Читать книгу: «Человек с поезда», страница 6
2) устанавливали награду за поимку преступника, которая в значительной степени формировалась за счет добровольных взносов граждан;
3) просили денег у муниципальных фондов;
4) направляли запросы властям штата.
Действия эти осуществлялись, как правило, именно в изложенном порядке. Если семья жертвы располагала значительными средствами, ее члены сами могли назначить награду за поимку преступника – это считалось нормальной практикой. Иногда эти деньги использовались для оплаты услуг частных детективов. Бывали, впрочем, и случаи, когда детективы-любители брались за дело на свой страх и риск, а вознаграждение требовали лишь после того, как им удавалось найти подозреваемого, против которого имелось достаточное количество улик.
Это была ужасная система. Она по сути поощряла фальсификацию улик и обвинение в преступлениях людей, которые их не совершали. Эта система стимулировала коррупцию, когда людей, занимающих выборные должности, можно было купить. С ними можно было договориться об аресте и судебном преследовании невиновных. При этом ценное время, которое можно было бы потратить на проведение расследования по горячим следам, расходовалось на сбор средств. Многие преступления фактически не расследовались, если кто-то не проявлял инициативу и не прикладывал существенных усилий для финансирования необходимых мероприятий (чаще всего так бывало с преступлениями, жертвами которых являлись бедняки или представители национальных меньшинств).
В 1911 году практически не существовало системы лицензирования и регулирования деятельности частных детективов – разве что в немногих крупных городах. Это приводило к тому, что зачастую расследованием серьезных преступлений, в том числе убийств, занимались люди, не имеющие ни официальных полномочий, ни соответствующей квалификации. Впрочем, некоторые из них, в основном бывшие полицейские, работали довольно успешно. Другие же, начитавшись рассказов о Шерлоке Холмсе и почему-то решив, что могут всерьез заниматься поиском преступников, действовали совершенно бездарно – ими двигало исключительно желание получить денежное вознаграждение или стремление прославиться. Лучшими в те времена считались детективные агентства Пинкертона и Бернса, но даже среди их сотрудников попадались темные личности, самозванцы и просто непрофессионалы. Так что система в самом деле была чудовищна.
Детективами-самозванцами были и братья Кэти, Джордж и Коллинз. Они считались вполне уважаемыми людьми и представлялись как доктор Джордж Кэти и доктор Коллинз Кэти. Доктор Джордж был специалистом по крови, доктор Коллинз изучил систему Бертильона, представлявшую собой не слишком удачную попытку идентификации преступников по их антропометрическим данным. Братья Кэти были классическими детективами-любителями, обретшими известность в ходе расследования убийства Коблов. Именно они первыми увидели связь между этим преступлением и убийством в Арденвалде.
К сожалению, братья Кэти, как и многие другие, настаивали на том, что убийство Коблов совершил некто Свонн Петерсон. Петерсон был невиновен, но на его причастность к преступлению указал Джордж Уилсон.
После очередной вылазки «Человека с поезда» в преступлении почти всегда был обвинен кто-то из местных жителей. Каждый такой случай – отдельная тема. О судьбе людей, на которых пало подозрение, известно гораздо больше, чем о самих преступлениях. Если бы мы взялись рассказывать их истории во всех подробностях, эта книга разрослась бы до тысячи с лишним страниц.
Владения человека по имени Натан Харви располагались неподалеку от дома Хиллов в Арденвалде, и он вел с ними имущественный спор. В ночь убийства Харви пришел домой поздно. Строго говоря, он вернулся примерно в то же самое время, когда было совершено преступление. Однако заходить в дом он не стал, не желая тревожить членов своей семьи в такое позднее время. А может, он просто был пьян и не хотел, чтобы жена его в этом уличила. Так или иначе, он остался ночевать в сарае, а утром, когда проснулся, обнаружил, что округа буквально кишит полицией.
Харви не был человеком безупречного поведения. Ходили слухи, что в прошлом он был причастен к ряду неприятных происшествий, в том числе связанных с насилием. Казалось, ему не избежать обвинения в убийстве семьи Хилл. Так и вышло. Обвинение ему было предъявлено 21 декабря 1911 года.
За Харви немедленно вступились его друзья. Было проведено несколько массовых митингов в знак протеста против его ареста. Более 500 человек подписались под петицией с требованием его освобождения. Дело кончилось тем, что 27 декабря обвинения против Харви были сняты и местный судья своим распоряжением освободил его из-под ареста. В то же время шериф, поддерживаемый частным детективом, продолжал настаивать, что с Хиллами расправился именно Харви.
Поскольку шериф стоял на своем, в январе 1912 года дело Харви было представлено на рассмотрение Большого жюри. Местный прокурор имел говорящее прозвище – Болтун. Для юриста, скажем прямо, это весьма ценное качество. Болтун представил все улики против Харви, но не убедил присяжных в его виновности. Тем не менее шериф и частный детектив еще в течение месяца продолжали преследовать Харви и оказывать на него давление – до тех пор, пока судья специальным распоряжением не приказал им прекратить свои противоправные действия.
В последующие годы в убийстве семьи Хилл признались как минимум четыре человека, включая некоего Лероя Робинсона. В 1931 году он сознался в совершении этого преступления, а также убийства в Виллиске.
В начале сентября 1911 года в районе Портленда произошли еще два убийства, о которых мы поговорим в этой книге, хотя они, по всей видимости, не имеют отношения к нашей главной истории.
Мужчина и женщина, которых звали мистер и миссис Фрэнк Верман, жили в одинокой хижине в горах неподалеку от Скаппуза, штат Орегон. Железной дороги поблизости не было, хотя через Скаппуз железнодорожная ветка проходит. В хижину супруги переехали незадолго до этого – из Маршаллтауна в штате Айова, маленького городка, который также фигурирует в историях об убийствах семей Харди (глава 4), Бернхардт (глава 7) и последующем убийстве в Виллиске. Скаппуз расположен к югу от границы штатов Орегон и Вашингтон, в 20 милях к северу от Портленда. Сейчас это процветающий пригород Портленда с населением примерно в 7 тысяч человек. А во времена, о которых идет речь, в Скаппузе проживало всего человек 200 и это был крохотный поселок. Согласно данным Верховного суда штата Орегон, хижина в горах, в который жили Верманы, находилась в очень глухом месте. С внешним миром его связывала лишь старая узкоколейка, которая к тому времени пришла практически в полную негодность.
Фрэнк Верман, жизнерадостный толстяк, работал пекарем в Портленде. Шесть дней в неделю он проводил в городе, а воскресенья – со своей молодой привлекательной женой Дэйзи и четырехлетним сыном Гарольдом. В один из воскресных вечеров, 3 сентября, Фрэнк не поехал, как обычно, на работу в Портленд по причине болезни. В понедельник, 4 сентября, в стране отмечался День труда. Верман отправился в Портленд утром понедельника. Когда 5 сентября приятельница и соседка Дэйзи Верман Элизабет Сиркс постучала в дверь ее дома, ей никто не открыл. Заглянув в окно, женщина увидела лежащую на кровати Дэйзи. Рядом с ней лежал ее сын. Тем не менее дверь хижины оказалась заперта на висячий замок, и проникнуть внутрь Элизабет не смогла. Вернувшись 6 сентября, она увидела, что подруга и ее ребенок лежат на кровати в тех же позах, что и накануне. Ситуация повторилась: войти в дом Элизабет не смогла. На следующий день, 7 сентября, она привела с собой шерифа.
Оказалось, что Дэйзи и ее четырехлетний сын были убиты топором. По правде говоря, с ними расправились не с помощью топора, но я в данном случае сознательно ввел вас в заблуждение. На самом деле в женщину и ребенка выпустили по три пули из револьвера системы «кольт». Затем, когда они были уже мертвы, им нанесли удары мясницким топориком. По всей видимости, это было сделано для того, чтобы данное убийство связали с предыдущими преступлениями все еще не пойманного преступника, расправлявшегося с жертвами топором. В том, что касается газетчиков, план сработал как нельзя лучше: они немедленно стали писать, что речь идет об очередном преступлении, продолжающем серию злодеяний в окрестностях Портленда. Что же касается полиции, то там быстро поняли, что это убийство стоит особняком.
Юбка Дэйзи Верман была задрана до пояса, кофта, наоборот, спущена вниз. Ее явно застрелили в тот момент, когда она пыталась сопротивляться сексуальному насилию. Шериф Томпсон, разумеется, с самого начала учитывал возможность причастности к преступлению мужа убитой, но обосновать свои подозрения не смог. Через три дня власти округа наняли опытного частного детектива, некоего Л. Л. Левингса, и посоветовали Томпсону оказывать ему всевозможное содействие.
Взяв с собой шерифа в качестве представителя власти, Левингс отправился к хижине Верманов. Внутри он обнаружил газету за 4 сентября (понедельник) и целую пачку писем. Дэйзи никто не видел со 2 сентября – за исключением ее мужа. Левингс направился в местный универмаг, где располагалась также и почта. Там он поинтересовался, забирала ли миссис Верман в понедельник корреспонденцию. Служащий ответил отрицательно. Он также сообщил, что жители поселка нередко вместе со своей почтой забирали и соседскую, передавая ее потом адресатам. Еще он добавил, что, как ему кажется, почту Дэйзи в понедельник забрал человек по имени Артур Пендер.
Помимо прочего Левингс нашел в хижине Верманов комплект тюлевых занавесок – по всей видимости, недавно купленный, поскольку он даже еще не был распакован. Занавески сшила для миссис Верман женщина по имени Рейчел Бэйтс, они были оставлены в почтовом ящике 3 сентября. Службы доставки в глуши, где жили супруги, не существовало. У дороги, в нескольких сотнях ярдов от домов, на пне был установлен общий для всех жителей округи почтовый ящик. Когда кто-то из местных отправлялся в Скаппуз, он частенько забирал там почту для остальных и оставлял в этом ящике. В него можно было положить и другие вещи – например, в дождь, чтобы не нести их по раскисшей дороге.
Рейчел Бэйтс могла доказать, что оставила занавески в почтовом ящике. «Спросите Джека Пендера, – сказала она. – Он как раз проходил мимо и видел меня».
Джон Артур Пендер, которого называли то Джеком, то Артуром, строил дом неподалеку от хижины Верманов и жил в палатке. Там его и обнаружил Левингс. Не теряя времени, он приступил к допросу Пендера. На заросшем двух- или трехдневной щетиной лице Пендера были отчетливо видны глубокие царапины, которые вполне могли быть оставлены ногтями. Сам Пендер заявил, что у него на лице появилась сыпь, вызывавшая сильный зуд, и царапины оставил он сам, расчесав кожу до крови. Левингсу и раньше приходилось видеть следы ногтей, оставленные в самых разных обстоятельствах. Недолго думая, он приказал шерифу Томпсону арестовать Пендера. Тот, однако, своей вины не признал.
Оружие можно было связать с Пендером – правда, лишь с помощью косвенных улик. Баллистика в 1911 году находилась на примитивном уровне. Однако эксперты были уверены, что Дэйзи и Гарольда Верман застрелили именно из револьвера Пендера. Ствол его «кольта» имел небольшой дефект. Ржавчина, скапливавшаяся в крохотной вмятине, придавала выпущенным из него пулям характерный внешний вид. Все это звучит весьма неубедительно, но именно так записано в официальном докладе Верховного суда штата Орегон по делу Пендера, а это как-никак авторитетный источник.
Вскоре после убийства Пендер написал своей жене письмо, в котором требовал, чтобы она немедленно приехала к нему, поскольку ему необходимо покинуть окрестности Портленда. Соседи также дали против него свидетельские показания:
1. Дэйзи Верман в присутствии Пендера всякий раз проявляла нервозность и избегала общения с ним.
2. Днем в понедельник, 4 сентября, Пендер не занимался своими обычными делами, но работал поздно вечером и ночью.
Отец Пендера был детективом в звании капитана из Огдена, штат Юта. Узнав о случившемся, Джек Пендер-старший немедленно отправился в Портленд и принялся оспаривать улики, собранные против его сына. Таким образом, расследование превратилось в дуэль двух опытных детективов, один из которых пытался доказать, что Джон Артур Пендер совершил убийство Дэйзи Верман и ее сына, а второй – что он его не совершал. Это было честное противоборство, так как у обеих сторон имелись довольно весомые аргументы. В руке миссис Верман обнаружили клок волос – они не были похожи на волосы Пендера. Еще на полотенце в ванной Верманов нашли кровавые отпечатки пальцев – они также не принадлежали Пендеру.
В ходе первого процесса над Пендером присяжные не пришли к единому мнению. На втором, несмотря на явные проблемы с доказательной базой и усилия отца подсудимого, Джон Артур Пендер был признан виновным в совершении убийства и осужден на основании косвенных улик. Сторону обвинения представлял районный прокурор по прозвищу Болтун. Услышав вердикт, Пендер громко выкрикнул в зал суда, что он невиновен и что его подставили Левингс и Томпсон. Его приговорили к смертной казни.
Во время этих судебных процессов Пендер получил прозвище «Портлендский зверь». Оно как бы подразумевало его виновность и в других убийствах, совершенных в районе Портленда. Однако на деле никому не пришло в голову связать Пендера с остальными преступлениями, совершенными в округе, подобные предположения никто всерьез так и не высказал, и вскоре о возможности такой связи все забыли.
Отец Пендера, подорвавший здоровье и потративший все свое состояние, пытаясь добиться оправдания сына, летом 1913 года скоропостижно скончался. Вскоре после суда над Пендером в штате Орегон отменили смертную казнь, и его наказание было заменено на пожизненное заключение. Именно сомнения в виновности Пендера во многом склонили общественность в пользу отказа от смертной казни.
В 1915 году человек по имени Джон Дж. Х. Сиркс, содержавшийся в сумасшедшем доме штата Орегон, заявил, что убийство в Скаппузе совершил он. Вот отчет об этом, опубликованный в газете в том же 1915 году (он немного отредактирован – из него выброшены некоторые фрагменты, не имеющие отношения к делу и, пожалуй, не совсем уместные в газетной публикации):
Осужденный за жестокое преступление Джон Артур Пендер, которого до недавней отмены смертной казни должны были повесить, через несколько дней выйдет на свободу.
Согласно приговору, Пендера должны были повесить 25 октября. Он же настаивал на своей невиновности. Когда было принято решение о голосовании по законопроекту об отмене смертной казни, губернатор Уэст отсрочил приведение приговора в исполнение до оглашения его результатов. Губернатор заявил, что в случае, если решение будет положительным, оно должно распространиться и на Пендера, который все это время провел в тюрьме.
Накануне Джордж А. Тэтчер, криминалист из Портленда, сообщил важную новость. Он был убежден в невиновности Пендера еще во время судебного процесса. Теперь же и он сам, и администрация приюта для умалишенных заявили, что у них нет сомнений в правдивости заявления Сиркса. По словам Тэтчера, он, будучи уверенным, что Пендер не имеет отношения к убийству, занимался поисками человека, который мог расправиться с Верманами. В частности, попробовал выяснить, кто из пациентов сумасшедшего дома имел привычки, склонности и черты характера, проявленные убийцей в данном преступлении. В результате Тэтчер вышел на Сиркса, который сообщил, что жил по соседству с миссис Верман. Не сумев добиться от него полноценного признания, Тэтчер прибег к помощи преподобного В. Дж. Макларена, тюремного священника. Признавшись в совершенном преступлении, Сиркс закурил сигару и заявил, что давно не чувствовал себя так хорошо.
Тэтчер был еще одним детективом-любителем, которым в те времена нередко поручали расследовать самые разные преступления. Власти, однако, не поверили в искренность признания Сиркса, и Пендер, вопреки прогнозу газетчиков, остался в тюрьме. Тэтчер развернул кампанию за его освобождение и в 1919 году издал книгу под названием «Почему некоторые люди убивают, или Как раскрывались загадочные убийства». В ней он от имени Пендера изложил множество прописных истин. Сегодня эту книгу можно найти и прочитать в Интернете. Дело кончилось тем, что в 1920 году губернатор штата Орегон помиловал Пендера.
Двадцать второго апреля 1924 года в Портленде была избита и зарезана 15-летняя девушка по имени Марта Гратке. Преступление осталось нераскрытым.
Двадцать восьмого октября 1927 года другая 15-летняя девушка, Шарлотт Кроуфорд, пришла в полицию и сообщила, что некий пожилой мужчина пытался добиться от нее свидания в парке. Полицейские, недооценив серьезность ситуации, решили, что речь идет об извращенце, и отправили двух женщин-сотрудниц сопровождать на расстоянии девушку, которая в конце концов согласилась пойти туда, куда зазывал ее незнакомец. Эта история едва не закончилась трагически. Мужчина заманил Шарлотт в кусты, а затем, схватив за горло, принялся душить. В результате несчастная лишилась сознания. Когда подоспели сотрудницы полиции, мужчина уже занес над неподвижным телом девушки молоток. Еще несколько секунд – и было бы поздно.
Мужчина был взят под стражу. При нем помимо молотка оказались длинный нож и макет пистолета. В отделении полиции один из пожилых сотрудников узнал в нем Джона Артура Пендера.
Пендер заявил о своей невиновности в связи с душевным расстройством (сумасшествием), но был осужден за покушение на убийство Шарлотт Кроуфорд. Его посадили в тюрьму – он снова получил пожизненный срок. Однако полиция так и не смогла установить его причастность к убийству Марты Гратке. Не удалось найти и улики, которые свидетельствовали бы о совершении им убийств в Арденвалде и/или Рейнире.
Обобщая все факты, связанные с убийствами в штатах Орегон и Вашингтон, можно сказать следующее:
• Убийство семьи Хилл в Арденвалде 10 июня 1911 года определенно было совершено «Человеком с поезда».
• Убийство Коблов в Рейнире, штат Вашингтон, в районе 11 июля 1911 года, скорее всего, также было делом рук «Человека с поезда», хотя за это преступление был осужден Джордж Уилсон.
• Убийство Верманов в Скаппузе, штат Орегон, 4 сентября 1911 года не имеет отношения к серии преступлений, совершенных «Человеком с поезда». Его, скорее всего, совершил Джон Артур Пендер. При этом он попытался представить обстоятельства убийства так, чтобы его связали с двумя упомянутыми выше.
• Убийство миссис Сомомуры в Рейнире в декабре 1911 года стоит особняком. Его, скорее всего, совершил кто-то из местных.
• Убийство Марты Гратке в Портленде в апреле 1924 года раскрыть не удалось, однако логика подсказывает, что его также мог совершить Джон Артур Пендер.
• Покушение на Шарлотт Кроуфорд в Портленде в октябре 1927 было делом рук Джона Артура Пендера.
Глава 10. Двойное убийство
После полуночи 30 сентября 1888 года Джек-потрошитель убил проститутку в лондонском Ист-Энде. Через несколько часов – еще одну. Этот факт хорошо известен тем, кто писал или пишет о Джеке-потрошителе: для него подобные действия были типичны. Характерны они и для серийных убийц вообще. Так действовал, например, Тед Банди, совершивший убийства на озере Саммамиш 14 июля 1974 года. Аналогичным образом поступали и многие другие серийные маньяки, убивавшие вначале одну жертву и почти сразу после этого – другую. Подобное двойное убийство совершил и «Человек с поезда» – это произошло 17–18 сентября 1911 года в Колорадо-Спрингс, штат Колорадо.
Дом номер 321 по Уэст-Дэйл-стрит в Колорадо-Спрингс стоит менее чем в 100 ярдах от железнодорожной ветки. В этом небольшом строении люди живут и сегодня. Если взглянуть на фотографии, сразу же становится ясно, что это тот самый дом, – только сейчас козырек над крыльцом выглядит так, словно вот-вот обрушится. Как в случаях со многими другими преступлениями, описанными в этой книге, местные жители до сих пор помнят, что именно произошло здесь много лет назад: стоит остановиться где-нибудь неподалеку и начать оглядываться, как соседи, сразу же догадавшись, что именно вы ищете, показывают вам нужное строение. Несчастными обитателями этого дома, которым в сентябре 1911 года пришлось расстаться с жизнью, были жена и дети А. Дж. Бернхэма. Глава семьи был болен туберкулезом, или, как тогда говорили, чахоткой. Впрочем, как ни назови этот недуг, в те времена он убивал более 100 тысяч американцев в год. Больным туберкулезом обычно советовали переселиться в горы – этот совет был на 10 процентов эффективнее, чем рекомендация молиться и скрещивать пальцы. Колорадо-Спрингс находился в горах. Неподалеку от него даже располагался санаторий для больных туберкулезом. Люди приезжали туда, чтобы подлечиться или – как бывало в большинстве случаев – умереть.
У Мэй Элис Бернхэм была сестра по имени Нетти Рут. Нетти и Элис вместе занимались шитьем на дому. В среду, 20 сентября, Нетти подошла к дому 321 по Уэст-Дэйл-стрит. У нее была с собой кое-какая одежда, требовавшая починки. Однако Мэй Элис ей не открыла и не отозвалась на стук. Входная дверь оказалась заперта, ставни на окнах плотно закрыты. В щель между входной дверью и косяком был засунут счет, оставленный служащим бакалейного магазина, – по-видимому, он тоже никого в доме не застал. Вначале Нетти подумала, что Мэй отправилась навестить соседку. Однако та сказала, что не видела Мэй уже несколько дней. Встревожившись, женщины позвонили в санаторий, где находился Альберт (А. Дж.), – он работал там поваром. Альберт сообщил, что не был дома уже неделю.
У соседки имелся ключ от дома Бернхэмов. Когда она вставила его в замочную скважину, Нетти вдруг сказала: «А вдруг Мэй и ее дети лежат там, в доме, мертвые? Это будет ужасно, просто ужасно».
Когда соседка попыталась открыть замок, его заклинило. Во всяком случае, так написали газеты. Я же в этом сильно сомневаюсь. Дело в том, что «Человек с поезда» часто запихивал что-нибудь в замочную скважину, чтобы дверь было труднее отпереть. Когда же дверь вскрывали, предмет падал на пол, и вошедшие в дом обычно не могли определить, откуда он взялся. Так что, полагаю, в данном случае замок не просто заклинило – скорее всего, «Человек с поезда» намеренно его испортил или подпер дверь чем-нибудь изнутри. Когда женщины наконец смогли войти в дом, на них тяжелой волной обрушился смрад разложения.
В доме все было так же, как во время последнего визита Нетти в воскресенье вечером. Тарелки, оставшиеся после воскресного ужина, по-прежнему стояли на столе. С криками ужаса женщины выбежали на улицу.
Жертв оказалось трое: Мэй Элис, ее трехлетний сын Джон и шестилетняя дочка Нелли Эмма. Их черепа были раздроблены обухом топора. Мэй и Джон были убиты во сне. Что касается Нелли, то она либо проснулась перед смертью, либо ее тело уже после убийства перетащили на другое место. Во всяком случае, ее труп лежал не на кровати. В том, как выглядело место преступления, было нечто такое, что позднее заставило детектива, которому было поручено расследование этого дела, назвать убийцу «моральным уродом». Этот факт никогда не разглашался, но мне о нем известно – а теперь и вам. Занавески на окнах были задернуты, а все двери и ставни заперты – за исключением того окна, через которое убийца покинул дом. В доме обнаружили банку, наполненную водой со следами крови (по всей вероятности, преступник вымыл в ней руки), а на полу перед плитой – небольшую кучку пепла. Еще на полу нашли смятый и частично сгоревший обрывок воскресного номера местной газеты. Частично обгоревшим оказался и край тюлевых штор на одном из окон.
На подоконнике окна, через которое убийца выбрался из дома, лежал на боку пузырек с чернилами. Вероятно, пролезая в оконный проем, преступник его опрокинул. В результате подоконник оказался запачкан засохшими чернилами, а на раме в большом количестве остались чернильные отпечатки пальцев злодея. Кроме того, четкий отпечаток большого пальца сохранился на рукоятке топора.
Поначалу был сделан вывод, что убийца, уходя, пытался поджечь дом. Однако впоследствии газетный фотограф высказал предположение, что преступник случайно поджег занавеску, когда фотографировал место преступления и использовал магний для вспышки (нельзя не признать, что по этой причине в самом деле случалось множество пожаров). Отталкиваясь от этого заявления, власти впоследствии решили, что попытки поджога не было. Я же считаю, что преступник пытался сжечь дом. При этом я исхожу из следующих фактов:
1. «Человек с поезда», совершив преступление, довольно часто поджигал дома своих жертв – просто в этой книге пока еще не упоминалось большинство таких случаев.
2. На мой взгляд, обгоревшая воскресная газета оказалась на месте преступления не случайно. Люди часто используют газетную бумагу, когда хотят разжечь огонь.
Так или иначе, еще до того, как возник вопрос о попытке поджога, на место преступления прибыло множество полицейских, а это, в свою очередь, привлекло сотни любопытных. Примерно через час после того, как около дома собралась толпа, кто-то из зевак обратил внимание на одну любопытную деталь. В то время как во всех жилищах, расположенных по соседству, наблюдалась суета, в ближайшем доме, который от дома Бернхэмов отделяло всего каких-то несколько футов, стояла странная тишина.
В доме проживали 30-летний Генри и 26-летняя Бланш Уэйн, а также их двухлетняя дочь Лула Мэй. Генри Уэйн, тоже чахоточный больной, вместе с семьей переехал в Колорадо примерно за месяц до этого. В санатории он встретил Бернхэма, и тот сказал ему, что неподалеку от его дома можно арендовать жилье. Между семьями начали складываться дружеские отношения. То, что произошло дальше, легко было предсказать. Полицейские постучали в дверь. Им никто не открыл. Взломав дверь и защитный проволочный экран, сотрудники полиции проникли в дом и обнаружили еще три трупа. Все обитатели дома также были убиты ударами по голове, нанесенными обухом топора. Орудие убийства, позаимствованное преступником у соседей Уэйнов, находилось рядом с домом, прислоненное окровавленным топорищем к стене.
Приступив к расследованию, полиция первым делом арестовала Альберта Бернхэма. «Колорадо-Спрингс газетт» на следующее утро сообщила, что «полиция довольно успешно разматывает криминальный клубок, так что Альберту Бернхэму будет очень трудно оспорить ее версию». Вскоре, однако, выяснилось, что, во-первых, у Бернхэма имелось алиби, а во-вторых, из-за болезни он был слишком слаб, чтобы совершить преступления, в которых его заподозрили. Через несколько месяцев после описываемых событий он умер.
В конце концов для проведения расследования были наняты сотрудники Денверского филиала детективного агентства Пинкертона. Кроме того, начальник полиции Денвера дополнительно отрядил для участия в следственных мероприятиях своих людей. В результате было сформировано то, что сейчас принято называть оперативной группой. Группа получилась на славу: шериф, глава местной полиции и его помощник, заместитель окружного прокурора, представители агентства Пинкертона и денверской полиции. Частными детективами из Денвера руководил человек по фамилии Приттимэн. У него не было ни малейших сомнений, что убийство будет раскрыто в кратчайшие сроки. «Никто не может совершить подобное преступление, не оставив следов, – заявил он в интервью “Колорадо-Спрингс газетт”. – И если нам удастся обнаружить эти следы, мы размотаем дело, как клубок бечевки, причем сделаем это так быстро, что все остальные, кто занимается расследованием, удивятся. Это может занять день или несколько недель, но рано или поздно мы объявим, что нам есть от чего оттолкнуться. С этого момента расследование пойдет как по маслу».
Убийца не снял золотой браслет с руки Бланш Уэйн и не притронулся к золотым часам, лежавшим на полке в доме Бернхэмов. В обоих случаях преступник перенес на другое место лампу. Из Ливенворта, штат Канзас, вызвали эксперта по дактилоскопии. Он попытался зафиксировать следы, оставленные на лампах в домах Бернхэмов и Уэйнов, на рукоятке топора и на металлическом тазу, в котором убийца мыл руки, а также сфотографировал чернильные отпечатки на раме и подоконнике.
Хотя дом Бернхэмов был крошечным, в нем имелась достаточно просторная спальня, дверь которой надежно запиралась. Соседка, имевшая ключ от дома Бернхэмов, руководила пансионом, располагавшимся совсем рядом. Элис Бернхэм изредка позволяла кому-нибудь из жильцов, которому не хватило там места, переночевать в своем доме – в свободной спальной комнате или в гамаке, который подвешивала на крыльце. Все, кто когда-либо воспользовался этой ее любезностью, теперь автоматически попали в число подозреваемых. Однако, поскольку следователям в лучшем случае были известны только их имена, а сами они давным-давно уехали в неизвестном направлении, это ничего не дало. В круг подозреваемых были также включены отвергнутые влюбленные, местные сумасшедшие, бродяги и тому подобная публика. Выяснилось, что Мэй Элис одно время была близка с неким молодым человеком, проживавшим неподалеку. Местные газеты тут же начали рассказывать о подробностях его личной жизни. Однако через некоторое время расследование забуксовало.
Полицейские и Приттимэн решительно отвергли возможность того, что преступления были совершены сумасшедшим, который не был знаком ни с Бернхэмами, ни с Уэйнами и вообще не имел к ним никакого отношения.
Специалисты, изучающие преступления Джека-потрошителя, обычно связывают факт совершения им двойного убийства с его недовольством, или, если можно так выразиться, неудовлетворенностью первой расправой. Считается, что в момент совершения первого преступления его кто-то спугнул, в результате чего он был вынужден бросить тело первой убитой им проститутки, которое хотел вскрыть или проделать с ним какие-то другие манипуляции. Именно по этой причине, считают эксперты, он и напал на вторую жертву.
Однако, учитывая, что серийные убийцы, в чьих действиях имеется сексуальный подтекст, часто совершают второе убийство, я часто думал вот о чем: а что, если дело обстоит как раз наоборот? Что, если убийца настолько возбужден и находится в состоянии такой эйфории после совершенного им преступления, что у него возникает желание продлить эти ощущения и убить еще раз? Может быть, именно поэтому преступник, действовавший в Колорадо-Спрингс, расправившись с Уэйнами, продолжил убивать в доме Бернхэмов?
