Читать книгу: «Нарушая ритм. Книга на каждый день», страница 3

От перемены мест

Нет, нет, нет, нет.

Да, да, да, да.

Ни в том, ни в другом нет нужного вопроса.

Мы видим мудрость в другом лишь в одном случае.

В каком?

Когда смотрим на того, другого, через свою собственную мудрость.

Но так уж повелось, что когда смотришь через что-то, то его не замечаешь.

Так не обращаешь внимания на стекло, когда смотришь в окно на улицу.

Точно так же не обращаешь внимание на свою мудрость, когда «учишься» мудрости у другого.

Есть одна польза у этого вреда.

Только увидев чужую мудрость и поняв, что это мудрость, ты можешь понять, где

Искать собственную.

Тен, Тен, Тен, Тен.

Ад, ад, ад, ад.

От перемены мест многое зависит.

* * *

Есть двери, которые отрываются на себя.

Хорошо известны двери, отрывающиеся от себя.

А эти двери открываются… в себя.

Как же открыть такую дверь, а вернее – войти в такую дверь?

У неё нет ручки, не видно петель?

Очень просто —

Не тянуть и не толкать дверь, а… входить в дверь,

Каким бы невероятным ни казалось вхождение в закрытую дверь.

И самое важное: никогда не стучите в такие двери!

Вам не откроют!

Это невозможно!

Но Вы всегда сможете войти.

Самое удивительное, что подобных дверей больше всего на свете.

Жаль, что мало кому приходит в голову просто войти в закрытую дверь,

Добро пожаловать – закрыто!

* * *

Хочется плакать!

Сразу уберем половые ограничения

И возрастные следом.

Чтобы не возник соблазн спрятаться за заблаговременные договорённости.

Хочется плакать, а вернее сказать – заплакать.

Душа переполнена и возник реальный риск не выдержать.

У души есть предел, за которым она уже не способна удержаться за тело?

Или это у тела есть границы, за которыми оно уже не может удержать душу?

Это мгновенье!

Предельно краткий миг, где и случается переполнение.

И сразу слёзы на глаза, и комок в горло!

Дыхание перехватило, и сердце сжало невидимым кулаком.

Горе, говорите?

В горе плакать легко, и плачется вдохновенно,

Очистительно плачется!

А вот в момент позволения?

В миг, когда прозрел, и до тебя наконец дошло?

В тот самый просвет, где слова исчезли и попёрли чистые эмоции?

Восхищение мастерством —

Заглянул внутрь себя и увидел!

Честно, честно без дураков, себе в себе признался!

И накрыло!

Без возможности избежать!

Плачь!

Плачь или умри, обделавшись от неожиданности!

Как я люблю эти слёзы!

Не рыдания, не причитания, не жалобы и мольба! —

Слёзы от переполненности души!

В одном шаге от смерти.

С диким блеском в глазах.

Заплакать хочется!

Настолько сильно и невозможно!

Слёзы уже совсем рядом!

И… не плачется!

Позволение плача!

Награда за Жизнь!

Расплата на месте!

Рад бы – а не тут-то было!

И зависаешь, за один выдох до Смерти,

И за один вдох до Жизни!

За один?

За!

И ничего больше…

На счет «три»!

Первым убрать предметное:

В осеннее.

Бескрайнее.

Насыщенное синеющим, густым, небывалым.

Чуть-чуть морозного.

Слегка, чтобы прихватило, но не сковало.

И на яркое, слепящее и совсем не опасное.

Пусть готовится, наполняется, осмысляется.

Затем только действия:

Исповедать.

Запрокинуть.

Выдохнуть.

Раскинуть.

Зайтись.

Раствориться.

Быть.

В третьих строках, располагаясь:

Утро октября.

И в это утро.

С больной головой.

Лицом опухшим.

Как ночи бессонной жажду

Ладонями черпать прохладу.

Ни ветерка.

Ни одного намёка.

Без ответа.

Не бывать такому дважды.

* * *

Искра.

Искорка.

Едва тлеющий огонёк.

Мгновение – и погаснет.

Нет ничего более ранимого и более краткого.

И ведь успевает этот огонёк такой пожар зажечь, что не погасить!

Ходит человек, бережётся, а не знает, что достаточно лишь крошечной искры.

* * *

Облако чертой разделило время.

Над облаком – уже отяжелевший и уставший день.

Под облаком – новорожденная ночь, любопытная и осторожная.

Облако и не думало становиться границей между днём и ночью.

Но кого интересует мнение какого-то облака?

Тем более, что пока я писал эти строки, облако уже заметно утончилось.

Ещё чуть-чуть – и не станет никакого облака. Но граница-то останется?

Граница останется: облако выполнило свою задачу, оттенило день и слегка осветлило ночь.

Всё, нет больше облака, растаяло.

Я был так неправ: граница растаяла вместе с облаком.

Сразу же стало понятно – день закончился, ночь ещё не началась.

Не нужна больше никакая граница.

Наступил вечер.

Сумерки.

Междувременье.

Тени расплывчаты и нереальны.

Очертания неконкретны.

Даже звуки стали осторожнее.

Нам кажется, что мы большую часть времени проводим или в дне, или в ночи.

А сумерки – это так, короткий промежуточек.

Если говорить о сутках, то похоже, что так и есть на самом деле.

А если говорить о происходящем с нами, то сумерки – наше основное времяпровождение.

Мы постоянно между.

Между запланированным и реализованным.

Между «да» и «нет».

Между началом и окончанием.

Между рождением и смертью.

Конкретное коротко – путь к нему нереален.

Сумерки.

МеждуЖизненье.

Стемнело.

Небо ясное-ясное.

Проглянули первые звёзды.

Сумерки закончились:

Ночь.

* * *

У этой тишины одни ответы.

Они истекает ответностью, как переспелый улей медом.

Крошечный бы вопросик, такой, что стал бы истоком.

* * *

У молчания.

Уберем пробел и изменим «я» на «е».

Получаем «умолчание».

Воистину мистическое слово.

В нём заключено всё, что подразумевается одним и додумывается другим.

Не молчание и не сказанное.

Вместо того чтобы промолчать и поступить честно.

Вместо того чтобы сказать начистоту.

Мы умалчиваем о том, о чём не можем промолчать, но и не хотим сказать.

Вот тут-то и начинается та самая неистовая мистика.

Чтение мыслей, причём мыслей, которых никогда не было.

Обиды на то, что даже не подразумевалось.

Надежда на выдуманные фантомы.

Феерично!

Остановиться невозможно.

Отношения между людьми запутываются в такой тугой узел, что развязать его можно только разрубив.

Дамоклово решение.

А нужно-то было всего ничего —

Находясь у молчания, сделать простой и лёгкий шаг.

Промолчать или дать волю эмоциям и сказать всё начистоту.

Но не умалчивать.

Понимаете разницу? А?

* * *

Сколько ни обманывайся, а путь разочарований напомнит о себе.

Похлопает по плечу и молча укажет направление:

Не застаивайся и не засиживайся.

Если успел в ком-то зажечь свет, то и хорошо.

А не успел – уже ничего не исправить.

Остаётся лишь уповать на то, что кому-то известно предназначение,

И ты небесполезно рвал душу и мотал нервы.

Кружил, был разным, а разный – не всегда хороший.

Тут уж как карта ляжет.

Хорошие сидят по домам и ничем никогда не рискуют.

Они любят истории про таких, как ты.

Чтобы немного подразнить себя и пощекотать нервы.

Тебе же пора.

Даже если ты и не сделаешь шагу, ты всё равно уже в пути.

Снова к какой-то надежде, зная, что и она разочаруется в тебе.

Но это нормально.

Не привязал к себе, значит, в целом всё верно,

Остальное не тебе решать.

Человек-эхо

Я – Эхо.

Странный каприз Существования.

Умный, говоря со мной, поражается моему уму.

Дурак, захлебываясь от нетерпения, перечисляет мои недостатки.

Мудрец молча улыбается, любуясь оттенками смысла.

Талант поражается моим способностям.

Бездарность скрупулёзно ищет промахи.

Но на самом деле, все они видят лишь себя, потому я – Эхо.

Во мне же нет ничего, кроме способности отразить уже существующее в человеке.

Она постоянно говорит со мной в мыслях и при любой возможности.

У неё есть слова на каждый случай, и она щедро разбрасывается ими.

Если бы она знала, что эхо отражает слова лучше всего, то не пыталась бы уйти.

Но она корит меня за то, что я не умею молчать.

Он молчит, ожидая, что я отвечу.

С удивлением обнаруживает, что и у молчания может быть эхо,

И начинает рассказывать о том, что никогда бы не сказал незнакомому человеку.

Неожиданно замолкает, не понимая, что происходит, и зачем он это делает.

Ей кажется, что она любит.

Сначала она училась говорить об этом, используя слова, а потом и не только слова.

Поняв, что умеет любить, почему-то решает, что это дает ей право на тотальное пользование тем, в кого влюблена.

Когда же отражается от меня, то отражение ей очень не нравится.

Он обнаруживает, что он умён и интересен.

Это открытие опьяняет, ведь до этого всё говорило об обратном.

Быстро приходит понимание, что умение-интересность ярче, когда рядом я.

Хорошо, что я эхо, иначе пытка уверовавшим в себя эго была бы невыносима.

Люди и не только, ещё тени и образы, диковатые явления и неопределившиеся причины.

Они отражаются от меня, как от возможности найти себя, не замечая эхо.

И что-то всегда остается мне. Жаль, что чаще бесполезнее.

Когда я отражаю Бога, то на время исчезаю, слишком много для скромного и незаметного эха.

Постепенно привыкаешь.

И уже не сердишься на людей.

Что для них эхо?

Всего лишь бесполезное явление Природы.

Странный каприз Существования.

* * *

Как много слов вокруг,

Мой Бог, – как много слов!

Готов сказать о чём угодно,

Но с тобою рядом – замолкаю.

Пьянею.

Глупости творю.

Ищу любой наивный повод.

Мой Бог, – о чём я говорю?

Люблю!

Мир создан за семь дней —

Так говорят и сказанному верят.

Но с женщиной Создатель промахнулся.

Создать – создал, но позабыл закончить!

Он до сих пор руками онемевших от любви

Пытается до совершенства довести и без того достойный образ!

Но тщетно.

О любви сказать в словах?

Как можно о любви сказать в словах?

Вот эта женщина!

Увижу и немею.

О чём угодно говорить могу,

А о Любви – не смею.

* * *

Сбрасывая на ходу.

Не оглядываясь.

Без промедления.

Сомнения не замечая.

Забыв про осторожность

И про правила.

Необходимость страховки

Оставив в прошлом.

Подставить ветру беззащитное.

Презреть возможность на другой исход

И раздирая криком тишину —

Упасть…

Не перейти пересохшую реку вброд.

Потерявши глаза – не увидеть радуг

Опережая известный фатальный итог,

Что найдёшь ты, утратив возможность падать?

* * *

И вдруг становится тихо.

Тишина имеет такое удивительно свойство – наступать внезапно.

Прекращать разом какие-то разговоры, звуки.

Но при этом ни одна тишина не бывает абсолютной.

Всегда остается что-то малошумящее, не мешающее слышать тишину.

Расслышать тишину.

Среди каких-то шорохов, скрипов, щелчков.

Услышать наконец-то тишину.

Великая тайна – ничего, кроме тишины, на самом деле нет, но обнаружить это ох как не просто.

А ещё – если смотришь на что-то очень внимательно, и это что-то красиво и приятно на взгляд.

Как может глазу быть приятно?

Не знаю как, а ведь может.

Так вот, если внимательно смотришь, и глазу приятно, то всегда слышишь тишину.

И в паузах слышишь, когда говорит кто-то любимый для тебя.

И слышишь между шагами, особенно если ждешь обладателя этих шагов.

Сколько, оказывается, поводов услышать тишину?

Много!

Если ты готов к этому.

Тишина – это язык, на котором с человеком говорит Создатель.

* * *

В этой музыке тишина слышалась особенно отчётливо.

Тишина звучала в плаче аккордеона и раскатах барабанов,

Тишина вторила шёпоту флейты и бормотанию гитары.

Тишина парила над нежным стоном скрипки.

Казалось, что если остановить музыку,

То тишина и без музыки будет звучать не менее музыкально.

Но нет, стоило звукам затихнуть, как исчезла и та особенная тишина.

Тишина, что особенно отчётливо слышится, пока играет эта музыка.

Музыка, сочинённая для тишины с оркестром.

Эту музыку слышат влюблённые, когда страстно шепчут что-то друг другу.

Эта музыка знакома ребёнку, смыкающему веки под колыбельную мамы.

И только взрослые и серьёзные дяди и тети…

Не будем об этом!

Ведь стоит прочесть эти строки вслух, не вслушиваясь,

Как можно будет расслышать чуть-чуть той самой тишины для музыки —

Тишины для музыки без оркестра.

* * *

Однажды и слова устают.

Это только кажется, что словам всё равно, как и по какому случаю их произносят, записывают, читают.

Слова всё чувствуют и до поры терпят.

А потом они покидают человека.

«Нет слов», – говорит человек, или – «Мне не хватает слов».

На смену словам приходят эмоции – чистые, сильные, ничем уже не сдерживаемые.

С эмоциями приходят действия – часто дикие и безумные.

Нет слов.

Не о чем говорить, а вернее – нечем говорить.

Потом человек опомнится – если, конечно, раньше не свернёт себе голову.

Задумается.

Будет сидеть, неподвижно уставившись в одну точку.

Закурит или бросит курить – это у кого как.

Тогда-то и начнут понемногу возвращаться слова.

Скупые поначалу, неясные.

И человек через какое-то время заговорит,

Возможно, что даже сможет договориться.

И даже – и такое случается – будет беречь слова.

Но потом увлечётся.

Станет разбрасываться словами.

Нещадно использовать слова по делу, а чаще – без дела.

Пока однажды слова не устанут.

И снова по уже проторенной губительной дорожке.

Можно призвать, мол, берегите слова, их терпение небезгранично.

Но такие призывы ещё никого не останавливали.

* * *

 
Увлечение забыванием
Украшение невниманием
Устрашение остыванием
Покаяние созерцанием.
Остановка перед падением
Обстановка всегдавезением
Облицовка гранитным гением
Пробуксовка в несовпадении.
Как итог – подражанье, тление
Как исход – онеметь от пения
Как уход – кувырок в забвениe
Чтобы снова начать движение.
 

Шагая с дождём

Когда приходит дождь.

Ты слышишь его приближение постепенно.

Капли – как шаги. У дождя много ног?

А может, он так быстро шагает, что успевает сделать новый шаг, едва закончив предыдущий?

И вот дождь здесь. Его шаги звучат повсюду. Совсем рядом и в отдалении.

Но никогда в центре. В центре дождя не идёт дождь.

Подобно дождю, человек приходит к самому себе.

Он совсем рядом. На расстоянии протянутой руки.

Именно с такого расстояния человек воспринимает Мир и самого себя.

Человек смотрится в зеркало. И воспринимает отражение как реальность.

Реальность отделена от человека, как и тело, как разум, как и всё остальное.

Отражение всегда отделено от того, что оно отражает.

Но куда девается отражение, когда нет зеркала?

Однажды человек обнаруживает себя в центре самого себя.

Там где нет отражений, нет тени.

И оказывается, что между Миром и человеком нет отделённости.

Реальности нет, как и нет нереальности.

Всё есть Ты, и ты – часть Всего.

Идёт дождь.

Капли – как шаги.

Но идущий дождь не делает много шагов.

Только один шаг отражается в зеркале реальности.

Один человек понял это и больше никогда не промокал под дождём.

А мне бы завтра не забыть зонтик.

Хотя… утро вечера мудренее…

* * *

Я вспоминаю о журавле, которого мы встретили в дороге.

Он летел, похожий на распятье, на фоне безмятежного неба.

Позднее мы его встретили на лугу. Он что-то искал там – один, но не одинокий.

Человек много времени проводит среди людей.

Ему не скрыться от себе подобных.

Это становится привычкой, или даже потребностью.

Надо, не надо, но ты среди них, а они – среди тебя.

Какая-то суета, обязанность что-то подтверждать,

Необходимость в чём-то убеждаться,

Нет другого времени, как нет времени вне этого времени.

Даже во сне, даже в исповедальном, ты не можешь остановиться.

А в это же время в диком и пустом лесу прикорнул журавль – один, но не одинокий.

Разница не сразу уловима, пока не встретишь его на фоне безмятежного неба

Или на лугу…

* * *

Пуговку на душе расстегнув,

Чтобы посвободнее было,

Не нараспашку конечно,

А так – обозначив чуть-чуть.

Ждёшь: как оно там – мило?

Заметил ли кто, как ты открыт?

Если в ответ – никаких реакций,

Сердиться или жаловаться принимаешься,

А потом наглухо застёгиваешь

Душевные одежды свои.

Чтоб неповадно было.

Забыв уточнить, кому.

Душу распахивают не для позы.

И не для того, чтобы мудрость явить

Или глупостью похвалиться.

Душе свежий воздух Жизни нужен,

Чтобы душа Живой оставалась.

Распахнодушие не для пользы —

Оно для Жизни.

Если же душа задохнет – скукожится,

То не умрёшь, конечно,

Как-то будешь жить.

И рвать рукой что-то невидимое у ворота

Не в силах понять, боясь объяснить

Пуговку на душе расстегни – и забудь.

Пусть душа сама разбёрется.

* * *

Живительное время.

Его совсем немного – на пару глотков.

Когда уже проснулся, но ещё под властью сна.

Нега,

Томления немота,

Расплывчатость порога.

Прежде чем открыть глаза,

Прежде чем окунуться в резкие формы привычного мира.

Отведай.

Сделай себе подарок,

А уж потом ныряй.

Персональный космос

Куда я постоянно запускаю космические корабли.

Где парят в пустоте мои орбитальные станции.

Самое доступное и самое малоисследованное пространство —

Мой собственный космос.

Я бы рад не покорять его.

Рад бы пастись на освоенных и безопасных равнинах.

Но меня никто не спрашивает.

Никому не интересна степень моей подготовки и уровень моих знаний.

Приходится учиться по ходу полёта, уточняя и совершенствуясь.

О достижениях по освоению моего собственного космоса не напишут в газетах.

Диктор срывающимся от волнения голосом не сообщит об успешной стыковке.

Когда же я сам попытаюсь рассказать миру о своих успехах, то почему-то расскажу не о том.

Что за беда такая – хочешь сказать одно, а говоришь другое.

Таков он, мой собственный космос.

Однажды я выйду в открытое пространство для очередного эксперимента по программе полёта (знать бы ещё, что это за программа такая) и не вернусь на космодром.

Мне предстоит выйти за пределы и достигнуть окраин моей Вселенной.

А когда я вернусь обратно, то забуду обо всём, что было здесь прежде, и начну всё заново.

Так это будет или иначе, я не знаю.

Пока же я смотрю на небо, сквозь облака и стратосферу, и слышу иногда обратный отсчёт.

Девять-восемь-семь….

Ещё ни разу мне не удалось дослушать его до конца.

Мой собственный космос всегда со мной и всегда недоступен.

Такая вот космическая гадость.

В музыке я часто слышу что-то такое, от чего замирает моё сердце.

Это – эхо от моего собственного космоса.

В словах, особенно если их произносит любимый мной человек, мне чудится приглашение.

Куда? Зачем? Но я не в силах от него отказаться.

Я бы рад не покорять его.

Мой собственный персональный космос.

Предполётное

Разбежаться, как следует.

Как следует – это значит, бежать до тех пор, пока ощущаешь под собой землю.

И только потом распахнуть крылья.

Невозможно отследить момент, когда оторвался от земли и уже летишь.

Летишь, стремительно набирая высоту.

Взмах, ещё взмах… Ох, и трудно это – преодолевать притяжение земное.

Но чем выше, тем легче.

Подняться настолько высоко, пока хватает терпения и дыхания.

Облака далеко под тобой.

Словно лоскутное одеяло – земля.

Вот тёмно-зеленый обрез леса.

А вот вьётся громадной змеёй какая-то река…

И – сложить крылья.

Ты падаешь так быстро, что останавливается всё внутри тебя.

Нет мыслей.

Нет дыхания.

Нет тебя.

Только рёв разрываемого воздуха.

Только летящие навстречу и стремительно увеличивающиеся лоскуты.

Только сладкое ощущение неизбежности.

Раскрывать крылья нужно осторожно.

Иначе сломает, сомнёт, искорёжит великая сила земли и ветра.

И вот тебя подхватило, перевернуло, подбросило!

Ты снова в небе.

Однажды тебе не захочется раскрыть крылья.

Или у тебя не хватит сил.

Или ты просто прозеваешь нужный момент.

Но об этом будущем никто не узнает.

Земля вернет себе твоё разбитое тело.

А небо заберёт твой сумасшедший полет.

Тебе никогда не узнать, какой из твоих полетов окажется последним.

В этом – великий вызов и божественный подарок.

Каждый полёт – как последний.

Преодоление притяжения.

Падение.

Взлёт.

Так говорил Он, обучая полёту.

Рассказывал о том, как начать,

Как превзойти.

Как позволить.

Как достойно завершить.

Так было.

Так есть.

А как будет – неведомо.

Напутствие перед полетом

Не спеша (а в таком деле к чему спешить?)

Переходишь от быстрой ходьбы к медленному бегу,

Начинаешь касаться земли ступнями не на каждом шаге.

Шаг сделал, а следующий уже по воздуху шагаешь.

На воздух наступаешь, а не на привычную землю.

Для шага разницы никакой, куда ты ногу поставишь.

И постепенно набираешь высоту.

Небо – оно ведь без дна, к чему тебе сразу свечкой-то в него?

Тут главное сразу определиться с тем, где у тебя будет верх, а где низ.

А иначе голова кругом пойдет, закувыркаешься и грохнешься неизвестно где.

Оно тебе надо?

Как от земли грешной оторвался, так переходи с шага на скольжение.

Чего зря пустоту-то ногами молотить?

Коленки немного согнул, чуток вперёд наклонился, и вперёд – ловить попутный ветер.

И снова не суетись, осмотрись, как следует.

В небе много разных ветров гуляет, но далеко не каждый тебе пригодится.

Тебе нужен твой ветер, тот который не умчит, бросив тебя среди бескрайного неба.

Узнать свой ветер просто – он играться с тобой начнёт.

Кружить будет, вниз-вверх подкидывать.

Ты не бойся, ногой крепче его прижми и руками за него схватись покрепче.

И как почуял, что ветер тебя чувствует, так свищи громче и лети, куда душа пожелает.

Свистеть не умеешь?

Так чего тогда мне тут голову морочишь, летать он собрался?

Без лихого свиста ты не летун, а недоразумение одно.

Иди с Богом, а как свистеть научишься, так и приходи о полётах разговаривать.

* * *

Вот если бы?

Впрочем, и это пустое!

Хотя, с другой стороны…?

Да хоть с третьей или с десятой!

Крутишь, вертишь, спотыкаешься, падаешь,

Встаёшь, озираешься, сомневаешься, удивляешься,

А остановиться боишься.

Страшно остановиться.

Вдруг там, всего в нескольких шагах, ответ?

Но там опять пустышка!

Вот если бы…?