Читать книгу: «Аглая Арис. Сердце полемарха – 2», страница 3

Глава 6

Время подходило к четырём часам дня. Но я уже чувствовала, что устала. Благо на помощь ко мне пришёл гиатрос Иринеос.

Целитель уже купил себе небольшой домик в соседнем квартале. Пенелопа уверенно взяла бразды правления в свои руки, а Иринеос отправился ко мне.

– Аглая, – заговорил он, пока мы ждали следующего пациента, – нужно купить отдельное здание и открыть там лечебницу. Не дело работать и принимать больных в доме, где живёшь.

– Да, – вздохнула я, присаживаясь на стул, – так и сделаю в ближайшем будущем.

– А твои ученики молодцы, – вдруг похвалил старый целитель мои помощников, – допускают к нам только тех, кому сами помочь не в состоянии. Стараются лечить не магией, а травами, мелкими операциями, это хороший путь к познанию.

– Они старательные, – гордо согласилась я, – далеко пойдут. Леон и Онез уже близки ко второму доро.

– Хорошо, это очень хорошо, – покивал Иринеос. Тут в дверь постучали и внутрь заглянул Асэ.

– Госпожа гитарос Аглая, – обратился он ко мне, войдя в помещение, – там к вам женщина… просится именно к вам. Очень настойчива.

Переглянувшись с Иринеосом, уточнила:

– Что говорят мои помощники, у неё неизлечимая хворь?

– Они не знают, – растерянно развёл руками Асэ, – говорят, что в целом женщина вполне здорова.

– Хмм, – протянула я. – Ну пусть войдёт, – пожала плечами, – гляну.

Долго ждать пациентку не пришлось, через пару минут она уверенно вошла в смотровую и, оглядевшись, остановила взгляд пронзительно-серых глаз на мне.

– Вы гиатрос Аглая? – несколько обвиняюще спросила она, я даже почувствовала неловкость и лёгкую тень вины, вот только непонятно откуда такие ощущения взялись? – Ваша очередь просто верх издевательства!

– Добрый день, да, гиатрос Аглая это я, – спокойно ответила я, разглядывая гостью. – А очередь – моя каждодневная рутина, с этим ничего не поделать. Я служу людям, таков мой удел.

На мои слова женщина лишь плотнее сомкнула губы, превратив их в тонкую нить.

Рост молодой женщины около метра пятидесяти, выглядела она лет на восемнадцать, чистая кожа, некрасивые черты лица, выпирающие крупные кривые передние зубы, маленькие глубоко посаженные глаза, большой чуть сплющенный нос; преобладание верхней части туловища, широкие плечи, узкий таз, укороченные нижние конечности, конституция близка к мужской. Не самая приятная внешность, но я никогда не судила людей только по ней.

Но всё же, что-то в её облике было сильно не так. Обратила внимание и на то, как девушка двигалась – чуть рвано, словно она долго находилась без движения и теперь заново учится ходить и вообще управлять телом. Одета в старую заношенную тунику. На ногах никакой обуви.

– Понятно. Не будем тратить время впустую. Обследуйте меня.

О как! Обследуйте… и ведь сказано-то как уверенно. Слово, которое в ходу только среди моих помощников, употреблено уверенно, без запинки. Кто же она?

– Конечно, присаживайтесь, – улыбнулась я благожелательно, – мои услуги стоят недёшево, у вас есть, чем заплатить? – спросила я, следя как она с помощью Меди садится на кушетку.

– Конечно, – высокомерно фыркнула она. – И пусть мужчины покинут смотровую.

Всё страньше и страньше…

Явно из бедняков, имеет оболы, свободно командует, словно привыкла к этому и люди, что интересно спокойно подчиняются.

Медуза, прежде чем выйти, остановилась у двери и сделала мне руками какие-то странные пассы руками, тыча в потолок и потом в необычную пациентку.

– Вы будете меня осматривать? – напомнила о себе гостья и я перевела взгляд на её полное нетерпения лицо.

– Лягте, – попросила я её, а сама подошла к рукомойнику, чтобы помыть руки. – Какие у вас жалобы? – деловито поинтересовалась я, уже догадываясь кто явился ко мне на приём.

– Голова разболелась сегодня, мочи нет терпеть, – последовал ровный ответ.

Вытерев руки насухо, подошла к молодой гречанке.

– Так, я сначала осмотрю вас без применения своего дара, – предупредила я её. Молодая женщина внимательно на меня посмотрела, и просто кивнула, соглашаясь.

Внешний осмотр сразу же выявил странности, некоторые из которых мне резко не понравилась: первая – шея девушки была слишком короткой с избыточной кожей на заднебоковой поверхности, вторя – вальгусные локтевые суставы и третья – недоразвитая грудь.

Таак.

– Прикройте глаза, расслабьтесь и ничего не бойтесь, – попросила я её, и как только она послушно сомкнула веки, положила одну руку ей на лоб, другую на центр груди.

Хмм… интересно, очень интересно. В целом организм был здоров, органы работали, как надо, вот только стоило мне перейти на другой уровень обследования, как я нашла то, о чём уже догадалась: моносомию Х-хромосомы.

В этом теле была только одна x хромосома, а в норме их должно быть две: одна от отца, другая от матери.

– Во время мейоза неправильно поделилась яйцеклетка, – убрав ладони, сказала я женщине, встречаясь с её умными серыми глазами, – как результат – отсутствие х-хромосомы. Когда произошло оплодотворение в половой клетке находилась только одна отцовская х-хромосома. Это называется синдром Шерешевского-Тернера.

– Это лечится? – садясь, деловито уточнила она, впрочем в её голосе сквозила неприкрытая фальшь, ей явно было всё равно, вылечится ли эта девушка или так и останется умственно-отсталой.

– Нет, это не лечится. Традиционным способом однозначно не помочь. Зачем вы спустились с Олимпа? – резко сменила тему я, вглядываясь в небожительницу, вселившуюся в тело смертной.

Медуза рассказала, что иногда, очень редко, боги спускаются к смертным, занимают какое-нибудь человеческое тело и живут среди людей, слушают их, изучают. Только вот после того, как божество покинет временный сосуд, тело человека становится слабым и срок его жизни резко сокращается.

– Догадалась? – усмехнулась богиня. – Имя моё Афина. И мне стало известно, что ты сняла проклятье Медузы Горгоны. А это из ряда вон… Я подозреваю, что девушка, делавшая тебе недвусмысленные знаки, она и есть?

Надо же! Сама богиня мудрости, покровительница ремесленников, военной стратегии и тактики, одна из наиболее почитаемых богинь Древней Греции, лично пожаловала ко мне на приём!

– Для меня великая честь беседовать с вами, – честно сказала я, личность, сидящая передо мной уж точно заслуживала уважения, – и да, вы правильно подозреваете, – приложив пальчик к подбородку, кивнула я. – Но вы не ответили: зачем?

– Затем, что ты можешь стать угрозой привычному ходу вещей, – скрестив руки на груди, заявила Афина, огорошив меня окончательно.

– Я просто делаю свою работу так, как умею.

– Позови Медузу Горгону, – вдруг приказала Афина, с трудом слезая с высокой кушетки. – Какое же корявое тело я выбрала, – тихо чуть брезгливо добавила она.

Меди долго искать не пришлось, она словно знала, что я за ней пошлю и находилась неподалёку от смотровой.

– Вот ты какая стала, – вытянув губы трубочкой, протянула богиня, а затем подошла ближе, и принялась рассматривать Медусу с остервенелой тщательностью: она крутила девушку, заглядывала в рот, оттягивала глаза, не слишком нежно перебрала волосы. – Как ты это сделала? – в итоге обернувшись ко мне, не сдерживая непонятного мне восторга, спросила она. – Я вижу следы магии, их осталось совсем немного, пройдёт парочка месяцев и даже их не останется и никто не сможет сказать, что Медуза была магическим существом с волшебной кровью. Ты станешь как все вокруг, полностью смертной. И я даже не уверена, что смогу запустить процесс вспять.

После этого заявления Меди резко побледнела, а я недовольно нахмурившись, оттеснила Афину в сторону, встав ровно между ними. Мои действия не остались незамеченными, но богиня лишь понимающе усмехнулась, ничего на это не сказав.

– Медуза, выйди, – приказала она моей подопечной, та же посмотрела на меня и я, подмигнув, разрешила ей выйти. – Меня не особо боится, за тебя переживает, – сверля закрывшуюся дверь, усмехнулась Афина.

– У меня к тебе есть предложение, – деловито заговорила она вновь, оборачиваясь ко мне, – что ты ещё умеешь, кроме как врачевать? Кстати, Асклепий весьма доволен твоей работой, наградить желает. Но об этом он скажет тебе сам. Итак, какие знания ты ещё скрываешь, Аглая Арис?

Вздохнув устало, подошла к маленькому столику в углу комнаты, налила воды в два бокала, один протянула Афине, другой осушила сама.

– Могу поделиться с вами рецептом создания стекла, – ответила я, утолив жажду, – а так в голову более ничего не приходит. Нужно подумать.

– Как делать стекло я знаю и сама, – фыркнула богиня. – Но напрямую передавать знания людям не могу, они должны додуматься сами, иначе принцип получения доро теряет всякий смысл. Стань посредником, – выдала она, – поделись своими знаниями с кем-нибудь и скажи, что тебе привиделась во сне Богиня Афина и подсказала верное направление. Всё делай с моим именем на устах. Боги могут приходить во сне к смертным, давать им указания, расплывчатые, неточные. Ты будешь той, что с моей подсказкой поможет этому миру создать стекло и стеклянную посуду.

– Но так в Афинах уже есть те, кто делают стекло, – вздохнула я. – И в других заморских странах его тоже уже создают.

– Ничего страшного, качество этих изделий оставляет желать лучшего. Усовершенствуй технологию, создай хрусталь. Найди умельца в Спарте поделись с ним знанием, и не забудь рассказать о божественном видении в моём лице, – добавила она, заставив меня скептически хмыкнуть. – Сделаешь, как я говорю, будь уверена, встану на твою сторону и никто не посмеет тебя обижать.

– Её и так никто не посмеет тронуть, – раздался голос со стороны двери, и я радостно улыбнулась мужу, шагнув ему навстречу.

– Приветствую, Гер, – нисколько не удивившись его приходу, лукаво блеснув глазами, сказала Афина. – Рада тебя видеть.

– А я вот и не знаю, рад ли я, – хмыкнул он. – Пришла угрожать моей жене? – приобняв меня за талию, через секунду отпустил и задвинул меня за свою широкую спину. Я тут же почувствовала себя в полной безопасности и даже все боги Олимпа теперь были не страшны.

– Нет, что ты! – беспечно махнула рукой женщина, – предложение делаю. Заманчивое. От такого не отказываются.

Алкей внимательно посмотрел на едва заметно улыбающуюся богиню, но в итоге кивнул:

– Мы подумаем, я сам сообщу тебе наш ответ.

– Договорились, – легко согласилась Афина. – Хорошего вам дня! – и пройдя мимо нас, не оглядываясь, вышла вон, как и не было.

– Что скажешь? – заглянув в мои глаза, спросил Геракл.

– Думаю согласиться, тем более я ничего не теряю.

– Боги коварны, – хмыкнул муж, прижимая меня к своей сильной груди и зарываясь лицом в мои волосы, – как же ты невероятно сладко пахнешь!

– Ты вернулся домой в столь ранний час. Что-то случилось? – после нескольких мгновений тишины, спросила я.

– Да и нет, – последовал неоднозначный ответ. Разжав объятия, Гер отпустил меня, сам же налил воды, залпом осушив чашу. – Эол закончил проверять жителей Спарты. Отступников и предателей нашли, но немного. Основная часть скрывается не в городе. Зато мы выяснили день нападения, – взяв меня за руки и крепко их сжав, Алкей-Геракл добавил тоном, не терпящим возражений: – Аглая, я не хочу тебя потерять, и чтобы ни случилась сегодняшней ночью, не выходи за пределы поместья, будь дома, рядом с нашими людьми.

Глава 7

– Что ты хочешь этим сказать? – вздохнула я, отодвигаясь от мужа и заглядывая в его тёплые карие глаза.

– Сегодня вечером они нападут, – терпеливо повторил он. – Персы, переодетые в спартанских воинов и в обычных жителей. Мы так и не смогли отыскать их гнездо. Их цель устранить действующую власть, занять ключевые позиции, дезориентировать людей. Посеять хаос и смуту.

Я молча смотрела на мужа. Геракла за организацию тактики обороны, за новинки в военном деле боги уже наградили вторым доро.

– Если я выиграю эту битву с минимальными потерями с нашей стороны, то получу третий доро, – словно прочитав мои мысли, вдруг сказал он.

– У меня только одна просьба – будь осторожен, – сердце неприятно ныло с того самого момента, как Афина появилась на пороге смотровой. – Не нравится мне всё то, что происходит. И мне кажется, что моё присутствие в качестве лекаря на поле брани очень желательно.

Геракл резко покачал головой:

– Нет. И слышать не хочу. Пойдёт гиатрос Иринеос и многие жрецы асклепиона с доро не ниже второго.

– Ты хочешь сказать, – у меня даже дыхание спёрло от возмущения, – что все, кто только может, будут там, а мне ты предлагаешь трусливо отсидеться за крепкими стенами?

Алкей-Геракл устало провёл ладонью по лицу, потёр глаза и только после этого снова посмотрел на меня:

– Пойми, Аглая, – стремительный шаг в мою сторону, и я стою в кольце его рук, – твоя жизнь для меня гораздо важнее моей собственной. Ради твоей безопасности я даже готов запереть тебя в комнате и наказать страже не выпускать тебя до тех пор, пока не закончится сражение.

Я почувствовала, как моё тело сковывает холод. Мне не нравилось то, что я слышала. Мне не нравилось, что мои коллеги по ремеслу будут рисковать собой, спасая чьи-то жизни, а я проведу это время в безопасности, мне не нравилось, что кто-то, даже любимый муж, принимает за меня такие важные решения.

Впервые за долгое время я позволила чувствам прорваться наружу.

– Я пойду, – почувствовала, как руки "вспыхнули" синим пламенем, а в глазах Гера отразилось смятение и удивление. – Никто, даже ты, не вправе указывать мне, что делать.

Мой голос изменился практически до неузнаваемости. Чувства обиды и досады кипели в груди и рвались наружу.

Алкей смотрел на меня несколько секунд, не делая никаких резких движений, а потом вдруг взял и поцеловал. Чем возмутил ещё больше, но причинить ему боль позволить себе я не могла. Пришлось унять раздражение и постараться успокоиться.

– Прости, – выдохнул Гер, делая шаг назад, а я в ужасе уставилась на его опалённые в волдырях губы и красные от моих рук следы на его руках.

– О Боже! – меня чуть тряхнуло. – Прости! – и кинулась к нему.

Усадила смеющегося мужа на кушетку и приказала:

– Не двигайся, я сейчас… вот так…

Алкею-Гераклу наверняка было больно, но ни один мускул на его лице не дрогнул, когда я трогала места ожогов, чтобы наложить обезболивающий эффект.

Прикрыв глаза, позвала свою исцеляющую силу, она послушно подчинилась мне и потекла к кончикам пальцев. Через несколько минут всё было сделано, и я глядела на едва заметные розовые участки кожи и практически здоровые губы мужа.

– Вот, через несколько часов всё окончательно исчезнет, – облегчённо выдохнула я, но не успела договорить, как мои ладони оказались в плену его рук. Геракл с нескрываемым интересом рассматривал меня, смутив невероятно.

– Прости…

– Аглая, твоя сила необычна, она не знает законов этого мира, кроме одного, который мне совсем не нравится – ты смертная и лечить сама себя не можешь. Тебе ещё не подарили Великий Доро. Но чувствую, что Асклепий сейчас обдумывает этот вариант. Он мудр и щедр. Знает, что такое смертная жизнь и бесконечно в поисках истины. Ты настаиваешь на своей помощи сегодня? – супруг без перехода сменил тему.

– Да! – без запинки ответила я. – Обещаю на рожон не лезть.

– Ты разве умеешь? – спокойно улыбнулся Гер, покачав головой.

– Эмм, – не нашлась, что ответить и оттого просто захлопнув рот, пожала плечами.

Смеясь, Алкей обнял меня, прижав к своей могучей груди.

– Я тебя всегда любил, – тихо шепнул он мне в ухо, – мы встречались уже… в других жизнях, но между нами всегда кто-то был, мешал, возникали непонятные непреодолимые обстоятельства.

Откинувшись в его руках, удивлённо на него уставилась, не зная, что ответить на подобное заявление.

– Судьба сводила нас, зажигая искры, а потом, жестоко хохоча, разводила в разные стороны, оставляя в моей груди кровоточащую рану. По независящим от меня причинам я не мог тебя искать, ты должна была прийти ко мне сама.

– То-то я думаю, почему такой шикарный мужчина вдруг ни с того ни с сего так быстро влюбился в меня, в обычную скромную лекарку, – беззлобно фыркнула я, обдумывая его слова. – Мне снились сны, когда я попала в этот мир, ты приходил в них ко мне, что-то говорил, но я не могла услышать…

– Мы предназначенные друг другу, – вздохнул муж и быстро поцеловав меня в лоб, спустился с кушетки, – мне пора, будь с Иринеосом. Он знает куда и во сколько нужно прибыть. Я буду ждать. Всегда.

– Не говори так, – и снова эта щемящая боль в груди, – раз уж мы наконец-то вместе, я не позволю никому и ничему помешать нашему счастью.

Геракл давно ушёл, а я стояла в центре помещения и сверлила невидящим взором закрытую дверь.

Из глубокого созерцательного состояния меня вывел деловитый голос гиатроса Иринеоса:

– Аглая, господин полемарх сказал, что ты идёшь с нами.

– Да, – вынырнув из своих переживаний, ответила я, – иду. Гиатрос Иринеос, вы верите в бессмертие души?

– Что за странный вопрос? Конечно, верю, – взмахнул руками старый целитель, его пронзительные голубые глаза сверкнули догадкой. – Господин Алкей тебе что-то сказал?

– Ага, – пробормотала я, подходя к стулу, и обессиленно на него садясь. – Многое сказал и одновременно ничего. Я запуталась.

– Когда всё просто – неинтересно жить, так ведь?

– Нет. По мне лучше, когда всё чётко и понятно, и лишено флёра ненужной мистики.

– Хех, – хмыкнул друг и позвал Асэ, чтобы тот принялся за уборку в малой операционной.

– С твоим приходом в этот мир, Аглая, – сказал мне Иринеос, когда мы шли по пустым коридорам дома в сторону столовой, – многое уже стало чуть иначе. Госпожа Медуса сказала, что к тебе даже богиня в гости спустилась, а это, знаешь ли, о многом говорит.

– Уж лучше бы она сидела на своём Олимпе и ела виноград, – беззлобно ответила я, заходя в помещение, где уже было всё готово для оголодавших жителей дома.

***

Интерлюдия

Красивая молодая женщина смотрела в полупрозрачную сферу, внутри которой клубился белый дым.

Богиня юности – Геба, водила по тонкому хрупкому стеклу пальцем, выискивая только ей известное нечто. Картинка сменялась одна за другой, пока наконец не замерла на высокой фигуре в центре площади в Спарте.

– Вот ты где, – выдохнула она тихо, жадно вглядываясь в Геракла наносящего мощный рубящий удар по не уступающему ему в стати противнику.

Провернув тяжёлый меч в кисти, явно не ощущая его тяжести, Геракл ринулся в атаку на переодетого перса.

Богиня с интересом следила за развитием поединка и даже переживала за сейчас смертного Геракла.

В искусстве ведения мечевого боя Дарий (а это именно он сейчас противостоял Гераклу) уступал Гераклу, поэтому пытался подловить своего могущественного противника различными хитрыми уловками.

Нанеся обманный удар и уведя корпус вправо, Дарий хотел было чиркнуть лезвием клинка по икрам полемарха, но Геракл всё предвидел и, подпрыгнув, нанёс диагональный верхний удар слева вниз, тот (удар) пришёлся по плечу перса и глубоко вошёл в ключицу. Дарий взвыл и свалился на землю, истекая кровью.

Геба звонко захлопала в ладоши, радуясь победе Геракла. Но тут картинка сменилась, и она покраснела от злости: восторг затмила чёрная пелена ненависти.

Гер обнимал ту самую целительницу и нежно целовал её, словно она бесценное сокровище.

– А как же я? – прошипела Геба, в голове помутилось и она, не помня себя от злости, выбежала на балкон, одним слитным движением, запрыгнула на широкие перила, крепко зажмурила глаза и спрыгнула вниз.

Её ждало тело умирающего Дария. В тот момент богиня желала смерти предателю Геру и его возлюбленной человечки.

Оказавшись внутри израненного тела перса, Геба, грубо подавив сопротивление души хозяина тела, наконец встала на подгибающиеся ноги, огляделась, выхватила взглядом стоящую чуть в стороне от суетящихся людей парочку.

Бой Алкей-Геракл выиграл: тут и там валялись тела погибших мятежников, воины собирали их на носилки и уносили куда-то.

– Вот ты, – прошипела Геба, сверля полным ревности и ненависти взором спину лекарки. – Умри! – крик разнёсся по площади и вслед за ним меч, напитанный божественной силой, стремительно полетел в спину Аглаи.

***

Аглая Арис

– Аглая, – у выхода из дома меня остановила Меди, – возьми кровь Медузы Горгоны. Надеюсь, она тебе не пригодится, – в мою ладонь лёг прохладный пузырёк с мутной жидкостью внутри.

– Спасибо, – поблагодарила я её, обнимая на прощание. – Сидите в поместье и не выходите за его пределы, хорошо? Проследи за всеми.

– Не переживай, всё сделаю. Береги себя. Ты нужна нам.

В сопровождении гиатроса Иринеоса и ещё нескольких человек охраны, среди которых была и Агата, мы, оседлав коней, помчались по пустынным улочкам города в сторону храмов, где жили стратег Спарты, наварх и главный жрец Зевса.

Гер встретил нас лично, помог мне спешиться и, взяв за руку повёл в сторону широкой лестницы.

– Вам будут приносить раненых, не выходи за стены храма, – инструктировал меня муж, нежно сжимая мои руки в своих. – Ничего не бойся.

– Хорошо, – кивнула я.

Нападающих было много. Сначала мы услышали крики, затем вдали, среди многочисленных улочек, замелькали яркие точки горящих факелов. Бой начался где-то там на подступах, но звуки сражения всё приближались и в итоге волна мятежников вылилась на площадь, где их встретили основные силы Спарты.

Я следила за Гером так долго, как могла, но в итоге потеряла его из вида, а после и вовсе стало не до происходящего перед храмом: к нам стали поступать раненые защитники и я с головой окунулась в привычную работу. В глубине души боясь, что следующим моим пациентом окажется Гер.

– Госпожа гиатрос Аглая, – окликнули меня неизвестно сколько времени спустя, руки мои дрожали, чувствовала, что мои силы практически на исходе. – Вас зовёт господин полемарх.

– Да, сейчас, – выдохнула я, затягивая рану на животе воина.

Алкей-Геракл ждал меня у входной двери, я, выбежав наружу, кинулась в его объятия, только сейчас понимая, как волновалась и переживала за мужа.

– Ты как? Цел? – суетливо оглядев Алкея, посмотрела в его улыбающиеся глаза.

– Всё хорошо, – ответил он, нежно проведя костяшками пальцев по моей щеке. – Мы победили.

Мы застыли в объятиях друг друга, время словно остановилось, и я с удовольствием вслушалась в спокойные удары сердца любимого человека.

– … Умри! – успела услышать я полный ненависти крик, раздавшийся откуда-то сбоку, а потом меня крутнуло в воздухе так, что в зобу дыхание спёрло, а уж сильный толчок и удар об каменную колонну и вовсе выбил дух. В глазах вспыхнули искры и меня повело. Едва удержалась на ногах.

Проморгавшись, уставилась на стоящего передо мной Геракла с точащим из центра груди мечом, тот странно мерцал, окутанный зеленоватой дымкой. Я почувствовала, как моё тело пронзила невыносимая боль. Слёзы застили глаза…

– Аглая… – прохрипел Гер, тонкая струйка крови потекла из его рта и он, не выдержав боли, рухнул на колени.