Читать книгу: «Абзац», страница 4

Сила воли

Шестиклассник Петя уныло кидал в портфель трусы, майку, кеды… Кто придумал эту физкультуру? Там ведь подтягиваться надо. Опять весь класс будет над ним смеяться. В прошлый раз подтянулся три раза и больше не смог. А Танька Сафонова подтянулась четыре, а Мишка – вообще шесть. И после этого Танька в его сторону даже не смотрит. А он что, виноват, что его руки не слушаются? Сказаться больным? Он и так уже сколько уроков пропустил…

Выхода не было. Тяжело вздохнув, поплёлся в школу. Первым уроком была та самая физкультура. Петя шёл по улице и настроение его ухудшалось с каждым шагом. Так что, когда он входил в школьное фойе, всё, чего ему хотелось – это врезать кому-нибудь портфелем.

Переодевшись, прошёл в спортзал. К его ужасу, спортивный снаряд под названием «перекладина» стоял наготове. Представил, как он подойдёт к нему, подпрыгнет, кое-как зацепится за проклятую железяку, как всем будет весело (особенно Мишке) и какой взгляд будет у Моисея Карповича, физрука. В животе что-то подозрительно булькнуло, слабость поразила члены. Петя побледнел и присел на скамеечку. Проходившая мимо Танька Сафонова мельком взглянула на него, задержалась. Но не засмеялась, а участливо спросила, что с ним. И Петьке вдруг сделалось стыдно. Он стиснул зубы и ничего не ответил.

Когда дошла его очередь подтягиваться, ребята по привычке заулыбались. А он… изо всех сил подпрыгнул и намертво вцепился в скользкое железо. От напряжения в глазах потемнело. Он ничего не видел и не слышал. Он должен был сделать ЭТО. Раз… второй… третий…

В зале всё стихло. Ребята потрясенно смотрели, как их товарищ совершает подвиг. Пять… шесть… Руки дрожали. Моисей Карпович хотел уже остановить парня, но Петька пошёл на седьмой подъём. Все затаили дыхание. Осталось немного, совсем чуть-чуть и… Руки разжались и парень без чувств рухнул на маты.

Его быстро привели в себя. Перепуганный Моисей Карпович никак не мог успокоиться. Его трясущиеся руки поразили Петьку. И он вдруг почувствовал в себе силу. Он повзрослел, этот Петька…

Открытие Америки

Стивен Бак продрал глаза: «Опять лезть на рею? Чёрт дернул похвастать острым зрением. Теперь чуть что – меня и гонят. Я что, мальчик, что ли? Этот боцман по прозвищу Гнилой Зуб уже достал. Нет там ничего. Ни прямо по курсу, ни влево, ни вправо. Сдохнем на этой чёртовой лайбе!»

Отведя душу в самых изысканных выражениях, которые только могли придти в голову матросу с десятилетним стажем, Стивен наверх всё-таки полез. Привычно перебросил тело в смотровую корзину и обалдел: в ней уже находился какой-то пацан с маленькой штучкой в руке. Стивен протёр глаза. Пацан и не думал исчезать.

– Ты кто?

– Я? Вася. Из 6-го «А»…

– А что здесь делаешь? Тебя кто послал?

– Никто не посылал. Сам пришёл. Нам на уроке английского задание дали. Типа: «Твоё открытие Америки». И чтоб поподробней. Вот я и хотел поприсутствовать…

Всё это было как-то подозрительно. Стивен почесал просоленную грудь, поковырял в ухе и взялся за нож:

– А что в руке? Ну, покажь!

– Да это смартфон. Не лучшая версия, конечно, но на первое время сгодится. Ну, там, сфоткать самое интересное, записать что-нибудь, SMS-ку послать. Помогает в усвоении материала. Только вы уж поторопитесь. С подзарядкой у вас тут, я гляжу, не фонтан. Так что высматривайте, что нужно, а я пока партийку сгоняю. В шахматы. Школьный турнир на носу…

Потрясённый обилием неведомых терминов и не желая выглядеть лохом, не знающим, что такое смартфон, Стивен вперился в даль. И…

– Земля! Земля!!!

Он завопил так громко, что его странный сосед выронил свою штучку, которая ударилась о пушку внизу и исчезла в морских глубинах. На палубу высыпали ликующие моряки. Они плакали от счастья, обнимались и целовались. Но Вася этого уже не видел, потому что исчез в неизвестном направлении. И правда: дальше открывать Америку было бессмысленно. Всё-равно б никто не поверил. Ведь так?

Винегрет

Скрипнула дверь. Серёжа испуганно обернулся: «Кто там? Раскольников с топором? Платон Каратаев с дубиной народной войны? А может, Тарас Бульба? Ну, который „…я тебя породил, я тебя и убью“? Но он ко мне – каким боком? Тогда кто? Неужто этот, из вампиров? Дракула???»

Серёжа уже готов был спрятаться под стол, но вовремя сообразил, что тот его и из-под земли достанет. В тёмной комнате повисла напряжённая тишина, становившаяся всё ужасней. И тут пронзило совсем уж жуткое предположение: а что, если это – Чингачгук Большой Змей и он прямо сейчас снимет с него скальп? Волосы на Серёжиной голове зашевелились в предчувствии прикосновения острого, как бритва, индейского ножа. И тут же возникло другое предположение: а может, это легионы Марка Красса в полном боевом облачении пригвоздят его сейчас к кресту, где он и закончит в муках свой жизненный путь? Однако, в голову немедленно пришёл и гораздо более мучительный способ умерщвления: Тиль Уленшпигель… Пепел Клааса… Шарль де Костер… Надо же, даже фамилия – и та про сжигание неугодных.

Со стороны тёмного угла, где за дверью притаился какой-то жуткий книжный персонаж, показался чёрный кот. У Серёжи отлегло от сердца:

– Васька, родной!

Хотел бросился к своему любимцу, да замер на месте. В глазах кота явно обозначилось что-то сверхъестественное: «Чёрная кошка? Оборотень? Монстр из межгалактического фэнтэзи? Ну, который ещё за космолётчиками охотился? Как он их всех! Ну, круто!»

Серёжа повернулся к настольной лампе и придвинул к себе книгу из серии «Битвы миров». С обложки глянул коварный монстр с мордой чёрного кота и суперским оружием невероятной мощности и скорострельности. А с краю стола притулилась горка книг, взятых из библиотеки. До начала учебного года оставалось две недели.

О пользе физкультуры…

Аркадий Курицын обожал шахматы. Увлечение ими пошло со школы. У них был учитель физкультуры, любивший сгонять партейку-другую. Чем он и занимался все уроки напролёт с кем-нибудь из наиболее сообразительных учеников.

Аркадий был любимым напарником физрука и постепенно вырос в неплохого шахматиста. Его даже включили в состав команды на областные соревнования, которые он неожиданно выиграл и поехал на республиканские. Все это время Аркадий вдумчиво изучал теорию древней игры и особенно преуспел в защитах Филидора и Нимцовича. На всякий же случай в запасе всегда была русская партия. Так что отправился он на решающее событие в своей жизни во всеоружии.

Это было нечто! Аркадий крушил своих соперников чёрными и белыми, ставил мат в три, в два и даже в один ход. И победил. И когда уже выходил с медалью на шее и чеком в кармане, к нему подошли двое. Крепенькие. Явно не шахматисты. И предложили произвести расчет за использование чужого интеллектуального ресурса.

Аркадий сперва не понял, но ему терпеливо объяснили, что Филидор – это дедушка того, что справа, а Нимцович – того, что слева. А если он и теперь чего-то не понял, то сейчас подойдет третий, из русской партии, и всё окончательно разъяснит.

Аркадий смекнул, что лучше ограничиться первыми двумя и предложил в качестве оплаты за потребленные интеллектуальные ресурсы только что полученный в качестве призовых чек. Который и был с благодарностью принят счастливыми правообладателями.

Теперь Аркадий в своей шахматной подготовке особое внимание уделяет физическим кондициям. Надо же наверстывать упущенное!

Второгодник

Мишка Шняков огляделся по сторонам. И с этой мелюзгой ему предстоит париться целый год?

Ученики украдкой посматривали в его сторону. Мальчишки – с опасением, девочки… Девочки пока не определились. Если второгодник – то, вроде, балбес. Но одноклассники были такие скучные, что появление откровенного оболтуса вселяло надежду на что-то интересное.

Мишка достал учебник истории (таков был первый урок). Ни разу не читанный, вид он, тем не менее, имел ужасающий: истрёпанная обложка, расползающийся переплёт, вырванные страницы… Где он только не побывал, что с ним только не делали!

У остальных учеников книжки были новенькие, «с иголочки». Мишке стало грустно. Открывать такую рванину не хотелось, тем более – читать. Да и первых тридцати страниц не было давно. Подошедшая учительница взяла в руки необычное учебное пособие и ознакомилась с содержимым. Внимательно посмотрела на нахальное лицо подростка и объявила, что первой темой для изучения будет… параграф шестнадцатый. А изучение предыдущих пятнадцати параграфов будет зависеть от того, как скоро ученик Михаил Шняков приведёт в порядок свой учебник…

Полгода класс с нетерпением ждал Мишкиного решения. Однако, тот не спешил. Кстати, те злополучные параграфы были изучены им вдоль и поперёк. Тайное постижение истории доставляло ему странное удовольствие. И наконец…

На весенней городской олимпиаде по истории подвели итоги и развели руками. Победу нужно было присуждать… второгоднику Шнякову. Это был нонсенс, но ничего не поделаешь. Путь в университет был открыт.

Книголюб

Вот и каникулы! Скорее в деревню, к бабушке и дедушке! И – рыбалка, футбол с деревенскими ребятами, купание, загорание, ягоды и грибы… Взять только книжки в библиотеке – и на поезд…

Каждый год, в начале лета, получив увесистую пачку литературы, настоятельно рекомендованную учителем, Степан собирал рюкзак и отправлялся на вокзал. И уже на следующий день:

– Здорово, Стёпушка! Ну и вымахал! Небось, метр семьдесят уже? Рассказывай, как у тебя дела, какие отметки?

– Да чё там… Всё нормально. Книжки вот привёз. Читайте…

– Книжки? Это хорошо. Читать мы любим…

Дед жадно перебирает потёртые издания. Приезд внука был настоящим праздником. Теперь можно читать от петухов до петухов. Любил он это дело. Так-то книги взять негде, вот и приходилось внука дожидаться.

– Ну, что, я пошёл?

– Ступай, милый. Проголодаешься – приходи…

Все последующие летние месяцы дед жадно поглощал содержимое Стёпиных книг. Внук иногда заглядывал через плечо, после чего на цыпочках отходил на очередное мальчишеское мероприятие. Наконец, наступал конец августа, приходило время прощаться. Дед бережно передавал книги и долго-долго смотрел внуку вслед:

– Весь в меня! Понимает: книга – это…

Не в силах совладать с душевным волнением, присаживался на завалинке и закуривал «Беломор». Впереди – целый год. Можно вспоминать и вспоминать прочитанное. Павка Корчагин, Макар Нагульнов… Эх, были люди!

Физрук

Саша любил уроки физкультуры. Особенно гимнастику. Всегда ждал её с нетерпением. Заранее предвкушал, как они с ребятами расставят снаряды, постелят маты…

Наконец, всё готово. Сначала – разминка: энергичная, весёлая. Прыжки, отжимания… И всё с шутками-прибаутками и дружескими подначиваниями.

Учитель физкультуры Николай Львович вызывает Сашу. Первый снаряд – перекладина. Саша легко и непринужденно взмывает вверх. И пошло: «солнце» – оборот за оборотом, перелёт, скрестный перелёт, сальто над перекладиной, ещё несколько оборотов с ускорением и, наконец, соскок. Блестяще!

Саша переходит к следующему снаряду – кольцам. Силовая комбинация: крест… ещё… и ещё… Николай Львович с восхищением наблюдает за любимым учеником. Тройное сальто – и Саша приземляется, как вкопанный.

Идёт к коню. Разбег – прыжок – приземление. И снова великолепно!

Следующий снаряд – брусья. Саша…

– Парень, ты чё? Ходи, давай. Уснул, что ли? Шах тебе!

Саша с грустью смотрит на доску. Увы, это не гимнастика, а игра в шахматы на коржики. И, кажется, их ему в ближайшую неделю не видать. И куда в этого физрука столько лезет?

Хотел было сдаться, как вдруг… Увидел комбинацию… Фантастическую… Он жертвует ферзя, затем – ладью, слона и…

Когда Саша объявил мат, Николай Львович долго ничего не мог понять. Давно прозвенел звонок, а он всё сидел и тупо смотрел на доску. Кажется, ближайшую неделю ему обходиться без коржиков.

Симпатия

Прозвенел звонок и ученики быстренько расселись по партам. Контрольная по геометрии. Степан Степаныч неспешно проследовал в класс.

Теорема Пифагора… Степан Степаныч смотрел на склонившиеся над тетрадями головы учеников и недоумевал. И было от чего. Никто из этих деток не задумывался над простым вопросом: почему в теореме Пифагора присутствуют штаны? На каком основании? Ведь штанов во времена Пифагора не было! Они были принесены варварами, и гораздо позже! Таков был их вклад в эллинскую цивилизацию!

Надо сказать, Степан Степаныч любил историю куда больше преподаваемой им геометрии. От учителя истории не требовалось многое из того, что просто необходимо знать учителю геометрии. Например, различия между синусом и косинусом, тангенсом и котангенсом. А ведь были ещё секанс и косеканс, логарифм и прочие премудрости. Однако, вакансия историка была занята и освобождать её никто не собирался.

Размышления прервала самая красивая девочка в классе – Настенька, отличница. Степан Степаныч, избавляясь от наваждения, взъерошил волосы… Попытался отогнать назойливую мысль: «Где мои шестнадцать лет?»

– Я всё написала. Можно, я пойду?

– Иди, ми…

Осекся на полуслове. Он бы сейчас выдал себя с головой!

Однако, со стороны учеников реакции не последовало и учитель успокоился. Но почему-то сделалось грустно. Лучше б она была отпетой троечницей!

Подарок
(к истории галереи Уффици во Флоренции)

Солнце пекло нещадно. Жуткая духота теснила дыхание. Бедные собаки… Они лежали в тени с высунутыми языками и боялись пошевелиться.

Джанни пересёк площадь и подошёл к красивой двери. Робко толкнул…

Из прохладного полумрака выступил слуга и пренебрежительно посмотрел на мальчишку:

– Чего тебе?

– Я хотел… посмотреть. Тётя сказала – можно…

– Какая ещё тётя? Ты знаешь, куда пришёл?

Мальчик совсем стушевался. Он знал, куда пришёл. Дворец герцогини Анны во Флоренции знали все. Но она сама его пригласила! Ей так понравились солдатики, что он выстругивал младшим братьям…

– Джанни, малыш… Пропустите его!

Женский голос был удивительно приветлив. Хозяйка взяла Джанни за руку и они пошли.

Никогда ещё флорентийский сорванец не видел чего-либо подобного. Открыв рот, он шёл по фантастически красивым залам и молчал. А дама поглядывала на него искоса, пряча улыбку в уголках губ, и о чём-то думала. Может, о том, что пусть всё это богатство таким вот мальчишкам и останется?

Чёрный человек

– В чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице, в чёрном-чёрном доме, в чёрной-чёрной комнате, чёрной-чёрной ночью появился чёрный-чёрный человек. У него были страшные глаза и большой острый нож…

От замогильного голоса Стасик сжался под одеялом. Ужас вселился в душу. Он живо представил себе, как дверь в палату ихнего пятого отряда детского лагеря «Орлёнок» со скрипом отворилась и из тёмного коридора качнулось что-то страшное и беспощадное… Распростёрло объятия… Нависло над его, Стасика, койкой…

А Мишка Жмакин неумолимо продолжал:

– Что, боишься меня? Ха, ха, ха… Смотри, какой у меня острый нож! Щас я тебя буду резать…

Захотелось кричать от страха: впереди ждало нечто совсем уж ужасное!

Однако, продолжения не последовало. Видимо, фантазия рассказчика требовала подпитки извне. К сожалению, слушатели проявляли постыдную пассивность и Мишка перешёл к кульминации:

– А-а, боишься… Ну, так умри, несчастный. Ведь я – твоя смерть!

Это был сигнал: в следующую секунду на Стасикову голову обрушивалось что-то мягкое, но увесистое. Битва! Кровавая битва! Удары подушками сыпались отовсюду – только успевай уворачиваться.

Но вот вспыхивал свет и посреди кипящего месива беснующихся сорванцов появлялся заспанный вожатый. Дальнейшее и ежу понятно. Вы же в курсе…

Голубь

Сережа Сидоров из 5«Б» был любознательным, но несколько неорганизованным мальчиком. Например, любил на уроке смотреть в окно. Почему оно так притягивало его взор – непонятно. Но факт остается фактом. И однажды это сыграло с ним злую шутку.

В тот раз на улице происходило что-то особенно интересное. Среди сизых голубей, обитавших на школьном участке, появился один белый и очень красивый. Он расхаживал среди своих невзрачных собратьев и чувствовал себя весьма уверенно.

В это время в соседнем 5«А» был урок физкультуры: мальчики играли в футбол, девочки прыгали через веревку. В мае всегда так. А вот Лена Тимофеева оставила подруг и принялась кормить птиц.

Сережа как завороженный смотрел на белого красавца, на Лену и совсем забыл, что у него сочинение.

Прозвенел звонок. Сережа по-быстренькому написал, что в голову пришло, и отдал тетрадь.

***

На следующий день учительница вошла в класс и как-то странно посмотрела на Сережу. Было такое впечатление, что она с трудом сдерживает смех. Когда очередь дошла до Сережиной тетради, она не стала ничего говорить, а просто передала ее почуявшему неладное мальчугану. Тот открыл и оторопел. Торопливыми каракулями на листе было написано: «Белый голубь такой красивый а эта Ленка Тимофеева такая глупая и тоже красивая». Знаки препинания отсутствовали, внизу стояла жирная «двойка». И приписано: «Лена Тимофеева – моя племянница. Тебе, дружок, от нее привет».

***

Закончив школу, затем институт, став крупным учёным, Сергей Иванович любил в минуту отдыха присесть где-нибудь в парке на скамейке и полюбоваться на стаю голубей, нахально снующих в поисках пищи. Особенно хорошо ему было, когда рядом с ним присаживалась и Елена Викторовна – та самая Лена, Лена Тимофеева, которой он столь неуклюже когда-то признался в любви.

Каплидатскогокороля

Когда Ваня был маленьким, то периодически простужался. И тогда ему давали «капли датского короля».

Вообще-то, это были не капли, а микстура. Сладкая, приятная… Ваня всегда с удовольствием принимал ее внутрь. Есть подозрение, что толку от нее не было никакого, но без нее выздоровление проходило куда медленней и печальней. А так, простудившись, Ваня особо и не огорчался. Ведь сейчас его начнут поить любимым напитком. Кстати, по его понятиям он так и назывался: каплидатскогокороля. В одно слово.

Ваня рос, взрослел. И однажды вдруг задался вопросом: почему капли? Почему датского? И почему короля? Ответа не было. Поить его этими каплями перестали. Им на смену пришли другие лекарства, гораздо менее приятные на вкус. Но вопрос остался, встав с особой остротой, когда дело дошло до изучения творчества великого английского драматурга по фамилии Шекспир. Кое-что начало проясняться.

Принц Гамлет был из Дании. Отсюда уже было рукой подать до микстуры. Но все же принц – это еще не король! Хотя потенции налицо: Гамлет был натурой ищущей, беспокойной, творческой… Такие непременно становятся королями! Но как все эти качества совместить с лечебным препаратом? Вопрос оставался неразрешенным.

Шли годы. Ваня периодически простужался и иногда вспоминал ту так и не решённую загадку. Заниматься ею теперь было попросту лень и однажды, после очередного заболевания, взрослый уже Ваня решил: «Чем каждый раз мучиться над одной и той же проблемой, лучше вообще не болеть». И стал моржом.

О котах

Это был старый дом. Поколения жильцов сменялись одно за другим, а он оставался по-прежнему теплым и уютным. Поскрипывали половицы, за печкой пел сверчок, в углу теплилась лампада. Ложились рано, но жизнь на этом не заканчивалась. Легкое шуршание и попискивание точно указывало, под чей контроль переходило жизненное пространство. Баланс интересов и свобод граждан, населявших это маленькое государство, неукоснительно соблюдался. И даже хозяйский кот был не в силах этому помешать.

Надо сказать, пушистому мяуке частенько доставалось от хозяйки за лень и слабохарактерность. Кто-то же должен был противостоять мышиному беспределу! Однако, у лежебоки был свой взгляд на это дело и после многочисленных попыток разбудить в нём охотничий инстинкт на него попросту махнули рукой.

Мыши, между тем, совсем обнаглели. И настал момент, когда хозяева поняли: так дело не пойдёт. И принесли в дом другого кота: молодого, агрессивного, неравнодушного к мышиным проказам. А старого отнесли племяннице, которая в мурлыке души не чаяла.

Новый кот быстро навел в доме порядок. Мышиному возмущению не было предела, но кого это волнует? За свои выдающиеся заслуги победитель мышиной вольницы стал особо уважаемой персоной и, соответственно, подвергся усиленному питанию.

Добром это не кончилось, потому что вскоре обнаружилось: обузданию мышиного беспредела кот предпочитает лежание на печи. И не просто так, а закрыв глаза на творимые вокруг безобразия. Искать третьего кота? А толку? В общем, махнули рукой и на этого. Благо, мышей пока было не слишком много…

Комбайн

Иван Петрович был изобретателем. Главным его детищем был комбайн для приготовления борща с конечным продуктом в виде тарелка дымящегося супа.

Комбайн вобрал в себя самые замечательные достижения современности. Он занимал три четверти кухонной площади и потреблял количество электроэнергии, сопоставимое с потреблением чулочной фабрики напротив. Так что, когда напряжение в сети падало до неприличного, жители соседних домов уже знали: пришло время обеда.

Агрегат всё делал сам: мыл картошку и свёклу, чистил репчатый лук, крошил капусту, разделывал мясо, солил, перчил, добавлял специи, варил, убирал пену и давал отстояться на холодке. Даже пробу снимал сам, полностью отстранив изобретателя от воздействия на результат.

Всё время, пока шёл процесс приготовления пищи, Иван Петрович лежал на диване и читал газету. Наконец, раздавался звонок и из чрева комбайна выставлялась тарелка дымящегося супа. К этому времени у Ивана Петровича уже давно текли слюнки. Последним движением автомат выдавал порцию сметаны и кусок ароматного хлеба. Он выпекался здесь же, только сбоку.

Иван Петрович привередливо хмурился. Но придраться было не к чему и изголодавшийся любитель свекольной благодати приступал к трапезе. Агрегат подмигивал ему светящимися индикаторами и предлагал добавки.

Иван Петрович, как водится, немного капризничал, но потом сдавался и съедал ещё столько же. А вот попытку комбайна ещё и вымыть посуду насытившийся едок отметал с негодованием. Совесть надо иметь, в конце концов!