Читать книгу: «Шарвааха», страница 3

– Проснулся? – прервал мою мысль начальник – Давай быстро завтракай, и выдвигаемся.

– К-куда? – я с изумлением и тупостью посмотрел на Виктора Александровича. – И зачем?

– Нужно довести девочку до деревни.

– Так всё-таки у них тоже есть деревни? Это хорошо. Но что она тут забыла одна?

– Она обещала всё рассказать по дороге.

– А что с волком?

– Он вырубился также, как и мы. Когда я проснулся, его уже не было.

Я быстро поел, и мы выдвинулись. Идти пришлось медленно. Из-за непривычки к протезу, овечка то и дело падала. Она не говорила на межвитальном. Но каждый раз, когда Виктор Александрович помогал ей подняться, она с очень сильным индийским акцентом говорила порусски: "Спасибо, Шарвааха". На мой вопрос, что за шарвааха, начальник сказал что-то вроде: "Она сама решила меня так называть". Языка овечки не было в базе переводчика, поэтому ей пришлось добрую половину пути вести монолог, ни слова из которого мы не понимали. Хотя Виктор Александрович иногда с улыбкой ей кивал, будто понимая что она говорит. Никогда не видел его таким любезным с кем-либо.

Теперь, когда переводчик изучил её язык, довольно простой, иначе бы времени на это ушло намного больше, овечка может ответить на наши вопросы. Она, по всей видимости, очень простодушная, поэтому сразу согласилась ответить на все вопросы. Начальник любезно предоставил мне самому, в качестве практики, разузнать всё, что необходимо.

Из её рассказа выяснилось, что она не просто так оказалась у стены. К стенам отправляют радикалов, причем с обеих сторон. Слишком радикальные волки, со слишком острыми зубами и нравами – ссылаются к стене. Радикальных волков стало настолько много, что они как плесень по краям тарелки, наросли по периметру стены. Они живут не так богато, как волки "центральные", но у них всегда есть возможность охоты, поэтому они даже и не думают сбегать обратно в центр. Со стороны овец – ситуация совсем другая. Радикальных – слишком пушистых и безрогих – слишком мало. Всё потому, что стать овцой-радикалом – значит умереть. Радикальных овец, также как и волков отправляют к стене. Но, так как их меньше и они слабее, ни о каком поселении овец с их стороны стены и речи быть не может. Вот на них и охотятся. Такая вот налаженная система усреднения. Показываешь радикальные мысли или видимые признаки необычности – к стене. Различие только в том, что если ты радикальный волк – для тебя условия не такие уж и плохие. Интересно, а может овца стать радикальным волком? Не знаю.

Но почему она так радостно бегала по поляне? Оказывается тут тоже не всё так просто. Все овцы в той или иной степени привержены религии о Шарваахе. Как я понял – это что-то вроде создателя-хранителя-спасителя. Может что-то вроде Иисуса. Не уверен. Они верят, что именно Шарвааха когда-то построил стену, чтобы разделить овец и волков, и тем самым спасти первых и не уничтожать вторых. Этакий благородный спаситель. Но потом, он пропал. Поэтому овцы и отправляют радикалов именно к стене. В надежде, что Шарвааха рано или поздно вернётся. Вернётся и спасёт самую светлую душу. Самую радикальную овцу. Наша овечка искренне верит в Шарвааху. А теперь еще и считает, что мой грубиян начальник и есть этот бог.

А начальнику моему, похоже что, прельстило такое сравнение, что он так оживился, даже идёт чуть не вприпрыжку. Широко улыбается, как никогда. И молчит. Как никогда… Сколько его знаю, он всегда что-то брюжжал себе под нос. Или того хуже, орал мне в ухо всякие глупые анекдоты и шутки. А сейчас умолк. Задумался что ли?

Чтобы нашу овечку приняли обратно в поселение, которое уже какое-то время можно увидеть с нашего положения, моему начальнику действительно на какое-то время придётся побыть богом. Потом, когда шум поуляжется, мы просто смоемся оттуда и с выполненным заданием полетим домой. Пока мы были в пути, уже наступил вечер. Мы подошли к воротам и бараны-охранники кинули на нас вопросительные, полуагрессивные взгляды. Виктор Александрович жестом показал, что надо немного подождать. Охранники не двинулись. Наверное потому, что мы стояли достаточно далеко от ворот. Через пару минут до нас доковыляла всё та же овечка. Она обратилась к охранникам на своём языке. Я на всякий случай не включил переводчик, чтобы не смущать техникой. Овечка говорила быстро и неразборчиво. Я не мог даже разобрать буквы, которые она говорит. Только несколько раз услышал "Шарвааха".