Читать книгу: «О любви и о погоде. Сборник», страница 2

В одном дне от…

Жили-были.

А были всегда в одном дне.

Проживали этот день немного по-разному, но каждый раз заново.

Если в предыдущем дне ссорились, то в новом уже не помнили о ссоре, если были близки, то забывали о близости.

Это было удобно, когда хотелось расстаться с печалью.

Это было жалко, ведь и радость исчезала без следа.

Были-жили.

От перемены мест состояний ничего не менялось.

Может им не засыпать?

Может им проснуться однажды вместе?

Может быть?

Но как это может быть?

Не помнили, как попали в этот день.

Не знали: правильно это или неверно.

Всё делали в один день, но каждый раз заново.

Я когда-то был ангелом.

Говорят, что ангелы не бывают бывшими.

Даже не смотря на то, что нимб у меня давно криво висит на рогах, а хвост оказался практичнее крыльев.

Я полюбил тёмное пиво и росу под босыми ногами.

И давно не завидую влюблённым.

Слишком велика плата за Любовь.

Жить-быть в одном и том же дне.

Проживая его каждый раз заново.

Сходил за хлебушком:)

Я прогуливаю своё сожаление.

Оно катается по свежей травке,

С воронами на ветках перекаркивается,

Гоняет котов дворовых.

Трётся у ног, в глаза преданно заглядывает,

Ждёт чего-то – жаль его.

Честно – жаль его, но это не важно.

Утром всё забудется,

И его не будет.

Обходиться без…

А где-то кто-то легко обходится без нас.

И мы легко можем без кого-то обходиться.

Мы в совершенстве владеем этим искусством.

Мудрый Габриель Гарсия Маркес советует не тратить время на человека, который не стремится провести его (время) с тобой. Он, конечно же, прав.

Как было бы всё гармонично, если бы мы следовали этому правилу.

Но мы выбираем исключение.

Выбираем человека самого исключительного из исключительных.

Он знать нас не хочет и готов проводить время с кем угодно, только не с нами.

Вот, казалось бы, оно – идеальное приложение нашего таланта обходиться без кого-то и правила «не тратить время».

А мы не можем обойтись и тратим время, не считая, сорим временем, словно это мусор.

Ждём без надежды дождаться. Выпрашиваем встречу, получая отказ.

Ведём себя глупо, смешно, нелепо.

Всем очевидно: это не тот человек.

С этим человеком не то, что не по пути – с ним даже не по планете.

Он из другой Галактики, говорит и думает на неизвестном нам языке.

Но узнаем его шаги из сотен других шагов.

Сжимаемся внутри, лишь услышав его голос.

Мы не слышим, не видим, не думаем.

Пока однажды не просыпаемся…

Хорошо, если ещё осталось, кому просыпаться.

Тогда мы снисходительно говорим, как можно обходиться без человека, и устало цитируем Маркеса.

Обходиться без кого-то легко, мы в совершенстве владеем искусством говорить об этом.

Отчёт о начале июля

В исправленном июле – тишина.

Жара стекает по панельным стенам.

Город изнывает.

А где-то радует прохладой тёмный лес,

Комар спешит на пир, напевно радуясь над ухом.

Гриб, как монах – в оранжевом, и земляника – в красном.

В исправленном июле наконец-то лето.

По всем приметам, по плечам облезлым.

По разговорам досветла, по самовару в сапоге.

Искусан, ноет от купанья тело,

Отмыть от босоногой жизни ноги невозможно.

В исправленном июле – тишина.

Ты приходи ко мне в исправленный июль.

Нам многого не надо: ты и я,

Чуть неба звездного, травы, от солнца пьяной,

Стрижа пронзительного крик,

Колодезной воды расплавленный глоток,

В исправленном июле только лето

По всем приметам. Да, по всем приметам.

* * *

Не слышит.

Человек тебя не слышит.

Мелкий снег за окном или крупный дождь?

Не слышит.

Ты слова меняешь, тасуешь смыслы.

Третья осень зиму с собой зовёт.

Не услышит.

Не устал ещё мучить душу?

Не услышит.

Под окном кричит ничейный кот.

Не слышит.

Человек тебя не слышит.

Ничего уже не произойдёт

Так обходиться или да?

А ещё ты можешь отправить этого человека на другой материк!

В какую-нибудь Тьму-Америку.

Или ещё лучше – на другую планету!

На окраины галактики.

Туда, откуда лететь с дюжину жизней.

И скучай тогда.

Тоскуй!

Сколько влезет!

Кстати, влезет не так уж и много!

Это когда рядом, то краёв не видишь.

А когда далеко, то всё становится чуть иначе.

И ты понимаешь, что Жизни в наличии – крошка.

А этот человек непонятно где и неизвестно что.

Неожиданно захочется провести незатейливые расчеты.

И получается, что страдать-то особо и не из-за чего.

Из всей твоей тоски да скуки – только твоя тоска да скука.

Никто тебя с того края бесконечности не ждёт.

Поэтому ты – и плюс, и минус.

Альфа и омега… и что там ещё в таких случаях!

И вот тогда ты обнаружишь…

Ух, даже и не знаю, говорить тебе, или сам не обрадуешься?

Ты отправь этого человека… куда-нибудь!

И посмотри, что получится!

* * *

Ну что, моя золотая?

Год Жизни коту под хвост?

Расхристанная осень клочком поседевших волос.

Операция по удалению человека из сердца проводится без наркоза.

Это не то, чтобы больно. Это похоже на то, что бывает вместо боли.

Сценарий закончен, все актеры свои получили роли.

Премьера без репетиций, сразу набело.

Снег сначала будет таять, а потом, ничего – привыкнет.

Можно, я сыграю массовку?

Чтобы оправдать сверхзадачу?

Массовка в одно лицо, в кармане мелочью сдача.

Ты стала во мне опухолью, организм тебя принял как родную.

На этом можно было бы красиво выйти в финал.

Но не хочется портить зиму.

Буду паковать в дорогу слова.

Годом меньше, годом мимо.

Хоть бы это было всё, да ведь милая?

Танго – никогда!

– Мы танцуем танго?

– Нет! Мы танцуем танго!

В нём всего слишком, в этом танце далёких стран.

Слишком страсти и слишком молчанья.

Непрерывное убегание, замерев лицом у лица

Даже слова сдаются – только дыхание.

– Мы танцуем танго?

– Здесь? Мы танцуем танго!

Музыканты устали, жив, угасая, лишь ритм.

Каблуками в паркет цепляемся.

Это уже не танец, это другим языком называется.

Беспрерывно кружа, кружа!

– Мы танцуем танго?

– Никогда! Мы танцуем танго!

Лишь в одно касание, кончиками пальцев!

Ничего, что может соединить!

Через мгновение навсегда разлетаемся?

Стоп!

Покачнувшись, замерли в равновесии.

– Мы танцуем танго?

– Да! Жаль, что уже так поздно!

– Но ведь это – танго?

– Возможно, танго! Возможно…

Дурной совет на каждый день

Всего лишь одно признание в любви в день.

Безделица, о которой и говорить не хочется.

Всего лишь одно признание в любви в день?

Всего лишь одно признание в любви в день!

(Вам тоже кажется, что буквы «в» могло быть и поменьше?)

Но для одного признания в любви в день —

Это не имеет никакого значения.

Признание в любви совершенно бесполезно

И абсолютно бессмысленно.

Особенно ежедневное признание.

Да, оно может прибавить головной боли,

Или слегка пошатнуть привычный устой Жизни.

Не более того.

Дураку понятно, что не признаваться в любви гораздо выгоднее и удобнее.

А главное – спокойнее!

Но зачем тогда? Чего ради? Для достижения каких целей?

Что о себе возомнили эти чудаки, которые признаются в любви каждый день?

Они что, считают себя лучше других?

Всего лишь одно признание в любви в день.

Безделица, о которой и говорить не хочется.

Я….

(ну, – увереннее, не бойся – это не так уж и больно, это всего лишь невыносимо!)

Я люблю….

(не сдавайся! Я знал, что ты не сможешь, но всё равно – не сдавайся!)

Я люблю тебя.

Всего лишь одно признание в любви в день!

Письмо Богу – 0

Привет, Создатель! Мне передавали, что Ты хотел со мной поговорить? Извини, что сразу не откликнулся, был занят. Сам знаешь, как много дел на этой Тобой забытой планете, а сроку отпущено всего ничего. Так что тут не до разговоров.

Ты меня предупреждал, что будет нелегко. Но что будет настолько нелегко, я и представить не мог. Не поверишь, но почти не совершаю чудес. Для здешних обитателей чудеса – это нечто странное. Зачем-то нужно нарушать законы природы или создавать какие-то иллюзии. Ходить по воде, летать по воздуху, исцелять или появляться в нескольких местах одновременно. А настоящее чудо никто попросту не замечает. Они живут на пропитанной чудесами планете, а грезят о балаганных фокусах. Мечтают о том, чтобы отличаться от других, копят богатства или рвут жилы, чтобы стать знаменитыми. Ты наверное и предположить не мог, что этим всё закончится.

Не торопи меня. Ты же знаешь, я люблю мягкий стиль: он самый болезненный, но редко дает сбои. А катаклизмы, стихийные бедствия и потрясения принимаю, но не люблю: слишком шумно и грязно.

И пусть Та, о которой мы прошлый раз говорили, до всего дойдёт сама. Тебе ведь не помешает ещё один толковый Демиург? А значит, не будем её подгонять.

Остальное договорим позднее. Обнимаю, люблю, скучаю! И спасибо за клубнику!

лето 11 июля. Письмо Богу-1

Бог мой!

Помнишь, я благодарил тебя за клубнику?

Так вот: то, что творилось вчера в лесу, и есть настоящий клубничный рай.

Клубники не просто много, клубника изнемогает от того, как её много.

Клубника прячется в траве, млеет под палящим солнышком, на пригорках.

Клубника бросается под ноги, не давая сделать шага.

Когда в ведро уже не помещалось ни ягодки,

Я пал в траву и замер.

Надо мной нависло беременное жарой небо,

Небо, слегка подкрашенное редкими облаками.

Потом на травинку присел кузнечик и сыграл на бис.

Я поблагодарил его, он сыграл ещё раз.

Это был клубничный блюз под распахнутым небом лета.

Распятый на траве, я лежал и ни о чём не думал.

Это было в десятый день роскошного июля.

Когда время отменяется за ненадобностью,

А слова забываются по необходимости.

Мы с тобой славно вчера поговорили, не проронив ни слова.

Бог мой!

И ведь в том дне клубника была лишь коротким эпизодом.

Интересно, можно ли быть ещё более счастливым?

Как ты думаешь?

Спасибо Тебе!

В альбом…

Тень разбилась на мелкие осколки,

В зеркале отражается эхо.

Вчерашнее наступит послезавтра.

Придумываю себе оправдание.

На деле оказывается – наказание.

Есть пытки без боли – отличная штука.

Не видеть любимой – удобная мука.

Себе сам и дыба, себе и костёр,

Себе и палач, инквизитор и вор,

Который ворует у счастья мгновенья.

Но прежде к костру ты приносишь поленья,

Верёвку готовишь, конечно же мыло,

И плаху, топор, если нет гильотины.

Неспешно диктуешь себе приговор —

Ведь ты же себе и судья-прокурор.

За что?

За какие такие проступки.

Не вижу тебя уже скоро как сутки.

Не слышу твой голос и рук не целую,

К твоей красоте я других не ревную.

Мой ангел.

Ты видишь, я сдался.

Как был дураком, дураком и остался

Забыты топор, и верёвка и мыло…

Меня не любИте, любИте других.

Вы лишь покажитесь, хотя бы на миг.

О людях Любви

Люди любви.

Они живут на этой планете в нарушение всех законов и правил.

Он и она.

Вокруг шумная улица, но они одни.

Отталкиваются друг от друга и, не глядя, расходятся в разные стороны.

Может всего на несколько часов, а скорее всего – на Вечность.

Что такое время?

Время будет придумано намного позднее.

А этот танец назовут танго.

Люди любви.

Она.

Говорит по телефону, плачет и целует трубку.

Говорит о какой-то бытовой чепухе, но слова – это лишь предлог.

Она не замечает никого, она одна в этой перенаселённой вселенной.

Этот танец будут называть румба.

Но пока это не важно.

Расстояние изобретут потом.

Люди любви.

Надежно скрыты, оставаясь на виду.

Вы не замечаете их, если с Вами всё в порядке.

Если недуг, что когда-нибудь назовут Любовью, Вас миновал.

Но стоит лишь на мгновение (а больше и не выдержать) влюбиться, тогда…

Мы танцуем в тишине танец без названия.

Раскрывая руки в такт.

Расставаясь на века и встречаясь в миг очарования.

Так, да, только так!

Это глупо, стыдно, странно!

Жизнь – только повод, только пустяк.

Даже не пытайтесь, это – тайна.

Всё – в своё время.

И только так.

Тук-тук

Есть место внутри человека, примерно там, где сердце. Но это не сердце. В этом месте ты чувствуешь другого человека. Это чувство похоже на легкий ветерок или на шум дождя, или на послевкусие снега. Бесполезно цеплять на тело датчики, снимать показания приборов – ничего не найдёшь. Но вдруг чувствуешь легкий толчок изнутри: это значит, что человек на связи. Где-то сейчас на другом краю города или на обратной стороне Вселенной человек вспомнил о тебе. Или просто улыбнулся за тобой, или почувствовал в месте, где сердце (но это не сердце) лёгкий толчок изнутри.

– Tук-тук.

– Это Я!

– Мне не нужен твой номер телефона.

– А мне не нужны слова.

– Хоть ты и дурак, до сих пор ничего не понял…

– А ты ведёшь себя, как набитая дура…

Вдох, выдох. Наполненность, пустота.

Наверное, я не тот. Скорее всего, и она – не та.

Но где бы мы ни были, с кем бы ни делили время,

Мы чувствуем лёгкий ветерок или послевкусие снега.

– Тук-тук…

– Это снова я…

Человек письма

Где-то на свете живет человек письма.

Он не верит словам, сказанным глаза в глаза.

Он не понимает, как это можно: обнять и поцеловать.

Он человек письма – он понимает лишь написанное слово.

Человек письма зачитывается описанием заката,

Но ложится спать засветло.

Человек письма знает всё слова о любви,

Но никогда не сходит с ума от запаха пота того, кого любит.

Человек письма легко прощает и не помнит зла.

Он не знает, что такое разорванное в клочья сердце.

У него все слова записаны, а ходы забыты.

Иногда мне кажется, что я – этот человек письма.

До первого комариного укуса и твоего взгляда…

Я, наверное, легко смогу стать человеком письма.

Хорошо, что тебе этого от меня не надо.

ОПУС №…

Страсть. Опус номер ноль. Слова

Описать страсть и чувственность невероятно сложно. Здесь недостаточно слов. Непопулярное сейчас искусство флирта. Это о Боге или о Любви?

Не ищите совпадений или реальных людей. Это – мир теней, всё вдруг и никогда наверняка. Ложь правит здесь балом, а правда подает горячительное.

Немного изменю стилю.

Пару капель чувственности.

Чуть-чуть недосказанности.

И неизвестное количество нежности.

Как много людей вокруг!

Эта планета переселена людьми!

Что они тут делают?

Им постоянно что-то надо-надо-надо-надо!

Бог мой – эта спасительная прядь волос.

Как она кстати сорвалась и рассыпалась по щеке.

Теперь можно, теперь они пусть хоть перевернут землю.

Ловлю взгляд, запираю его в своих глазах.

И в одно легкое касание – убираю волосы…

Нет! Остановим время.

Тыльная сторона ладони едва коснулась губ,

Словно нечаянно, и тут же, извинившись, коснулась снова.

И только теперь поймать рассыпанную прядь.

Поймать и приласкать, как своенравную кошку.

Это уже не ладонь – это продолжение лица,

Нет границам, нет видимому!

Небрежно водрузить (именно водрузить как что-то монументальное) волосы за ухо.

И прошептать, не отпуская взгляда.

Можно! Теперь, небрежно кивнув, уйти.

Даже не взглянув на прощанье.

Как много людей вокруг?

Хорошо и холодно. Опус номер раз

Помнишь?

Когда нам хорошо, то с нами ничего не происходит.

Происходит лишь «хорошо», а прочее мёрзнет неподалёку.

Хорошо и холодно – это для отдыха, это для сохранения того, что потратить боязно.

Для оставшегося – настоящее.

Рваное сердце, душа лоскутная.

И невозможность сна, да – невозможность сна,

Как гарантия, что завтра всё-таки наступит.

Помнишь?

Нам хорошо, с нами это происходит.

Мы липнем телами друг к другу, только бы не остынуть.

Спокойный и ровный взгляд – хорошо.

Никаких неожиданностей – холодно.

И на пустом месте – падение.

Водоворот бесполезных слов.

Запомнишь?

Когда нам хорошо?

Мне – как и тебе.

Мне хорошо и холодно.

Только без брызг. Опус номер два

«Единственный приступ, который у меня был —

это приступ гениальности»

(из фильма «Лавка чудес»).

Когда помещаешь такой эпиграф, то писать нужно либо «ах, как хорошо», либо «ух, как обычно». Третьего не дано: ведь у третьего с понедельника на вторник свидание с заводной кометой. Но об этом – молчок, это личное. Личное – отЛичное, приЛичное, пубЛичное. В африканских образцах мыслей встречаются вкрапления известной породы. Я догадывался, что этим закончится: ведь буквы танцевали в словах с самого утра. А потом я придумал семь гадостей и одну пристойность, отправил прощальное письмо и заперся, открыв все двери. У моего сердца не было выбора, оно устало стучать только в одну сторону. Когда на небе постоянно не досчитываешься созвездий, приходится принимать меры. Сначала внутримышечно, потом внутрицветно и лишь к вечеру – непременно! Кто-то не должен этим заниматься, а вот тебя об этом точно спрашивают.

Сказка всё-таки достучалась. Пошла на крайности, привлекла (пронятых?) понятых и выслала эскорт. Всё, что оставалось – это открыть шлюзы и выпустить безмолвие прямо внутрь головы. Это немного больно, нестерпимо и невыносимо, а потом непривычно и жарко. Времени больше нет. Нет больше времени. Больше времени нет. Как и нет меньше, выше среднего и в меру упитанно, невзирая на противоположности.

Если это остановить, то граница будет без замка. Крот выроет норку вертикально вверх и обяжет небо.

С этого места аккуратнее, если ещё крыша не приросла так плотно, что через щели видно, как капли превращаются в снежинки, снежинки в щетинки, щетинки в ниточки радуги, и вот тогда можно выбивать стул. В одно касание, большего просто не выдержать. Не ищите: невозможно найти того, кто повсюду. Нам не суждено, и это неотвратимо. Принимайтесь с третьего дня, а иначе будет рано.

Вот так. Я и не собирался Вас предупреждать.

Опус номер три. Признание через заглавную Т.

И что?

И откуда у этого дерева мексиканская походка?

А три дня, взятые про запас, исчезли наутро.

Я вжимаю плечи в голову и отчаянно молчу на трёх языках сразу.

Беспричинная лихорадка не греет, а лишь дает всё, кроме надежды.

Ждите! Тому, кто ждит, будет по мере ждения.

Самое бесполезное для меня – это то, что я знаю наверняка.

И что?

Мой домашний барсук ничего не ведает о способах заправки желудёвым взрослением.

Но не спешите опровергать то, что в этом не нуждается.

И я ходил под, заменяя ждь на щщ.

Суше не стало, стало так же.

Постоянно влюблён, постоянно. Узнать бы: это признак чего без причины?

Упруго оттолкнулся от слова и был.

А что?

Никто не заметит условия первой буквы.

Пропажа будет обнаружена слишком запросто.

И побегут, побегут, побегут, размечтывая направо и сразу же.

Побудьте ещё немного спиной к стене, через комнату.

Это не сможет продолжаться, оно захочет изменить всё!

Мы никогда, и этим успокоимся, так и не открыв глаза.

Ты, Вы мне улыбаешься, а кажется – что мимо.

У меня ещё есть в запасе щепотка терпения и одно неизведанное послезавтра.

Вовремя мы всё-таки попрощались.

Опус номер пять минус один. Ненавь

Строишь гору, чтобы на неё потом взобраться.

Но пока строишь, думаешь только о горе, забывая о восхождении.

Громоздишь вершины, устраиваешь пропасти, готовишь лавины.

Эта гора будет гордиться своей недоступностью.

Как же она хороша, как же она блистательна!

Гора готова, пора подниматься.

Пора? Неужели?

Может, ещё небольшой вулкан и ледник на вершине?

Нет! Теперь восхождение!

Но ты не готов!?

Ты всегда был готов к чему угодно, только не к восхождению!?

И отступать некуда: ты же собственноручно загнал себя на эту тропу?

Путь только наверх или …?

От обожания, боготворения и горотворчества всего один шаг до ненави!

Теперь будешь строить причины, чтобы оправдать свою ненавь?

Строить-то ты умеешь – вон какая гора до неба?

Прогулка до ненави, в несколько шагов от горы, что так хороша!

Это ещё не ненависть, это всего лишь ненавь – тебе кажется, что ты справишься.

От ненави до ненависти путь неблизок, но он проще, чем восхождение.

Гора как напоминание.

Напоминание как гора.

Солнце цепляется за вершину.

Облака отдыхают над водопадом.

Никто не помнит того, кто когда-то построил гору.

Запомнят лишь того, кто оправдал ненавь.

Ненавь как восхождение.

Ты строил гору, чтобы потом на неё взобраться?

Опус номер пять. Где-Сад

Когда вспоминаем историю про яблоко раздора, то хочется лишь грустно улыбнуться.

Мы с тобой вырастили целый яблоневый сад, и плоды он даёт круглый год.

Такое вот необыкновенное чудо.

Ни дня друг без друга, ни мгновения порознь, ни вечности без ссор.

Это наш Где-Сад – сад, где растут наши раздоры.

Никому в него не попасть – только нам и только вместе.

Никогда в нём не пропасть – там от счастья тесно.

Невозможно мимо пройти – только там есть смысл.

Никуда из него не уйти.

А когда мы гуляем вне этого сада, держась, как дети, за руки,

То не можем понять: а зачем мы его посадили?

Нам бы и одного яблока хватило.

Может кому нужен Где-Сад?

Подарим безвозмездно!

Но в ответ – тишина, повторять бесполезно.

Я зароюсь в твои колени и молчать буду.

А назавтра до встречи в саду – ты забудешь, и я всё забуду.

Может, так и выглядит рай, если в нём есть сад?

Может, таким и должен быть настоящий ад?

Мы с тобой растим наш совместный Где-Сад.

Ты мне рада?

А знаешь, как я тебе рад!