Читать книгу: «Измена всему виной», страница 4

Глава 13

Пока я пытаюсь аккуратно встать, чуть не нырнув с обрыва, доктор исчезает в темноте. Вот он был, размахивая своим пистолетом, и р-р-раз! Исчез без следа. А вокруг темный лес, между прочим! Луна, как назло, спряталась за облаком. И как я домой собиралась идти в этой глуши…

– Э-э-эй! Ты где? – шепчу вполголоса. Кожу покалывают мурашки, а сердечко вместе с кровью разгоняет адреналин по телу. Я взвинчена настолько, что дергаюсь от порыва ветра, который решил поиграть с листьями деревьев. – Эй! Как тебя там…

В ответ из кустов доносятся звуки борьбы. Хруст сломанных веток, приглушенный мат и боевое шипение. Что-то мне тоже не очень интересно кто там прятался. Пячусь к мотоциклу.

Может, уехать по-быстрому? Пускай доктор там сам разбирается. Вдруг это медведь? В конце концов, помочь я ему ничем не смогу, хоть сама спасусь. Вызову спасателей, полицию, скорую. Кого там еще? Жаль, конечно, что мы единственные во всей деревне умеем оказывать медицинскую помощь. Нужно как-то порознь в беду попадать, что ли.

Осматриваю хромированные бока мотоцикла. Как этой громадиной управлять? Нельзя было ничего поскромнее купить? Или это все та же мальчишеская гонка за размерами? И тачка у него, огромная. Тундра. Неужели компенсирует свой ну… Кхм!

Я же даже взобраться на этого коня самостоятельно не смогу. Да и врежусь в ближайшее дерево. Но ключ в замке так и манит…

Пока я составляю план побега, из кустов выныривает недовольный доктор с расцарапанной мордой. Красиво… Так красиво и шокирующе, что кота у него в руках я замечаю, только когда он подходит совсем близко.

– Куда-то собралась? – произносит с улыбкой, и на его губы со щеки стекает капелька крови.

Меня током прошибает эта фраза, заставляет отшатнуться. Оглядываюсь, будто тут прямо сейчас может появиться Руслан. Снова поймает меня в свои объятия и в этот раз точно не отпустит.

Но нет. Только доктор с котом. И пистолетом. Об этом нужно не забыть расспросить подробнее.

– Никуда. Так там кот прятался? Как мило, – нервно поправляю огромную куртку, чтобы не свалилась с плеч.

– Мило. Ну что ты за принцесса, рыжая… – отодвигает меня от мотоцикла, чтобы повернуть ключ и включить фару. Сначала жмурюсь от света, озарившего лесную темень, а потом прикрываю ладонью рот от испуга. Слишком шокирует увиденное. – Какие-то придурки примотали проволокой к его лапам консервные банки. Он там зацепился за дерево. Непонятно сколько просидел.

Задние лапы кота выглядят паршиво. На это кровавое месиво даже смотреть больно. Каждый его вздох сопровождается слабым стоном. Сил шипеть, видимо, больше нет. Он раз за разом тянется, чтобы лизнуть свои раны, но снова натыкается, уже исколотым носом, на острые шипы проволоки.

Несмотря на боль и страдания, рыжий не растерял своего достоинства и гордости. Его глаза, хоть и прищурены от боли, все еще излучают внутреннюю силу и упорство, готовность сражаться за свою жизнь и свое место в этом мире. Протягиваю ему ладонь, чтобы познакомиться. Он с ленивым интересом обнюхивает ее и позволяет погладить.

– Поехали домой, спасать болезного. И не вздумай реветь! – рявкает, замечая расплескавшееся соленое море в моих глазах. Вот же гад жестокий!

– Но я не умею на этом… – говорю глупость, еще не успев забыть свой план побега. Щеки заливает стыдом, и, надеюсь, он не увидит, как я покраснела.

– Кота возьми. Рулить буду я. – судя по ухмылке, заметил.

– Подожди, я его в футболку укутаю. Отвернись, – сбрасываю куртку и тяну за края, но этот гад, продолжает пялиться. – Отвернись!

– Да что я там не видел, – отмахивается, чуть не роняя кота, за что тот шипит и вцепляется когтищами здоровой лапы ему в руку. Кажется, с рыжим мы подружимся.

– И то правда. Давай кота и снимай свою футболку. Она уже грязная, да и я пялится не собираюсь, – я и правда не собираюсь, но гад скалится так, что из царапины на щеке снова начинает сочиться кровь.

Аккуратно передает мне кота и будто специально становится перед мотоциклом так, чтобы фары освещали только его. Нарочно медленно стягивает футболку, кубик за кубиком, обнажая безупречный пресс. Он отлично знает, что хорош, и устраивает целое шоу, чтобы показать мне, как я “не пялюсь”.

А я что? Я живая. Я смотрю дольше всяких приличий, хоть краска и заливает щеки. Оказывается, не все я рассмотрела с первого раза. А его хочется. Рассматривать. Как скульптуру в Эрмитаже. Только вместо мрамора, гладкая теплая кожа, рельеф пресса, канаты мышц, увитые венками и ведущие к… Отворачиваюсь, когда футболка поднимается до переплетений мышц на груди и ключиц.

Стараюсь не смотреть на доктора, когда он подходит ближе, чтобы отдать футболку. Укутываю кота так, чтобы не потревожить раны, и все равно слышу хриплый мяф.

– Садись, – доктор уже взобрался на свою громадину и приглашает меня, надевая на голое тело кожаную куртку.

И почему изредка мелькающий пресс в незастегнутой куртке выглядит в разы развратнее, чем весь этот стриптиз пару минут назад? А главное, как перестать смотреть…

– Спереди? Я думала…

– Садись спереди и обними меня. Чтобы кота не потеряла и сама не свалилась. Ты же сзади испугаешься какой-нибудь мошки, кочки и ищи потом по лесу, куда ты укатилась, – только открываю рот, чтобы возмутиться, но он устало добавляет. – Садись. Коту нужна помощь.

Чуть не завалив всю конструкцию вместе с хозяином, взбираюсь на железного коня и крепко обнимаю рыжего. К моей спине прижимается горячая грудь доктора. Слишком близко. Настолько слишком, что пятой точкой чувствую – Тундра и громадный мотоцикл – точно не погоня за размерами. Он и сам… Впечатляет. Краснею и пытаюсь немного отодвинуться, но он своей огромной лапищей возвращает меня обратно.

– Не елозь. Обзор закрываешь, – горячо шепчет, задевая губами ухо и подвигая к себе еще ближе.

Лицо, шея и уши невыносимо горят. Между нами вспыхивают искорки, от которых волоски на теле встают дыбом. Его дыхание касается моей ключицы, а я… На секунду кажется, что все вокруг исчезает и я попадаю в другую реальность. Нет ничего, кроме этой теплой летней ночи, окутанной запахом смолы можжевельника, смешанного с солью. Тихого шороха моря, где-то внизу, за обрывом. А еще сильные руки мужчины, обнимающие меня.

Все на свете забыто. Здесь и сейчас только мы. Так близко я никогда не была ни к одному мужчине. Чудится, что самым правильным решением будет прижаться к его горячей груди ближе и пусть касается еще и еще. Порыв ветра возвращает в реальность и прочищает мозги и от дурных мыслей. Хочется сбежать и пойти пешком, но мотоцикл уже несется по темному лесу, освещая небольшой кусочек тропинки.

Дома без предисловий, в нас включаются врачи. Доктор становится собранным и серьезным. Скатерть на столе заменяется клеенкой и застилается сверху одноразовым халатом.

– Со времен ковида остались, – пожимает плечами и продолжает подготовку.

Дома находится все необходимое. Консервные банки получилось отсоединить еще в лесу, а вот от проволоки пришлось избавляться обыкновенными кусачками уже дома после того, как доктор поколдовал с обезболивающими для рыжего. Кот прислушивался к каждому нашему движению, к каждому стежку на лапе, но стойко вынес все процедуры. К счастью, повреждения оказались нестрашные. Сухожилия и мышцы остались целыми. Кожа заживет быстро и рыжий будет снова бегать.

Уже не так стойко, но все же вытерпел мои попытки его искупать в раковине. Потеки крови и грязь легко отмылись губкой, а вот колтуны на пузе пришлось отрезать ножницами. В свалянной шерсти на шее нашлась тонкая цепочка ошейника с необычным кулоном. Надеялась, что там будет адрес или номер телефона хозяина, но оказались только непонятные руны.

Котик благосклонно принял ужин и тихонечко уснул в бабулином кресле. На полу его величество спать отказались, какую бы лежанку я ему ни сооружала.

– А теперь ты, – закончив с уборкой, подхожу к доктору и показываю на исцарапанное лицо и руку.

– Само пройдет, – продолжает делать себе чай, даже не удосужившись ко мне обернуться. Приходится насильно вернуть себе внимание. Мне бы было выгодно его исчезновение, но меня и так ищут. Прятать тело я не готова.

– Не мне тебе объяснять, сколько грязи находится у животных на лапах, а тем более под когтями. И чем могут закончиться даже самые маленькие царапины, тоже не буду повторять. Тем более рядом с глазом, – касаюсь подушечкой пальца уже припухшей щеки, – Хочешь сорок уколов в живот? – он давно спрятал свой пресс под чистой футболкой, но я-то все помню…

– Сейчас делают шесть, – не забывает поумничать, но то ли устал, то ли заболел, потому что послушно усаживается на стул, позволяя обработать раны.

На руке царапины неглубокие. Котик просто хотел предупредить, а вот со щекой приходится повозиться. Когда подношу ватный диск с антисептиком к ране, доктор начинает шипеть и морщиться. Неужели он тоже человек?

– Потерпи немножко. Сейчас чуть пощиплет и все пройдет, – я бы еще подула, как делала это мама, но с тех пор как начала учиться, узнала, что делать это с открытыми ранами категорически нельзя.

Пока вспоминаю, что мама меня еще целовала, но этот гад точно обойдется, между нами что-то неуловимо меняется. Он начинает смотреть на меня как-то странно. Будто маньяк, долго выбиравший жертву, наконец, нашел цель, в которой сочетаются все необходимые черты, и прямо сейчас он строит подробный план, как будет меня убивать. Кстати, про это…

– Откуда у тебя пистолет, расскажешь? – решаюсь задать вопрос, который меня мучил.

– Мы же договорились не лезть друг другу в душу, – в его низком голосе нет угрозы, но уже звучит предупреждение.

– Да, но это… просто опасно.

– Опасно, – едва касаясь пальцами, поднимается по талии вверх, заставляя меня дрожать. – Опасно одной ночью в лес убегать. У нас хоть и деревня, но туристов много. Ты понятия не имеешь, кто и после какого срока может приехать в глушь греть свои кости после зоны.

– Да кому я нужна… – фыркаю как котик, собираюсь заклеить рану на руке пластырем, но он встает, возвышаясь надо мной.

Позади стол. Отойти просто некуда. Смотрим друг другу в глаза, дышим одним кислородом. Он заправляет локон волос мне за ухо, но не спешит убирать руку. Нежно очерчивает контур лица, шеи, ключиц. Спотыкается о ворот футболки и возвращает взгляд к моим глазам. Весь его зрачок сожрал радужку, и где-то в самой глубине клубится первозданная тьма.

– Эх, Вася-Василиса, – царапающие нотки расходятся по коже мурашками. Сердце выпрыгивает из груди, кислорода становится мало, и я хватаю его ртом. Облизываю губы, пересохшие, от частого дыхания. – Маленькая, наивная, глупая девочка. Как раз таких, как ты больше всего и любят бешеные волки. – его руки поймали меня в ловушку и закрылись капканом по обе стороны.

– Такие, как ты, Илья?

Глава 14

С рассветом тени рассеиваются. И то, что всего несколько часов назад казалось беспросветной, пугающей, пожирающей тьмой, оказывается обыкновенной бахромой от светильника. Ведьмин час отступил, и снова где-то далеко за горизонтом медленно начинает подниматься солнце, обещая новый жаркий день.

Сон на кухонном диванчике давно должен быть приравнен к пыткам. Не меньше. Мало того что тесно, так еще радости доставляли кошмары. Поначалу снились наши счастливые свидания с Русланом. Его учтивость, щедрость, нежность. Внимание к моим словам, желаниям. Казалось, все взаправду. Снова все хорошо и не разрушено дурацкой свадьбой.

– Ты же просто способ забрать у твоего отца все, – шепчет на ухо неожиданно, продолжая улыбкой нежно целовать мое плечо. – Неужели ты думала, что мне нужна такая дурочка, как ты? Или, что я смогу хранить целибат, раз принцесса решила, что никакого секса до свадьбы не будет?

Вместо роскошного ресторана мы оказываемся в душной кухоньке дачи. Мысли мечутся, паника нарастает, а его руки сжимают сильнее тисками. Он меня нашел и больше не отпустит… Оглядываюсь в поисках Ильи. Неужели он мне никак не поможет?

– Любовничка своего ищешь, жена? – выплевывает слова, сжимая пальцы на моих плечах до синяков. – Так не помог ему ствол под подушкой. Сдох как собака, и ты будешь следующей. Только сначала родишь мне наследника. – одной рукой придерживая за горло, рвет пуговицы на пижамной рубашке. Они тоже боятся и бегут прятаться под стол.

Рвусь из его рук в сторону спальни, где обитает Илья так сильно, что падаю с кухонного дивана. В кухне кроме меня и рыжего – никого, но сердце все еще ставит мировые рекорды по бегу. Поднимаюсь на ватных ногах, чтобы открыть настежь окно, глотнуть свежего воздуха. Скрипучая рама, открываясь, впускает сквозняк порезвиться в душную комнату. Дает понять мне, что я и вправду все еще жива и это просто сон. Ноги ватные, совсем не держат, но первый же вдох придает сил и развеивает призраков.

Ночь выдалась не из простых. Я осталась на кухне только ради котика. Илья вряд ли пришел бы помогать ему слезть с креслица. Он помогал ему с видом “Я сделал все, что мог, дальше – сам дурак”.

Рыжий спокойно дрых, тихонечко посапывая. Я же просыпалась от каждого шороха, в отличие от нашего пациента. И после такого кошмара открыв глаза, просто не смогла их закрыть обратно.

Вся моя любовь к Руслану постепенно… Не меркнет, нет. Просто при переплавке оказалось, что это не золото вовсе и даже не позолота. Кто-то порисовал желтым фломастером на алюминиевой ложке. При этом во мне все еще силен голос надежды. Она навязчиво шепчет: А вдруг все это неправда? Вдруг каждому его поступку есть объяснение, а я вместо того, чтобы просто быть счастливой, ужимаюсь на крохотной кушетке и терплю наглость чужака.

Еще один жадный вдох и я решаюсь на безумство. Днем воздух снова прогреется до сорока, и меня тянет на улицу насладиться прохладой. Холодок пробирается под пижаму, пробегаясь по коже, оставляя после себя волны мурашек. Волны… Раньше я часто сбегала встречать на море рассвет.

Оглядываюсь на дом. Да некому меня теперь терять и искать потом с участковым по всей деревне. Даже если Руслан меня найдет и заберет, никто, совершенно никто не заметит, а Илья еще и обрадуется. Я осталась совсем одна в этом мире.

Иду через огород к забору. Попутно дергая сочные ягодки клубники. У бабули всегда был самый лучший сорт. Крупные, сладкие ягоды. Дурманящий аромат остается на губах и пальцах. Вспыхивает воспоминаниями, как она варила варенье в огромном тазу. И строго настрого запрещала лазить туда пальцами. А зимой я это лакомство просто уничтожала. Для счастья мне необходим был батон “Горчичный” и банка клубничного варенья. Забрасываю последнюю ягодку в рот, окончательно прогоняя всех демонов.

Илья, бесспорно, молодец и ремонт сделал на отлично, но на забор в дальнем конце огорода его не хватило. И славно. Потому что я спокойно отгибаю штакетник и спокойно выхожу к морю. Спуск лишком крутой, но нужно знать лазейки.

На этом кусочке пляжа никогда нет туристов. С двух сторон скалы. Здесь нет привычной гальки, только огромные булыжники отколовшейся породы. А у меня нет купальника и полотенца. Но кого и когда это останавливало? Оставляю пижаму на одном из камушков и совершенно нагая ныряю в спокойную воду и плыву навстречу с солнцем. Вода идеально теплая. Она струится гладким шелком по коже.

Выныриваю далеко от берега и наблюдаю, как солнце прогоняет ночь, заливая небо невероятными красками. За горизонтом разгорается пожар, разукрашивая серь алыми брызгами. Пусть этот день станет лучше. Я уверена, что все смогу преодолеть. Только нужно набраться сил, чтобы сделать рывок. А пока делаю глубокий вдох и плыву обратно к берегу, разрезая гладкую поверхность воды ладонями.

По ощущениям еще не доплыв, врезаюсь в кого-то. Этот кто-то исчезает, но появляется через секунду, окатив меня брызгами. Любой турист был бы счастлив такой встрече, но точно не я. Поскорее плыву к берегу, чтобы надеть пижаму.

Мало кто знает, но дельфины на самом деле крайне опасны. Они приплывают к берегу в двух случаях. Охотится, загоняя стаи рыб в ловушку, и рожать своих детенышей. И первом, и во втором случае они опасны. Играясь, могут легко покалечить и даже убить.

Солнце уже вовсю бликует в волнах, и я, наскоро отжав волосы, возвращаюсь домой. Вдруг там котик проснулся? Мы, рыжие, должны друг другу помогать! Но пройти мимо клубники выше моих сил. Набираю самые налитые солнышком ягоды прямо в пижамную рубашку, немного оттянув подол. Я вернусь сюда обязательно позже с ведерком. Нужно срочно спасать ягодки!

На кухне меня ждет запах гари и развернувший бурную деятельность Илья.

– Это что за пожар? – бегу к раковине, где все еще дымится пострадавшая сковорода.

– Это завтрак, – недовольный голос звучит будто из ада. Привычка питаться угольками, судя по тому, как он доедает свой кулинарный шедевр все еще сильна.

Кто-то не любит болтать по утрам и, кажется, немножко ненавидит весь мир за то, что он посмел проснуться. Хотя после такого завтрака… Если он каждый день так питается, в принципе ненависть ко всему живому оправдана. Пересыпаю клубнику в миску. Помыв и оторвав хвостики, посыпаю сахаром и заливаю домашней сметаной от теть Маши. Ставлю перед Ильей, забирая его обожаемые угли. Но вместо “спасибо” получаю снова взгляд маньяка.

Только в этот раз он не просто планирует, а уже готов напасть. Он облизывает губы и дергает острым кадыком, сглотнув слюну. Но это же он на клубнику так реагирует?

Взгляд Ильи медленно сползает, оставляя ожоги на моем теле, но почему-то останавливается не в тарелке, а на моей груди. Следую за его потемневшим взглядом и… О, черт!

Морская вода натекла с волос и намочила белую, теперь уже в пятнах от клубники, пижамную рубашку. Под тканью слишком явно вырисовывались очертания моих темных сосков. На улице все еще было прохладно, и они собрались в твердые горошинки, еще сильнее, выделяясь под тканью. Снова дурею рядом с ним. На секунду кажется, что лучшая идея – качнуться в его объятия и забыть обо всем. Но я, покрываясь пятнами стыда, и скрещиваю руки на груди. Уже явно поздно. Он уже все в подробностях рассмотрел, но… Это "но" раз за разом ударяет чем-то тягуче – сладким в район солнечного сплетения.

– А где рыжий? – замечая отсутствие кота в кресле, решаю сменить тему.

– Я думал он с тобой.

Глава 15

Переворачиваю всю кухню в поисках нашего пострадавшего, заглядываю под кресло, целюсь залезть под буфет и заглядываюсь на шкаф. Куда, ну куда он мог деться, если вчера сам не мог даже на кресло запрыгнуть. Илья же не дергается. Совершенно спокойно сидит, разминает клубнику вилкой, продолжая свой завтрак. Наслаждается. Хоть бы спасибо сказал!

– Может, поможешь? – сдуваю паутину с волос, вылезая из-под кресла и поднимаясь с пола. Да уж. Поклонницы уборкой его не баловали. Да и сам он ею не то чтобы баловался…

– Что помогать? Бесполезно потратить время? Нет, спасибо. Сбежал он. А если ты уж ползаешь по полу, может, протрешь тут все заодно?

– Да ты… Ты! Совсем обнаглел! Нужно же искать. Рыжему и так досталось от людей. Вдруг еще такие идиоты встретятся? Раненого котика избить или отравить…

– Сам будет виноват. Не понял своего счастья. Тварь тупая.

– Да что ты… – рвусь к нему навстречу… Чтобы что?

Ответить как вчера? Так не поможет в этой ситуации, да и вчера никому из нас не помогло. Но возмущение так сильно кипит, что я в секунду оказываюсь рядом с ним. Илья же напротив. Очень спокоен. Даже холоден. Вот только взгляд…

– Сегодня приема нет. Работаем только три раза в неделю, то есть жду тебя завтра к восьми. Сегодня отдыхай. И постарайся униформу найти… – пятерней очерчивает контур моей груди, обтянутой промокшей тканью, не касаясь. На расстоянии, но я все равно чувствую жар его ладони. Вот же! Забыла в каком я виде! – Поскромнее, – заканчивает фразу и сам будто обжегшись, одергивает пальцы, когда я скрещиваю руки на груди.

Уходит, снова оставив меня с тысячей вопросов наедине. Очередной разговор закончился ничем. Да и вчерашний диалог, завел нас в тупик. Или в слишком опасную ловушку, так сразу и не разобрать.

– Такие, как ты, Илья? – спросила почти без голоса. Зачем нам звук, если он так близко, что я чувствую аромат его кожи и вижу каждый янтарный всполох в глазах.

– Я хуже. – горячее дыхание касается моих губ. Он весь горячий, будто в нем прячется тысяча солнц, которые вот-вот сожгут меня дотла. Только ждут подходящей команды от хозяина.

Должно быть до ужаса страшно, но между нами работает странное притяжение. Его пламя уже нетерпеливо лижет мою кожу. Чем сильнее Илья пытается оттолкнуть, тем сильнее хочется спрятаться у него за пазухой от всего мира. Нелогично. Противоестественно. И правильнее всего бежать без оглядки, только чтобы все оставили меня в покое. Но… Снова, кроме нас не существует ничего.

– Ну что? В очередной раз испугаешься, сбежишь или просто промолчишь? – провоцирует, впивается в мои губы. Пока только взглядом. Странная игра на грани, в которой совершенно точно победителей не будет.

Сердце бежит галопом и спотыкается на каждом вдохе. Я выбираю вариант, который не вошел в его топ. Нужно же удивлять, раз Илья считает, что я больше ничего не могу. Всю свою злость, обиду, растерянность и непонимание вкладываю в хлесткую пощечину.

Голова кружится от запредельной нереальности происходящего, ладонь горит от удара и прожигает взгляд, полный неверия. Илья наглухо прячет все свои чувства, становясь абсолютно холодным. Жестоким.

Он опрокидывает меня на стол, пригвождая запястья, широко разводя ноги и вклиниваясь между. Накрывая собой. Удерживает за подбородок, чтобы не пропустила ни слова. Паника оглушает боем пульса в ушах и смертельной дозой адреналина.

– Ты разве еще не поняла, почему маленьким девочкам не стоит бить больших мальчиков? Особенно бывших военных. Мало ли какой рефлекс сработает. Или тебе намекнуть повыразительнее?

С последним словом Илья толкается между ног сильнее. Между нами его домашние брюки и мои шорты, но ткань не скрывает его возбуждение. Он прижимается ближе, чтобы я точно прочувствовала угрозу на все сантиметры. Дрожь волнами расходится по телу, я совершенно не соображаю, что делаю, но подаюсь ему навстречу, потому что все равно это нереальность, а если и да, то мы давно у обрыва, зачем стоять просто так. Обнимаю ладонью слегка покрасневшую щеку. Жесткие щетинки колятся, но я никак не могу перестать его трогать.

– Не шути со мной, девочка. – губы едва касаются моих, но это не поцелуи, а случайные прикосновения. Шершавые подушечки пальцев поглаживают щеку, но это совсем не ласка, он пытается успокоить. Себя в том числе. – Не шути, потому что я не железный.

Больше ничего не было. Оставив меня один на один с реальностью, он ушел, хлопнув дверью спальни так, что даже Рыжий начал шипеть сквозь навеянный обезболивающим сон. И теперь вот снова. Черт, он решит, что я его провоцирую!

Везет мне в жизни. Ничего не скажешь. Один хочет забрать все и потерять в песках Эмиратов. Второй… вообще непонятно чего хочет! То красуется, то пялится, то нападает, трогает, смотрит. Я так сильно запуталась в собственной жизни, что понятия не имею, как выбираться из этого болота.

Когда-то давно, я влюбилась во внука одной из бабулиных соседок. Я ни о чем не могла думать целый день, кроме наших вечерних свиданий. Бабушка лечила все эти муки одним простым способом. Выдавала мне рабочий инвентарь и отправляла мечтать в огород.

Решаюсь на лечение тем же методом. Хватаю миску побольше и иду на улицу. К черту всех мужиков на свете. У меня есть планы поважнее! Клубника! Через несколько часов, перемыв и перечистив полную раковину ягод, я наслаждаюсь густым ароматом горячего варенья. Невозможно не пробовать его каждую минуту, и я пританцовывая, облизываю ложку.

В ящике со специями нахожу старые запасы лаванды и мяты. Завариваю чай, намазываю хлеб домашним маслом. Остается добавить сверху немного еще горячего варенья, но меня отвлекает рев моторов и гудки машин.

Аккуратно отодвинув занавеску, выглядываю в окно. У забора паркуется роскошная красная Ауди и совсем нескромных размеров Мерс. Судя по тому, как ломятся в калитку вышедшие из авто мужчины, они сюда.

Мне то ли в голову напекло в огороде, то ли последние события совсем отбили осторожность, но я выхожу, чтобы уточнить, что они здесь забыли. Трое мужчин, совершенно разных, спорят между собой, один из них пытается к кому-то дозвониться. Неожиданно к ним из машин выпрыгивают роскошные нимфы. Они даже не сразу замечают мое молчаливое появление у калитки.

– Илюха домработницу завел, что ли? – наконец обращает на меня внимание самый светленький и кудрявый. – Варенье варишь, красавица? – а это уже мне, показывая на ложку в руках.

Илюха значит… Домработницу…