Читать книгу: «Вьючный мул», страница 3

И встанем, как Пакистанцы за Индию.

Почему я должен жить как вы?

Почему я не могу испытывать жалости?

Не потому ли что у вас менталитет, общества гнилой стороны?

Арестантских устоев и консерваторов.

Испорченных пролетариатом отсталой страны.

Вы увязли в законах усопшей истории!

Из-за вас нам и приходится, стыдиться своих способностей.

Печальный мул

Я сливаюсь с толпой, чтоб не казаться странным.

Но с ними в ногу жить, скучно и мало.

Всегда есть мнение на твой счёт.

Какое? Непонятно.

Стыд за высказывание мыслей своих?

Будет Вечно! Это точно.

Чего теперь стыдиться?

Комплексы себя? Идти значит есть куда.

Мне скажут: мул, какой-то печальный.

А человек не читает стих, если ничем не опечален.

Я не пишу, когда счастлив.

Лишь на грани страха и мыслей.

Иммунитет к своей мысли

Это молниеносный гуманизм.

Но потеряй себя и тебя поглотит

Повсеместный цинизм.

Саспенс

Мы все в белом, а значит ангелы, а значит трупы.

Тик-так, тикает над теменем. Горбишься от времени,

Стонем от болезни мы.

В светлой темноте как вороны.

Не думай о плохом, не верь в хорошее.

Не войны мы, но с детства слышим, как зовут нас рвы.

Вспомни, что было, если добрался бы.

Медийное гражданство, воспитание на жалости.

Тик-так, потолок, стрелка на стене, темно.

Свет с щелей, ты бликами покрыт.

Жизнь не путь, она из точки «А» в финал.

Смерть это три слова и забытая плита.

Жить, синоним слова – умирать,

Мы медленно живём, ещё быстрее умираем.

Цени момент. Ты умираешь так, лишь раз.

Цените смерть! Пока её на горизонте нет.

«Литераторы»

Романтизм и реализм, проза и стихи.

В России фанатизм – не боясь позора писать узоры.

Люблю литературу, люблю её историю, но не современников,

Что пишут так, будто ветеранов жанра насилуют.

Грустно и только.

Тут не нужна смазливая фотка.

Тут цениться богемная этика.

Литература сама по себе эклектика.

И не гордись «Евангелий от Александра»

Клепай доносы, но не лезь в священное писание.

Сжигаешь книги, вспомни Гейне Генриха.

Читатели не смогут вечно жертвовать.

Ваше взаимное облизывание друг друга, конечно мило.

Поставь пять звёзд и не пиши больше сюда.

Для приличия, предложи хоть прочитать.

Научитесь уважать хотя бы своё, творчество.

Суть писателя,

Он не боится ни цензуры, ни читателя.

Вы изменяете сюжет, чтоб угодить кому до вас нет дела.

Вы ж патриоты все, вот и не стоит отуплять людей.

У вас содержание, над личностью.

Можно смотреть, но не трогать серебряный гроб.

В России каждый пятый литератор,

Сюда бы Штази, тут половине выйти надо.

Подкорка

Ты говоришь я смешной и вечно одинок.

Но есть у каждого свой мир, где они, совсем одни.

Ответь, как часто ты, посещаешь мысли свои?

На моём то, давно затёрты амбарные замки.

Я один, но с чего ты взял, что одинок?

Во внешнем мере, много знакомых лиц мне.

Как не крути, я не бываю один,

Ведь отпирая замки, меня встречает лира.

Всё полезно, в меру.

От того, периодически тошнит тактильность,

Но одиночество, будто тина.

Потому не открывай двери, откуда не сможешь выйти.

В какой-то миг, я пропадаю с вида.

Видать немного заблудился в мыслях,

Возвращаясь, хожу с «грустной миной».

Это этап выхода, из идейного мира.

И каким бы ты не был, близким,

У тебя нет отмычки,

Если не в списке тех ты,

С кем моё отражение обсуждает вечные темы.

Колбочки

Я лиценциат, режу будто в Аушвице – врач.

В руках ланцет и слово врач, похоже: на палач и врать.

Работаю от первой крови, до последнего рывка,