Читать книгу: «Левый король», страница 2
Глава вторая, в которой главный герой возвращается домой лишь, чтобы вновь пуститься в путь
В долгом пути хороший попутчик, порой, важнее и погоды, и дороги, и коня. В этом Богису не сказать, что повезло. Полди, кутилье Пронета рок-Кадера, который привёз известие о смерти хозяина в имение Винин, оказался человеком угрюмого нрава. По пути в Кадер они с Богисом обменялись не более чем сотней слов, ибо на все расспросы Полди отвечал односложно, оттого юноша вскоре прекратил свои попытки разговорить спутника.
Всё семейство рок-Кадеров вышло встречать вернувшегося родственника. Они уже стояли возле крыльца, когда Богис въехал на двор усадьбы. Он соскочил с коня и направился к Стиваксу. Братья пожали руки, после чего старший обнял Богиса.
– С возвращением, братишка, – молвил Стивакс, отстраняя Богиса. – Экий ты стал.
Стивакс рассматривал младшего свысока, ибо был на шесть лет старше, и Богис ещё не догнал его по росту. Да и в плечах юноша заметно уступал наследнику, и в числе шрамов. По правде сказать, таковых у Богиса не имелось вовсе, зато левую щеку Стивакса рассекал рубец от тонкого лезвия. Не иначе, кто-то пытался достать саблей, да преуспел лишь отчасти. Три года назад, во время их прошлой встречи, шрама не было.
Стивакс цепко осмотрел брата, натурально, с головы до ног и обратно. Затем хлопнул по левому плечу и широко улыбнулся. Богис увидел, что одного из передних зубов у наследника не хватает. Но стала тому виной драка или какая иная причина, юноша судить не взялся.
– Да и ты переменился, Стивакс, – проговорил Богис, стараясь придать себе степенный вид. – Выглядишь настоящим бароном!
– Так уж и бароном, – пробурчал брат с довольным видом.
Богис подошёл к матери и склонил голову.
– Матушка, рад вас видеть.
– Совсем взрослый стал, – вздохнула Шимизу рок-Кадер и погладила сына по щеке.
В её глазах что-то дрогнуло. Она привлекла Богиса, обняла. Куда крепче, чем Стивакс. Да и времени это заняло побольше.
В последнюю очередь юноша подошёл к девушке на два года старше него самого.
– Здравствуй, сестрица. Я крайне рад видеть тебя.
– Здравствуй и ты, братик! – Гахала порывисто обняла его.
Все подобающие случаю слова были сказаны, но всё ж осталось некое чувство неловкости. Сложно ожидать иного, если в возрасте восьми лет тебя отдали на воспитание дядьке по отцу, а с тех пор ты видел семью раза три-четыре.
– Когда желаешь обсудить дела, братец? – поинтересовался Стивакс с самым безразличным видом. – Сразу или после ужина?
– У нас сегодня настоящий пир, – вставила с улыбкой Гахала.
– Я бы начал с дел. И посетил могилу батюшки.
– Гахала, нам стоит проследить на кухне, – распорядилась Шимизу. – Оставим мужчин заниматься делами.
– А мы пройдём в гостиную, – предложил Стивакс.
Зала для приёма гостей в Кадере оказалась куда как скромнее, нежели в Винине. Да и сами усадьбы сложно сравнивать. В конце концов, и надел земли, пожалованный покойному батюшке, мало ни в три раза уступает дядюшкиному поместью.
– Не желаешь ли мёду, братец? – предложил Стивакс, когда они уселись в глубокие кресла.
Сам он сразу запалил трубку, хотя для табакокурения был он чересчур молод. Старинный обычай предписывал начинать дымить лишь после того, как усы начнут свисать до груди, а у Стивакса они смотрелись короткими и не слишком густыми щётками. К слову, Левый король выпустил эдикт о пагубных привычках, в коем запретил курение ранее тридцати лет. Это уложение стало одним из немногих, одобренных провинциальными дворянами. И то большинство склонялось к мысли, что прадедовского обычая вполне достаточно, ни к чему было назначать денежные штрафы.
Стивакс подчёркивал перед братом свой статус нового хозяина Кадера, хоть и малолетнего. Богис решил тоже показать себя, поэтому храбро хватил добрый глоток из поднесённой чаши с мёдом. Изрядно крепким, надо признать. Такого юноше пробовать не доводилось, но он смог не проявить никаких особенных чувств. Экая, мол, невидаль. Постоянно такой пью.
– Переверстание уже совершили? – полюбопытствовал Богис самым светским тоном, на который оказался способен после того, как по глотке прокатился обжигающий шар медовухи.
– В ближайший реестровый смотр, – ответил Стивакс невозмутимо, однако его взгляд говорил куда более слов.
Старший брат впился глазами в младшего, будто желая рассмотреть, последует ли за этой недомолвкой что-либо. Да и недомолвка ли это вовсе. Вполне возможно просто интерес к делам родни, а отнюдь не намёк на шаткость положения наследника. Поместье – это совсем не вотчина, только верстание определит, кто на нём усядется. Причин передать его кому-либо, кроме первенца усопшего Пронета рок-Кадера нет. Вернее сказать, вроде бы нет. Однако кто может поручиться головой за дела чернильные, что ныне правят бал в Далташе?
Богис наслаждался произведённым эффектом. Хоть Стивакс ему и родной брат, но покровительственный тон Богис терпел только от людей совсем иного сорта. Вот дядюшка Прант – другое дело! Он провёл в боях и походах столько лет, что братья совокупно прожили немногим больше. Старый рок-Винин сражался под Норхесом, а до того ещё в паре битв поменьше. К тому ж, Богис ел его хлеб и лакомился его розгой. А это, согласимся, весьма способствует уважению.
– Как бы ни сложилось на смотре, а ты, братец, имеешь все права на долю с имущества, назначенного в наследство, – наконец выдал Стивакс. – Дела в последние годы шли не очень ладно. Цены на оливковое масло изрядно упали. А Гахала уже просватана, и потребно собрать достойное приданое. Так что, сам понимаешь. Много выделить не можем. Спасибо солнцу, нам не приходится заботится о Дронопе!
– Благодарение солнцу, – повторил эхом Богис.
Да, благосостояние среднего из сынов Пронета рок-Кадера ныне в руках более могущественных, нежели все дворяне королевства Лерингия. По старинной ещё манере второй отпрыск в семье пошёл по пути духовного меча, поступив в монастырь Святого Матира Заступника.
– Причитается тебе, братец, кобыла. Не надо, не кривись, добрая животина, не всякий мерин с ней сравнится. Ещё дадим тебе добрый шлем, а кирасы, уж извини, не нашлось, придётся удовольствоваться кольчугой.
– Меч?
– Конечно. Как без него. И вот.
С этими словами Стивакс запустил руку за голенище сапога и выудил кошель, перекинул брату. Тот ловко поймал, подбросил на ладони, прикидывая. Да уж, негусто. Но развязывать тесьму и пересчитывать монеты уместно разве что торгашу, потому Богис просто сунул деньги в свой сапог.
– Кроме того, братец, я напишу рекомендательное письмо. Понятно, ни у меня, ни у покойного батюшки в столице отродясь не бывало никаких знакомых или тем паче покровителей. Однако история нашего рода, верно изложенная, уже стоит немало.
– У батюшки не было и этого, – пожал Богис плечами.
– Не желаешь ли ещё мёду?
– Не откажусь, брат. С удовольствием, отведаю. После того, как пощупаю руками меч, доспех и… кобылу.
– О, дела вперёд! – засмеялся Стивакс, как показалось Богису высокомерно. – Изволь!
Осмотр заставил Богиса призадуматься. Впечатления он получил смешанные.
Шпага являла собой вполне достойным образчик оружейного искусства кратесдонских мастеров. Без излишеств и каких бы то ни было украшений, но с балансом, близким к идеальному. Юноша выполнил пару выпадов, изобразил отбив и остался доволен. Да, смотрится незатейливо, но на первое время – вполне сойдёт.
«Добрый шлем» оказался капеллиной. Не сказать, что такое наголовье прилично лишь пехотинцу, ибо ещё дед Левого короля красовался в подобном на поле боя. Даёт капеллина неоспоримые преимущества, потому как легка, не стесняет обзора и не ограничивает слуха. В конце концов, в ней свободно дышится. Только слишком уж просто она выглядит! Куда больше уважения вызывают, к примеру, армэ. Хотя бы по той причине, что стоят нещадно. Но с этим придётся смириться.
Как и с кольчугой. Её было бы прилично надеть и жандарму. Под кирасу. Но воевать в одной кольчуге – дела столь давно прошедших времён, что сейчас их вспоминают как некую сказку. Ныне даже у городовых ополченцев поверх кольчуги обычно надета бригантина.
Спасибо, хоть кобыла оказалась далека от образа, уже нарисованного богатым воображением юноши. Да, для копейного боя такая не годится, но и клячей её назвать язык не повернётся. Седло, само собой, прилагалось соответствующее, с короткими стременами и без высокой луки. Подойдёт конному стрелку, но для копейной сшибки непригодно.
Богис невесело подумал, что если заслужит себе имение и девиз в придачу, впору выбрать слова «И так сойдёт».
За осмотром наследства время нечувствительно подошло к ужину. На могилу отца решено было идти поутру, дабы не задерживать начало трапезы.
Семейство рок-Кадеров собралось в гостиной зале. Так же за столом сидели послужильцы числом в три человека. Вместе с хозяином они образовали отряд, который надлежало выставлять с отцовского поместья. Невеликих доходов едва хватало, чтобы снарядить положенных четырёх бойцов, а о сверхдаточных, подобно дядюшке Пранту, и помыслить рок-Кадеры не могли. Равно как не могли позволить держать эконома, эту роль исполняла Шимизу. А ведь их имение ещё считалось одним из самых благополучных в округе!
При батюшке Горцелина Второго порой жаловали такие клочки земли, что оставалось только руками разводить, гадая, о чём думал государь или людишки его. Одного воина положено снаряжать со ста акров доброй пахотной земли. Меж тем, у иных из соседей рок-Кадеров надел состоял из восьмидесяти, а у самого малоземельного – так и вовсе не дотягивал до шестидесяти. Как тут снарядиться для боя и похода хотя бы самому?
Собравшиеся выпили поминальную чашу, затем – за здоровье наследника, а после уже поднимали за всякое разное. Стол впрямь был богат, и с мясом, и с рыбой, и с вином.
Разгорячённый выпивкой, Богис принялся описывать, каковы охоты в землях рок-Вининов, сколько там водится кабанов да туров, которыми обильны предгорья Малого Камня. В ответ Стивакс рассказал о крокодиле длиной пятнадцать футов, добытого прошлой зимой. Это сообщение повергло Богиса в жгучую зависть. Подобных зверей ему брать не случалось. Неудивительно, ибо крупных рек вблизи усадьбы Винин не течёт.
– Благодарение свету за то, что мы живём в этих благословенных землях! – провозгласил Богис.
– О, да! – улыбнулся Стивакс. – Уже миль на пятьсот южнее подобные охоты могут устраивать разве что графы.
– Или те, у кого есть лишние руки, – пробормотал один из послужильцев.
Этого мрачного воина возрастом годам к сорока Богис не знал. Как видно, он примкнул к копью рок-Кадеров не так давно. Судя по отсутствию у послужильца двух пальцев на правой руке и левого уха, ему довелось позвенеть саблей.
– Сказывают, будто камера общественного порядка взялась присматривать за соблюдением эдикта о жестокости наказаний, – вставила Гахала. – И сеньорам, вздумавшим по старому обычаю рубить провинившимся руки или резать тестикулы, назначены такие штрафы, что иные пошли по миру.
– Всё у нас через серебро нынче, – процедил Стивакс, отпивая вина. – Почти всякое наказание – денежное. Скоро уже назначат виру за оскорбление короля в глаза. Готов поспорить, найдутся желающие выплатить.
– Не скажи, брат, – возразил Богис, больше повинуясь духу противоречия, нежели пытаясь защитить Левого. – Дуэльный кодекс приняли неспроста. Да и в том эдикте не одни штрафы и каторга, хватает и казней.
– На дуэлях дрались веками! – парировал старший брат.
– Да, – согласился Богис. – Исподтишка. А ныне можно всё справить чин по чину. Даже король открыто дрался на дуэли!
– Один раз всего.
– Так он и оскорбил честь дворянина лишь однажды. Его больше не за что вызвать.
– Да. А случись кому оскорбить короля, сразу находится ловкий малый с острой шпагой, вызывающий обидчика. И убивающий его. Очень удобно!
– В правление Горцелина Первого заподозренных в оскорблении величества попросту травили ядом, – вмешалась в спор братьев матушка. – Мне так рассказывала бабка.
– Сдаётся мне, нынешний метод куда честнее! – выпалил Богис. – Солнце рассудит лучше, нежели капля яда!
– Эдак вы мне расскажите, что казённое оливковое масло, из-за которого ни один торгаш не желает дать настоящую цену за наше масло, это тоже благо, – казалось, будто Стивакс не говорит, а выплёвывает слова.
На землях рок-Кадеров выращивали и пшеницу, и кукурузу, и много чего ещё. Но благосостояние семьи держалось на оливковой рощице да на прессе, где давили масло. Именно оно приносило деньги, притом немалые. За последние лет десять цена упала втрое. Скупщики воротили нос и предпочитали брать казённое, которое масличные мануфактуры Его Королевского Величества отгружали за сущие гроши, да не кувшинами, а бочками, завалив все ярмарки.
– Знамо дело, благо, – усмехнулся одноухий послужилец. – Ныне чуть не каждый босяк имеет это масло на столе, а раньше оно стоило – не укупишь. Только попам по мошне.
Стивакс метнул на него прожигающий взгляд, который старый воин выдержал с самым невозмутимым видом.
– Ты, молодой хозяин, смотришь со своей колокольни. Это дело обычное. Просто вспомни – из твоего блага прорастает чужая беда.
Услышать от подобного головореза строчку из Писания оказалось весьма неожиданно. Стивакс даже на миг смутился. Этим воспользовалась матушка дабы переменить тему.
– Богис, сынок, ты решил, куда подашься?
– В столицу. Попытаюсь пристроиться ко двору одного из графов.
– По стопам отца? – улыбнулась Шимизу.
– Проверенные тропы не подводят, – пожал плечами Богис.
– Дай-то солнце, – вздохнула матушка.
– Маловато стало графов, – снова влез в разговор одноухий. – На всех не хватает.
То ли он выпил больше других послужильцев, которые всё больше держали рот на замке, то ли обладал на редкость склочным характером.
– Что ты имеешь в виду, сударь? – обернулся к нему Богис.
– Да именно то самое, что сказал. Чуть ли не половину графств Его Королевское Величество превратил в области под управлением своих триумвиратов.
– Так уж половину? – не поверил юноша.
– Кабы не больше, – поддержал Стивакс послужильца.
– Знамо дело, прочие недовольны, – продолжил одноухий, и добавил, видя, что собеседники не поняли, к чему он клонит: – Быть большой крови. Уж помяните мои слова.
– Что же делать? – вырвалось у Богиса.
– Знамо дело, – ухмыльнулся одноухий. – Служить. А уж кому – тут надо выбирать.
– И кого бы выбрал ты? – полюбопытствовал Стивакс.
Вопрос был интересен и Богису, но брат опередил его.
– Короля.
– Левого короля? – изумился молодой хозяин Кадера. – Этого…
– Так! – оборвала его слова Шимизу. – Давай-ка, сынок, без лишних слов. Всё же он – король! Имей уважение!
– Я выбрал бы короля Горцелина, – повторил одноухий твёрдо. – Пусть никто никогда не видел его на поле битвы. Плевать, что он расточает привилегии не благородным сеньорам, а денежным мешкам и подлецам. Но, помяните мои слова, при ваших детях его правление будут называть золотым веком!
– Да-да! – рассмеялся Стивакс. – А нашего Дронопа изберут Лучом Солнца на Земле!
– Значит так и будет, – уверенно ответил одноухий.
– Что же тебя заставило так думать? – заинтересовался Богис.
– Его эдикты. Да, хоть бы даже один – о жестокости наказаний. Жаль, поздно вышел…
– Поздно для чего? – навострил уши Богис.
Хоть и пребывал он в основательном хмелю, а почуял некую интересную недоговорённость.
– Знаешь ли ты, юноша, как Фивентия перестала быть графством, а Малдок – баронством? За частную войну между сеньорами. Эдикт о единстве войн, запрещающий частные войны принял ещё папаша короля, которого вы кличете Левым. Да только сил принудить сеньоров слушаться, у тогдашнего короля не было. А Горцелин это всё пресёк. Малдокского барона изгнали, а граф Фивентийский решил дать отпор королевскому войску. Сейчас банку с его заспиртованной головой выставляют на площади Трёх Часов в Далташе.
Всю эту речь послужилец произнёс, уставясь в чашу с вином. Он замолчал на мгновение, выпил и поднял глаза к Богису.
– Только за год до этого он распорядился содрать живьём кожу с моих сыновей. Егеря поймали их на охоте в графском лесу.
Сидевшие за столом начали переглядываться, из чего Богис заключил, что эту историю послужилец если кому и поведал, так только Пронету рок-Кадеру, вечный ему свет.
– Кто я такой, чтобы иметь счёт крови к человеку графского достоинства! – горько рассмеялся одноухий. – Но, будь этот счёт, король оплатил его из казны.
– Отчего же ты не в королевском войске? – не сдался Стивакс.
– О! Причина есть! – губы послужильца изогнулись в кривой улыбке. – Об этом я уже покаялся на исповеди и получил прощение духовное. Жаль, прощение светское не добывается стократным чтением «Солнце встаёт».
– Куда бы ты, сударь, поступил на службу? – спросил Богис прямо.
Ему стало интересно мнение этого человека. Быть может, он склочник или пьяница, но впечатление дурака одноухий не производил совершенно.
– Куда возьмут, без разницы, – покачал тот чашей с вином, словно подчёркивая малозначимость вопроса. – Хоть в рейтары, хоть в драгуны. Мне с этим проще – папаша мой звался не роком, а вером. Так что мне не зазорно пойти даже в моряки или мушкетёры.
Вот как! Этот одноухий ветеран принадлежит к дворянскому роду, хоть и без герба, о чём свидетельствует префикс «вер» перед фамилией отца. Да ещё и явно скрывающийся от правосудия. Любопытный человек.
Тем временем одноухий опрокинул в себя чашу с остатками вина и встал.
– Чувствительно благодарю, судари и сударыни, за угощение и за приятную беседу, но я должен откланяться, ибо епитимью, наложенную на меня святым отцом-исповедником, я исполнил давно, зато добровольную выполняю до сих пор. Меня ждёт двенадцатикратное прочтение «Солнечного круга», а если я задержусь на этом пире дольше, то забуду не только слова молитвы, но и собственное имя. Честь имею!
Сказавши это, одноухий вышел.
– Во даёт, – восхитился Стивакс.
– Когда он начинает шпарить, словно по писаному канцлером – верный признак, что пьян мертвецки, – подал голос Полди.
– От этого человека так и веет тайной, – вступила в разговор и Гахала. – Будь мы в романе о благородных рыцарях, наш Римонт неизбежно оказался бы принцем в изгнании. А то и старшим братом-близнецом короля, который скрывается и выбирает момент, чтобы вернуть престол.
– Этот – наоборот, горой за Левого, – захохотал Стивакс.
– Ты читаешь романы? – воззрился Богис на сестру, от удивления не обратив внимания на веселье брата.
– Я прочла их не менее дюжины. Что ж тебя так изумило, братик?
– Дюжину книг? Я в жизни своей держал лишь один роман! В Винине больше и нет!
Правду сказать, во время нечастых визитов в отчий дом Богис менее всего интересовался библиотекой Кадера.
– А знаешь ли ты почему буквы черные да ещё все разные?
– Я умею читать! – вспыхнул юноша.
Ответом стал задорный смех сестры. На Богиса нахлынуло воспоминание – ему лет шесть, а Гахала точно так же хохочет, только ещё показывает язык. Каким манером она тогда подшутила над младшим братом память не удержала, но сам образ явился к Богиса столь ярко, что рука совсем уж было потянулась за яблоком, дабы запустить в сестру, как он сделал двенадцать лет назад. Юноша всё же схватил спелый плод, подкинул вверх, залихватски поймал и откусил. Будто бы продемонстрировал, как мало задела его подколка.
– Какой роман ты читал? – решила уточнить Гахала.
– «Сказание о благородном лучнике». Только я его не читал, лишь пролистал. Это выдумка. Зачем тратить на неё время?
– Какие же книги ты счёл достойными внимания? – спросила сестра с деланной невинностью в голосе.
Она явно намеревалась ещё раз посмеяться над братом.
– «Установление и хитрости службы порубежной», «Учение хитростям огненного боя» и всё в таком роде.
– Ну, завели книжные разговоры, – проворчал Стивакс. – Чем искать хитростей среди букв, не лучше ли взять в руку пистолет да испробовать?
– Хороша метода. Жаль науку для батальона в сотню стрелков таким манером изучать накладно. Да и нет в Винире сотни пистолетов.
– А сколько есть?
– Два, – неохотно признался Богис, сразу честно добавив: – И стрелял я раз пять всего, не более. Так что книжная наука в эдаком деле – немалое подспорье.
– Сам-то ты, братец, много ли стрелял из пистолета? – встала Гахала на сторону младшего, почуяв в нём любителя книг, хоть и не вполне таких, что предпочитала сама.
Очевидно, она намолчалась во время той части ужина, когда мужчины обсуждали серьёзные дела.
– Да уж доводилось, – самодовольно ответил Стивакс. – Даже и не по чучелам!
– Попал ли? – уловила Гахала недомолвку.
– Не попал. Но в бегство обратил!
Сестра вновь рассмеялась, донельзя издевательски. Богис сквозь хмель почувствовал себя дома. Жаль, что это ненадолго.
