И мне еще с тех времен интересно, вот почему, если люди ничем не связаны и вместе проводят время , то все гармонично и феерично. Но если у них есть какое-то обьединяющее начало, дети, штамп в паспорте, общее хозяйство, сразу все друг другу чего то должны?

Ну а у нас с Димой ничего общего кроме постели не было. Опять же постель только добавляла в наши отношения гармонии, а сегодня не было и постели, поэтому мы жрали, играли в морской бой и спали. Так видимо отдыхала наша нервная система. Когда телик показывал что-нибудь смотрибельное, мы смотрели. Смотрели даже мультики, потому что было хорошо, и потому что понимали, что скоро это все закончится.

– У нас с тобой сегодня последняя ночь?

– И что?

– Надо провести ее так, чтобы не было больно за бесполезно проведенное время.

– Опять пойдем шарахаться по кустам?

– Нет, мне сегодня лень

– Ну и слава богу, перенесем на следующий раз.

– Галина, а когда случится следующий раз?

– Ваша мать сказала, через десять дней, или в течение десяти дней

– Молодец моя мама. Галина, а можно с вами договорится без участия мамы?

– А о чем будем договариваться?

– О встречах в ночное время

– Так я сейчас рядом с тобой, что не пользуешься?

– Вот именно в данный момент мне хватает того, что ты просто рядом, но я точно знаю, что это временно

– А зачем обсуждать будущее, если есть еще настоящий момент?

– Ну вот ты уйдешь завтра, и скажешь, когда тебя ждать. И несколько моих дней будут украшены ожиданием свидания.