Читать книгу: «Плесень», страница 5

– Что тут… – шепнул он.

– Ты освободил древнее божество, что еще. Этот праздник в честь него, – Эш рассмеялся еще громче. – В следующий раз, перед тем, как прильнуть к устам демона, потрудись у него хотя бы что-то спросить.

– А почему ты такой. Довольный?

– А чего теперь грустить. Поздно. Раньше я думал, что грядет просто большая война, но оказалось, что впереди конец света.

– Конец?

– А может и не конец. Это ты должен знать, а не я.

Мимо пробежал Маркус вместе с солдатами. Они так же, как и все, скакали в диком танце под бой барабана и вой скрипки с варганом.

– Что за…– Лис испуганно осмотрелся.

Вокруг все танцевали, совершенно невпопад и не в такт. Если сначала это было похоже на странный, но все же бал, сейчас же эти движения больше напоминали бессвязные конвульсии. Люди кричали, смеялись, пили красный сок из кувшинов, буквально обливаясь им. Эш кружил Лисандра, крепко держа за руки, как на карусели и так же, как и все, смеялся.

Все резко остановились, музыка стала тише. Эш опустил руки и застыл на месте, смотря в центр зала. Люди расступились, освобождая путь Мессалин. По лбу стекали капельки крови, вперемешку с жидким золотом. Синяя накидка тащилась следом по полу, обнаженное тело заляпано алым, липким соком. Она пошла вперед, голыми ногами по мокрому полу, на носках, словно обутая в туфли на шпильках. В центре храма расположился импровизированный стол из старых паллет, накрытых красной тканью.

Кто-то взял Лисандра под руки, не успел он обернуться, чтобы посмотреть, кто это, как уперся животом в те самые паллеты. Мессалин смотрела на него в упор, стоя напротив. Легкая, даже глупая, улыбка красовалась на ее лице.

Двери храма вновь открылись, холодный воздух влетел в помещение, чуть освежив мысли. Новый запах оплел пространство, такой знакомый, привычный. Лис нахмурился, толпа у дверей сходилась по сторонам, пропуская двух мужчин с носилками. Что-то на них было накрыто тканью. Священник подошел к Мессалин и шепнул на ухо, затем подал еще один бокал с соком. Девушка кивнула, выпив все до суха. Месса уперлась руками в “стол” и напряженно, следила за тем, как мужчины готовятся к тому, чтобы положить то, что лежит на носилках, на стол. Священник подошел к Лисандру и протянул такой же бокал, наклонился к его уху и зашептал не неизвестном языке.

– Et qui sunt ebrii, non in se sunt, sed extra se, – а затем добавил, уже на родном, – выпей до конца.

Лис обернулся к нему, от непонимания кружилась голова, тошнило, крутило внутренности. Тревога и страх засели в груди.  Священник приложил бокал к его губам. Непонятная сила заставила сделать несколько глотков.

Служители завалили нечто на паллеты и сдернули простынь. Лисандр замер в ужасе, смотря на стол. Ноги подкосились, он почти упал назад, не сводя глаз с красной скатерти. Несколько служительниц подхватили его под руки, не дав упасть на пол. К горлу подкатила тошнота, коленки затряслись. Музыка замолчала полностью.

Мессалин наклонилась к столу, вдохнув носом теплый аромат свежего мяса. Она закрыла глаза и вскинула голову к потолку. А когда вновь опустила, на лице уже было четыре пары золотых глаз, как у паука. Пальцы вытянулись в длинные когти. Она воткнула их в грудь жертвы с громким хрустом и вырвала из него кусок так легко, как будто это была не плоть, а торт. Челюсти раскрылись, от краешек губ до ушей расползлась черная полоса, обнажив ряды острых клыков. Прямо как в старом кошмаре Лисандра. Мессалин подняла на него взор всех восьми глаз, и улыбнулась, если разорванное до висков лицо можно было назвать улыбкой. А затем засунула кусок плоти в рот. Хруст костей разнесся по всему залу, гости замерли, словно выжидая чего-то еще.

Лис застыл, боясь шевельнуться. Ужас сковал все мышцы, неподдельный ужас. Его давний кошмар ожил во всех смыслах. Мессалин продолжала отрывать куски от «торта» на столе, с жадностью пихая их в огромную пасть, перемалывая кости, словно семечки.

Неожиданно она остановилась и прикрыла веки. Все лишние глаза исчезли в один миг, пасть срослась обратно, когти превратились обратно в пальцы. Девушка согнулась пополам и громко рассмеялась. Люди вокруг ожили и заулыбались. Вновь заиграла музыка, еще веселее и безумнее прежнего. Гости рванулись к паллетам и стали отрывать от тела куски, пихая их в рот. Лис сделал шаг назад, сквозь виски прошла сильная боль. Если бы не служительницы сзади, он бы уже давно свалился на пол.

– Поешьте, вам станет легче, – сказал женский голос.

Чужая рука прижала ко рту какой-то сладко пахнущий кусок. От одного лишь запаха хотелось вывернуться. Лис отвернул голову, пытаясь увернуться. Кто-то схватил его за голову, сдавил щеки, заставив тем самым раскрыть рот. Мерзкий кровавый кусок упал на язык. Плотное мясо и гладкая кожа. Он попытался сплюнуть, но чужая рука тут же зажала рот ладонью. А затем схватила за горло, вынудив проглотить целиком. Лис свалился на колени, внутренности завернулись. Хотелось вытошнить все обратно, но не получалось. Но глаза навернулись слезы от ужаса и отвращения. Он снова поднял глаза на стол в центре зала: женская голая нога заляпана кровью. Он уперся в холодный пол ладонями и взвыл во весь голос: отчаяние, кошмар, непонимание рвало душу изнутри.

Безумные танцы начались вновь. Еще более дикие, еще более сумасшедшие. Становилось все жарче, витражи запотели. Свечи таяли быстрее, чем должны, с потолка капал красный воск, устроив в храме буквально кровавый дождь. Огни на лампадах плясали в такт всем остальным, покачиваясь из стороны в сторону. Люди скакали по кругу, в центре которого кружилась Мессалин, безумно хохоча. Её танец был самым сумасбродным, и в то же время, самым завораживающим. Она двигалась резко, быстро, дергая руками так, словно в них не было суставов. Синие одежды летали по воздуху, как морские волны. Тяжелые кудри напоминали густой дым. Капли воска становились все гуще, падали все чаще, устроив настоящий горячий ливень. Но люди этого будто и не замечали, продолжая кружиться.

Лисандр прижался спиной к паллетами и с ужасом наблюдал за происходящим. Мессалин остановилась и смотрела на него с улыбкой, протягивая руки, приглашая на танец. Лис закрыл лицо ладонями и вжался в собственные колени. Из толпы выскочил Эш и перехватил девушку, продолжив танец вместе. Он перекидывал её из руки в руку, наклонял назад, прижимал к себе так близко, что казалось, они вот-вот поцелуются. Пара смеялась, не прекращая; оба они были покрыты воском, кровью, соком и потом. Музыка становилась все громче и громче, музыканты рвали струны на инструментах, барабаны трещали и хрустели, флейты выли от перенапряжения. Смех разносился на несколько километров от храма. Температура становилась все выше, жар повышался, свечи разгорались сильнее, огонь становился все выше и горячее. Но ни одна картина, ни одна драпировка, ни одна волосинка – не загоралась. Огонь пылал лишь там, где ему разрешалось.

Лис поднял голову, взглянув еще раз на адский бал сквозь пальцы. Эш подкидывал девушку вверх так легко, так высоко, что казалось она рано или поздно долетит до потолка и повиснет на люстре. Он подкинул её в последний раз, ловко поймал на руки, как невесту и закружил. Мессалин прогнулась и рассмеялась еще сильнее, крепко держась за шею генерала. Из толпы выбежал мужчина и прильнул к лицу девушки. Мессалин взяла его за волосы на затылке другой рукой и поцеловала в губы, их языки сплелись на короткое мгновение. За ним следовал второй, а затем третий: женщины, мужчины, подростки, все подряд, все, кто желал, подходили к ней и получали настоящий поцелуй. Затем она вновь схватилась за шею Эшлена, приподнялась и впилась в его губы с еще более сильным напором и желанием.

Мир начал терять свои краски и погружаться во тьму. Лис свалился на пол без сознания.

Дикари и география

Долгая дорога по мокрой земле. В это время года Восточное королевство накрывали дожди. Солдаты тащили за собой награбленное, радостно смеялись и обсуждали планы на следующие города. Они брели в сторону моря, на большой рынок, сбыть добычу.

Ангела шла в самом конце, с тяжелой винтовкой на спине, парой мешков на плечах и маленьким Сонву рядом. Мальчик крепко держался за край её куртки и с трудом поспевал за старшей. Ангел тяжело вздыхала, периодически оглядываясь на Сонву; он слишком сильно её замедлял.

– Может, ты отцепишься и просто пойдешь рядом?– шикнула Ангела.

– Нет, я боюсь потеряться.

– Да как ты потеряешься, мы в поле идем. За сто метров видно! – она остановилась и развела руками от досады. – Зачем тебя вообще с нами отправили… – добавила полушепотом.

– Помогать.

Ангела резко остановилась, и мальчик врезался ей в спину. Она скинула с плеча один из мешков и буквально кинула его в Сонву. Еле устояв на ногах, он обхватил мешок, закряхтел от напряжения, коленки подкосились.

– Ну помогай тогда! – крикнула Ангела и пошла дальше. – Свалился на мою голову!

Сонву перекинул мешок на спину и побежал следом. Ангела оглянулась, осмотрела согнувшегося пополам мальчика и закатила глаза. А затем забрала сумку обратно. К удивлению, он отказался её отдавать, вцепившись в тканую ручку.

– Я справлюсь!

Ангела пожала плечами, сделав вид, что ей все равно, но все же замедлила шаг. Иногда она хваталась за мешок сзади и незаметно приподнимала его, помогая Сонву. От чего мальчик радовался, думая, что становится сильнее.

– А ты… Тоже… Тут чтобы вырасти и отомстить? – хрипел Сонву.

Ангела усмехнулась и помотала головой.

– Я видел… Как Асмир тебя бил… Почему терпишь? – Сонву остановился на секунду, перекинул мешок чуть вперед, переложив поудобнее.

Ангела перехватила сумку сзади и приподняла её, дав Сонву передохнуть. Его вопрос, почему-то, поставил её в тупик. Возможно, она и сама не понимала, зачем тут находится. Зачем помогает террористам и зачем терпит побои от Асмира.

Она остановилась и посмотрела в затылки идущим впереди солдатам. Они нескончаемо разговаривали и смеялись, даже скорее, ржали. Все темноволосые, смуглые, выше её минимум на голову. Один из идущих мужчин громко рассказывал о «небесных шестируких девственницах», а другой восхищенно смотрел на него с открытым ртом. Другие двое, чуть подальше, уже обсуждали золотые реки и вечное счастье, следующие о способностях превращать воду в любой напиток, которыми может овладеть истинный праведник. Себастьян всем обещал разное. Все то, что хотел и просил человек, без разбора. От глупых просьб до невозможных – лишь присягни ему на верность и не задавай вопросов.

Ангела снова обернулась к мальчику. Асмир обещал ему месть, но как же это глупо. Как такое вообще можно обещать? Если месть будет тому, кто это обещание и дал. Сонву улыбался, смотря на Ангелу.

– Так почему ты тут? – повторил он свой вопрос.

Ангела погрузилась в свои мысли, в прошлое. Поезд и долгая дорога, унижения и мольбы, прислужничество, клятвы верности.

– Потому что я верю в Пророка, – ответила она тихо. – В то, что правда за ним. Посмотри вокруг, – она указала рукой на солдат впереди. – У них сила. А там где сила, там и правда.

– Боишься оказаться на слабой стороне, да? – ответил Сонву, снова поправил мешок и прибавил шагу.

Очередной вопрос вновь заставил Ангелу впасть в ступор.

– А кто не боится?

– А папа говорил, что сила там, где истина, – Сонву на секунду замялся, голос его чуть дрогнул.

Он скинул мешок на землю, утер нос и обернулся к Ангелу.

– Как же понять, у кого эта истина? – хмыкнула она.

Сонву пожал плечами. Пару солдат впереди засвистели. «Северные девки с ногами от ушей. По сотне каждому!» – рассказывал один из них. Второй обернулся к Ангеле и подмигнул. От одного лишь этого жеста по ней побежали мерзкие, холодные мурашки. Фанатик растянулся в широкой улыбке, рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй.

Ангела сжала губы и дернула за ремень винтовки за спиной. Её наличие придавало ей уверенности.

– Как же я скучаю по Северу, – вырвалось у нее.

Ангела остановилась, скинула второй мешок рядом с Сонву и топнула ногой от досады, помахала руками перед лицом, чтобы успокоиться. Каждый день давался ей все сложнее и сложнее, нервы натягивались и звенели. Гнев накатывал огромными волнами, сдавливая грудь. Раньше она спокойно срывалась на окружающих, теперь же жизнь повернулась так, что окружающие срывались на ней.

Сонву подхватил свой мешок и продолжил путь.

– Ты с Севера?

– А что, не видно?! – прикрикнула она, не выдержав.

Один из солдат обернулся на её крик. Его взгляда вполне хватило, чтобы девушка закусила язык. Она подхватила свою сумку, повесила на плечо и пошла за Сонву.

Мальчик замолчал, перестал кряхтеть и вздыхать. То ли привык, то ли не хотел мешать Ангеле. Она громко топала по сырой земле, разбрызгивая грязь. Губы еле заметно дрожали, щеки и глаза покраснели. Кулаки сжались до побелевших костяшек.

Мальчик аккуратно огляделся: кругом лишь голые поля, перекопанные и утопающие в грязи. Лишь местами вылезла зеленая травка. Голубое, чистое небо, без единого облачка. Пахло весной и грязью. Сонву вздохнул полной грудью и повернул голову обратно на старшую.

– Я никогда северян не видел. И ничего о Севере не знаю. Кто там король?

– Не знаю, должен быть Лисандр. Тот еще мудень.

– Ты с ним знакома?

– Да. Придурок и урод.

– Нельзя так говорить про короля. Это же грех. Бог избирает королей, а если критикуешь его выбор…

– Да-да-да, знаю. А на Севере можно критиковать кого хочешь! И когда хочешь! А особенно если есть за что!

Сонву удивленно хмыкнул.

– А что делают на Севере?

– Мерзнут, – хихикнула Ангела.

– Нет, я в другом смысле, – продолжил Сонву. – Вот Южане делают ткани, краски, фрукты растят, вино еще…

– Откуда это такие познания?

– Мама рассказывала, – Сонву снова запнулся на секунду и поджал губы. А затем продолжил дрожащим голосом. – На востоке выращивают крупы: рис, пшеницу. Посуду делают…

– Север это мясо и топливо, – перебила Ангела. – Северное королевство с самого его зарождения преимущественно занималось разведением крупного скота. Шкуры и мясо – основной продукт промысла. Молоко еще. А позже к этому добавилось топливо: уголь, бензин, газ. А на Западе – оружие и морепродукты.

– Автоматы и соль, – улыбнулся Сонву.

– И лекарства, вроде как. Те еще тараканы…

– Я слышал, как во дворе обсуждали про болезнь на Севере. И что вообще там все хилые.

– Ничего мы не хилые! – возмутилась она.

– Еще я слышал про Северные наркотики.

– Ты же сказал, что ничего про Север не знаешь! А теперь оказывается, что не так уж и «ничего».

– Это я вчера услышал. «Подождем, пока северяне сами передохнут от болячек и наркотиков».

– Это кто так сказал? Асмир?

Сонву кивнул. Почему-то это задело Ангелу. В памяти вспылили последние годы жизни: учеба, казармы, подруги. Скучные выходные в общей комнате, которые теперь, спустя время, уже и не казались такими скучными. Она всегда находила чем заняться: гуляла по резиденции или двору, читала книги, газеты. Иногда вырывалась в город вместе с Морис. Однажды она подарила ей большой вязаный шарф красного цвета. Ангела заносила его буквально до дыр. Даже пыталась их зашить, чтобы носить дальше, но не получилось.

– Чего замолчала? – спросил Сонву. – По дому скучаешь, да?

Ангел промолчала. Горький ком тоски и вины подкатил к горлу. Внутри разгорелся огонь печали и принялся выжигать сердце. Девушка остановилась и подняла голову к небу. Со всех сторон начали стягиваться тучи. Голубой небосвод начал терять свои яркие краски, превращаясь в серое полотно. Первые капли дождя посыпались на землю. Одна из них попала Ангеле прямо в глаз, а затем стекла по щеке, словно слеза.

– Ты что, плачешь?

Дождь резко усилился, превратившись в настоящий ливень за секунду. Ангел опустила голову и крепко сжала зубы. Она так скучала по Северным снегопадам, хрустящиму утреннему насту, убаюкивающей ночной метели. Вся одежда вмиг намокла, в ботинки набралась вода, а мешок с вещами стал еще тяжелее.

– Как вы живете в этой сырости! Отвратительно! Тут все отвратительно! – забормотала она тихо, чтобы впереди идущие не услышали. – Полгода песок, пыль, засуха, другие пол года грязь и слякоть! Жарко, мокро, мокро, жарко. Раньше я жаловалась на суровый климат Севера, но тут… Лучше уж морозы круглый год!

– А далеко до Севера? – перебил ее Сонву.

– Около недели морем, а затем на поезде столько же, если повезёт. А если нет, то можно целый месяц на границе простоять: ждать пока вояки надумают, пропускать тебя или нет. Либо через Южное королевство, но это ещё дня три пути и пересадки.

– Мама рассказывала, что раньше все королевства были едины…

Не успел Сонву договорить, как споткнулся о камень в одной из луж и полетел вперёд.

– Были, – Ангела подхватила мальчика за сумку в последний момент, не дав ему упасть, а затем закинула ее на второе плечо. – Столица Севера – Филанд, когда-то была столицей всего мира. Все дороги вели туда, пока их не раздолбали. И как всегда бывает, кому-то оказалось мало власти. Северный Король рассадил по землям своих братьев и сыновей, а те в итоге не смогли ее поделить. Кому-то досталось на город больше, кому-то меньше. Сначала это были лёгкие междоусобицы, на которые король даже не обращал внимания. Но очень уж резко они переросли в настоящие войны. Год за годом, десятилетие за десятилетием, отец сменялся сыном и вот к чему мы пришли. С тех пор, кстати, войны и не гаснут. Сотни лет никак земли поделить не могут.

– Почему Аен не остановит войны?

Ангела задумалась, ответа на этот вопрос у нее не было. Один из мужчин впереди замедлился и сравнялся с мальчиком.

– Наш Пророк – это руки Аена. Как только он взойдёт на трон, все войны вмиг остановятся! Все вернётся к истокам истории,– заговорил солдат.

– А почему Аен не может сделать своими руками короля, который уже на Севере? Зачем он устраивает очередную войну?

– Потому что сейчас там демон, – мужчина улыбнулся и прибавил шагу, догнав братьев.

– Правда?– обернулся Сонву к Ангеле.

– Вроде того… – хмыкнула она.

Дождь все не прекращался, с каждой минутой идти становилось все тяжелее и тяжелее. Сумки намокали и тянули хрупкую девушку вниз, грубые сапоги натерли ноги, да так сильно, что она чувствовала, как хлюпает кровь у пяток.

Впереди виднелся густой лес. Ангела довольно вздохнула, обрадовавшись. Ещё пару сотен метров и сочная листва, хоть и не сильно, но укрыла ее от холодного дождя.

– Все, привал, – крикнул старший где-то впереди. Мужчины кинули сумки на мокрую землю у деревьев и разбрелись кто куда, начав обустраивать мини-лагерь. Захрустели ветки, защелкали зажигалки, зашуршали мешки с едой. Они натягивали ковры между деревьев, делая простые навесы от дождя.

Ангела с Сонву расположились под одним из таких навесов, присев на мешки. Мальчик слегка дрожал и прижимался спиной к дереву. Солдаты рядом принесли ветки, обложили ими смятые листы газет и принялись разжигать.

Ангела сняла один ботинок, шипя от боли. Задняя часть стопы была в крови, а пальцы покрылись огромными мозолями. Она скинула и второй ботинок, вытянув ноги вперёд. Холодный воздух приятно обдувал кожу и чуть-чуть притуплял боль. Один из солдат достал из сумки большое расшитое покрывало и накинул на Сонву.

– Ребёнок от холода дрожит, а она ноги свои рассматривает, – он замахнулся на неё, но задел лишь волосы на макушке. – Девки… – шикнул он в конце и ушёл к костру.

Ангела лишь терпеливо вздохнула и откинула голову назад, уперевшись в дерево. Невероятной силы горечь подкатила к горлу. Горячая, как кусок лавы. Ещё бы чуть-чуть и она бы не смогла сдержать слез, принявшись кататься в грязи и стучать кулаками по лужам от отчаянья и злобы.

– А кто тебя стрелять научил? Я никогда не видел женщин-солдат.

– Я бывший капитан отряда разведки, много чего умею. На Севере, в принципе, женщины не только дома сидят и детей рожают.

– Ну конечно, поэтому там демоны и засели. Одна лишь грязь, проституция и наркомания. Женщины-бляди, мужчины-тряпки, – обернулся все тот же солдат, что дал Сонву покрывало. – Баба должна дома сидеть и мужу служить! Так Бог велел! Иначе начнётся разврат!

«А ещё Бог обещал тебе тысячу восьмируких девственниц, интересно зачем», – подумала Ангела про себя и отвернулась, не ответив ничего.

Запахло жареными овощами и мясом, дождь немного стих. Сонву поднялся и подошёл к костру, принявшись за ужин с остальными. Ангела грустно смотрела на мужчин у огня, уплетающих мясо. Ноги резало от боли и усталости, живот урчал от голода. Но попросить она не решалась, выслушивать очередные насмешки не хотелось, а встать и взять самой – не хватало сил.

Она сползла чуть ниже, устроившись удобнее, и уставилась на ковёр вверху. Узоры складывались в причудливые формы то ли животных, то ли цветов. Она смотрела в него несколько минут, почти не моргая, а в голове крутился лишь один вопрос: «Что я тут делаю?».

Возможно, если бы она знала, чем закончится ее побег на Восток, то подумала бы дважды. Совсем не такие условия обещали пропагандисты, совсем не об этом рассказали плакаты и листовки. Она ехала сюда за другой жизнью, за верой, за правдой. Как и всем, Себастьян пообещал ей именно то, что она хотела слышать: справедливый мир, новую власть, отмщение. Что все получат по заслугам, но в итоге… С каждым новым днем ее вера угасала, а цена эфемерного счастья стала казаться слишком высокой. Но все же остатками этой веры Ангела продолжала себя тешить: «Это лишь испытание. Война не бывает без жертв, счастья не достичь просто».

Ночь наступила быстро, большая часть солдат легли спать под навесами, остальные же разошлись по сторонам, патрулировать местность. Сонву лёг на мешок с вещами рядом с Ангелой, укрывшись покрывалом. Костёр почти догорел и подмигивал углями в темноте. Ангела собрала остатки сил, поднялась на ноги и всё-таки решила поесть. В тарелке у кострища осталось несколько кусочков мяса и половинка хлебной лепёшки. Она пару раз укусила ее, а остатки растерла в руках вместе с дождевой водой, залепила этой кашицей кровоточащие мозоли на стопах.

Похолодало, изо рта шёл пар. Она не спеша жевала остатки мяса и грела ладони над еще пепелищем. Вокруг было довольно спокойно, если не учитывать храп пары десятков солдат. Птицы молчали, ветер затих. Мокрые капли иногда падали с листвы и приятно булькали, падая в лужи.

Ангел вытянула ноги вперёд и прикрыла глаза. Боль в ступнях немного отпустила, отчего она заулыбалась.

Позади раздался еле уловимый щелчок. Ангел резко открыла глаза и обернулась на источник. Этот звук она различила даже через храп и вздохи вокруг. Он снова повторился, а следом за ним такое же неуловимое шуршание травы. Словно ветер шевелил сухие кусты. Она заметно напряглась и медленно перевернулась, не издав даже шороха. Так же беззвучно, на четвереньках, переползла к винтовке, не сводя глаз с места, откуда слышалось шуршание. Было слишком темно, чтобы хоть что-то разглядеть. Но было это и не нужно, главное – чтобы не видели ее саму.

Снова щелчок, снова шорох, а следом мычание, буквально секунду, и вновь тишина. Ангела, не отводя взгляда, нащупала покрывало Сонву рядом и накрыла мальчика с головой. Сердцебиение усилилось, дыхание участилось. Она одним движением схватила винтовку и легла с ней на землю, заглянув в прицел. Лишь ей видимые тени появились за перекрестием линзы. Снова шорох. А следом за ним – громкий выстрел. А затем еще и еще, один за одним. Солдаты начали вскакивать с мест, паника охватила лес. Кто-то чиркал спичками, кто-то лёг на землю, закрыв голову. Крики и ругань, вопли и суета. Даже в такой обстановке Ангела продолжала нажимать на курок раз за разом, успевая вставлять патроны другой рукой. Последний хлопок, и она встала на ноги, оставив оружие у дерева. Кому-то рядом, наконец, удалось выбить искру из зажигалки и зажечь факел из палки и тряпки. Желтый свет разогнал густую тьму леса.

– Ты что тут устроила?– закричали со всех сторон.

Ангела лишь молчала и с прищуром смотрела вдаль. Семь тел валялись в мокрой траве.

Старший поднял ладонь кверху, и все вокруг замолчали. Он подошёл к мертвым, один из них оказался из его отряда: ему перерезали горло. Остальные шестеро – неизвестные в масках и чёрных одеждах, с кинжалами в руках и пистолетами под накидками.

Ангел шмыгнула носом и села на мешок. Сонву рядом проснулся и испуганно крутил головой.

Старший пнул одно из тел на земле, наклонился к ним чуть ближе, осветив их лица огнём факела. У каждого из них была дыра в голове. Он сглотнул, выпрямился и обернулся к Ангеле. Она лишь слегка покосилась на него, а затем опустила глаза в пол.

– Молодец, – сказал он сухо.

Она кивнула и прикрыла глаза.

Утром путь продолжился. Старший нашёл для Ангелы более удобную обувь и забрал тяжёлые мешки. Теперь она шла, относительно, налегке. В желудке плескался горячий чай и лепёшки с мясом. Больше оскорблений в ее сторону она не слышала, но по опыту знала, что долго держать язык за зубами эти люди вряд ли смогут. Хоть они и были ей благодарны, но все же: по большей части, их оскорблял факт того, что их спасла— она.

Сонву по-прежнему шёл рядом и иногда даже скакал галопом.

– А как ты разбойников в темноте увидела?

– По звёздам.

– Бандиты ходят согласно звёздным картам?

– Бандиты ходят и загораживают своими головами звезды, – усмехнулась она.

– А если бы это кто-то из наших ходил?

– Зачем же нашим красться на цыпочках?

Мальчик задумался на пару мгновений и кивнул.

– А меня стрелять научишь?– улыбнулся он.

– А почему бы и нет… Как-нибудь обязательно. Если только ты не собираешься стрелять в меня, – она рассмеялась.

– А зачем мне стрелять в тебя?

– Ты же мстить хотел. Вдруг я тоже в твоём списке отмщения.

Сонву нахмурил брови и опустил глаза. Под ногами хрустела мокрая от росы трава, а сверху подпекало утреннее Солнце.

– Нет, тебя там нет.

Ангела неоднозначно усмехнулась.

До рынка оставалось совсем немного, крыши домов и городских башен уже выглядывали из-за горизонта. Сонву не замолкал ни на минуту и рассказывал Ангеле невероятные истории, которые выдумывал на ходу. Она лишь улыбалась и иногда косилась на него, изображая удивление.

Наконец, под ногами оказалась не грязь, а твердая брусчатка. Идти по камню было не только приятнее, но и не так болезненно. Пахло морем и рыбой, солью, специями, жареным мясом, сладкими напитками из ягод.

Отряд вошел в город уверенным шагом. Солдаты цокали каблуками по дороге как табун лошадей копытами. На плечах они тащили дорогие ковры и меха, намеренно достав их из мешков, чтобы сразу показать свой товар, буквально с входа. Еще даже не дойдя до места, где можно было сбыть все награбленное, некоторые фанатики кричали в сторону лавок, привлекая внимания торговцев к своей добыче. А вдруг?

Солнце было уже в зените и жарило изо всех сил, в такую погоду начинаешь скучать по ливням и прохладному ветру. Ни одного облачка, как назло, на небе не находилось. Где-то вдали шумел прибой, кричали чайки. Торговцы зазывали в свои лавки и сразу отворачивались, когда солдаты начинали предлагать им свой товар. У одного маленького магазинчика, на узкой лавочке, сидели два старика. Один из них задумчиво смотрел в небо и почесывал длинную седую бороду, а второй курил трубку, прикрыв веки. Солнце светило прямо на них, делая смуглую кожу еще темнее. Между стариками стоял вытянутый заварник из стекла, с черным, почти как тушь, чаем. Из носика шел пар, как и из маленьких пиалок рядом.

Ангела с Сонву по-прежнему шли позади, держась в нескольких метрах от остальных. Она зачесала слипшиеся волосы назад и вздохнула. Жара в прямом смысле вытягивала из нее все соки. За спиной раздался свист, а за ним еще один. Ангела невольно обернулась: небольшая группа молодых мужчин стояла у одного из магазинов с фруктами, почесывала бороды и улыбалась. Самый высокий из них свистнул вновь и крикнул что-то невнятное, смотря ей в глаза. Девушка остановилась, кулаки сжались сами собой. Сонву рядом замер и крутил головой по сторонам, смотря то на группу местных торгашей, то на свой отряд.

– Ди сюды, – как-то невнятно крикнул высокий мужчина.

Он громко рассмеялся и поманил Ангелу пальцем. Остальные расхохотались следом за ним.

Один из солдат остановился, а затем окликнул остальных. Несколько из них бросили мешки на землю, задрали рукава и двинулись к девушке. Всем видом они стали показывать, что готовы к драке.

Сонву стал перед ними и Ангелой, раставив руки в стороны, защищая ее. Но фанатики прошли мимо, направившись к магазинчику с фруктами. Заметив это, группа продавцов сначала выпрямилась и, вроде как, тоже приготовилась к драке, но чем ближе к ним подходили фанатики, тем меньше людей оставалось у лавки. Мужчины разбегались по сторонам по одному, пригнувшись и стыдливо прячась за другими лавками. Как только солдаты дошли до ларька, там остался лишь один мужчина – тот, который свистел. Он выставил грудь вперед и вытянул шею, словно гусь, упер руки в бока.

Самый крепкий из солдат подошел к нему впритык и резко ударил в живот кулаком. Продавец согнулся пополам, вмиг растеряв свою смелость. Фанатик схватил его за шиворот и наклонил к земле еще ниже, а затем нагнулся к его уху.

– Еще раз сестру мою свиснешь, зубов лишишься, – шикнул он и покосился на Ангелу.

Продавец кивнул, боясь даже поднять взгляд. Сонву прижался к старшей, приобняв.

– Я думал, они тебя поколотят…– шепнул он.

– С чего вдруг? – ответила Ангела так же тихо. – Они хоть и… Дикие, но справедливые. В меру своего понятия справедливости, конечно.

Мужчины закончили разборки и торопились вернуться обратно к остальным. Последний из них, что проходил мимо Ангелы, шикнул ей на ухо:

– А ты тоже, головой не верти и рядом держись!

Он совсем слегка пнул её в локоть, дернул бровями и вернулся к остальным.

– А Асмир тебя по справедливости бил? – Сонву поднял глаза на Ангелу.

– Асмиру не нравится даже то, как я дышу. Сам думай, справедливая ли это причина.

Она прибавила шагу, догнав отряд. Сонву на полсекунды задумался, а потом побежал следом.

– Знаешь, иногда люди и вправду громко дышат. Это раздражает, – продолжил мальчик.

– И за это надо их бить?

– Не знаю. Если сильно хочется, то может быть и да.

Ангела хмыкнула и отвела взгляд в сторону. Сонву же нахмурил брови и задумался еще сильнее.

– Если я попрошу кого-то дышать потише, а он не перестанет, то значит, можно его ударить. Я думаю, это будет справедливо, – продолжил он, собрав, наконец, мысли в кучу.

– Как можно дышать тише? – возмутилась девушка.

Умозаключения мальчика задели Ангелу, она сложила руки в локтях и отвернула голову, не желая больше разговаривать.

Между прилавками ходили жители города: женщины в длинных платьях, дети, старики. Продавцы громко расхваливали свой товар.