Читать книгу: «Предсказания в жизни Николая II. Часть 1. 1891-1906 гг.», страница 3
С 1823 года жил в монастыре под Серпуховом. Примерно на 1823 годе записки самого Авеля («Житие и страдание…») заканчиваются. Кроме «автобиографии», Авель написал еще и загадочную «Книгу Бытия», в которой говорится о сотворении земли, человека и о конце света, который он пророчил на середину XXIII века.
Около 1824 года по Москве пошли слухи о новом предсказании Авеля – о будущей смерти Александра I, восшествии на престол Николая Павловича (вместо ожидаемого по закону о престолонаследии Константина) и о скором бунте в декабре 1825 года. Однако на сей раз указа о заключении его в тюрьму не последовало. Возможно, это косвенно подтверждает версию о том, что Александр I хотел покинуть трон и уйти от светской жизни в тайную монашескую, старческую.
В июне 1826 года Авель ушел из Серпуховского монастыря «неизвестно куда». «И не возвращается», – об этом доложили Николаю I. Последовал указ: беглеца найти и «заточить для смирения» в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, главную церковную тюрьму того времени. Полиция нашла Авеля в родной деревне под Тулой и водворила в суздальский Спасо-Евфимиев монастырь по повелению императора и указом Священного Синода от 27 августа 1826 года.
О последних 15 годах жизни провидца почти ничего не известно. Он умер после продолжительной и тяжелой болезни в тесной арестантской камере 29 ноября 1841 года и погребен за алтарем арестантской церкви святителя Николая.
Удивительно, но в своих записках Авель предсказал и год собственной смерти: «Жил всего восемьдесят и три года, и четыре месяца». Он прожил 84 года и 8 месяцев…
Итак, начиная с Екатерины Великой, каждый монарх, узнав о дате своей смерти, сажал Авеля в тюрьму, и каждый следующий выпускал его на свободу и беседовал с ним, вплоть до Николая I, который хотя и был человеком верующим, но мало интересовался мистикой – кажется, единственный из всех русских императоров.
Не будем более подробно рассказывать об этом удивительном провидце, т. к. в последние несколько лет его имя и его пророчества стали широко известны в современной России и за рубежом. Отметим только, что по воспоминаниям современников он был человек «простой и угрюмый», и что сам он говорил: «Я говорю только тогда и только то, что мне свыше приказывают».
В конце XIX века слухи и предания об Авеле вновь начали распространяться в образованных кругах и среди мистиков России. Впервые после смерти и нескольких десятилетий забвения Авеля в царской России образованная публика вновь узнала о нем из публикаций в журналах «Русская старина» (1875) [23] и «Русский архив» (1878) [24]. Его жизни был посвящен доклад журналиста газеты «Ребус» Сербова на Первом всероссийском съезде спиритуалистов, проведенном в 1906 году. Сербов, в частности, сказал: «Долг всякого ищущего истину – наш долг – возвратить народу его Авеля, ибо он составляет его достояние и гордость не меньшую, чем любой гений в какой-либо другой области творчества; или хотя бы его французский собрат, знаменитый Нострадамус…».
Однако только русские императоры в XIX столетии знали о том, что в Гатчинском дворце хранится странный документ, записанный со слов монаха Авеля во время его беседы с императором Павлом I.
В этом дворце была одна небольшая зала, и в ней посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан. Вокруг пьедестала на четырех столбиках, на кольцах, был протянут толстый красный шелковый шнур, преграждавший к нему доступ.
Было известно, что в ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, императрицей Марией Федоровной. Она завещала открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины императора Павла I, и притом только тому, кто в тот год будет занимать царский престол в России.
Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Государю Николаю Александровичу и выпал, таким образом, жребий вскрыть таинственный ларец и узнать, что в нем столь тщательно и таинственно охранялось от всех, не исключая и царственных взоров. Это пророческое предсказание было вложено в конверт с наложением личной печати императора Павла I и с его собственноручной надписью: «Вскрыть потомку нашему в столетний день моей кончины». Все государи российские знали об этом, но никто не дерзнул нарушить волю предка.
В 1900-х гг. при Александре Федоровне на должности обер-камерфрау состояла Мария Федоровна Герингер, внучка генерала Аделунга, воспитателя императора Александра II во время его детских и юношеских лет. По должности ей была известна самая интимная сторона царской семейной жизни. Вот что позднее (спустя много лет) писала она о том дне.
«…Государь и Государыня были очень оживленны и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому ничего не сказали. После этой поездки Государь стал поминать о 1918 годе как о роковом годе и для него лично, и для Династии». [19]
Сто лет согласно завещанию исполнилось 12 марта 1901 года, но в марте хозяйка Гатчинского дворца, вдовствующая императрица, мать Николая, Мария Федоровна находилась в Дании. Она вернулась в Россию в начале апреля. В апреле Государь ездил к матери необычно часто. Наиболее вероятно, что письмо Павла I было вскрыто и прочитано все же не 12 марта, а в первый же апрельский визит по приезде Марии Федоровны. Вероятно, именно 8 апреля Николай II с министром двора и лицами свиты прибыл в Гатчинский дворец и, после панихиды по императоре Павле, вскрыл пакет и узнал свою судьбу.
Что было в этом письме Авеля? В 1902 году по распоряжению Николая II цензура запретила упоминать в печати даже имя монаха (впрочем, вскоре этот запрет был отменен, и в 1906 году об Авеле уже писали в России). После 1917 года за рубежом были опубликованы некоторые воспоминания об этой истории [29]. Текст письма (в виде ответов Авеля на вопросы Павла I) был опубликован в начале 1930-х гг. в Берлине и затем в Харбине [11]. Скорее всего, оригинал письма пропал в Атлантиде исчезнувших в советские времена древних документов.
По свидетельству современного исследователя Юрия Владимировича Росциуса [30], это письмо «всплыло» в начале 1960-х гг., в «хрущевскую оттепель», в Физическом институте АН (ФИАН) СССР. Оно ходило среди сотрудников, ни один из которых, видимо, не представлял истинной ценности пожелтевших бумаг. В конце концов кто-то передал письмо академику Игорю Евгеньевичу Тамму, который мистикой не интересовался. У него это письмо и затерялось или было им уничтожено, скорее всего, случайно, без злого умысла. Когда И. Е. Тамма через несколько лет спросили об этом письме, он ответил, что никогда его не видел.
В последние несколько лет в России беседа Павла I с Авелем была опубликована в нескольких десятках книг и статей. Текст во всех источниках почти один и тот же. Впервые его опубликовал белоэмигрант, бывший русский офицер, ветеран Первой мировой, историк и собиратель древностей Петр Николаевич Шабельский-Борк (1896–1952), который очень интересовался историей правления Павла I и собрал много раритетных документов того времени. В 1930 году в Берлине под псевдонимом Кирибеевич он издал «историческое сказание" Вещий инок"» [11]. Весь архив Шабельского-Борка пропал в Берлине во время Второй мировой войны. В 1991 году сказание «Вещий инок» было опубликовано в журнале «Земщина» № 28/45; в 1995 – в издании «Житие преподобного Авеля прорицателя» [10].
Мы не будем цитировать здесь весь текст письма-пророчества Авеля. Начнем со строк, где Авель отвечает на вопрос Павла I о том, кто наследует его сыну и когда начнется предреченное им (Авелем) «иго безбожное». Это примерно четвертая часть письма. Заметим еще, что имя Авель Василий Васильев получил позднее (после встречи с Павлом I), а при той встрече император звал его, скорее всего, «Владыко», или «отче», как через 20 лет писал Авель в своих записках. Не будем удивляться тому, что в письме провидец именуется Авелем, ведь оно было написано и запечатано личной печатью Павла позднее, когда пророк принял второе пострижение в монахи с именем Авель, вскоре после беседы с императором. К тому же, судя по его собственным запискам, сам он называл себя Авелем еще с 1796 года. Итак:
– После сына моего Николая на престоле Российском кто будет?
– Внук твой, Александр Второй, царем Освободителем преднареченный. Твой замысел исполнен будет, крепостным он свободу даст: а после турок побьет и славян освободит от ига неверного. Не простят бунтари ему великих деяний, ”охоту“ на него начнут, убьют среди дня ясного в столице верноподданной отщепенскими руками…
– Тогда и начнется тобой реченное «иго безбожное»?
– Нет еще. Царю Освободителю наследует сын его, а твой правнук, Александр Третий. Миротворец истинный. Славно будет царствование его. Осадит крамолу окаянную, мир и порядок наведет он. А только недолго царствовать будет.
– Кому передаст он наследие Царское?
– Николаю Второму – святому Царю, Иову Многострадальному подобному. Будет иметь разум Христов, долготерпение и чистоту голубиную. О нем свидетельствует Писание: Псалмы 90, 10 и 20 открыли мне всю судьбу его. На венец терновый сменит он корону царскую, предан будет народом своим; как некогда Сын Божий… Война будет, великая война… По воздуху люди, как птицы, летать будут, под водою, как рыбы, плавать, серою зловонною друг друга истреблять начнут. Накануне победы рухнет трон царский. Измена же будет расти и умножаться. И предан будет правнук твой, многие потомки твои убелят одежду кровью Агнца такожде, мужик с топором возьмет в безумии власть, но и сам опосля восплачется. Наступит воистину казнь египетская.
Горько зарыдал вещий Авель и сквозь слезы тихо продолжал:
– Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, меч, нашествие иноплеменников и враг внутренний власть безбожная, будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить святыни ее, закрывать Церкви Божии, казнить лучших людей русских. Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника. А то ли еще будет. Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли. Две войны одна горше другой будут. Новый Батый на Западе поднимет руку. Народ промеж огня и пламени. Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного Царя.
– Ужели сие есть кончина Державы Российский и несть и не будет спасения? – вопросил Павел Петрович.
– Невозможное человекам возможно Богу, – ответствовал Авель. – Бог медлит с помощью, но сказано, что подаст ее вскоре и воздвигнет рог спасения русского. И восстанет в изгнании из дома твоего Князь Великий, стоящий за сынов народа своего. Сей будет Избранник Божий, и на главе его благословение. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце русское. Облик его будет державен и светел, и никто же речет: «Царь здесь или там», но «Это он». Воля народная покорится милости Божией, и он сам подтвердит свое призвание… Имя его трикратно суждено в истории Российской. Два Тезоименитых уже были на Престоле, но не на Царском. Он же возсядет на Царский как третий. В нем спасение и счастье Державы Российской. Пути бы иные сызнова были на русское горе.
И чуть слышно, будто боясь, что тайну подслушают стены дворца, Авель нарек самое имя. Страха темной силы ради имя сие да будет сокрыто до времени…
– Велика будет потом Россия, сбросив иго безбожное, – предсказал Авель далее. – Вернется к истокам древней жизни своей, ко временам Равноапостольного,{Владимира Святого} уму-разуму научится беседою кровавою. Дымом фимиама и молитв наполнится и процветет аки крин небесный. Великая судьба предназначена ей. Оттого и пострадает она, чтобы очиститься и возжечь свет во откровение языков…
– Ты говоришь, что иго безбожное нависнет над моей Россией лет через сто. Прадед мой, Петр Великий, о судьбе моей рек то же, что и ты. Почитаю я за благо о том, что ныне ты предрек мне о потомке моем, Николае Втором, предварить его, дабы пред ним открылась книга судеб. Да ведает правнук свой крестный путь, славу страстей и долготерпения своего. Запечатлей, преподобный отец, реченное тобою, изложи все письменно. Я же на предсказание твое наложу печать и до праправнука моего писание твое будет нерушимо храниться здесь, в Гатчинском дворце моем. Иди, Авель, и молись неустанно в келии своей о мне, роде моем и счастье нашей Державы…
И, вложив писание Авелево в конверт, Павел I на оном собственноручно начертать соизволил: «Вскрыть Потомку Нашему в столетний день Моей кончины».
***
Император Павел своим указом от 14 декабря 1796 года отпустил провидца в монастырь для нового пострижения в монахи. Представляется логичным, что Павел I завещал вскрыть письмо через сто лет после своей кончины – именно исходя из содержания пророчеств Авеля. Через сто лет новый государь мог легко убедиться в истинности (или ошибочности) предсказаний Авеля до начала своего правления и, исходя из этого, решить – верить или не верить его пророчествам на будущие времена. Кстати, некоторые современные исследователи [30] утверждают: сотрудники ФИАН, читавшие письмо в начале 1960-х годов, говорили ему, что в нем были и предсказания о Первой и Второй мировых войнах, и о том, что в 1945 году «люди овладеют страшным оружием сил природы». На этом предсказания Авеля якобы заканчивались.
Судя по тому, что Николай II поверил пророчествам Авеля о будущем, его пророчества о событиях до 1901 года были абсолютно точны.
Итак, это было третье пророчество после пророчеств японского монаха-отшельника Теракуто и предсказания Луиса Хамона – и первое, пришедшее из прошлого и подтвержденное сбывшимися до 1901 года событиями. По воспоминаниям людей из близкого царского окружения, именно после поездки в Гатчинский дворец Николай II начал говорить о том, что до 1918 года он не боится за свою жизнь и жизнь своей семьи.
