Читать книгу: «(Не) молчаливые слова», страница 3

Его уход остался незамеченным, только потом, когда их спор резко закончился, Татьяна спросила: «Не глухонемой ли, а?» Но Святослав сразу отвергнул эту теорию сказав, что он при вопросе же ему кивнул, и на этом всё воспоминание стерлось.

Фотограф пошел по городу, рассматривать его части через объектив, но так ничего важного и не попадалось. Он только заметил удивительный городской контраст. По левому и правому боку неровного асфальта стояли жилые частные дома. Одни, и их тут популярность больше, были покрыты зеленым или белым пластиком, который эмитирует дерево, через дом встречались уже совсем ветхие, деревянные дома, когда-то построенные с искусной резьбой у окон и покрытые в свежей зеленой, голубой цвет; теперь они заменены временем на потрескивающею краску, немного подгоревший или сыроватый вид, перекошенный фасад, словно пизанская башня, некоторые притоптанные уже в землю, которые пытаются, быть может, лечь в неё, где давно уже хранятся их строители и первые жильцы. Через таких несколько домов появлялись новые, возвышенные, дорогие похожие на замки. Из всех прочих домов они выделялись своей площадью и этажами. Один покрашенный в темно-зелёный цвет, верхние этажи его конусом уходили к небу, пластиковые окна блистали под солнцем. Железный забор скрывал, словно занавес, от остальных домов. И темные зеленые ели укрывали его от лучей и дождя. Снова дальше идут пластиковые дома и там другой такой же замок, только немного поскромней предыдущего: покрашенный в розовый цвет, с отделённой брусчаткой на тротуаре. Дальше вереница из старых деревянных домов, пластиковых и тут ухоженный желтый дом с большим окном и забором. Так странное отличие идет постоянно. «И такое различие, отчуждение, держащие на одном, всегда было и, наверное, будет. Возвышение над пропастью других», – записал Григорий.

Он немного отдохнул на лавочке и когда уже было начал её покидать, его кто-то позвал. Григорий не сразу понял откуда был источник звука, к своему удивлению, он увидел, что на лавочке с ним был человек солидного возраста, в белом костюме, держа в руке трость. Хотя, когда он только пришел сюда – никого не было.

– Вы фотокорреспондент? – опять спросил он.

Вопрос заинтересовал Григория, но он не понял, чем именно. Этот отдыхающий не вписывался в этот город, словно его вырезали из модного журнала 20 века и с забавой приклеили лишь к этой коричневой лавочке. Легкая улыбка на спокойном лице, выражала совершенное равнодушие, что даже показалось, будто вопрос задал кто-то другой. Фотограф отрицательно помахал головой.

– Что же тогда? – спросил он, улыбнувшись.

– Просто фотографирую, – ответил Григорий.

– Похвально. Значит, искусство. Могу сказать, где интересный пейзаж. Однако цифровой кадр никогда не превзойдёт полотно, – с простодушием проговорил он. Григорий заметил, что голос его странного критика обладал каким-то гипнотическим свойством: его можно слушать долго, но стать ораторам обладателю такого голоса никогда не получилось бы, потому что смысл терялся в этой интонационной путанице. Вдруг собеседник молча встал со скамьи и пошел в ту сторону, откуда недавно пришел Григорий. Отставать от своего нового знакомого он совершенно не хотел. Так, дойдя до него, фотограф хотел было спросить о пейзажном месте, как новый знакомый опередил его ответом.