Читать книгу: «Печать зимы», страница 3

– Чем управлять?

– Акири.

– Марка машины, что ли?

– Нет, – усмехнулся мой собеседник, но объяснять ничего не стал.

Вернулся бирюзовый парень. В мою сторону полетел стиранный-перестиранный комбинезон очень неопределённого цвета. Я брезгливо поморщилась.

– Он чистый, – произнёс Давид, сбросив меховую куртку, и стал натягивать на себя похожее барахло.

Пересилив себя, я влезла в потёртый кошмар и заметила отсутствие молнии.

– Есть другой? Или мне ходить нараспашку?

Давид одарил меня весьма красноречивым взглядом, приблизился и дотронулся до воротника. Сказать, что я испугалась, когда сработала невидимая молния, прилепив две стороны комбинезона, значит, ничего не сказать. Я завизжала. Словно глупая девица при виде паука. Давид схватил меня за плечи.

– Тихо, тихо! Успокойся!

– Как эта штука застегнулась, чёрт возьми?!

– Обычные магниты. Вот, смотри, – он нажал на свой воротник, повторив фокус.

– Мог бы сначала на себе показать!

Губы Давида дрогнули, и он засмеялся.

– Прости. Хотел посмотреть на твою реакцию.

Я со злостью оттолкнула его и, круто развернувшись, направилась к двери. Из угла послышался насмешливый голос бирюзового парня. Давид что-то ответил и окликнул меня.

– Стой. Нужно спрятать волосы.

– Ну, уж нет! Второй раз твои шуточки не прокатят.

Дверь оказалась запертой. Я обернулась. Давид стянул с головы тощего обитателя кладовки нечто, напоминающее панамку, и подошёл ко мне.

– Я серьёзно. Лишнее внимание нам ни к чему.

– А с ними-то что не так?

– Скажем, они не модные.

– Что?!

Дорогущее омбре не модное?!

– В несколько цветов красятся в тюрьмах, – Давид убрал под панамку мою косу.

– Прекрасно, – пробурчала я.

– И ещё. Ты мне очень поможешь, если будешь молчать. Это важно, – и дождавшись, пока я кивну, Давид открыл дверь.

В комбинезонах мы передвигались более свободно. Я старалась дотрагиваться до всего, до чего могла дотянуться, всё больше убеждаясь в реальности происходящего. Таких снов не бывает. К сожалению.

Остаток пути был проделан, как мне показалось, по вентиляционной системе, в конце которой нас ждал коридор с выходом в огромный ангар. На высокой платформе в центре стоял самолёт необычной дутой формы, раза в три превышающий размеры тех, на которых приходилось летать мне. Давид облегчённо вздохнул. Сжав мою ладонь, он стал пробираться между разношёрстной публикой. Среди людей с обычной внешностью встречались экзотичные, как тот бирюзовый парень.

Я взглянула на самолёт. Золотой цвет обшивки с выбитыми чёрными иероглифами навевал на мысли о заносчивой поп-звезде, ударившейся в новомодную религию. А вот размах крыльев, на мой взгляд, был маловат для такого размера самолёта. И как эта громадина взлетит?

Размышления оборвались, когда я толкнула кого-то плечом. Я оглянулась. Чересчур белокожий парень с красными волосами, торчащими как ирокез, одарил меня презрительным взглядом. Казалось бы, простое «извините» должно было исправить ситуацию. Но нет.

Бледнолицый парень побледнел ещё больше и заорал не хуже пожарных сирен. Все дико оживились, стали кричать, показывая в нашу сторону. Как по отработанному сценарию вокруг нас образовалось пустое пространство. Хотелось спросить, что происходит, но Давид сгрёб меня в охапку и потащил к золотому самолёту. Я мельком успела заметить, как к нам приближались несколько человек в одинаковой одежде бело-серой расцветки. Военные?

Вбежав по трапу, мы попали в толпу веселящихся людей. Давид бойко принялся расталкивать их, после чего нырнул в левый проход. Через несколько метров мы скрылись уже в правом коридоре. Я не понимала, что он ищет. Ведь если за нами погоня, то самолёт нужно как раз покинуть.

– Давид…

Он не ответил, стуча по стенам. Наконец, послышался звук пустоты. Давид надавил на едва заметный шов. Отворилась створка, и меня запихнули в образовавшееся пространство. Это была настолько узкая ниша, что я терялась в догадках о её назначении. Аккуратно схватив пальцами края, Давид плотно укрыл нас в сомнительном убежище. Учащённо дыша, мы стали прислушиваться к отдалённой суете в коридорах.

– Я же просил тебя молчать, – тихо упрекнул Давид.

– Забыла, прости. А почему у всех истерика при виде меня?

– Ты говоришь на чужом языке.

– И что?

– В космопортах все обязаны говорить только на официальном языке Лиги – пакти.

– Что за дискриминация? – возмутилась я, и Давид на меня шикнул.

– Это связано с одной проблемой в прошлом, когда пираты захватывали корабли прямо на взлётной площадке.

– Пираты? Серьёзно?

– Тихо ты! Можно подумать, у вас такого нет.

– Конечно, нет! – категорично заявила я, и он выразительно фыркнул. Вспомнив новостные сводки про захваты кораблей, я нехотя признала. – Ну, бывает иногда.

– К сожалению, у нас чаще, чем иногда, – пробормотал Давид.

– Прямо средневековье какое-то.

– Что верно, то верно, – неожиданно согласился он.

– Надеюсь, меня не сожгут? – сделала я попытку пошутить.

– Нет, но ты всё равно считаешься преступницей.

– Почему?

– В космопортах каждый проходит регистрацию и тем, кто не владеет пакти, выдают приспособление, преобразовывающее речь. Ты говорила на своём языке, отсюда следует – ты не прошла регистрацию, а значит, преступница.

– Ох… А что, если…

Договорить я не успела, Давид прижал пальцы к моим губам, снаружи прогромыхали несколько пар тяжёлых ботинок. Следом раздался гул, и под ногами почувствовалась лёгкая вибрация. Я невольно придвинулась к Давиду, рука ухватилась за его комбинезон.

– Что происходит?

– Скоро взлетим.

– Взлетим? Что, прям взлетим?

– Конечно. Это же круизный лайнер до Лаэндо, – он осторожно приоткрыл створку и на пару секунд замер, прислушиваясь к звукам в коридоре.

– Знаешь, что я поняла из твоих слов?

– Что?

– Ничего!

Давид усмехнулся.

– Если военные перестанут искать нас и передадут решение о поимке местной службе безопасности, у нас будет от силы десять минут, чтобы выбраться. Потом все переходы заблокируются до окончания полёта корабля. Недели на полторы точно, может, больше.

– А хорошая новость?

– А тут таких нет. Рано или поздно нас найдут. И тогда твой двойной цвет волос придётся кстати.

Я почувствовала нарастающую панику.

– И что теперь делать?

– Для начала избавиться от одежды, – и он стал снимать комбинезон.

– Хвала небесам! – отозвалась я, с осторожностью нажимая на выпуклость в вороте.

В узком пространстве мы то и дело касались друг друга. И я совершенно не желала знать, до чего именно пару раз дотронулся мой локоть.

– Дальше что? – кашлянув, спросила я.

Давид толкнул створку.

– Видишь поворот налево? – он чуть отодвинулся, открывая мне обзор.

– Да.

– Если я не ошибаюсь, тот коридор ведёт к переходу. Я бы предпочёл им не пользоваться, он наверняка слишком оживлённый, но выбора у нас нет.

Он достал из кармана и вложил в дрожащую ладонь какой-то маленький предмет. Сначала я подумала, что это плоский морской камень. На ощупь он был приятно гладким и прохладным.

– Помнишь, как мы сюда попали из дома твоего деда?

– Мечтаю забыть.

– Крауд сделал туннель, чтобы мы переместились к нему, – быстро говорил Давид, поглядывая в коридор. – Это, – он указал на камень, – мини-туннель. Для экстренных перемещений. Чтобы воспользоваться им, желательно попасть в переход. Это такое просторное помещение белого цвета.

– Мы в таком появились.

– Да.

– Тогда зачем пробирались сюда, если можно было уйти ещё там?

– Переходы на военных объектах работают только в сторону прибытия.

– Подожди! Ты сказал, что мы должны были попасть к этому твоему Крауду. Почему очутились на военном объекте?

– Вот и задашь этот вопрос Крауду, – Давид сжал мою руку, в которой лежал камень. – Если вдруг нас обнаружат, ты должна будешь им воспользоваться. Бросаешь перед собой, открывается туннель, проходишь сквозь него. Всё очень просто.

Я нахмурилась.

– Почему не воспользоваться сейчас?

– Активность мини-туннелей вне переходов слишком заметна. А мне бы не хотелось подставлять Крауда без крайней необходимости.

– Ты меня запутал.

Давид шумно вздохнул.

– Запомни главное. Если нас обнаружит патруль, ты должна сбежать.

– А ты?

– Проклятье! Не можешь просто сказать: «Да, хорошо, так и сделаю»?

– Я тебя здесь не оставлю.

Воцарилось молчание. Рука Давида поднялась и тут же опустилась, словно он хотел коснуться моего лица, но в последний момент передумал. Я смутилась и, опустив голову, принялась разглядывать камень.

– Кажется, путь свободен, – пробормотал Давид. – Готова?

Я неуверенно кивнула. Переступив порог, он осмотрел узкий коридор. Потом бесшумно скользнул до противоположной стены и прижался к ней спиной. Побежав следом, я пристроилась рядом. Крадущейся походкой Давид добрался до угла и осторожно заглянул за него.

– Там только провожающие.

Он крепко обхватил меня сзади и стал проталкиваться сквозь многочисленную толпу, что-то говоря на смешном языке. В ответ раздавалось глухое ворчание, пока мы не достигли двери, где стоял наш злосчастный знакомый. При виде нас мутно-розовые глаза округлились, а вслед за ними и рот. Я поморщилась, ожидая противного звука, который издавал этот самый рот, но его не последовало. Резким ударом в глаз Давид отправил красноволосого в нокаут, и коридор взорвался возмущёнными криками. Мы успели протиснуться в дверь до того, как подоспела подмога в лице преследующих нас представителей закона.

– Бросай его! – Давид схватил мою руку. – Быстрей!

Я с силой отбросила камень от себя, а он через полметра неожиданно замедлил движение и стал на глазах распадаться, превращаясь в дрожащую полосу. Давид буквально затащил меня в неё. Но перед тем как шагнуть в пустоту, я отчётливо услышала пару хлопков, подозрительно напоминающих выстрелы.

03. Враг мой

После череды вспышек мы оказались в просторном квадратном помещение со стеклянными от пола до потолка стенами. За ними простиралась снежная пустыня. Порывы ветра сдували белые массы и закручивали в вихри. Куда бы я ни посмотрела, не было ни зданий, ни каких-то других построек, только беспорядочный рой кружащихся снежинок.

– Зима, – прошептала я, выбираясь из объятий Давида.

Этот трюк со мной проделали уже во второй раз, и всё же… Как такое возможно? Я закрыла глаза, постояла так несколько секунд, открыла их, но картина передо мной не изменилась. Небо было низким и серым, светлое пятно высоко над горизонтом говорило о спрятанном где-то за облаками солнце. Я подошла ближе к стеклу и дотронулась до него. Оно было прохладным и определённо мне не мерещилось. Убрав руку, я взглянула на оставленные пальцами следы.

– Где мы?

Я провожала глазами пролетающие мимо пушистые снежинки. Вот одна взмыла вверх и в танце с подружками сделала пару оборотов, чтобы снова устремиться вниз, едва касаясь разделявшего нас стекла.

– В безопасности, у Крауда.

– Где-то на севере, да? – я обернулась.

– Вроде того.

– Что это?

На рукаве рубашки моего спутника была рваная дырка, вокруг которой расплылось пятно, похожее на кровь. Ужас какой! Давид взглянул на руку и равнодушно пожал плечами.

– Наверно, задело, – заявил он буднично.

– Ты ранен!

– Ерунда.

– Ерунда? В нас стреляли! Я думала, мне показалось! А в нас стреляли! Стреляли, понимаешь?! И ранили тебя! А если бы?.. Почему ты такой спокойный?!

Давид молча смотрел на мою истерику и улыбался.

– Так! Отвези меня домой немедленно! Или лучше дай тот камень, я сама уйду!

– Боюсь, тебе придётся остаться, Сабина, – послышался чей-то приятный голос.

Говорившего видно не было, Давид загораживал проход.

– Это Крауд, – пояснил он, протягивая мне руку.

– Нет! Никуда я больше не пойду!

– Пожалуйста, – устало попросил Давид. – Обещаю отвезти тебя домой, как только это будет возможно.

Я глубоко вздохнула, мельком взглянула на усиливающуюся снаружи метель, грозящую в скором времени перерасти в снежную бурю, и позволила Давиду вывести себя из стеклянной комнаты.

Но едва я переступила порог, как непроизвольно дёрнулась назад, глядя на невысокого мужчину в строгом чёрном костюме. Он выглядел странно. Почти так же, как те люди в ангаре. Лицо было серым, волосы на тон темнее и будто покрыты пылью. Так и хотелось взъерошить их, чтобы посмотреть, как пыль будет осыпаться. Большие серебристые чуть раскосые глаза над высокими скулами с интересом разглядывали меня.

– Добро пожаловать! – вежливо сказал серолицый, благодушно улыбаясь.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и ошарашено уставилась на Крауда.

– Очень рад, что с вами всё в порядке.

Сомнительное замечание, подумала я.

– Как получилось, что мы попали на мою базу? – спросил Давид.

– Так вы были на базе? Поэтому я не мог вас увидеть.

– Сколько мы отсутствовали по местному времени?

– Около двух часов.

– Много, – Давид качнул головой. – Есть версии?

– Полагаю, сбой во время перехода.

Из длинного коридора мы вышли в просторный холл.

– Может быть, это причина? – Давид взял мою измазанную йодом ладонь.

– Скорее всего, – вздохнул Крауд. – Если Сабина сопротивлялась, слияние двух энергий могло отбросить вас в предыдущую точку перехода.

Мои мозги закипали. О чём, чёрт возьми, они сейчас говорят?!

– Многое отдал бы, чтобы это не было правдой, – серолицый покачал головой.

К нам подбежала Лимон и потёрлась о мои ноги.

– А я до сих пор не узнал, почему ты так поступила, – обратился он к кошке.

«Она воин», – послышалась загадочная фраза.

Крауд принялся изучать свои руки, словно собирался с мыслями, потом взглянул мне в глаза и произнёс:

– Урсур совершила недопустимую вольность. К сожалению, я не могу ничего исправить. Возможно, тебе придётся какое-то время соблюдать правила испытания, пока мы не найдём альтернативного решения проблемы.

Мне снова абсолютно ничего не было понятно, кроме отдельно взятых слов. Наверняка, по выражению лица это было видно, потому что Давид уточнил, показывая на кошку:

– Урсур – это вот она.

– Спасибо большое, – саркастично бросила я, – всё остальное же ясно, как божий день, да?

Мужчины засмеялись, а я почувствовала раздражение и усталость.

– Следуйте за мной, – махнул рукой Крауд и открыл ближайшую дверь. – Это наш капитанский мостик. Прошу прощения за беспорядок.

Мы попали в огромную комнату, обитую каким-то плотным материалом светло-зелёного цвета, словно для звукоизоляции. Везде царило обилие проводов, компьютеров, мониторов и других разных непонятных приборов. За ближайшими столами сидели двое парней.

– Лато, Бисак, – представил их Крауд. – А это Сабина.

Те же серые лица изучающе смотрели на меня. Я нерешительно помахала рукой.

– Насколько сильно ты наследил в космопорте?

– Ну, не очень.

– Когда ты так говоришь… – Крауд вздохнул. – Придётся поставить Себелию в известность.

Давид поморщился, но ничего не ответил.

– Кстати, что у тебя с рукой?

– Ничего.

– Он ранен, – тут же вмешалась я.

– Бисак, – позвал Крауд одного из своих парней.

Тот кивнул, подхватил небольшой ящик и подошёл к Давиду.

– Там ерунда, – отмахнулся он.

– Там не ерунда, – твёрдо сказала я, мой похититель недовольно взглянул на меня.

Я отвернулась и скрестила руки на груди.

– Лучше это убрать, – тихим голосом обратился ко мне Лато.

– Что? – не поняла я.

– Давай сюда руку.

Я с опаской протянула ему левую ладонь. В тёмно-серых глазах заплясали искорки смеха, Лато веселился над моей настороженностью. После того, как он аккуратно протёр кожу смоченным в каком-то растворе ватным диском, следы йода исчезли, открыв взору тёмные, чуть припухшие рубцы. Лато достал из выдвигающейся полки квадрат телесного цвета.

– Если хочешь скрыть метку, пользуйся пластырем, тогда раздражения на коже точно не будет, – посоветовал он, приклеивая его на руку, я робко улыбнулась ему.

– Спасибо.

– Симпатичная шляпка, – насмешливо заметил Лато.

Я вспомнила про нелепый головной убор и, стянув его с себя, протянула наглому парню:

– Дарю.

– О, это чересчур гламурно для меня, – он выбросил панамку в мусорную корзину.

Увидев отражение в одном из мониторов, я принялась переплетать косу.

– Когда я могу вернуться домой?

– Сложно сказать, – ответил Крауд, наблюдая, как Бисак обрабатывает рану Давида. – Случай первый и, надеюсь, последний.

– Какой случай?

– Метка, – он виновато посмотрел на меня. – Ты не должна была её получить.

– Так заберите её.

– Я бы с радостью, но пока не знаю, как это сделать, не причинив тебя вреда.

Крауд улыбнулся, видимо, в попытке смягчить слова.

– Анестезия? – послышался возглас Давида. – Я маленький, что ли?

– Рану надо зашить, – миролюбиво сказал Бисак.

– Обычная царапина.

– Дови! – твёрдо перебил Крауд. – Здесь любой из присутствующих старше тебя по званию, так что выполняй приказ.

Я из любопытства подошла ближе. Давид сжал челюсти и протянул руку Бисаку. Тот распылил по коже что-то белое и с помощью небольшого прибора стал делать аккуратные стежки, скрепляя края раны. Удивительное и завораживающее зрелище.

– Тьепи!

Все разом обернулись к двери. В комнату вошла красивая, несмотря на необычную внешность, девушка. Лицо более светлого оттенка, чем у мужчин, роскошные тёмно-пепельные волосы без намека на пыль. Облегающее чёрное платье до колен выгодно подчёркивало фигуру, тонкое запястье украшал браслет цвета старой бронзы с подвесками в виде небольшого круга и знакомого треугольника из изогнутых линий внутри.

– Тьепи, Себелием! – обрадовался Крауд и двинулся навстречу.

Она порывисто обняла его и быстро сказала что-то на незнакомом певучем языке. Холодно кивнув Давиду, она, наконец, заметила меня.

– О! У нас земляне!

– Это Сабина, – вмешался Крауд и махнул рукой. – Долгая история. А это Себелия, наша охрана, – повернувшись ко мне, объяснил он.

– Очень приятно, – я с изумлением разглядывала девушку.

Ничего себе у них тут охрана!

– Почему у неё метка? – спросила Себелия, враждебно прищурив глаза.

Не успела я удивиться, как она смогла увидеть метку под пластырем, как Давид вдруг загородил меня, серолицые парни, вскрикнув, подскочили ближе, а девушка рассмеялась под бормотания Крауда, просившего всех успокоиться.

Я дёрнула Давида за рукав, пытаясь привлечь внимание.

– Всё нормально, – бросил он через плечо.

– Нормально? – прошипела я. – Что конкретно в твоём понимании нормально?

Давид обернулся.

– Крауд, твоя очередь, – сказал он с улыбкой.

Серолицый откашлялся.

– Да. Кажется, пришло время объясниться.

– Я бы предпочла амнезию и возвращение домой, – отозвалась я.

Крауд чуть наклонил голову в бок.

– Позволь пригласить тебя на небольшую экскурсию.

Он направился к выходу, поманив за собой. Остановившись посреди просторного холла, Крауд повернулся ко мне.

– Это, – он широко повёл рукой, – большой статичный туннель между мирами.

– Прости, что?

– Твой скепсис неуместен после того, чему ты была свидетелем.

– Я всё ещё надеюсь, что меня чем-то накачали, но продолжай.

– Хорошо. Пойдём.

У дальней стены обнаружилась едва заметная дверь. За ней оказалась большая комната с ещё одной дверью. Деревянный пол был выкрашен в коричневый цвет. На потолке под старомодным белым плафоном ярко горела лампа. К стене был приставлен большой круглый стол с ветхого вида стульями вокруг. Мягкая мебель – привет из девяностых. На стеллажах пылились потрёпанные книги.

Крауд подошёл к единственному окну в комнате и одёрнул плотный занавес кремового цвета в сторону. Я неторопливо приблизилась и с удивлением посмотрела на незнакомую местность. За окном были видны освещённые солнечными лучами кустарники с опустевшими ветками перед невысоким штакетником, вдоль которого тянулась улица с деревенскими домиками. Вдалеке виднелись кирпичные здания, похожие на жилые, с количеством этажей, едва ли превышающим три.

– Посёлок Лесной, – сказал Крауд, постукивая пальцами по подоконнику. – Жители тут добродушные и, что очень важно, не любопытные, – словно в подтверждение его слов мимо заборчика неторопливо прошли две старушки, о чём-то оживлённо беседуя и не обращая ни на что внимания.

– А где же снег? Метель?

– Ты про то, что видела в стеклянной комнате?

– Да.

– Понимаешь, эта комната и всё, что там, – он качнул головой в сторону второй двери, – находится на твоей планете. За стеклянными же стенами ты видела Хелатту.

– Что я видела?

– Мою планету. Хелатту.

– Но… это невозможно.

Я замолчала, провожая взглядом пробежавших по улице ребятишек. При всём желании я не смогла бы объяснить, почему окна двух комнат в одном и том же доме показывают разную погоду, не говоря уже о странной внешности здешних обитателей и загадочных перемещениях.

Крауд задёрнул занавес и жестом пригласил вернуться обратно в просторный холл. Свинцовая тяжесть сковала мои ноги. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и закрыть глаза.

– Статичный туннель соединяет разные точки в пространстве. Таких туннелей не много, и руководить его работой – большая честь. Однако последние события ставят под угрозу всё, чего я и моя группа добились, – Крауд сложил ладони в умоляющем жесте. – Поэтому очень прошу тебя сотрудничать. Это ненадолго, обещаю.

Спустя полчаса я решила принимать на веру всё, что мне говорили. Скорее, для удобства. Надоело пытаться объяснить происходящее самой себе. А уж когда меня угостили чаем, явно с успокоительными добавками, стало намного легче воспринимать любую, даже бредовую, информацию.

Крауд расположился в кресле напротив меня.

– Пожалуй, начну с небольшого экскурса в историю.

– Это надолго, – пробормотал недовольным тоном Давид, опускаясь на соседний стул, и получил укоризненный взгляд серебристых глаз.

– Народ хелаттанов, населяющий современную Хелатту, очень древний. Как ты могла заметить, наш мир нельзя назвать уютным, вечный снег, жуткий холод. Появились мы на Хелатте не по своей воле. Как утверждают легенды, нас изгнали. Назад пути не было, поэтому наши предки остались осваивать холодную неприветливую планету. За несколько тысячелетий хелаттаны привыкли к особенностям климата, к безликости и бесцветности окружающих просторов. Но однажды в потомках проявилась способность, так сказать, рассекать пространство. Учёные склоняются к версии, что это вызвано самой планетой, и я с ними согласен. Так вот в юном возрасте некоторые хелаттаны одним взмахом руки могли свободно перемещаться с одного места на другое, что очень облегчало промёрзлую жизнь. Позже появились те, кто смогли перемещаться в другие миры. И те, кто эти миры мог соединить.

Крауд замолчал, давая мне переварить услышанное.

– Космические путешествия такими, какими люди их представляют, нам были ни к чему. И всё же, однажды на Хелатту приземлился корабль. Как оказалось, в системе было три планеты, пригодные для жизни, включая нашу, если про Хелатту можно так сказать. Когда наладилось общение между планетами, было решено создать Лигу Тагнат. В силу особых способностей некоторых представителей моего народа, первыми Тагиретами, то есть правителями, были именно хелаттаны, – он тяжело вздохнул. – И жители Исны и Киты, двух других планет, поначалу не возражали.

– А можно спросить? – неуверенно подняла я руку.

– Конечно.

– Когда мы были в этом, космопорте, я видела людей или просто похожих существ? – я запнулась. – Как Давид.

– Эй! Я человек!

– Да, вы с ним одного вида, в нашем варианте оба – иснеиты, – с улыбкой произнёс Крауд.

– Но… откуда?..

– В основном с Исны.

– Нет, я имею в виду…

Крауд понимающе кивнул, откидываясь в кресле.

– Никто не знает. Появились на Исне из ниоткуда. Примерно так же, как и мы на Хелатте. Неудивительно, что, имея такое сходство, наши предки объединились. Правда, позже о многом пришлось жалеть обеим сторонам. Но я опущу детали падения Хелатты с престола тагиретства. Довольно постыдная часть истории, – он потёр подбородок костяшками пальцев. – Тем не менее, из-за этого Лига потеряла первоначальный замысел, а стала чем-то вроде военного сообщества. Во главе остался один правитель, остальные же – подчиняющиеся ему властители. Вот уже несколько столетий Хелатта трудится на благо общества. Благодаря туннелям в пространстве Лига расширила границы, добавив в состав ещё три планеты. И останавливаться на этом, по всей видимости, не собирается. Но не будем об этом, – Крауд чуть поморщился. Завоевания нас не интересовали, поэтому мы сосредоточились на изучении миров, не вошедших в круг интересов Лиги. Множество иснеитов присоединились к нашим исследованиям. И, как следствие, появились сатуры, потомки хелаттанов и иснеитов, что позволило по-новому взглянуть на акири.

– О! Я слышала это слово! – воскликнула я, невольно перебив рассказчика. – Так это не марка машины?

Послышались несколько отчётливых смешков.

– Нет, – покачал головой Крауд. – Это, можно сказать, энергия. Наша неотъемлемая часть. Она среди прочего позволяет создавать туннели. И с появлением сатуров акири перестала быть особым преимуществом небольшой группы хелаттанов. Начались исследования. Часть из них привела к такому явлению, как подготовка лучших бойцов. И Дови один из них, – Крауд кивнул в сторону Давида, Себелия недвусмысленно фыркнула.

– Дови? – удивлённо переспросила я.

– Так меня зовут. Дови Доледа, – холодно отозвался Давид. – Но тебе лучше использовать имя Давид. Именно оно значится в паспорте гражданина России.

Я промолчала, не понимая, чем он недоволен.

– Хелаттаны стали наставниками для солдат, – вернулся к повествованию Крауд. – Некоторые из миров использовалась в качестве своеобразных полигонов. Примерно полстолетия назад был обнаружен ваш мир. Он оказался идеальным местом для боевых испытаний.

– Кстати, у Дови не получилось здесь пройти ни одного, – как бы невзначай бросила Себелия.

На щеке Давида дёрнулся мускул.

– Сейчас речь не об этом, – мягко заметил Крауд. – Наша роль во всём этом – обеспечение прохода, безопасности и, так сказать, легенды, чтобы не возникало подозрений со стороны жителей планеты.

– Откуда вы знаете наш язык?

– Изучили, – с улыбкой произнёс Крауд. – В наших архивах основные языки, включая наречия, всех известных нам разумных существ.

От изумления я не нашла, что сказать. С иностранными языками я никогда не дружила. Этим мы с Камилой были похожи на маму. Все ограниченные познания заканчивались на самых элементарных фразах, что было постоянным поводом для смеха у папы.

– Это сколько же нужно времени…

– Гораздо меньше, чем ты думаешь, – произнёс Крауд и, словно подбирая слова, объяснил. – Мы находим представителя нужной местности… вводим его в так называемое состояние сна и… производим определённые манипуляции… – он смущённо прокашлялся. – Проще говоря, сканируем мозг.

– То есть все эти истории про похищение инопланетянами не такие уж и выдумки?

– Правдива самая малая часть, – махнул Крауд рукой. – Остальные – плод воображения.

Тут мне в голову пришла забавная мысль. Меня ведь тоже можно считать похищенной. Я представила, как рассказываю об этом в какой-нибудь уфологической передаче, а потом ещё показываю подвал деда, откуда, собственно, и произошло похищение. Я усмехнулась и покачала головой в ответ на непонимающие взгляды собеседников.

– Что происходит дальше?

– Полученная информация неоднократно дублируется, периодически обновляется. И это не только язык, это ещё и образ мышления исходного объекта. Любой воин всегда и ко всему должен быть готов, поэтому его обучают сразу нескольким языкам. Конечно, всё зависит от индивидуальных возможностей мозга.

– И голова потом трещит ровно столько дней, сколько языков в неё впихнули, – добавил Давид.

– Так, и для чего я здесь?

– Немного терпения, и ты всё поймёшь.

Я кивнула, и Крауд продолжил.

– В данный момент здесь проходит испытание солдат Сул Традис. Кстати, первая женщина за всю историю.

– И первый представитель королевского рода, – вставила Себелия.

– Да, – качнул головой Крауд. – Она пришла к нам, преступив привычный возрастной порог, когда лишилась права стать властителем. Упорство Традис, с которым она добивалась права занять место среди наших воинов, убедило старейшин принять её. Данное испытание боевое, что подразумевает наличие противника, которым является кто-либо из сатуров. По причине неравенства сил противника и бойца, следом за испытуемым направляется курьер акири, – Крауд кивнул в сторону Лимон, которая разлеглась на пустом столе. – Урсуры, единственный вид животных, выдерживающий жизнь на Хелатте, обладают нужными для этого способностями.

– А как у неё получается общаться? – не могла не спросить я.

– Она внушает мысли, и кажется, что слышишь голос. Кстати, предок Лато был первым, кто обнаружил эту способность урсуров, он же и нашёл этот вид в одном из исследовательских путешествий по мирам.

– Благо, мне не передались от него замашки кочевника, – отозвался Лато со стороны заваленного приборами стола.

– Задача бойца, – продолжил Крауд, – найти курьера, добраться до места испытания и сразиться с противником. Задание усложняется тем, что координаты курьера даются только начальные, это своеобразная проверка воина на способность к выслеживанию объекта. Противник также занят поисками, и, если ему удаётся подобраться к курьеру раньше, испытание считается проваленным.

– Как это неоднократно случалось у Дови, – улыбнулась Себелия.

«Поэтому его не любят», – добавила от себя Лимон.

Давид несколько секунд испепелял взглядом сначала невозмутимую Себелию, потом ещё более невозмутимую кошку, после чего карие глаза сверкнули в мою сторону. Стоп. А я тут причём?

– Дови давно уже не воин, а наблюдатель, – вмешался Крауд. – Так что оставим это, – он помолчал, ожидая возражений, и когда их не последовало, продолжил. – В общем, при изъятии акири сатуром, курьер испытывает болезненные ощущения, что является для него противоестественным. Ведь добровольно отдавая акири, урсур боли не испытывает, в отличие от бойца. К моему глубочайшему сожалению, Сабина, тебе пришлось узнать эту боль, – и он посмотрел на мою руку.

Воспоминания о пожирающем огне отозвались чувствительной пульсацией в ладони. Я непроизвольно взглянула на неё и, аккуратно сняв пластырь, провела пальцами по рубцам, ощущая холод кожи вокруг них.

– Удивительно, как у неё получилось так красиво нацарапать эти линии, – проговорила я, разглядывая чуть вытянутый рисунок.

Все, кто находились в комнате, дружно усмехнулись, даже Лимон своеобразно фыркнула. Я подняла глаза и непонимающе посмотрела на Крауда.

– Она и не царапала, – сказал он. – Это называется поставить метку. Урсур вводит бойца в лёгкий транс и с помощью никому непонятного, но довольно забавного ритуала с клеткой передает ему акири.

– Со мной она провернула это, пока я спала, – проворчала я. – Так значит, эта акири сейчас во мне?

– Да.

– Я вроде бы чувствую себя, как прежде.

– Это ведь не болезнь.

– Хорошо, – я помолчала, обводя взглядом присутствующих, и снова обратилась к Крауду. – И что мне с ней делать?