Читать книгу: «Желание желаний. Запретные воспоминания», страница 2
4.3. Петр и Феврония
«Помнишь, – вдруг спрашивает меня Рейн из воспоминания, – я рассказывал тебе про муромских святых Петра и Февронию? Они уговорили Бога, чтобы Он позволил им умереть вместе – одновременно. А ты бы так хотела?» Я почему-то совсем недолго думала. Просто ощутила, что это было бы прекрасно – правильно и логично – быть вместе и в жизни, и в смерти, и ответила: «Да». Для Рейна, казалось, эти слова прозвучали, как пароль.
Теперь я думаю, что возможно так он определил тогда, что встретил родственную душу, и что на самом деле моя современная версия хочет бессмертия .
Так вот что это были за ожерелье из семечек, бисер и кружева, о которых так настойчиво напоминали мне картинки в интернете. И всплывший клад с золотыми украшениями… Мне хотелось верить, что время первого «презента» прошло, и в моей жизни наступает новая эпоха, – в моей памяти всплывают поистине бесценные для меня сокровища.
Впрочем, как оказалось позднее, это вовсе не все, что мне надо было вспомнить про ожерелье из семечек, бисер и кружева.
4.4. Инь-Янь и черный пояс
Но Рейн, казалось, хотел, чтобы я осознала еще один ключевой момент. Черный пояс, разделяющий Инь и Янь. Кто на самом деле Владимир? Почему мать бывшего мужа подарила мне эти предметы? Какая связь между ней и Владимиром?
Чтобы воплотить такое нужно обладать целеустремленностью и властью. Ожерелье из семечек, бисер и кружева мне подарила свекровь, которая собственноручно устроила для своего сына сотрудничество с кгб через знакомого сослуживца, когда у Данко встал вопрос о прохождении срочной службы в армии.
Если же вспомнить, что Владимир, которого, как я полагала, я видела тогда в Пярну первый раз в жизни, был уже предварительно осведомлен о деталях моей биографии, – это, конечно, наводит на мысль, что он и сам сотрудник кгб. О, как же много я в этот момент еще не помнила и не понимала!
4.5. Пересечение
Каким-то необъяснимым стечением обстоятельств вышло так, что хоть я и русская с польским прадедушкой, а Рейн – эстонец с русской бабушкой, и у меня, и у него есть немецкие корни. Отец Рейна был немцем, и говорил с сыном с рождения по-немецки, что понятно, не афишировали.
В те времена память о войне 1941—1945 гг. в СССР была еще очень сильна и будила в людях сильные эмоции.
Легко интерпретируя наши немецкие фамилии, Рейн как-то пошутил, что если он «красный командир» [32] , то я по фамилии матери просто «молодая». Так он перевел фамилию «Юнгер». И вот чудесным образом «совершенно случайно» нам удается пересечься с ведущим советским специалистом в области внешней немецкой разведки.
4.6. Знаки, предчувствия, пророчества
После роковой встречи Рейн стал временами говорить пугающие вещи. Как будто посреди солнечного праздника черная туча наползала на меня, и я оказывалась парализована ужасом.
«Видишь эту линию, – мы сидим на теплом белом песке у моря, Рейн раскрывает передо мной свою ладонь, – вот здесь показано, что я на много лет исчезну, но потом вернусь». В глазах у меня на мгновение становится темно. В такие моменты мой мозг просто отказывался усваивать информацию. Наверное, я никогда до конца не осознавала эти слова. Или это было за гранью моего понимания.
«Я вернусь…», – Рейн не раз повторял эти слова.
Пока мы были вместе, я старалась не думать о расставании. И надо сказать, у меня это хорошо получалось.
В последний день моего пребывания в Пярну летом 1983-го года мы с Рейном гуляли по городу, ужинали, танцевали, плавали, в сумерках медленно возвращались пешком домой.
И с каждым мгновением ощущение неизбежности нашей разлуки со всеми вытекающими последствиями становилось все более острым и щемящим. 
И как мантра весь вечер нас сопровождала итальянская песня «Tornerò», – мелодия, в которой ритм сердца сливается с ритмом стука колес уносящего меня в Москву поезда:
Опять я вижу уходящий поезд,
и ты вытираешь слезу, —
«Я вернусь».
Как возможно – год без тебя?
Сейчас ты пишешь:
«Жди меня.
Время пройдет.
Год – не век – Я вернусь».
Как тяжело остаться без тебя.
Ты – моя жизнь.
Сколько ностальгии без тебя.
«Я вернусь».
«Когда ты уехал, началось мое одиночество.
Все вокруг напоминает о красивых днях нашей любви.
Роза, которую ты оставил мне,
уже засохла,
И я держу ее в книге,
которую не заканчиваю читать никогда.
Снова будем вместе,
я тебя очень люблю.
Время летит:
«Подожди меня. – Я вернусь».
«Думай обо мне, знай – время пройдет.
Ты – моя жизнь.
Любовь моя, сколько ностальгии.
Год – не век без тебя.
Я вернусь.
Думай обо мне, знай:
«Я вернусь. Я вернусь» [33] .
И да, слезы размазали мою тушь по его плечу. И засохшая роза хранилась долго.
И впереди маячили 2 года службы в армии. Впрочем, в тот момент я знала, что мы увидимся снова достаточно скоро, и так оно и было, и это немного утешало.
Это было наше первое и самое романтичное расставание из множества других.
Возвращаясь к пророчествам…
«Запомни мои приметы», – просил Рейн не раз. А когда я, недоумевая, спросила, как я могу его НЕ узнать, он ответил: «Может потребоваться меня опознать, когда-нибудь через много лет, когда мы изменимся».
А как-то произнес: «Я видел своего двойника, – я скоро умру».
Теперь по прошествии времени (наши дни), когда наше с Рейном мистическое общение продолжалось уже несколько недель, я стала понимать, что он делает, и какой смысл в том, что происходит.
Вначале я полагала, все это нужно для того, чтобы снять недопонимание, накопившееся за долгие годы, – чтобы не поубивать друг друга при встрече; я думала, что Рейн вот-вот вернется во плоти.
Затем я стала осознавать, что все гораздо сложнее. Существуют серьезные причины, по которым мы не можем быть вместе. И это как-то связано с моей безопасностью. Для каждого человека найдется своя кнопка, была бы власть и рычаги управления. Но до момента самых последних моих воспоминаний я в глубине души считала, что Рейн сильно преувеличивает опасность, и, к сожалению, ошибалась.
5. Ретроспектива
Цель Рейна сейчас – возвратить мне память. Причем у меня появилась возможность заново взглянуть на произошедшие события, и осмыслить их, рассматривая ретроспективно. Но как же это случилось, что я забыла именно все самое важное?
5.1. Письма
«Подумай, – просит Рейн, – где мои письма?»
Я подскакиваю. Письма!
Их было так много, когда он был в армии. Мы писали друг другу каждый день. Я отложила его письма отдельно, а потом надежно спрятала, когда вышла замуж за Данко. И вот я уже еду на квартиру родителей, чтобы забрать их. Но… я перевернула вверх дном весь дом, – писем не было.
Ничего не понимая, я вернулась обратно. У меня не было ни единой зацепки. Я не знала, что думать. И тут в моей голове прозвучали слова Рейна: «Пакет, еще пакет». Какой-то бред. Причем тут это?
Спустя еще мгновение, мне показалось, что я что-то припоминаю. Большая стеклянная банка и пакеты… Боже, что я делаю?!
В моих руках пачка писем Рейна, и я аккуратно укладываю ее в пакеты, а потом кладу все это в большую стеклянную банку, и передаю Данко… 
Не понимаю. Но спустя еще мгновение сознание снова проясняется…
Первый теплый весенний вечер 1986-го, на улице уже совсем темно. Окно приоткрыто, раздается шум проносящихся внизу по шоссе машин. Чувствуется свежий запах прорезывающихся листочков. Я уже в постели, почти готова ко сну.
Данко говорит: «Ну, давай, где они?»
Действительно где? И почему он спрашивает меня о письмах Рейна?
Это как-то противоестественно…
Кажется, я вижу что-то неожиданное – на полу лежит большая черная сумка. Интересно, что она тут делает? Я вижу, как я встаю, направляюсь к этой сумке, но открываю не ее, а дверь шкафа, находящегося рядом. Залезаю куда-то вглубь вещей, и извлекаю пачку писем.
Кажется, я в нерешительности. «Их нужно чем-то обернуть», – говорю я. «Давай положим их в банку», – предлагает Данко.
Я соглашаюсь, но все еще в нерешительности.
Под руку попадается пакет, я кладу в него письма, и оборачиваю еще одним пакетом. Потом все это отправляется в банку, которую я плотно закупориваю крышкой, и передаю Данко. Он берет черную сумку (там уже лежит что-то тяжелое), кладет в нее банку, говорит «я скоро», и уходит.
И тут я наконец отчетливо понимаю, что происходит. В сумке лопата…
До сих пор я испытываю неприятное чувство, потому что я как будто хоронила что-то живое. Как же Данко удалось этого добиться, чтобы я добровольно отдала ему эти письма?
5.2. КГБ. Отдел кадров
Все оказалось проще простого. Как-то вечером за несколько дней до описываемых событий Данко сказал мне неожиданно: «Рейн, – он же бандит».
Я встрепенулась, – «Почему это?»
Но Данко просто продолжил: «Помнишь тех ребят из кгб, которые подходили к тебе в отделе кадров? Это связано с ними. Для меня опасно, что ты хранишь его письма дома, я ведь кошу от армии. Меня из военкомата разыскивают».
Это звучало странно, и факты были связаны причудливо, но мне не хотелось неприятностей Данко, а Рейн в тот момент был для меня, в общем-то, все равно, что предатель. Я пообещала Данко подумать, как можно понадежнее перепрятать письма.
Да, я смутно помнила какой-то инцидент, произошедший со мной, когда я работала в отделе кадров учебного института. Это было в 1985-ом, спустя примерно год после исчезновения Рейна. Был пасмурный тоскливый осенний день, за окном стояла серая мгла.
В кабинете царила поразительно тягостная давящая усыпляющая атмосфера. Уже несколько дней подряд тут работали сотрудники кгб. Это была обычная практика. В воспоминании перед моим мысленным взором – кипы студенческих дел на столах, многое уже просмотрено. Сегодня же здесь только два сотрудника.
В какой-то момент один из них как будто случайно сталкивается со мной посреди комнаты, и тихо спрашивает, как меня зовут. Я отвечаю, т.к. полагаю, что это по рабочей надобности. Он представляется именем Владимир. «Феникс, – говорит он мне, – Москва, английская спецшкола… и ожерелье из семечек, бисер, и кружева…» В моем мозгу начинают всплывать смутные ассоциации.
История в Пярну «за мостом» была практически начисто стерта из моей памяти, но эти слова зацепили воспоминания. У меня тут же всплыл образ Рейна. Однако, гнетущая, гипнотическая атмосфера настолько подавляла сознание, что я могла лишь молча таращиться на Владимира. Тем временем в моей руке оказывается записка с номером телефона. Меня больше не задерживают.
Я пытаюсь пробиться через толщу времени к смутным воспоминаниям, но у меня в голове как будто стоит блок. Похоже, он может звучать следующим образом: «Не помню; тому, что вспомню, – не верю, потому что этого не может быть».
Когда в какой-то момент в отделе кадров мы остаемся наедине с начальницей, она говорит: «Наташа, имей в виду, – твое дело просматривали сотрудники кгб. Это нехорошо».
После таких слов, разумеется, я почувствовала себя еще более подавленно.
Но мне было всего 20 лет, и я совершенно ничего не знала о кгб.
С одной стороны, мне казалось, что моя жизнь может быть по каким-то таинственным причинам в большой опасности, с другой стороны, по неопытности я просто не знала, чего ждать. А с третьей стороны, разговор с Владимиром, тем самым Владимиром, с которым мы пересеклись в Пярну «за мостом»… Похоже, у него был какой-то особый интерес. Он явно давал мне понять, что не только помнит свое давнее завуалированное «обещание», но что оно уже в какой-то мере выполнено.
В тот день я отпросилась с работы пораньше. Дома тоже была та же самая серая давящая мгла. Я пыталась упорядочить свои мысли. Вертела в руках записку с номером телефона. В какой-то момент не выдержала, подошла к телефону и набрала номер.
Попросила Владимира Туманина, мне сказали, что его сейчас нет на работе, предложили перезвонить попозже и спросили, что передать… Было ли какое-то продолжение? Я не помню… Иногда мне кажется, – что да, – были еще встречи. Но как будто очень талантливый гипнотизер произвел в моей памяти основательную зачистку.
5.3. Клад
Возвращаясь к разговору с Данко, – я действительно размышляла, как на время перепрятать письма Рейна. Дачи у нас не было, в квартиру родителей Данко переместить их было нельзя, т.к. из военкомата, конечно же, будут искать и уже искали Данко именно там.
В голову пришел единственный, теперь понятно, что детский вариант, – временно закопать письма Рейна во дворе. И да, поздним весенним вечером Данко взял большую черную сумку с лопатой и банкой с письмами, и ненадолго отлучился.
Помню, я попросила Данко отметить это место во дворе, где он спрятал мой «клад», камнем. Долгое время, проходя мимо, я отмечала взглядом этот камень под деревом. Но когда-то я это делать перестала…
Теперь у меня такое чувство будто моя жизнь вывернута наизнанку… И для самой себя я теперь незнакомка, ведь даже то, что я вспомнила – лишь верхушка айсберга.
А отправным пунктом, как ни крути, в моей жизни всегда был Рейн. До встречи с ним я жила ее предчувствием. Когда мы были вместе, я жила нашей любовью. Когда я его потеряла… долгое время после этого, если я хотела быть счастливой, красивой, выйти замуж, или сделать карьеру, путешествовать, или заниматься благотворительностью, то подсознательно все это было, чтобы показать или доказать ему, ну, и себе, что я это все могу и без него.
Однако, возвращаясь к лакам памяти. Может ли случайно стереться не целиком, а выборочно, какой-то период жизни, лишь важнейшие события?
Я спрашиваю об этом Рейна. На экране моего компьютера замысловатые письмена. Похоже на восточную вязь, написанную справа налево. Компьютерный переводчик дает путанный перевод. Чтение вводит в состояние, наподобие медитации, одновременно мой мозг начинает погружаться в хранилище памяти и вдруг выбрасывает на поверхность еще один эпизод.
5.4. Обыск
Через несколько дней после того, как я передала Данко письма, я точно помню, что это было раннее утро субботы, и мы еще в полусне в постели, раздается звонок в дверь.
Нехорошее чувство, что происходит именно то, чего мы опасались. Данко одевается и перед тем, как выйти, неожиданно сует мне что-то в руки, – «Спрячь это». Он выходит, а я остаюсь сидеть на диване, рассматривая давнюю записку Рейна. Я не знаю, что с ней делать. Успеваю накинуть халат.
Данко возвращается в сопровождении высокого военного. Я выхожу в другую комнату. Мать собирается в магазин, отец, как обычно по выходным, – в яхтклуб. Я остаюсь одна. И прячу записку за манжет халата.
Дверь в комнату открывается, ко мне вплотную подходит огромный плотный военный и будто нависает надо мной, зажимая в угол. И вновь я чувствую себя заторможено, как под гипнозом. Он требует отдать то, что я прячу. Я молчу. Он угрожает личным досмотром. От этого я прихожу в ужас и отдаю записку.
Затем военный уводит Данко, как мне сказали, в военкомат.
Вернувшись в спальню, я вижу беспорядок, ящики стола выдвинуты, все перевернуто, – тут явно был обыск. Оставшись одна посреди разгрома, я пытаюсь собраться с мыслями.
Я перебираю вещи в ящике письменного стола, где хранятся мои документы, блокноты, фотографии и т. п. У меня страх, что вдруг что-то пропало. Машинально нахожу конверт со старыми письмами и открытками родственников, и достаю оттуда фото Рейна. Оно на месте.
Когда Данко попросил меня спрятать письма Рейна и все, что его касается, я практически сгребла все, что было, в один пакет, – но это фото… На него моя рука не поднялась…
Взгляд Рейна с этого фото пронзил меня насквозь, как и всегда. Я так ношусь с ним, а ведь он просто предатель… Я смутно помнила слова Рейна, – ты все забудешь, все исчезнет, положи мое фото сюда (он показывает мне это место), здесь оно сохранится.
Вскоре Данко возвращается домой и сообщает, что его забирают в армию.
5.5. Амнезия
Позднее вечером мы садимся ужинать. На душе удивительно скабрезное чувство, как будто совершилось нечто пакостное, и мы сильно в этом запачкались. Я поделилась своими переживаниями с Данко. И он вдруг предлагает: а хочешь все забыть? По молодости и мало опытности я с готовностью соглашаюсь, полагая, что беспамятство – прекрасное решение моих проблем.
Данко показывает мне на бутылку, которая уже пару дней стоит на телевизоре. Это настойка с корнем женьшеня. Корень этот в прозрачной бутылке напоминает фигурку человека. «Если выпьешь, – все забудешь».
Мы открываем бутылку и пьем; я быстро ощущаю, что мое сознание затуманивается. Мне кажется, что я вижу, как Данко выливает содержимое своего стакана в цветочный горшок, полагая, что я не вижу. Я же продолжаю пить и пить эту огненную жидкость пока не засыпаю.
Наутро я обнаруживаю себя в постели. И первое, что вижу, свою руку и на ней странную отметку, как будто от укола. «Что это?» – удивленно спрашиваю я у Данко. Он берет мою руку в свои, и вторя моему удивлению, отвечает: «Я не знаю. Откуда у тебя это?»
Я поворачиваю свою руку так и эдак, разглядывая ее со всех сторон.
Потом мое внимание переключается, и я с некоторой претензией произношу: «Не сработало, – я все прекрасно помню».
Однако… Теперь мне интересно, когда именно я перестала замечать, лежит ли камень под деревом, где, как я полагала, были закопаны письма Рейна.
И эта чуть покрасневшая отметина у меня на руке… Недавно я решила разобраться, что это было. Уединившись, я вошла в медитативное состояние, и увидела, что Данко делает мне инъекцию безыгольным шприцем, когда я крепко уснула. А значит, настойка с корнем была просто снотворным.
Теперь я знаю, как потеряла память – гипноз, химия (скополамин – стирает конкретно выбранные воспоминания), магия, плюс собственное желание. Но только я не знаю, как до этого дошла…
5.6. Экс-супруг: начало пути осведомителя, причины и следствия
Несколько лет назад Данко вдруг вышел со мной на связь. Нашел меня через сайт Одноклассников. Предлагал встретиться. Мы некоторое время переписывались. Мне было интересно, как у него дела. Тогда я еще была в состоянии «амнезии». Мы прекрасно общались по интернету. И когда Данко заговорил о встрече, я ответила, что меня беспокоит вопрос доверия, ведь он сотрудник органов.
После этого тон нашего общения изменился. Данко сказал, что давно не связан со спецслужбами. Казалось, он надеялся, что я никогда об этом не вспомню. Тут наше общение и прекратилось, хотя незадолго до этого он сам предлагал мне помощь в память о том прекрасном, что было между нами…
Наши супружеские отношения с Данко закончились нехорошо. Практически сразу после обыска, его мать стала говорить о том, что Данко надо делать карьеру в армии по линии кгб и развила бурную деятельность в этом направлении.
Я не возражала. Эта аббревиатура не говорила мне ни о чем. Мне лишь сказали, что в армии Данко будет так лучше, и что это открывает определенные перспективы. В своих письмах из армии Данко иногда делился подробностями о том, как идет у него этот процесс.
Но… Надо же так случиться, неожиданно в СССР началась Перестройка. И по телевизору, и в прессе стали появляться потрясавшие меня и пронимавшие до мозга костей материалы о неизвестной для меня ранее стороне деятельности кгб.
В какой-то момент я поняла, что не хочу, чтобы мой муж был связан с этим. Я написала ему откровенное письмо. И через несколько дней после этого он неожиданно приехал. Я показала ему эти журналы с душераздирающими историями. Он смотрел на меня как-то настороженно, может быть, даже испуганно, и почти ничего не говорил.
На следующий день рано утром, когда мы еще спали, раздался телефонный звонок. Данко коротко ответил, оделся и, молча, вышел. Только вечером он сообщил по телефону, что больше не вернется.
Не так давно я пыталась поговорить с Данко, набрав оставленный им же номер телефона, – но он бросил трубку, как только понял, кто ему звонит.
Что Данко сделал на самом деле с переданными ему мною письмами Рейна? Сейчас я думаю, что выманить их у меня было его первым заданием по линии кгб. Обыск в квартире был нужен, чтобы убедиться, что зачистка была произведена добросовестно. А сунутая мне в руки записка…
Говорят, что для того, чтобы стать сотрудником этих органов нужно обязательно сдать кого-то. Возможно, так Данко и поступил: сначала вложил мне в руки записку Рейна, а потом сам же дал на меня наводку. Думаю, что и тот утренний звонок был как раз из органов. Видимо, Данко разъяснили, что ему не подходит неблагонадежная жена, и был дан приказ о разводе.
Но это, конечно, только часть правды, видимая с моей стороны.
На самом деле, что пришлось пережить Данко, страшно представить. Думаю, все началось с угроз проблемами в армии, были и драки до нее. Навсегда пострадало лицо…
Скорей всего, Данко уверяли, что забрать у меня письма и все, что связано с памятью о Рейне, нужно для моего же блага и безопасности. Ну, а уже значительно позже, когда мы были в переписке несколько лет назад, Данко упомянул о том, что на самом деле он был в армии снайпером, и воевал в Афганистане, о чем я и не подозревала.
Тогда мои письма ему в армию уходили на почтовый адрес в Литве, в небольшой городок под Каунасом. В те годы мы все сильно переживали о том, чтобы военнослужащие не попали в Афганистан. А о том, что было в реальности, как оказалось, и не знали.
Было у него и ранение [34] . И, по-видимому, развод мог стать для Данко спасением от чего-то более необратимого. Ведь погибнуть на войне так просто, и такая смерть не вызывает ненужных вопросов.
Благословляю тебя, Данко.
Прости меня.
Прощаю тебя.
6. «Это что-то оккультное»
Жизнь полна парадоксов. Читая это повествование, психиатр будет подозревать у героини шизофрению. Психолог будет говорить о связи с собственным подсознанием.
Что касается духовной сферы, – один очень уважаемый мною православный священник сказал, что то, что со мной произошло, – это нечто оккультное. Он посоветовал мне держаться от всего этого подальше. Но… «держаться подальше» никак не решало моей проблемы. 30 лет жизни я изо всех сил старалась держаться подальше, но это не сработало – результат оказался прямо противоположным.
6.1. Христианство и каббала
Христианство долго удерживало меня от того, чтобы разобраться в случившемся. С одной стороны, оно помогало. Я наконец обрела систему координат, разобралась в том, что такое хорошо, и что такое плохо. Но спустя годы стало понятно, что это только верхний слой. Под ним – своеобразная ловушка. То, что выглядит как «хорошо» на поверку может быть, ох, как плохо. Спустя годы оказалось, что для принятия правильных решений необходимы большая мудрость и жизненный опыт.
Размышляя над ответом священника, я решила копнуть в сторону слова «оккультный», ведь – occultus ( лат. ) – это «скрытый», «тайный», «сокровенный», – а Бог – величайшая Тайна. Среди разнообразных направлений оккультизма упоминают каббалу. Интересно, что это?
Я вспоминаю одну из татуировок на руке Рейна. Это звезда Давида – Маген Давид, или «Щит Давида». На кольце же у него был выгравирован тетраграмматон. Рейн предсказывал мне будущее. И теперь, когда память вернулась, я понимаю, что почти все предсказания сбылись. Плюс ко всему наше телепатическое общение… Что если посмотреть, не связано ли это как-то с каббалистическим знанием.
Я снова вспоминаю линию на ладони Рейна, и его предсказание о том, что он пропадет, но спустя много лет вернется. Рейн пытался подготовить меня. Но тогда я еще не знала, что предсказания исполнятся. А слова Рейна – были лишь слова. Когда он исчез логичней было решить, как меня и убеждала тетя, что я для него – лишь курортный роман, который он не хотел затягивать.
6.2. Исполнение пророчеств
Теперь же картина выглядит по-другому: досрочная демобилизация из армии – проблема с документами на вокзале – исчезновение – отсутствие контакта; скрытый конфликт с влиятельнейшим человеком, – обыск, – изъятие писем; несовпадение примет – возвращение мне памяти – исполнение предсказаний…
Да, в случае возникновения у меня неудобных вопросов поставить диагноз «шизофрения» могло бы стать «хорошим» решением. Я вспоминаю, как виртуозно тетя манипулировала мной в то жуткое время, когда Рейн пропал. Я доверяла ей, хотя… в какие-то моменты и испытывала сомнение.
Я полностью доверяла бабушке, но именно в момент исчезновения Рейна ей стало хуже, что странно. Говорят, случайностей не бывает. И как бы само собой вышло, что вместо нее доверенным лицом стала тетя, хотя я и чувствовала подсознательно разницу между ними.
Конечно, я описываю события, глядя на них со своей стороны. Только в конце расследования я стала осознавать, что, наверное, у того, что делала тетя, тоже была обратная сторона. Быть может, ее подтолкнула болезнь, быть может, страшные обстоятельства, о которых я не знаю, или моя собственная карма прошлых жизней, когда, возможно, я сама причинила ей подобный вред. И теперь мы больше не должны друг другу.
И теперь я благодарна тебе, тетя, потому что произошедшее научило меня многому.
7. В последний день
В последний день в Москве перед отъездом Рейн буквально настоял на том, чтобы мы заехали к моим родственникам. Зачем? Если он, по утвердившейся в моей голове на долгие годы версии моей тети, планировал меня бросить…
Потом, проводив его, мне пришлось снова вернуться в квартиру родственников, чтобы забрать гражданскую одежду, которую я одалживала для Рейна у знакомых.
Я рассказала тете о том, что случилось на вокзале – о проблеме с билетом и документами, но то, что я услышала от нее, были совершенно сокрушительные вещи: «Ты нужна ему только, чтобы иметь связи в Москве, – для бизнеса. У него в Пярну есть богатая кузина с наследством – он в ней очень заинтересован». Я, конечно, не поверила, но когда Рейн перестал выходить на связь, что я подумала…?
Тетя погадала мне на картах: «И ждет его дальняя дорога и казенный дом…» «Казенный дом?» – переспросила я испуганно – «Что это?» «Ммм, – ну, вокзал, наверное,» – ответила она. Хотя теперь подозреваю, что казенный дом – это арест, тюрьма, шантаж. А потом… вероятно обучение и разведка. Вряд ли в противном случае кто-то стал бы тратить силы и средства на замену Рейна двойником…
8. Двойники
Двойники по клеймам иконы XVII века
Двойник… В какой-то момент нашего мистического общения Рейн попросил меня сравнить форму уха на его фото в молодости и современные фото под его именем в интернете, – они не совпали; также у человека в интернете не оказалось и татуировок…
И тут двойник, как в сказании про Петра и Февронию… Тогда встает новый вопрос: а кто же в современной истории «Змей»?
Есть тут что-то глубоко личное. Не просто похищение. Еще и подмена. Ожерелье-из-семечек-бисер-и-кружева – явный знак мести. Если бы Рейн просто исчез, – я бы искала его и строила свою жизнь, исходя из этого. Но в случае подмены – мое поведение уже совершенно другое. Все выглядит так, будто Рейн бросил меня. Это изощренная пытка на долгие годы – и для меня, и для Рейна. Это супер-месть. Но за что?
В нашем телепатическом общении Рейн пытается дать мне понять, что я и мои близкие – в безопасности, только пока он при исполнении и не проявился в моей жизни материально. Да и как еще можно заставить человека делать то, что он никогда добровольно делать не будет, если не при помощи подобной интриги, шантажируя безопасностью близких?
9. Каббалистическая астрология
Некоторое время назад я воспользовалась возможностью и пообщалась с каббалистическим астрологом… Нигде я не могла найти ответы, может быть, хоть тут будет какая-то наводка.
Я не пошла бы к обычному астрологу. Всю жизнь гороскопы говорили, что по знаку Зодиака я – Овен, но я не находила совпадений. И меня учили, что у христиан гороскопы вообще не совпадают. Однако по каббалистическому календарю оказалось, что я вовсе не огненный Овен, а Рыбы, – этакая трепетная русалка. По содержанию же это, как говорится, две большие разницы.
Оказалось, что каббалистический календарь подвижный, поэтому и более точный [35] , и Рыбы – единственный месяц, который может повторяться дважды в году – из-за разницы между лунным и солнечным циклам (это происходит 7 раз в 19 лет). Я родилась в месяц Рыбы-2, или как утверждают мудрецы – сама выбрала родиться в этот день, месяц и год…
Удивительно то, что Рейн родился ровно на 13 [36] месяцев раньше меня в тот же самый день, в месяц Рыбы-1. И да, «Рыбы» могут предсказывать будущее, обладают поразительной интуицией, хорошо адаптируются к двойной жизни…
Говорили мы и об оказавшей на мою жизнь значительное влияние женщине, которой без сомнения была моя тетя, и о стоящем за ней очень сильном мужчине. В тот момент я еще была далека от того, чтобы понять кто это, и сказала: “Наверное, это дядя”).
Разговор с астрологом был для меня эмоционально тяжелым… В какой-то момент я спросила: как я связана с Владимиром (он родился на 13 лет раньше меня). Оказалось, что мы были связаны в прошлой жизни. «Он любил тебя, но ты тогда предпочла того, кого в этой жизни потеряла».
10. Прошлые жизни и их исправление
Ответ этот как-то весьма удачно укладывается в схему событий из жития Петра и Февронии. Крылатый Змей в этой истории так влюблен, что идет на все, чтобы быть с возлюбленной и превращается в двойника того человека, которого она любит. Она же хитростью выманивает у двойника секрет его смерти и передает мужу, благодаря чему Дракона убивают.
«Возможно изначально она как-то спровоцировала Змея», – размышляю я, вспоминая свою безалаберность в ранней юности, – «и тогда это убийство могло потянуть за собой карму на века».
Если бы я знала доподлинно, существуют ли прошлые жизни, и что именно я в них делала, я бы искренне раскаялась, и положила этим конец многим страданиям [37] . И все бы встало на свои места.
Параллелей же я насчитала довольно много. И если кому-то действительно может быть дано знать свои прошлые жизни, то этим объясняется то, что кажется необъяснимым с точки зрения логики.
Тогда ожерелье-из-семечек-бисер-и-кружева, как символ обещанного отмщения за что-то в далеком прошлом, приобретает смысл. Дракон делает хитроумный упреждающий удар – Рейн и Наталия разлучены так, что, кажется, для них не только не существует шансов для воссоединения, но даже разобраться в том, что произошло на самом деле практически невозможно, а сам Змей становится князем.
11. Родственники
11.1. Манипулирование
Возвращаясь в осень 1984-го… Конечно, план с подменой Рейна нуждался в поддержке кого-то из родственников, чтобы меня нейтрализовать, – и моя тетя тут очень подходила. Это она посоветовала мне прежде, чем ехать на поиски, попытаться переговорить с Пярну по телефону.
В квартире Рейна телефона не было, поэтому процесс был сложный – вызывать абонента телеграммой на переговорный пункт. Я такие переговоры не планировала, поскольку дома Рейна не было, но тетя убедила меня попробовать. И вот некий «друг» сообщает, что все прекрасно, и я сдаю билет, решая еще немного подождать.
