Читать книгу: «Тлеющие осколки разбитых надежд», страница 3
– Мне, наверное, стоит уйти… – начал князь, но Дарья, окинув его осуждающим взглядом, незаметно грубо толкнула его локтём в бок и резко уверенно перебила:
– Андрею Николаевичу можно доверять. Говори, Катя.
Князь Андрей от её удара резко почувствовал ноющую боль слева под рёбрами, но не подал виду, что ему было больно.
Крестьянка выдохнула и начала, с жаром, быстро-быстро говорить:
– Прошка их оскорбил. Господа, видимо, спровоцировали его, ибо он сказал, что они первые нелестно отозвались о нём, а он-то им и ответил, а они обозлились. Граф позвал Василия Ивановича и велел, дабы Прошку высекли плетьми, но Василий Иванович сказал, что не будет исполнять, так как исполняет только ваши приказы, Дарья Алексеевна. Князь сказал Василию Ивановичу, что ежели не исполнит приказ, то его самого высекут. А Павел Петрович добавил, коли вам кто сообщит, так он всех нас крестьян изведёт, – Катерина закрыла лицо руками и заплакала.
Андрей видел, как во время рассказа крестьянки Дарья всё сильнее сгибает несчастную розу, что её стебель вот-вот переломится. Когда же Катя заплакала, злости княжны настал предел, и она, всё-таки сломав цветок, беспощадно бросила его на землю.
– Идиоты, – злостно произнесла княжна Дарья. – Да как они только смеют! – она тут же двинулась с места и побежала к выходу из сада.
Князь Андрей поглядел ей вслед и, подняв сломанный цветок, повертел его в руках, да отбросил в сторону, после подошёл к кусту роз и аккуратно сорвал три красных, с этим направился в дом.
Он вновь вышел на балкон, дабы полюбоваться закатом. Небо не было пасмурным, лишь тонкие, почти прозрачные, облака были беспорядочно размазаны, но что-то было в этой беспорядочности, свой порядок. Солнце медленно падало за горизонт, его не было видно, оно лишь окрашивало эти разорванные облака в красновато-синие оттенки, отчего казалось, будто кто-то пролил в небо бензин. Стоит лишь бросить горящую спичку, как оно незамедлительно вспыхнет. Беспощадный огонь сожжёт дотла эти нежные, словно лёгкая ткань, облака, и небо разгорится ярким пламенем заходящего солнца. Огонь догорит свой остаток, и деревню поглотит тёмная звёздная ночь.
В один момент князь Андрей вновь почувствовал, что рядом с ним кто-то ещё, он повернул голову вбок и увидел княжну Дарью.
– Простите моё любопытство, но чем же всё закончилось? – тихо спросил князь.
– Ах, это вновь вы… По-хорошему, конечно, этих двоих бездельников самих следовало бы высечь плетьми… Дабы не было желания применять это на крестьянах, но, увы, я не имею такого права. Я всё мирно решила, никто наказан не был, а брату и кузену сделала предупреждение.
«Интересно, какое было это предупреждение?» – подумал князь, он вспомнил слова княжны: «да как они смеют!», а также то, как она от злости сломала цветок, и отчего-то ему стало как-то смешно, что он чуть было не рассмеялся, но сдержал себя и, лишь улыбнувшись, произнёс: – Я всегда знал, что вы мудрая женщина.
– Мне считать за комплимент ваши слова?
– Как хотите, – князь Андрей подумал, что отвечать «да» было бы слишком откровенно и несдержанно с его стороны.
– Какой закат красивый… – Дарья взглянула на небо. На её слова никто не ответил, что удивило её, и она обернулась, рядом никого не было.
«И куда же подевался этот Болконский?» – промелькнуло в её мыслях.
Князь Андрей вернулся весьма скоро, с цветами в руках.
– Примите от меня, пожалуйста, – он протянул ей те три розы.
– Вы наверняка их сорвали в моём же саду… – она осторожно взяла цветы и прислонила их к груди. – Но спасибо, мне очень приятно, правда.
– Я очень рад, что вам приятно, – князь улыбнулся.
– Не хотите ли выпить чаю?
– Хочу, – ответил Болконский, – весьма люблю чай.
– Я тоже люблю, – она развернулась и прошла в дом, но скоро вернулась, со словами: – Катя сейчас принесёт чай.
Чаепитие это прошло мирно, тихо и даже весьма скучно, ибо они даже не разговаривали, а лишь, не подавая виду, наблюдали друг за другом.
– Что ж, я уже пойду. Спокойной вам ночи, Андрей, – допив свой чай, произнесла княжна Дарья. Она встала с места и, аккуратно взяв цветы, направилась в свою комнату.
– И вам спокойной ночи, Дарья, – ответил князь Андрей, делая последний глоток тёплого сладкого чаю.
Через какое-то время, он услышал дивную фортепианную музыку, она доносилась из комнаты Дарьи. Андрей понял, что это играла она, и так нравилась ему эта мелодия, так успокаивала, ибо она лилась, словно ручей – так мерно и тонко. Княжна играла просто безупречно.
«Как же быстро чай закончился…» – князь усмехнулся и, поставив пустую чашку на стол, взглянул на небо. «А всё-таки Дарья замечательный человек, она меня понимает, а я её, у нас общие ценности… Как же превосходно она играет! Только вот странно, отчего же меня так тянет к ней? Нет, нет, глупости всё это!» – он встал из-за стола и направился в комнату.
Князь Андрей чувствовал лёгкую, даже приятную, усталость во всём теле. Он заснул сразу же, как только его голова коснулась подушки.
Рано утром, не дождавшись пробуждения всех в доме, Андрей отправился домой, в Богучарово.
Часть I. Глава VI.
***
Предыдущая встреча с княжной Дарьей, что была в конце мая в её доме, оставила весьма тёплые чувства в сердце князя Андрея, ему хотелось ещё провести с нею время, хотя он сам себе постоянно говорил о том, что ничего к ней не чувствует.
В начале июня он вновь приехал в Московскую губернию к Кибаковой домой.
Время было около двух часов дня. Погода была тёплая, но не жаркая, на небе были облака, которые не закрывали солнце, а лишь медленно плавали вокруг него по чистому небосводу.
Князь Андрей ехал по деревне в своей повозке и глядел вдаль, где виднелась усадьба Дарьи Кибаковой. Он постепенно подъезжал всё ближе, дом становился больше и виден лучше. И вот наконец извозчик остановил лошадей около ворот. На подъезжающую повозку и князя в ней, с интересом и небольшим удивлением, глядел один крепостной крестьянин немного нелепого вида – это был человек лет пятидесяти пяти, весьма невысокого роста, седоволосый, правая рука его была вся исцарапана и замотана чем-то вроде бинта. Одет он был довольно странно: на нём была длинная льняная рубаха с поясом, поверх неё что-то наподобие кафтана, коричневого цвета, в качестве штанов были обыкновенные крестьянские портки, а на ногах были не лапти, как у всех крепостных, а чёрные хромовые сапоги, которые носили только военные офицеры. Взгляд этого человека был серьёзный и строгий, явно вызывал уважение, но было видно, что этот человек добр и справедлив.
Повозка остановилась у самых ворот. Тот самый крестьянин подошёл к ней и, подав князю левую не оцарапанную руку, с уважением, заговорил: – Здравствуйте, добро пожаловать-с.
Князь Андрей, держась за руку этого человека, после дороги без остановок и неизменного положения тела, наконец выпрямился и ступил на землю. Что интересно, сапоги у него были точь-в-точь как у этого крестьянина, только у того они были все в пыли, а у князя блестели от чистоты.
– Вы должно быть-с, Ваше благородие, приехали-с к нашей Дарье Алексеевне?
– Да, я к ней, сообщите обо мне, – ответил князь, с ног до головы оглядывая странноватого крепостного.
– Как пожелает-с барин, сию минуту, – он поклонился и скрылся за воротами.
Через какое-то время вышла княжна Дарья. Андрею показалось, что за это время она как-то заметно похорошела, ибо её пустые глаза были счастливыми, а не печальными, и во всех движениях было что-то живое, без показного безразличия. Одета сегодня княжна была в тёмно-фиолетовое закрытое платье с чёрной опушкой на воротнике. Её тонкая талия была, как и обычно, туго
затянута поясом, на руках были кружевные перчатки такого же тёмно-фиолетового цвета, а её длинные и тёмные с рыжеватым отливом волосы были уложены в низкий хвост.
– Здравствуйте, Андрей. Рада вас видеть, – произнесла она, близко подойдя к князю.
– Здравствуйте, Дарья, – он взял её руку и оставил на ней нежный ласковый поцелуй.
– Вы вновь хотите переночевать? Сегодня никого, кроме меня и моих крестьян, нет, – ответила княжна Дарья, улыбнувшись.
– Нет, я хотел пригласить вас, хотел, дабы мы с вами сегодняшний вечер провели в Москве у моего друга Пьера Безухова. Не беспокойтесь, слухов не будет, он не такой человек.
– Я не боюсь слухов, – она надменно усмехнулась и вскинула голову, – и знаю графа Безухова, не лично, но знаю – он не сплетник, – Дарья взглянула на него и заговорила тише, немного другим тоном: – Приди ко мне с таким предложением кто-либо другой, я бы бесспорно отказала, но это вы… Я провожу каждый вечер в одиночестве, а этот вечер я согласна провести с вами, Андрей. Когда мы едем?
– Через час, ибо здесь до Москвы не так далеко.
– И что вы собираетесь делать целый час? – она подошла ещё ближе и взглянула в его серо-голубые глаза.
– Ждать, что же ещё, – князь Андрей иронически усмехнулся.
– Дабы вам было не так скучно ждать, пройдёмся пока по моему саду, – княжна намеренно выделила интонацией слово «ждать», отчего вся её фраза прозвучала весьма саркастично. Произнеся это, она оглянулась назад и, увидев куда-то направлявшегося крепостного, которого Болконский видел у ворот, громко крикнула ему: – Василий Иванович! Постой!
Тот от неожиданности вздрогнул и, резко остановившись, быстро подошёл к княжне.
– Чего изволите-с, матушка?
– Скажи Кате, что я через час в Москву еду.
– Сию минуту сообщу-с Катерине. Вам повозку подготовить-с, Ваше сиятельство?
– Не нужно, я с Андреем Николаевичем еду.
– Как пожелаете-с, Дарья Алексеевна, – Василий Иванович поклонился и ушёл.
– Ну всё, теперь можно спокойно пройтись, – сказала Дарья, и они вместе пошли в сад, окутанный нежным ароматом роз. Цветов, по сравнению с прошлым разом, стало гораздо больше, и цвели они гораздо гуще и пышнее.
– Всё-таки прекрасный у вас сад, – с восхищением, произнёс князь Андрей, оглядываясь по сторонам. – Кажется, в тот раз роз было меньше, и цвели они не так сильно.
– Да. Вы только глядите, дабы голова не закружилась, а то у меня крестьянки сознание теряют здесь.
– А вы как?
– А мне ничего, ни разу от этого в обморок не падала, только, коли долго ходишь, приедается аромат. Пойдёмте-ка дальше.
И действительно, княжна оказалась права, через какое-то время этот розовый аромат стал приторным и надоедливым, но скоро его вовсе не стало, как и самих цветов, ведь Андрей и Дарья вышли в другую часть сада, где было много вишнёвых деревьев, с которых прямо над головой свисали крупные спелые вишни.
– Ваш сад намного больше, чем я думал, – изумился князь Андрей, глядя на большие деревья, закрывавшие солнце.
– Вот, здесь и солнце не печёт, – княжна резко остановилась.
– Так у вас здесь вишня. Но ведь ещё июнь, а она, кажется, уже созрела…
– Это имение раньше принадлежало родителям моего отца. После того как отец с матерью поженились, мой дедушка отписал ему родовое имение, которое в Бологом, и они с бабушкой переехали сюда. Я, когда была ещё ребёнком, часто здесь бывала, а эти самые вишни были уже тогда, и они всегда созревали на месяц раньше, чем везде, а в чём секрет этого – уж и не знаю, – княжна Дарья замолчала и потянулась вверх, к ветке, пытаясь её наклонить, дабы достать ягоды, но неожиданно ветка склонилась сама, и княжна, с удивлением, оглянулась назад. Князь Андрей, одной рукою, держал ветку и стоял очень близко к Дарье, буквально лицом к лицу.
– Что вы делаете, Болконский?.. – с недовольством, за которым скрылось замешательство, прошептала княжна, она не ожидала увидеть его так близко. Сам князь Андрей тоже не совсем ожидал происходящего, ибо не думал, что она обернётся. Какое-то время они стояли вот так, неподвижно и молча, и, с неким недоумением, глядели в глаза друг друга.
– Отпустите ветку, вам ведь неудобно её держать, – нарушила молчание княжна Дарья.
– Соберите ягоды.
– Куда же я их соберу? – удивилась она и сорвала небольшую веточку от большой. – Отпускайте.
Он послушно отпустил, и большая ветка с кучей вишен повисла высоко над их головами.
– Любите ли вы вишню, Андрей? – произнесла Дарья, сорвав одну ягодку и положив её себе в рот.
– Весьма люблю.
– Тогда берите, – она разломила ветку на две части и протянула ему одну из них.
– Благодарю вас, – князь взял веточку из её рук и, предварительно сорвав, съел одну вишенку. Весьма интересный вкус был у этой вишни, она была очень сладкая, но в то же время кислая, отчего её вкус был приятным, по крайней мере, для князя Андрея точно.
– А вы, получается, не с отцом живёте? Насколько я знаю, Николай Андреевич не в Богучарово живёт.
– Вы правильно поняли, Дарья, мой отец живёт в Лысых горах, и я там жил ранее, до 1805 года, а потом с сыном переехал в Богучарово, но это весьма недалеко от Лысых гор. А моя сестра живёт с отцом, но постоянно приезжает ко мне, – оживлённо рассказывал Андрей, при этом успевая глотать ягоды.
– У вас и сын есть… – с нескрываемым интересом, произнесла княжна Дарья, а потом заговорила, тише и уже с некой тоскою: – Признаться, я так люблю детей, вы просто не представляете! Но своих у меня, к сожалению, нет, ибо я до сих пор не замужем… Я всегда очень хотела своих детей, – она тяжело вздохнула.
Князь Андрей не знал, что ответить на это.
– Постойте, – она будто резко опомнилась, – а сколько лет вашей сестре?
– Ровно столько, сколько и вам.
– Значит, тоже двадцать девять, и она тоже не замужем…
Далее же Кибакова и Болконский шли уже молча, ибо были слишком заняты – ели изумительные ягоды. Около двух часов дня, они сели в повозку и поехали в Москву. Всё время пока ехали у князя Андрея в душе было какое-то странное чувство, какое обычно бывает у влюблённого человека, что-то такое же он чувствовал когда видел Наташу до её предательства. Сейчас даже мысли о Ростовой и её поступке больше не причиняли ему душевной боли.
До Москвы Андрей и Дарья доехали часам к восьми. Пьер радушно встретил их в своём имении. Вечер этот они провели втроём, за ужином и разговорами. Около десяти вечера княжна ушла спать, а князь Андрей и граф Пьер остались на балконе вдвоём.
– Я смотрю, дорогой друг, ты похорошел, – заметил Пьер.
– В последнее время со мною что-то странное происходит… – князь Андрей опустил взгляд. – Я не могу выбросить из мыслей Дарью, постоянно о ней думаю. Так сильно отчего-то меня тянет к ней…
– Да ты, Андрей, кажется, влюбился! – Безухов, пристально оглядывая Андрея, слегка улыбнулся.
– Нет, этого не может быть… Нет, я не влюблён, – возражал князь, хотя внутренне понимал, что противоречит сам себе.
– Как же не может? Про Nathalie ты говорил то же самое, что ты постоянно думаешь о ней.
– Я простил её. Да. Простил. Я не мог простить, но простил. Передай ей при встрече, – князь Андрей говорил быстро и как-то весьма взволнованно, его душевное состояние было видно внешне.
– Я передам ей, не волнуйся.
– Я любил её. Да. Любил. Но сейчас она не вызывает у меня никаких чувств. Совсем нет, – Болконский вдруг резко вскочил со своего места и, глядя вдаль, на небо, заговорил медленнее: – Когда я встретил Дарью, со мною что-то произошло… Мысли о поступке Наташи перестали доставлять мне боль. Я переосмыслил всё и понял, что ничего не происходит просто так. Дарья вызывает у меня какие-то забытые чувства, какие я испытывал к Наташе… Моё сердце прямо рвётся к ней.
– Ты определённо влюбился, – убедительно ответил Безухов.
Князь Андрей тяжело вздохнул и, взглянув на Пьера, произнёс:
– Что за человек эта Дарьюшка… Она замечательная! У неё очень богатый внутренний мир. Мы с ней так похожи… И я понимаю её, а она меня, у нас схожие взгляды на жизнь и внутренние убеждения. Кажется, я действительно влюбился…
– Тогда женись на ней.
– Нет. Я пока не готов к этому, ещё рано. К тому же я не знаю, взаимны ли мои чувства…
– Ничего, не волнуйся, всё ещё образумится, – граф встал с места и похлопал друга по плечу. – Bonne nuit[20], Андрей.
– Спокойной ночи, – ответил он и присел на диван.
«Может быть Пьер прав, и мне стоит жениться, она ведь совсем другая, не похожа на Наташу… Хотя отец вновь будет против, но, кажется, я действительно влюбился… Нет. Я не готов жениться, ведь вдруг мои чувства вновь угаснут? Да и неизвестно, что она обо мне думает… Я женюсь лишь тогда, когда пойму, что мои чувства крепки, и когда буду знать, что её чувства ко мне такие же. Да!» – думал князь Андрей и глядел на ночную Москву, что была очень красива и таинственна. Было уже весьма поздно, но он не торопился ложиться, ибо спать ему совсем не хотелось. Внутри него прямо-таки трепетало что-то, особенно в те моменты, когда он думал о Дарье.
Часть II. Глава VII.
***
Двенадцатого июня 1812 года французские войска пересекли границу Российской Империи. Началась война, о которой мы все знаем, Отечественная война. Князь Андрей, хоть и обещал себе больше никогда не служить, вновь отправился на службу, ибо считал своим долгом защищать Родину. Перед тем, как уехать, он решил заехать в Лысые горы, дабы проститься с отцом, сестрою и сыном.
Князь Андрей осторожно приоткрыл дверь кабинета Николая Болконского.
– Заходи, заходи! – послышался строгий голос старого князя.
Он вошёл в помещение. Его отец в своём белом халате (в котором он, никого, кроме сына, не принимал) стоял посреди комнаты. Андрею всегда становилось как-то не по себе, когда он оставался с отцом один на один; в этот раз было также.
– Что, князь Андрей, вновь уходишь на войну… – протянул старый князь, пристально и строго, глядя на сына. – Хотя оно и правильно, кто же Россию-то защищать будет, кроме вас молодых.
– У меня есть к вам одна просьба, батюшка.
– Какая такая просьба? – его глаза загорелись интересом. – Но говори. Говори, я слушаю!
– Ежели я не вернусь, вы не оставьте, пожалуйста, княжну Дарью Кибакову, пущай она с вами и Марьей живёт.
– У тебя опять новая невеста?! – с нескрываемым недовольством, вскричал князь Николай.
– Нет, она не моя невеста, но… – спокойно начал князь Андрей, но отец резко перебил его:
– Постой, постой! Кибакова?.. Дарья… – он глубоко задумался и стал ходить по комнате, бормоча про себя: «Кибакова… Дарья…», потом старого князя будто озарила мысль, и он, хлопнув себя по лбу и повернувшись к Андрею, продолжил: – Уж не старшая ли дочь покойного Алексея?
– Она самая – единственная дочь Алексея Сергеевича.
– Ммм… думаю, слышал ведь где-то! – Николай вновь задумался и опять стал ходить по комнате, при этом быстро, как скороговорку, говоря: – Давно я её не видал, уж с того самого года, когда князь Алексей, царствие ему небесное, этот мир покинул. Служили мы ведь с ним когда-то… Давно не видал я Дарьюшку, а ты, значит, всё-таки с нею… Князь Алексей жаль не видит!.. А отчего же ты не женишься на ней сейчас?
– Ежели со мною что, не хочу вдовою оставлять её.
– Ладно… – князь отошёл от сына и присел за стол.
Дверь за спиною Андрея чуть приоткрылась, и из-за неё выглянула княжна Марья.
– Ах, André! Ты здесь… – с удивлением, воскликнула она.
– Пошла прочь! Тебя никто не… – злостно начал старый князь, но сын довольно уверенно перебил его:
– Зачем вы с Marie так? Она ведь ваша дочь и ничего плохого вам не сделала.
– Не вмешивайся не в своё дело.
– Она моя сестра, и я не могу слушать как вы кричите на неё, – князь Андрей слегка повысил тон, ибо злость отчего-то уже брала его всего.
– Не тебе диктовать мне правила.
– При всём уважении к вам, батюшка, я не позволю говорить так с моей сестрою!
– Ступай отсюда. Не зли меня. Не хочу тебя видеть!
Андрей не стал ничего отвечать, он сейчас же вышел и, не простившись с сетрою и сыном, покинул Лысые горы.
***
Княжна Дарья ничего не подозревала, она просто стояла у окна своей комнаты и размышляла над различными вопросами.
– Дарья Алексеевна, к вам князь Болконский приехал, он очень просит, дабы вы приняли его, – сообщила княжне Катерина.
– Что же привело его, он ведь ничего не говорил, что приедет… В любом случае пущай идёт сюда, – княжна Дарья глубоко задумалась.
– Здравствуйте, Дарья, – князь Андрей тихо подошёл к ней сзади, почти вплотную.
– Здравствуйте, Андрей. Что-то вы без предупреждения…
– Я пришёл проститься с вами.
– Проститься?.. – с некоторым недоумением, произнесла Дарья и повернулась к нему, страшная мысль промелькнула в её голове. – Вы ведь не…
– Да, я ухожу на войну. Я не знаю, вернусь ли, но хочу, дабы вы помнили обо мне… – князь Андрей достал из кармана маленькую коробочку и протянул княжне. Она была в ужасе от происходящего, но старалась не показывать это внешне.
– Откройте, когда я уеду, – добавил князь.
Княжна, дрожащими руками, аккуратно взяла её и приложила к груди. От Дарьи не было ни фраз: «может останетесь» или «не бросайте меня», ни истерик, ничего, а лишь одна слеза побежала по её щеке. Князь Андрей, сняв перчатку с одной руки, костяшками своих пальцев, осторожно прикоснулся к её щеке и вытер слезу.
– Только не плачьте, пожалуйста, Даша, – его голос дрогнул на её имени, которое он отчего-то решил произнести именно в такой форме. – Я не хочу, дабы обо мне кто-то плакал.
Услышав эту форму своего имени, княжна будто испугалась чего-то и крепко сжала его руку. Последний раз она слышала такое обращение от кого-то из родных, уже более двадцати лет назад.
– Я хочу, дабы вы тоже помнили обо мне, – княжна Дарья сняла с одного уха серьгу, вложила её в маленькую для мужчины ладонь князя Андрея и сжала её в кулак. – Помните обо мне, она будет вас оберегать. Пожалуйста, держите её при себе.
– Хорошо, я буду хранить её, только успокойтесь, прошу вас, – князь убрал серёжку в карман и нежно поцеловал маленькую дрожащую руку княжны Дарьи, которая также, как и всегда, была в перчатке, на этот раз в белой.
– Я буду ждать вас, – тихо прошептала княжна и прижалась головой к его груди, обхватив руками его спину, на что князь Андрей также заключил её в объятья. Закрыв глаза, княжна Дарья слушала биение его сердца, которое от сильного волнения билось очень встревоженно. Сам Андрей, чуть наклонив голову, прислонил её к голове княжны. От её волос изливался нежный аромат сирени, такой же нежный, как и сама Дарья. Несмотря на сильные переживания, где-то в глубине души Болконский довольствовался тем, что Дарья наконец не отталкивала его и не называла наглецом, а даже, вот так, с любовью, обнимала, но очень не хотелось ему расставаться с нею, хотелось сказать многое, в особенности – о своих чувствах, но он не стал вселять в душу Дарьи ложные надежды, ведь запросто мог погибнуть на этой войне. Ещё и недавняя ссора с отцом усугубляла все его терзания, однако объятия Кибаковой и аромат сирени так успокаивали.
Князь Андрей, чувствуя невыносимую тяжесть в груди и горечь на душе, нехотя выпустил её из своих объятий и, ничего больше не сказав, поспешно вышел оттуда, оставив княжну наедине со своими горькими мыслями. Дарья, глядя ему вслед, рукой по воздуху перекрестила его и, с большим надрывом, прошептала: «Храни его Господь».
После она аккуратно открыла коробочку, что дал ей князь Андрей, в ней было изящное серебряное кольцо с тремя аметистовыми камушками.
***
Два месяца прошло с момента как князь Андрей ушёл на войну. В это время он так увлёкся всем этим, что даже и не разу не вспомнил про княжну Кибакову. Князь забыл её? Нет, не забыл, он просто не вспоминал, чувство влюблённости исчезло из его сердца, война вернула его здравый взгляд на жизнь.
Вот уже несколько дней князь Андрей не спал, а спать хотелось сильно, но нельзя было. Когда же выдалась свободная минута князь Андрей присел отдохнуть, он слегка прислонил голову к стене, где находился, и тут же заснул. Спал князь совсем недолго, но за это время ему приснился сон:
«Он в каком-то тёмном грязном помещении, с заколоченными окнами. Повсюду беспросветный мрак, что князь даже с большим трудом мог разглядеть собственные руки. Атмосфера была весьма давящей, а ещё было невыносимо душно, отчего дышать было очень тяжело.
Открывается дверь, через неё кто-то входит. Андрей пытается разглядеть, кто это, но из-за беспросветной тьмы не было видно лица человека, хотя, по телосложению и движениям, это точно была женщина, она взяла его за руку и повела куда-то через тёмные узкие коридоры. В один момент идти князю Андрею стало очень тяжело идти, к тому же он слышал какие-то ужасающие крики и голоса, зовущие его обратно.
– Я, я не могу идти дальше… Отпустите м-меня, – простонал князь Андрей, задыхаясь.
– Нужно идти, – спокойно произнесла дама, её голос показался князю знакомым и даже родным, но он, как ни пытался, не смог вспомнить, кто это был.
– Я не могу, мне очень больно.
– Это ненадолго, скоро пройдёт, главное не отпускайте меня, – её голос был всё таким же спокойным.
– А кто это кричит?
– Я никого не слышу, кроме вас.
Князь Андрей понял, что это слышит только он.
– Меня кто-то зовёт, мне нужно идти.
– Вам ещё не время идти к ним, вы должны идти за мною, – женщина сжала его руку крепче и, с силой, потащила его; Болконский, не имея другого выхода, всё-таки пошёл за ней. Резко тьма сменилась светом, князю Андрею стало гораздо легче, и он наконец разглядел лицо Дарьи Кибаковой.
– Дарья?.. Где мы?
– Твоя жизнь в опасности, Андрей, – с нескрываемой грустью, произнесла она и развернулась в сторону, откуда исходил свет, – но я сделаю всё, дабы опасности не было.
– Не оставляй меня одного здесь, – князь ухватил её руку.
– Всё будет хорошо. Мы обязательно встретимся вновь, главное иди на свет и только на свет, и ты обязательно найдёшь меня, – княжна растворилась прямо перед ним».
Князь Андрей открыл глаза, ещё какое-то время он не мог понять, что происходит вокруг. Осмотрев помещение, князь понял, где находится. Андрей запустил руку в карман и достал оттуда серёжку Дарьи Кибаковой, которую она дала ему при их последней встрече, – это была золотая серьга с большим красным рубином.
«Значит, мы обязательно встретимся вновь… Да, я люблю её, по-настоящему люблю, и хочу видеть её. Очень хочу…» – тихо произнёс князь Андрей и прижал украшение к груди. Сердце его защемило, он вспомнил их последнюю встречу и слёзы княжны. Болконский осознал, насколько сильно любит её и твёрдо решил для себя, что по приезде домой попросит её руки и сердца, он понимал, что действительно хочет видеть Дарью своей женой. Князь Андрей больше не был влюблён в неё… Он любил её.
***
Всё это время княжна Дарья прибывала в сильнейшем душевном волнении, она почти ни с кем из своих слуг не разговаривала, часами гуляла одна по саду или сидела в своей комнате. Какой бы стойкой в плане любви не была Кибакова, князь Андрей крепко запал в её сердце, первый раз за свою жизнь она полюбила по-настоящему.
В ту самую ночь Дарья наконец крепко заснула и увидела сон:
«Она, как обычно, стояла у окна в своей комнате и о чём-то размышляла. Раздался громкий стук в дверь.
– Входите.
Вошла Катя и поклонилась княжне.
– Катя, что случилось?
– Госпожа, вам письмо.
– От кого?
– От князя Болконского, – Катерина передала ей конверт, весь заляпанный пятнами крови. Вид его привёл княжну Дарью в ужас.
– Можешь идти, – Дарья принялась его разворачивать, само письмо тоже было в крови, но разобрать написанное можно было без труда:
«Здравствуйте, Дарья. Не было и минуты, дабы я не вспомнилъ о Васъ. Встрѣча съ Вами вернула меня къ жизни, я вновь обрёлъ счастьѣ. Хотя сейчасъ у меня возникли нѣкоторыя трудности, я хочу встрѣтиться съ Вами и знаю, что мы встрѣтимся вновь, надѣюсь, что не въ послѣдній разъ.»»
– Княжна, проснитесь! Проснитесь! – Катя трогала княжну за плечо.
Княжна Дарья, тяжело и быстро дыша, резко вскочила.
– Катя, что случилось?.. Ммм… – она прижала руку ко лбу и закрыла глаза, ибо её голову отчего-то пронзила острая жгучая боль.
– Вы кричали во сне и звали князя Болконского.
– Кричала? Болконский… Сон… Ох, подай воды мне.
Крестьянка налила в стакан воды и подала княжне, та очень быстро выпила всё и протянула стакан служанке.
– Вас что-то беспокоит? Расскажите, вам будет легче, а я никому не скажу.
– Да… Я… Мысли об Андрее больше не вызывают у меня прежних чувств, какие вызывали два месяца назад. Да. Мне кажется, что я больше не влюблена. Я люблю его. Люблю, Катенька. Сильно. И боюсь за него очень. Так боюсь! – княжна заговорила быстро и обрывисто, видно, что она весьма волновалась.
– Дарья Алексеевна, милая, всё будет хорошо, я уверена, что Андрей Николаевич обязательно вернётся, и вы встретитесь.
– Ты можешь идти пока, но я тебя позову ещё.
Катя, поклонившись, покинула комнату, а Дарья повернулась к окну и устремила взор в окно, на яркую большую луну.
«Что ж ты светишь на меня, серебряная луна? Освещаешь ли ты сейчас путь князя Андрея? Болконский, где же ты… Мы обязательно встретимся вновь…» – она вытерла слезу со щеки, но тут же закрыла лицо руками и уже не контролировала слёз. «Где же ты, князь Андрей? Жив ли ты ещё… Господи! Я люблю его… Больше всех на этом свете люблю!» – княжна чувствовала, что чтото должно было произойти, но не понимала, что именно, хотя одно ей было известно – князь Андрей в большой опасности.
Немного успокоившись, княжна Дарья достала из шкафчика кольцо, которое подарил ей князь Андрей, и надела его на палец.
«Не сниму больше, пока он не вернётся», – прошептала Дарья, а затем взяла листок и перо с чернильницей и принялась писать письмо на чистом русском (по-французски, что удивительно, писать она не умела):
«Я смотрю на бескрайнѣе ночное небо и вспоминаю Васъ, князь Андрей. Вотъ уже два мѣсяца прошло съ момента Вашего отъѣзда и нашей послѣдней встрѣчи.
Для начала хочу выразить Вамъ искреннія соболѣзнованія, я слышала, что Вашъ Отецъ покинулъ этотъ міръ, извините, что напоминаю Вамъ объ этомъ, но мнѣ правда жаль, и я, как никто, понимаю Васъ…
Я часто вспоминаю Васъ, Андрей, а именно нашу первую и послѣднюю встрѣчи. Сегодня ночью мнѣ приснился сонъ, Вы сказали мнѣ, что мы обязательно встрѣтимся вновь, надѣюсь, что это правда. Не знаю, какъ и описать словами, но встрѣча съ Вами полностью измѣнила мою жизнь, кажется, я первый разъ въ своей жизни полюбила по-настоящему, я почувствовала себя женщиной, а не увядающимъ цвѣткомъ.
Я очень жду Вашего возвращенія и надѣюсь, что мы дѣйствительно встрѣтимся вновь. Знайте, Андрей, моё сердце принадлежитъ только Вамъ, Вы стали смысломъ моей никчёмной жизни.
Искренне ваша Дарья Кибакова»
Часть II. Глава VIII.
***
Больше недели прошло с момента, как княжна Дарья отправила князю Андрею письмо, а ответа всё не было. Уже миновало сражение под Бородино, а Москва пылала ярким пламенем.
Дело было к вечеру, небо всё было затянуто тучами, дождя не было, но периодически гремел гром. Кибакова стояла на балконе и глядела на тот ужасный пожар, во власти которого была Москва.
