Читать книгу: «Пьесы», страница 2

М о р о к о в. Где курьер?!

1-й в о р ю г а. Да придет твой курьер, придет! А ты пока курточку-то сними! Чего зря париться!

М о р о к о в. Почему нет курьера?!

2-й в о р ю г а. Упрямый мужик! Я таких уважаю!

Появляется курьер с чемоданчиком-дипломатом.

К у р ь е р (недовольно). Такая пылища на улице! Будто слоны прошли или носороги! Все бронхи забила!

Л е в а. Не носороги, а БТРы или колонна…

М о р о к о в. Принесли? Давайте быстрей сюда!

К у р ь е р. Сначала велосипед!

М о р о к о в. Где велосипед? Я же принес сюда велосипед! (Ворюгам.) Вы, гады, взяли?

В о р ю г и. На хрен он нам нужен!

М о р о к о в (в нетерпении). Ладно, велосипед потом! Давай чемоданчик! (Хватает дипломат.)

К у р ь е р. Сначала велосипедик! (Они начинают бороться. Дипломат открывается, и из него выпадают носки.)

Л е в а. Ну что я тебе говорил! Грязные носки и больше ничего!

Мороков, ворюги и курьер исчезают.

Э л л а. Ну и публика! И часто они тебя посещают?

Л е в а. Бывает…

Э л л а. Велосипедик забыли, вон он под столом! И пустые бутылки!

Л е в а. Не страшно. В следующий раз заберут.

Э л л а. Ну, показывай, что там у тебя получилось, Веласкес! (Подходит, смотрит на свой портрет.) Неужели ты меня так видишь?

Л е в а (с грустью). Не нравится?

Э л л а. Наоборот… Ты самородок!

Л е в а. Еще пара сеансов и закончу. (Настораживается.) Ты ничего не слышишь? Кажется, наверху кто-то есть.

Э л л а. Наверху чердак! Ну кто там может быть?

Л е в а. А я тебе говорю, что там кто-то есть!

Э л л а. И что с того?

Л е в а. Надо проверить!

Э л л а. Проверяй на здоровье! А я, пожалуй, пойду. Устала. Позировать – это тяжелый труд! Имей в виду!

Л е в а. А как же кашка из гречневой муки? Ты что, даже не попробуешь?

Э л л а. Уж извини! В следующий раз непременно! (Уходит.)

Л е в а. Пожалуй, все же проверю чердачок!

Чердачное помещение. Висят бельевые веревки. На балках паутина. У чердачного оконца за пулеметом лежит Михалыч. Рядом Эн с рулеткой. Михалыч в офицерской полевой форме без погон и знаков различия, галифе и сапогах. Рядом висит плакат, на нем изображен пулеметчик. Плакат – учебное пособие для курса подготовки молодого бойца. Эн в солдатской форме х/б. Воротник расстегнут.

Эн (измеряя рулеткой расстояние между подошвами сапог Михалыча). Раздвинь ноги еще на три сантиметра.

М и х а л ы ч. Звучит как-то непристойно.

Э н. Не хочешь не надо! Я вообще могу не мерить!

М и х а л ы ч. Не обижайся! Скажи, а локоть я правильно поставил?

Э н. Вроде так. Ладно, я буду лучше набивать патроны.

Появляется Лева.

М и х а л ы ч (поворачиваясь к Леве). Еле нашел подходящее место. На крышах снайперы! Погляди!

Л е в а (наклоняясь к оконцу). Да, действительно залегли, черти!

М и х а л ы ч. Отсюда прекрасный сектор обстрела и изумительный обзор! Но главное – чтобы все было строго по инструкции! (Показывает на плакат.) Иначе успеха не добьешься! Сейчас отрегулировали положение ног. Руки, Энька говорит, правильно стоят. Но я ей не доверяю. Ты-то как считаешь?

Л е в а (глядя на плакат). Чуть-чуть локоток бы вправо!

М и х а л ы ч (огорченно). Вот видишь! Что я говорил! Ей на все наплевать! Может, и с ногами схалтурила. Проверь-ка, пожалуйста, еще разок!

Э н. Да, правильно все! Ну зануду бог послал!

М и х а л ы ч (удовлетворенно). Как тебе нравится? Опять дерзит! Я этих снайперов всех поснимаю короткими очередями!

Э н. Как бы они тебя не сняли!

М и х а л ы ч (строго). Если со мной что-нибудь случится, возьмешь командование на себя! (Эн продолжает сосредоточенно набивать патроны в пулеметную ленту.) Ты что, оглохла?

Э н (огрызается). А ты сдурел? Да? Неужели я буду по своим лупить?! Патроны набиваю? Набиваю! Вот и скажи спасибо!

Л е в а. С каких это пор они стали твоими?

Э н. Не придуривайся! С меня хватит одного охломона! (Кивает на Михалыча.)

М и х а л ы ч. Энька – стерва! Опять дерзит! Но хороша ведь! Ничего не скажешь!

Л е в а. Ты что, на голое тело надела обмундирование? Не холодно?

Э н. Нет, вы все здесь с приветом! (Выразительно крутит пальцем у виска.)

М и х а л ы ч (мечтательно). Это будет где-то шестьдесят на восемьдесят… В серо-лиловых тонах! Кажется, оставался еще небольшой холст. Я ей предлагал надеть кожаную тужурку. Отказалась, дуреха! Тельняшка и кожанка! Это бы было что надо! Впрочем, так тоже ничего… Та-та-та, та-та-та… (Крутит стволом пулемета.)

Э н. Чувствую, дальше репетиции дело не пойдет.

Л е в а. Крови жаждешь?

Э н (резко). Не крови, а настоящего дела!

М и х а л ы ч (Леве). Я же тебе говорил, что она – стерва! Хочет моей погибели! А у меня – дети!

Э н. Так ведь взрослые! И без тебя не пропадут!

М и х а л ы ч (довольно смеясь). Ну как тебе это нравится? (Отрывается от пулемета и обнимает Эн.)

Л е в а. Взрослые?

М и х а л ы ч. Ну да, от первого брака…

Л е в а. Ладно, это зрелище не для слабонервных. Продолжайте свои любовные утехи без меня. Пока!

М и х а л ы ч. Погоди! Мы тоже пойдем.

Комната в квартире Левы. Появляются Лева, Эн и Михалыч. У последнего на плече пулемет, в руке свернутый плакат.

М и х а л ы ч (Леве). У меня к тебе деликатное дело. Ты мне бутылочку хорошего шотландского виски не одолжишь? Я тебе завтра же верну. А то Энька покоя не дает!

Л е в а. Откуда? Я уже и забыл, как оно пахнет.

М и х а л ы ч. Да я знал, что у тебя нет. Так, на всякий случай спросил.

Л е в а. Вот кашкой могу угостить. Из натуральной гречневой муки! Для детей грудного возраста. Значит – все самое наилучшее!

Эн. Срок годности, поди, истек.

Л е в а. Обижаете, мадемуазель! Еще один день остался!

М и х а л ы ч. Кашка детская… Это, конечно, мило, но, пожалуй, откажусь… Не могу рисковать.

Э н. А я попробую. (Пробует.) Ну и гадость! Бедные дети!

Л е в а. Вовсе и не гадость. Дело привычки. Я, например, втянулся, и даже стало нравиться. Да и остыла уж, наверное. Подогреть?

Э н. Не беспокойся. Я лучше на велосипедике покатаюсь.

Л е в а. Смотри, не сломай! Чужой!

М и х а л ы ч (рассматривая портрет Эллы). Я и не знал, что ты картинки пишешь.

Л е в а. Первая работа. Такое увлекательное дело! Жаль, что поздно сообразил. С шитьем курток никакого сравнения!

М и х а л ы ч. Это точно. С шитьем никакого… Ты что, раньше никогда не мазал? (Делает шаг назад, прищурившись, изучает.) Недурно… Ей богу, недурно, (К Эн.) Хватит ломать чужой велик! Подойди сюда, взгляни на портрет!

Э н (подходит). Я в этом деле не разбираюсь.

М и х а л ы ч. Ладно врать-то! (Леве.) Очень даже кумекает. (Задумчиво.) Модель мне кого-то напоминает… И наколка на левом бедре знакомая… Нет, не пойму кого!..

Л е в а. Ты ее не знаешь.

М и х а л ы ч. Стоп! (Лева замирает.) Дошло! Червонная дама! Она! Гениальное решение! Молодец!

Л е в а (с облегчением). Михалыч, ты похож на вождя!

М и х а л ы ч (важно). Я и есть вождь! (Достает из кармана портсигар.) Бери! Золотой! На память!.. В обмен на картину!

Л е в а. Работа еще не закончена.

М и х а л ы ч. Значит, на незаконченную!

Л е в а. Не пойдет! Лучше вечером я портсигарчик у тебя отыграю.

Михалыч обиженно отходит и рассматривает настенные часы.

Эн (тихо Леве). Ну Михалыч дает! Собственную жену не признал. Одно слово – художник! А ты, Левочка, ходок, каких мало!

Л е в а. С подрастающего поколения берем пример.

Э н. Нам до вас далеко.

Л е в а. Ну не скажи!

Эн (громко, капризно). А вы не хотите разыграть меня?

М и х а л ы ч (возвращаясь). Не хочу! (Обнимает Эн за талию и направляется к выходу.)

Комната в квартире Левы. Он стоит у мольберта и делает легкие мазки кисточкой. Входит Элла.

Л е в а. Ну наконец-то! А то я уже стал беспокоиться!

Э л л а. Я принесла тебе голландские краски и кисти получше. В оснастке половина успеха. (Кладет на стол сверток.)

Л е в а. Я тебе очень благодарен! Побыстрее раздевайся! Я хочу сегодня закончить. Кстати, вчера заходил твой супруг. Тебя, правда, не узнал. Предлагал портсигар за портрет.

Э л л а. А ты?

Л е в а. Конечно, согласился. Портсигар-то золотой!

Э л л а. Счастливо оставаться! Обойдешься без меня!

Л е в а. Ну и характер! Отказал я ему, от-ка-зал! Хотя чувствую, что зря!

Э л л а. Допишешь по памяти!

Л е в а. Шутка, шутка! Нас за золото не купить! У меня колоссальные планы! Хочу написать несколько натюрмортов с детской кашей. Почерневшая от времени керосинка с маленьким закопченным слюдяным оконцем, за которым трепещет язычок пламени. А на ней светлый, слегка помятый алюминиевый ковшик. Каша закипает. На сизо-кофейной поверхности образуются лопающиеся пузырьки…

Э л л а. Лопающиеся пузырьки?

Л е в а. Да, лопающиеся пузырьки. Можно даже создать серию. Отразить разные стадии кипения с тончайшей цветовой нюансировкой. Ты понимаешь, о чем я?

Э л л а. А то!

Л е в а. И взять разные типы каш: с рисовой мукой, гречневой, манной… Не знаю, удастся ли мне все это отписать надлежащим образом?.. Во время работы меняется психическая деятельность, время уплотняется, доставляя странное, сродни наркотическому, наслаждение… Кстати, сегодня угощу тебя рисовой!

Э л л а. Нет, спасибо. Я уже поела.

Л е в а. Что за люди! Все отказываются. Будь добра, голову чуть-чуть левее. Вот так, замечательно. Сегодня меня опять мучил ночной кошмар. Так было скверно и тяжело…

Э л л а. А что скверно?

Л е в а. На вокзале! Неопределенность проклятая! То ли придет поезд, то ли уже пришел…

Появляется Мороков с футляром от контрабаса на спине. Лева подносит к закрытым глазам бинокль.

М о р о к о в. Поезд уже пришел? Кто катался на велосипеде? Ничего нельзя оставить! Сразу начинают пользовать. Ну народ! Ни на кого нельзя положиться!

Э л л а. Явился – не запылился!

М о р о к о в. Славного мальчишку удалось украсть!

Г о л о с и з ф у т л я р а. Не садись на пенек! Не ешь пирожок!

М о р о к о в. Измотал, стервец! Ни одной остановки не дал сделать! Все, хватит с меня! (Открывает футляр, из него выскакивает Женька.)

Э л л а. Геня! Мальчик мой! (Бросается к сыну.)

Ж е н ь к а. Мамочка! Не волнуйся! Это лучший способ передвижения! Я знал, что он притащит меня к тебе. Он вообще-то мужик не вредный. (Садится на велосипед и начинает ездить.)

М о р о к о в. Я же говорил, совершенно несносный мальчишка! Лучше перевозить в нем (Хлопает по футляру.) оружие и боеприпасы. (Подумав.) А еще лучше – наркотики! (Леве.) Будешь помогать!

Л е в а. Ты мне не начальник! Как-нибудь сам разберусь, помогать тебе или нет!

М о р о к о в. Ладно, ладно! Не горячись! (Озабоченно.) Поезд уже пришел? От станции до дачи еще пилить и пилить.

Л е в а. Она все время от нас ускользала. И велосипед-то у нее был обычный, дамский.

М о р о к о в. У калитки своей дачи она резко тормозила. Заднее колесо с пестрой сеточкой шло юзом, и она въезжала в калитку.

Л е в а. Которую ей услужливо открывала то ли бабка, то ли нянька. Будто ждала там каждый раз ее возвращения.

М о р о к о в. А может быть и действительно ждала.

Л е в а. В зеленых обтягивающих трико девица выглядела просто великолепно!

М о р о к о в. Может быть она была циркачкой?

Л е в а. Вполне возможно. У меня был полугоночный велосипед, и все равно я каждый раз не успевал… Странно. Тот мой дачный дружок был лет на тридцать моложе тебя!

М о р о к о в (снисходительно). Так ведь и девчонка с велосипедом тоже была не вчера.

Л е в а. У того были большой нос и густые темные брови…

М о р о к о в. За столько лет нос мог похудеть и уменьшиться, а брови выцвести и слегка выпасть… Где мои бутылки? Уже успел сдать?!

Л е в а. Вон, под столом.

М о р о к о в (складывая в футляр авоську с посудой). Мальчишка! Ты со мной?

Ж е н ь к а. Не-а! Я домой, досыпать.

Мороков исчезает. Женька укатывает на велосипеде.

Э л л а. Ты не находишь, что все это чересчур?

Л е в а (рисуя). В чем дело, дорогая?

Э л л а. Первый раз меня пытались изнасиловать какие-то бомжи! Теперь этот псих похитил моего сына! По-моему, кошмары снятся не тебе, а мне!

Л е в а. Предлагаю консенсус. Это наши общие кошмары. Так тебя устраивает?

Э л л а. Ничуть! Чтобы это было в последний раз! Иначе будешь искать себе другую натурщицу!

Лестничная площадка первого этажа. За столиком сидят Лева и Серега.

Л е в а (тасуя карты). Куда Михалыч запропастился? Никогда раньше не опаздывал.

С е р е г а. И Валентин Ильич уже две игры пропустил.

Л е в а. Может, заболел?

С е р е г а. Вкатим им в гору по двести вистов, в следующий раз неповадно будет. Ни болеть, ни опаздывать! Давай понемногу!

Выпивают.

Л е в а. Кроме нас теперь никто не дежурит. Процентов десять жильцов осталось, не больше.

С е р е г а. Каких десять? Кроме нас – никого! Все смотались, кто куда. Пойду на улицу выгляну, может быть встречу прогульщиков. Башка прямо раскалывается!

Л е в а. Сходи. Только по шее не поймай!

Серега уходит.

Л е в а (задумчиво). Может, он все же из службы безопасности? (Бросает по одной карте на стол.) Если первым выпадет пиковый король, тогда оттуда!

Врывается Серега.

С е р е г а. Ильич лежит под балконом! Полный труп!

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Лестничная площадка первого этажа. Лева и Серега.

Л е в а (подавленно). Как чувствовал, что что-то не так… Убили?

С е р е г а. Не знаю… Он уже дня два лежит, не меньше.

Л е в а. Правильно. Он две игры и пропустил… И Михалыч, как назло, куда-то запропастился! Может, и его?

С е р е г а. Ну вряд ли. Михалыч – мужик осторожный.

Л е в а. А Ильич неосторожный?

С е р е г а. Тоже осторожный.

Л е в а. Ладно, пойдем туда. Надо что-то делать.

Выходят на улицу. Подходят к лежащему Валентину Ильичу. Лева проверяет пульс.

С е р е г а. Да нет! Все!

Л е в а. Костюм, кажется, португальский. Такие лет пятнадцать назад продавались.

С е р е г а. Возможно, с балкона выкинули. Его стояк. (Оба задирают вверх головы.)

Л е в а. Он на третьем этаже живет. Не разбился бы насмерть!

С е р е г а. Никто и не говорит, что от этого. Сначала завалили, а потом выкинули!

Л е в а. Ладно. Надо отнести его в квартиру.

С е р е г а. Может, милицию вызовем?

Л е в а. Милицию?

С е р е г а. Это я так, по инерции… Потащили!

Подхватывают под руки Валентина Ильича. Пытаются нести.

Л е в а. Тяжелый… Неудобно!

С е р е г а. Лучше в одеяле. Тут как-то соседская бабушка дуба врезала. Попросили помочь. В коридоре кувырнулась. Ну, мы ее на одеяло положили. Очень удобно… (Роется в карманах Валентина Ильича, находит ключи.) Хоть ключи с собой оказались. Повезло! Я сейчас! (Убегает в дом.)

Л е в а (осматривая Валентина Ильича). Следов борьбы не видно… Что послужило причиной смерти – не ясно…

Возвращается Серега с одеялом. Затаскивают Валентина Ильича в подъезд.

Комната в квартире Валентина Ильича. Обычная обстановка. Стол, стулья, диван, стеллажи с книгами. В комнате Лева и Серега.

Л е в а. Ильич жил скромно.

С е р е г а. Кто, интересно, его? Может, привел кого к себе? Вряд ли. Он вроде бы не по этой части… (Замявшись.) был…

Л е в а. У него родственники-то какие-нибудь есть?

С е р е г а. Он как-то про сестру говорил… что она редкая стерва. Сейчас хоронить кого-нибудь не приведи господь!

Л е в а. Надо будет помочь. Сколько вместе отыграли! Игрок он был что надо! (Подозрительно.) Странно, что это он вдруг с тобой разоткровенничался про сестру? На него это не похоже.

С е р е г а. Случайно как-то… Точно не помню. Вроде того, что друзья часто лучше родственников. (Берет со стола записную книжку, лежащую рядом с телефоном, листает ее. Лева незаметно кладет в карман небольшую фотографию в рамочке с письменного стола.) Есть телефон!

Л е в а. Давай звони! Вроде вчера связь была. (Отходит и неожиданно падает, поскользнувшись.)

С е р е г а. Ты чего?!

Л е в а. Ничего. Поскользнулся! Ты звони, не отвлекайся! (Шарит рукой по полу. Серега говорит в это время по телефону.) Вот и причина падения. Маленькая такая бусинка… (Кладет ее к себе в карман.) А башку из-за нее можно было бы спокойненько разбить…

С е р е г а. Дозвонился. Выезжает. Чего делать-то пока будем? В гусарика?

Л е в а (доставая карты). Естественно!

Садятся за стол и начинают играть.

С е р е г а. Разок, пожалуй, скажу!

Л е в а. А мы не уступим и скажем – два!

Свет гаснет. Слабо освещен только Лева.

Л е в а (в зал). Ильичу бешено, просто фантастически везло в той, как оказалось, его последней игре. С первой же раздачи к нему пожаловал мизер. Причем, сразу «железный»…

Лестничная площадка. За столиком игроки. Лева подходит и занимает свое место.

В а л е н т и н И л ь и ч. Играть мизер или не играть?

С е р е г а. Ну это уже чересчур! Один уже сыграл! Потом две девятерных подряд! Десятерную! И снова мизер!

М и х а л ы ч. Надо ломать игру, а не ждать пока он нас всех закроет.

С е р е г а. Ломать? Легко сказать! Так ведь не дает!

В а л е н т и н И л ь и ч. Ладно, решено, играю! Возражений нет? (Берет прикуп, сносит две карты и бросает одну на стол, сразу же забирает ее обратно.)

С е р е г а. Карте место!

В а л е н т и н И л ь и ч. Никто еще фишки не выложил! Имею право!

С е р е г а. Бросил короля? Бросил! Карте место!

В а л е н т и н И л ь и ч (снисходительно). Ладно, бог с тобой, место так место.

С е р е г а. Только, пожалуйста, без одолжений!

Лева выходит из-за стола. Гаснет свет. Слабо освещен лишь Лева.

Л е в а (в зал). У Сереги тогда просто нервы не выдержали. Такая пруха любого доведет. А Ильич все равно свой мизерчик сыграл. Не к добру было такое везение, не к добру!

Лева возвращается к столу в комнате Валентина Ильича. Продолжает играть с Серегой. Слышен шум подъезжающей машины. Серега подходит к окну.

С е р е г а. Сестренка Ильича прикатила! Да не одна, с охраной!

Л е в а. Ни фига себе, птичка!

С е р е г а. Сейчас увидишь!

Входит сестра Валентина Ильича и два телохранителя.

С е с т р а В. И. Где он?

Л е в а. Здравствуйте.

С е р е г а. На диване.

С е с т р а В.И (телохранителям). Заберите!

Телохранители уносят тело. Сестра В. И. изучающе смотрит на Леву и Серегу.

Л е в а. Приятный взгляд.

С е р е г а. Хочет заглянуть в душу. Думает, что мы уже успели что-нибудь стащить из Ильичева барахла.

Л е в а. У меня детского питания почти пол-ящика осталось! (Сереге.) На самом деле почти целый ящик. Не хочу дразнить.

С е с т р а В.И (раздраженно). Мне это неинтересно! У Вали были старинные ордена и медали. Коллекция большой ценности!

С е р е г а. Стал бы он их хранить дома! А возможно, что и проел свои медальки. Голод-то ведь не тетка!

С е с т р а В. И. При чем тут голод? У него шведского пюре десять коробок было! Постараюсь устроить его куда-нибудь… в морг… Ключи!

С е р е г а. Какие ключи?

С е с т р а В.И (поморщившись). От квартиры!

С е р е г а. От квартиры? Не надо бы вам их давать. Невоспитанных людей надо же как-то учить… Ну да ладно! (Бросает ей ключи.)

Сестра В. И. уходит. Лева подходит к окну.

Л е в а. А сестренка не из простых. На «мерседесе» прикатила.

С е р е г а. Прав был Ильич, редкая стерва!

Л е в а (подходя к Сереге). Ну ладно, разбежались! До завтра!

С е р е г а. До завтра! (Уходит.)

Л е в а. А теперь можно и на трофеи полюбоваться. (Достает из кармана фотографию и бусинку, рассматривает.) Элла с Женькой… Это не сюрприз. А вот маленькая жемчужина из ожерелья, которую носит моя Элла… Вот это, пожалуй, действительно сюрприз… И, значит, не моя, а наша…

Комната в квартире Левы. Он делает аккуратные мазки кисточкой на большом полотне, на котором изображена большая рыба. Входит Элла.

Э л л а. Я тебя жду, жду! Противный!

Л е в а. Мы же не договаривались.

Э л л а. Ну не будь таким… дураком! (Подходит к Леве, расстегивает пуговицы его рубашки.) Быстрей! Почему ты такой вялый?

Л е в а. Но я же еще не ел.

Э л л а. Эта твоя детская еда… Пора переходить на мясо!

Л е в а. Разреши хотя бы пару ложек, а то остынет.

Э л л а. Кашка потом, потом… Сначала любовь… Какой ты все же противный…

Гаснет свет. Звучит фрагмент песни «Извините, я – леди…» дуэта «Баккара». Прежнее освещение. Элла и Лева лежат на полу.

Л е в а. У тебя божественная шея… Кстати, где твои жемчужные бусы?

Э л л а (после долгой паузы). Зачем тебе?

Л е в а. Нужно. Правда, великолепное слово – «нужно»?

Э л л а. Эта сучка Эн взяла! Представляешь?! (Встает с пола.) Ты ведь тоже спал с ней?

Л е в а. Ну что ты! Как тебе не стыдно! Ты знаешь, что Валентин Ильич скончался? (Следит за реакцией.)

Э л л а (после паузы). Знаю… (Отворачивается и отходит к картине.)

Л е в а. Вначале хотел изобразить чрево кита, а внутри нас, сидящих за столиком и увлеченных игрой. Собирался с максимальным натурализмом отписать внутренности этого огромного млекопитающего, медленно плывущего на глубине моря-океяна. Но почему-то получился обыкновенный российский лещ! (Подходит к Элле, обнимает ее за плечи.) У тебя очень красивые ключицы и совершенно волшебный изгиб спины. Особенно когда ты упираешься руками в буфет…

Э л л а (отходя в сторону, сухо). Я принесла тебе кобальт. (Достает из кармана тюбик и кладет его на стол.) Без него не удастся изобразить спинку кита.

Л е в а. «Спинку…» Как нежно про эту громадину. Ты не представляешь, как я ценю твои советы! Помнишь этих лысых собак? Ну, похожих на борзых? На картинах старых мастеров?

Э л л а. Грейхаунды.

Л е в а. Ты восхитительная женщина! Мне кажется, нет такого, чего бы ты не знала!

Э л л а. У нас их практически нет. Две-три от силы. Фантастически дорогие! Мой благоверный хотел такую, прямо извел!

Л е в а. Я бы тоже не отказался. Было бы неплохо пожить некоторое время в какой-нибудь старинной картине. На большом столе окорока, внушительные бокалы с вином, отлично приготовленная дичь. Вдобавок обнимаешь пышную женщину в коричневом бархатном платье с большим декольте и белым кружевным воротником… И главное – полная неподвижность!

Э л л а. Неужели ты думаешь, что кто-нибудь принимает тебя за Льва Николаевича? Посмотри на себя в зеркало! У того были большие усы, борода, крупные черты лица. Он был среднего роста. И ты! Вы же антиподы!

Л е в а. Что случилось? Не понимаю! (Отходит к стоящей на видном месте швейной машинке.) Материал заправлен! Пожалуйста! (Начинает строчить.) Что-то я сегодня не в форме. Теряю сноровку.

Э л л а (снимая со стула куртку). Посмотри на мою. Ее шил Лев Николаевич! Ты что, сможешь такую же?

Л е в а. Ты просто недоверчива, май дарлинг! Конечно, смогу! Просто сейчас я отрабатываю новую модель. К тому же нет ни подходящей материи, ни ниток. Да и не до жиру сейчас! Кто в наше время будет покупать произведения швейного искусства? Так, для себя что-то изобретаю. Чтоб, так сказать, не заржавел в бездействии инструмент. Ни у кого даже в мыслях не возникает… м-м-м… такого странного подозрения!

Э л л а. Чушь! Форменная чушь! Ты им просто необходим… как игрок, партнер. А мой муженек от тебя без ума. Говорит, что только ты его понимаешь и больше никто! А из старых жильцов никого и не осталось.

Л е в а. Подожди! А Аня, ну, Анна Петровна с первого этажа? Скажешь, не из аборигенов?

Э л л а. При чем тут Нюрка? Она помешана на мужиках! Ей до лампочки, кто ты? Лев Николаевич, Федор Михайлович или еще кто! (Закрывает лицо руками, ее сотрясают беззвучные рыдания.) Из-за тебя погиб Валентин!

Л е в а. Вот оно, оказывается, в чем дело! (С деланной обидой.) В конце концов, это просто бестактно! Ты бы хотела, чтобы убрали меня? Так? (После паузы.) Я же люблю тебя!

Э л л а. Решил, что я тебя заложу? Поэтому?

Л е в а. Ну, ты даешь! Подумала, что я боюсь этих молокососов? Они же не профессионалы! Здоровые, энергичные, жестокие, но этого же мало! (Неожиданно резко швыряет нож, который втыкается в буфет. Элла не реагирует.) Ты прекрасно владеешь собой! Хорошая школа? Или…

Э л л а. Ты портишь старинный буфет… Глупо! (Подходит и с трудом вытаскивает нож.)

Л е в а. Жизнь дороже старины!

Элла неожиданно бросает нож, который втыкается в дверь.

Л е в а. Браво! Откуда мастерство?

Э л л а. Когда-то одна девочка мечтала стать циркачкой…

Л е в а. Валентин – Женькин отец?

Э л л а. Ты спятил? Зачем тебе надо было выдавать себя за Льва Николаевича? Ну сказал бы, родственник, друг, знакомый, будешь жить во время их отъезда!

Л е в а. Да, ты права! И зачем это я?

Э л л а. Прекрати! (Подходит к картине.) Это у тебя здорово получается. Ты – талант! Неужели правда, что ты никогда до этого не писал маслом?

Л е в а. Не только маслом, но и не рисовал никогда.

Э л л а. Поразительно! Как назвал?

Л е в а. Пока никак… Возможно, «В чреве китового леща». Или просто «В чреве». Еще не решил. Кстати о птичках. Серега знает, что я стопроцентный Лев Николаевич! Ты не находишь крайне странным, что только ты одна меня не признаешь? А?

Э л л а. Ладно, оставим этот разговор! Если тебе нравится или еще почему-то, то ради бога! Ты талант, можешь себе позволить…

Л е в а. Я, прежде всего, портной, модельер, если угодно, а потом все остальное. (Снова садится за швейную машину, строчит.) Опять отвратительно. Не иначе, как что-то с аппаратом!

Э л л а. Ты знал, что Валентин занимался ядерной физикой?

Л е в а. А он вроде как-то говорил, инженер, в лаборатории…

Э л л а. Не притворяйся! Надоело!

Л е в а (сокрушенно). Ты просто не в духе. Теперь, кажется, что знал, а может, и не знал… Ты все время пытаешься меня поймать! И зачем тебе это? Да, пока не забыл, где твои зеленые трикотажные штаны?

Э л л а. Можно без пошлостей?

Л е в а. Нет, правда! И велосипед с двойной рамой и рваной сеткой на заднем колесе?

Э л л а (неуверенно). Истлели наверно… А велосипед украли.

Л е в а. Отец твой ведь профессором был, физиком, а может академиком? Дачный поселок-то небось научных работников был? А? То-то! А ты – Лев Николаевич!

Э л л а (после паузы). Думаешь… Валентина из-за этого…

Л е в а. На той твоей фотографии вокруг отца наверняка любимые ученики. И самый, самый – Ильич! Или все же Михалыч? Нет, пожалуй, Михалыч его потом обошел. Когда руки твоей добивайся! А позже картинки начал писать…

Э л л а (брезгливо). Ты из безопасности?

Л е в а. Я, май дарлинг, сам по себе… Впрочем, специалист по ядерным установкам ничем не лучше специалиста из контрразведки. Оба слегка циничны, а работают… Ну а работают, потому что интересно! (Смотрит на часы.) Боже мой, я же опаздываю на игру! (Убегает.)

Э л л а. Кажется, очередное падение… Червонная дама спит с валетом из госбезопасности…

Лестничная площадка первого этажа. За столом Михалыч и Серега. На столе бутылки и стаканы с вином. Вбегает Лева.

Л е в а. Прошу простить за опоздание. Пардон, дела разные задержали!

С е р е г а. Давай быстрей! Садись! Мы уже сдали!

Л е в а. Не будем горячиться! Впереди у нас вся ночь. Но прежде пара слов. (Поднимает стакан с вином.) Мне нравится безвременье, когда дряхлеет власть. Никаких гарантий и уверенности в завтрашнем дне! Это и есть настоящее время, а остальное – болото с дурными испарениями! Только теперь начинаешь чувствовать «сейчас», когда в любой момент оно может прерваться. Деньги – труха! Только натуральный обмен. Я тебе подзорную трубу, чтобы пораньше увидеть врага, ты мне – мешок сухарей, чтобы не помереть от голода. Но главное – это игра! Мы с нетерпением ждем вечера, чтобы снова испытать судьбу! Конечно, без Ильича будет плохо. Он был лучшим игроком из нас! Пусть земля ему будет пухом!

Все молча выпивают.

М и х а л ы ч. Пас!

Л е в а. Пас!

С е р е г а. Пас!

М и х а л ы ч. Нет хода – ходи с бубей! (Бросает на стол карту.)

Играют распасовку. Подсчитывают взятки.

Л е в а. Небольшой вопросик, господа! Чем бубновый король отличается от остальных?

С е р е г а. Он в чалме. Не король, а настоящий султан!

М и х а л ы ч. Он моложе остальных. Виден лишь его профиль. Остальные вполоборота…

Л е в а. И лишь исполняют обязанности, а этот, кажется, от души. Произошла нелепая ошибка! Должны были не Ильича… (Смотрит на Серегу.)

Михалыч раздает карты.

С е р е г а. Ой-ой-ой! Вот только этого не надо! (В глазах беспокойство.) Стоит только начать и все! Игре конец!

Л е в а. Не собираюсь ничего выяснять. Просто передаю мнение одной весьма осведомленной особы. А играть мы будем, я даже предлагаю играть не только ночью, но и днем! А посему – мизер!

С е р е г а. Вот это по-нашему!

М и х а л ы ч (растерянно). Эн пропала…

С е р е г а. Ну и хрен с ней!

Л е в а. Потому что она тебя послала?

С е р е г а. Охота была… Ладно, не отвлекай!

М и х а л ы ч. Левушка! Я знаю, вы были… близки. Я не об этом! Вы ее спаситель… ну тогда… когда она первый раз появилась. Это нормально, в порядке вещей. Она мне сама все рассказала. Ей просто хотелось вас отблагодарить.

Л е в а. Вот оно, значит, как… Экое многообразие причин…

М и х а л ы ч. Я как раз стал делать наброски игральных карт. И Эн позировала, так все было чудесно!

Л е в а. Бубновая дама?

М и х а л ы ч. Неважно… (Мнется.) Я еще не решил… Впрочем, вы угадали! Куда она делась? Вы же знаете!

Л е в а. Выполнила задание и смылась! Это мое предположение, не больше.

М и х а л ы ч (с досадой). Я знаю, знаю эту вашу теорию. Все появляются по заданию, козырная шестерка в нужный момент бьет туза. Ну это же все красивые сказки!

С е р е г а. Видел ее сегодня у двадцать первого дома.

М и х а л ы ч. Но двадцать первый вчера заняли ооновцы!

С е р е г а. Не вчера, а позавчера! (Леве.) Ну, все, я готов, сети расставлены. Маэстро, ваш ход! (Лева бросает карту.)

М и х а л ы ч. Ничего не понимаю…

С е р е г а. А если бы я ее встретил у союзников, было бы легче? Значит, она с ними в хороших отношениях, только и делов! Девятка или восьмерка червей? Будем ловить девятку! Михалыч, ты не против? (Тот равнодушно машет рукой.) Тогда вперед! (Лева с Серегой играют. Михалыч тупо смотрит в сторону.)

С е р е г а (с досадой). Сегодня тебе повезло! (Распахивает куртку. Видна наплечная кобура. Из нее торчит рукоятка пистолета.) Взял сегодня игрушку!

Л е в а. За сколько?

С е р е г а. Стольник.

Л е в а. Это нормально.

М и х а л ы ч. И я за стольник. (Показывает точно такой же пистолет.)

Л е в а. Видимо, из одного универмага. Лучше бы скорострельный карабин товарища Симонова. А эти – баловство!

М и х а л ы ч. Конечно, лучше! Но с ним же на улицу не пойдешь! Карабинчик хорош для дома!

Л е в а. А я ножом обхожусь. (Достает нож и бросает его в анькину дверь. Дверь моментально отворяется.)

А н ь к а (осоловело). Кто стучал? Чего надо? (Видит игроков.) А, мальчики! Приветик! Не забудьте стол занести! (Захлопывает дверь. Игроки дружно смеются. Лева подходит к двери и с трудом вытягивает клинок.)

Л е в а. Эти странные карточные комбинации… Интересно, кто следующий покинет игру? Прямо «Прощальная симфония»…

Лева спускается по лестнице.

Л е в а (напевает). Что опьянеет сильнее вина? (В такт шагам.) Женщины, лошади, власть… (Перепрыгивая через две ступеньки.) и война! (Подходит к двери, ведущей в квартиру Валентина Ильича. Достает связку отмычек, начинает ковыряться в замке.) Власть, всласть… Лошади, игра, азарт, женщины опять-таки, тут как тут! Кто вы такие? Вас здесь не ждут! (Замок открывается. Входит внутрь.) Самая сильная власть, которая тянет нас к смертной черте…