Читать книгу: «Чумные псы. Оттепель», страница 3

***

В дом демона Птица заходит чуть ли не по-хозяйски, сразу же зажигает огоньки, чтобы было видно, где они, шурует на кухню и ждёт Ксень. Драссир молча кивает рыжей, чтобы та проходила, тихо бормоча что-то том, что светлые волосы и наглость – это синонимы, но по его лицу видно, что он доволен. Ему почему-то нравится эта нахальность Птицы, как будто рядом с ней он перестаёт быть пугающим лордом, синонимом слова «боль», и становится просто живым существом.

– Видела, как она это сделала? Повтори, – наконец требует он.

Ксень трясет челкой:

– Я не могу… я не умею!

Лорд Драссир насмешливо вскидывает бровь, будто выражает недоумение, как так вышло, что вторая наследница шианского престола и главный конкурент их сиятельной Птицы не может даже фонарик магически зажечь. Ксенька под этим взглядом становится свекольно-томатной и пробует. Сперва сама, потом под гогот Драссира, по инструкции Птицы.

Искренне и с полной самоотдачей ищет силу внутри себя, даже за ушами и на кончиках обгрызенных ногтей – но находит только пустоту, разочарование от самой себя и уверенность, что дочь не-маг Аргоне не нужна. Девушка чувствует, что ресницы уже мокрые и предательски дрожат губы – и пробует снова, вложив всю обиду и страх в заклинание. Но и это не помогает. Даже крохотной искорки не срывается с ее ладони.

– Зато, Драссир, ваш верховный может расслабиться, – говорит Ксень. – он опасается волшебницу из пророчества, а я… а я, кажется, совсем не магическая!

Птица хмурится, а потом вдруг ахает:

– Вот мы идиоты! Ксень, я тебе сейчас пеленгом покажу. Чувствуешь? Вот так сделай. А ты… Хватит ржать! Ну видишь, что у неё не получается, что смешного?!

– Смешно то, что столь сильный маг уничтожает собственные способности, – откликается Драссир.

И ждёт, спокойно глядя на девушку. С холодным ожиданием и абсолютной уверенностью, что Ксень сейчас перестанет притворяться слабой и зажжет наконец магический свет. А Ксень пытается еще раз, теперь уже с поправками на то, что ей показала Птица. И – с тем же результатом.

– Я не уничтожаю свои способности, их нет у меня, – говорит Ксень. – Хоть я сто раз попытаюсь, ничего не произойдет. Просто я теоретик – что-то прочесть в книге и понять я могу. Но повторить на практике – это не про меня. Вот совсем. Зато я никому не угроза – ни Птице, ни вам всем. И это даже хорошо: никто не посадит на трон магического королевства девчонку без способностей. Императрицей после Аргоны станет Птица, темный никого не накажет. А я и так чему-нибудь выучусь, например, водить космический корабль, буду помогать и поддерживать, и никто из-за меня не будет огребать…

– Ах ты ж идиотка! – ахает Птица. – Решила себя закопать, чтобы нам дорогу дать? Я тебе что говорила? Попробуешь такое отчебучить – сдамся Повелителю! Не смей! Или ты сильная, или тебя жрут! А я не всегда буду рядом, меня могут убить в любую секунду, поэтому ты обязана быть сильной! А если ты не хочешь, чтобы меня убили, ты должна быть сильной вдвойне! Ну что, мне звать его и заканчивать этот балаган, или ты наконец зажжешь этот чёртов свет?!

Её трясёт, и по щекам текут слезы, но смотрит она уверенно, цепко и зло. Она и правда готова выполнить свою угрозу, а тенью стоящий сзади Драссир явно не собирается препятствовать. Только смотрит горько и устало, принимая чужие выборы.

Ксеньку передергивает: не может она допустить, чтобы ее сестра…

– Не пробуй даже! – шипит она в ответ – Успокойся и сядь на место! Ты нам живая нужна! Мне прежде всего! И никому! Я! Тебя! Убить! НЕ! ДАМ!!! – она орет на последней ноте, срывается на высокий визгливый фальцет, и свет слетает у нее с ладони, принимая форму огромного шара, такого яркого, что Драссир прячет глаза за веками. Шар переливается, бросая причудливые блики на стены и мебель.

– Убедилась? – хмыкает демон. – Есть у тебя силы!

– Притуши, а? – просит Птица, жмурясь и нервно поглядывая на демона.

Ему в этом полутемном доме свет и вовсе не нужен, значит подобная яркость причиняет боль куда более, чем у людей, чувствительным глазам. Впрочем, Лорд спокоен, и даже поднимает веки, щурясь лишь слегка.

– Как в прошлый раз? – интересуется девушка, поворачиваясь к полкам.

– Удиви меня, – изрекает демон. – Все, что здесь есть, в твоём полном распоряжении. Кстати, портал позволит тебе уйти, в том числе, сюда.

– Это приглашение?

– Как пожелаешь, – хмыкает Драссир. – Тебе решать.

Ксень сжимает шар в ладони, и он гаснет, но не сразу, а постепенно.

– Вы оба – непоследовательные странные личности, – говорит она нервно. – Вы мне устроили концерт, что сейчас пойдете и сдадитесь Темному, а теперь кофе пьете? Ладно, я могу такого ожидать от Птицы – она все же моя сестра, и ей меня раскрывать надо. А вот ты, – она смотрит на Драссира. – Мог же убедить и ее и меня, что нет у меня сил. И Птица бы дольше прожила, и тебе бы не пришлось получать наказания. Ты упускаешь выгоду, а еще меня называешь сумасшедшей!

Драссир вскидывает бровь насмешливо под матюки разбившей какую-то баночку Птицы.

– Свет включи, – просит он. – Или никакого кофе не будет. А это меня расстроит.

Он внимательно смотрит на девушку, пока она и вправду не зажигает свет потусклее.

– Я не ищу выгоды в личных отношениях, – наконец холодно говорит он, и это, кажется, весь ответ.

– Принято, – говорит Ксень, и уже второй шар в ее руке угасает бесславно и окончательно. – Вы все-таки очень странные личности со странной логикой. Но знаете что? Меня абсолютно устраивает, что в этом обществе все чокнутые! Я сама чокнутая и иногда этим даже горжусь!

– Да вы задрали со своей светомузыкой! – орет Птица, которая из-за неожиданной темноты врезалась головой в полочку. – Сама включу!

К потолку взмывает десяток разноцветных искр, и девушка с довольным вздохом закапывается в приправы. Разбитую баночку она даже не подумала убрать, попросту забыв о ней, и демон лёгким движением пальцев испаряет находящиеся слишком близко от её ноги осколки.

– А ты меня драться не поучишь? – вдруг спрашивает Птица. – Ну типа я буду на тебя нападать, и, может, когда-нибудь даже достану!

– Как скажешь, – хмыкает демон. – Мне не сложно. Буду брать с тебя оплату кофе.

– Это я тебе платить должна за то, что ты позволяешь мне все это, – парирует Птица, и голос её позорно дрожит.

Передернув плечами и пообещав себе в ближайшее время разобраться с собственным психическим состоянием, она возвращается к поиску специй.

– Вот ты и будешь платить вкусным кофе. И разговором. Кстати, Рыжая, могу учить и тебя, в обмен на беседы. И тоже буду задавать дурацкие вопросы о быте светлых и смертных. Что скажешь? – демон снова надевает маску «а нам на вас начхать», но Ксеньке уже понятно: ему настолько одиноко и не с кем поговорить, что он готов даже изучать светлых и смертных. А еще – что она не против общаться с демоном, и характер у него под колючей маской вовсе не плохой.

– А я говорю – жду тебя в гости в любое время, и на вопросы поотвечать тоже не против.

Птица что-то восторженно пищит и, сгрузив специи на стол – вымытая ступка стоит там явно для неё, и она не может это не заметить – повисает у демона на шее. Тот смеётся, проводя ладонью по её волосам, и неожиданно крепко прижимает к себе. На миг девушка думает, насколько было бы проще, если бы она влюбилась в Драссира. Но управлять сердцем она не умеет, поэтому нагло устраивается у демона на коленях, подтягивая к себе все необходимое, и кивает Ксень на кресло напротив. Тёмный хмыкает, но позволяет ей делать что заблагорассудится.

Ксень усаживается, и Птица варит Драссиру кофе, и себе тоже кофе, с тем самым перцем, и даже – с молоком и сахаром – для Ксень. И всё трое просто болтают ни о чем, о книгах, кино – оказывается, демон собирает коллекцию земных фильмов, но смотреть их ему не с кем!

Ксень понимает, что их возьмут в фильмопросмотровое рабство на неопределенный срок, и ей нравится эта мысль.

Кофе действует на нее как снотворное: она начинает клевать носом и выпадать из болтовни. Птица тоже выглядит усталой, и Драссир отправляет их порталом обратно в спальню Птицы.

Ксень ползет было к себе, но слышит Птичье:

– Ночуй тут! – и забирается на свободный край кровати – огромной, на такой можно семерых уложить.

– Научи меня одеваться, – бормочет она, засыпая. Сквозь сон едва слышит согласное бормотание Птицы и засыпает с улыбкой впервые за несколько недель.

Ее греет осознание того, что Аргона, Кайо, сестры, Инс – все с ней. И Драссир теперь тоже – его молчаливый присмотр она ощущает сквозь дрёму, а может, ей кажется. И она спит, улыбаясь и свесив до пола руку, густо усыпанную веснушками.

Глава 3. Убежище/Глоток спокойствия

Утро начинается для Птицы с падения с кровати. Ксень, оказывается, спит беспокойно и пинается только так. Так что сестру она в какой-то момент предсказуемо спихивает. Правда, Птица не в обиде: она смотрит на часы, думает, решает дать рыжей ещё полчасика сна и ползёт в сторону душа, продумывая, как учить это недоразумение комбинировать вещи. Затея кажется невыполнимой, но ради такого стоит и постараться. Да и потом, вдруг у Ксю есть все задатки стилиста, просто она задавила их в себе? Так что Птица заказывает завтрак и будит сестру.

– Давай, нам скоро к орионцам. А ты пока расскажи мне, что тебе из цветов нравится. Любимые сочетания, все такое.

Рыжая умывается холодной водой, смывая остатки сна. Она раскрасневшаяся и необычно-веселая сегодня.

– Ну, я люблю синий, голубой, черный, серебристый… – говорит она. – Вообще, я люблю много какие цвета, но эти – больше всего.

– Отлично! – Птица закапывается в шкаф и долго там роется. Наконец находит брючный костюм: черные брюки, черная рубашка, и нежно-голубой пиджак. – Вот сейчас наденешь это, и я тебя подкрашу, а после котов устрою тебе целую лекцию. Сама себе подберешь несколько образов – благо, у меня одежды хоть жопой жуй. И буду учить тебя краситься. Идет?

– Ага! Сама я этого не умею, негде было… – Ксень опять грызет ноготь, и, конечно, Птица не может дольше игнорировать эту дурацкую привычку сестры.

Поэтому она шлепает ту по пальцам и критически осматривает ее руки.

– Ужас, – выносит вердикт девушка. – Просто кошмар. Смотреть больно. Вот в следующий раз, когда решишь подобное устроить, спроси себя – это руки принцессы? Наследницы престола? Дочери императрицы?

«Прелестное занятие ты себе нашла», – слышит она голос Яна и вздыхает. Что ответить, она не знает, поэтому просто пожимает плечами.

Лорд пропадает на несколько секунд, а потом происходит то, что Птица именует не иначе как чудо.

«В твоей ванной на полочке стоит стеклянная баночка с мазью черного цвета. Пусть использует.»

«Это же ты ее туда поставил, да?» – осторожно интересуется Птица. Однако ее игнорируют, говоря другое:

«Она способствует регенерации, поэтому старайтесь не использовать сразу много, – Лорд на миг замолкает, потом продолжает с тяжелым вздохом: – И скоро пополнить ее запасы я не смогу. Приведи ее руки в порядок и экономь. Хотя бы на месяц растяни.»

Ошалелая Птица смотрит на Ксень несколько секунд, а потом бежит в ванную. Да, мазь стоит там. Да, еще утром ее там не было.

«Я тебя обожаю!!!» – орет она, прижимая небольшую баночку к груди. – «Ян, я так тебя обожаю!»

Конечно же, Лорд тут же исчезает из ее сознания.

– Значит так, давай свои культяпки, щас намажу. Это для регенерации, запас нам минимум на месяц, судя по тому, что Ян сказал – редкая штука.

Пахнет мазь травами, чем-то едким и почему-то кровью. Но в кожу впитывается мгновенно, и эффект можно заметить сразу: все ранки, которые были на пальцах Ксень, заживают мгновенно. Птица выдыхает благоговейно и жмурится, понимая, что Ян сыграл против себя самого, причем дважды: мало того, что помог блондинке нарушить приказ Повелителя, так еще и влюбил ее в себя еще крепче.

– Ты опять думаешь про Яна? – говорит вдруг Ксень, потянув было ноготь ко рту, но тут же отдернув руку. На недоуменный взгляд сестры она отвечает: – Да у тебя такое выражение лица стало мечтательное…

– Это он подарил. Для твоих рук, – поясняет тихо Птица. – И для просто ран тоже. Но в первую очередь – для того, чтобы я смогла привести вот это, – она обличительно тычет пальцем в ноги сестры. – В божеский вид. Понимаешь? Ты понимаешь, что он делает ради нас? Ради… меня?

Она хмурится и вздыхает, обещает себе, что все закончится хорошо.

– Понимаю, – кивает Ксень. Лицо у нее задумчивое. – Знаешь, вчера вот Драссир кое-что сказал, а я вот до сих пор обдумываю, и до сих пор в ужасе! Он сказал, что в мире будущего им места нет! Темным, то есть! Они не видят себя… Вспомни, Драссир передернулся, когда я сказала, что дети, не видевшие войны, захотят пообщаться…

Рыжая вытирает ресницы: кажется, она расплакалась. Усилием воли не жует губы и не грызет ногти: ей сейчас идти к орионцам. Вид обветренных губ и заусенцев явно не добавит ей веса в их глазах.

Птица горько вздыхает:

– Они одиноки. Смертельно одиноки. И им больно и тоскливо. Это все, что я могу сказать по этому поводу. А теперь подставляй лицо, я тебя накрашу, и пошли. У нас всего час остался.

На террасе стараниями котов сегодня – целая инсталляция: там и фуршетный стол с закусками и напитками, и мягкие диванчики, и музыка их маленького проигрывателя. Играется что-то очень похожее на мелодии, которые звучали на балу, и Ксень догадывается, о чем будет сегодняшний урок.

– Ваши высочества, – почти поет Аларэй. – Приглашаю вас на урок светского этикета. Вы довольно неплохо справляетесь с шианским церемониалом, но нашему вам тоже стоило бы научиться, ведь многие правящие аристократы на нашей планете очень ценят манеры и внешнее впечатление. Если хотите найти понимание и поддержку в их кругах – придется вам их впечатлять.

Ксень мысленно благодарит всех богов во вселенной за то, что именно сегодня обратилась к сестре за помощью с имиджем: хороша бы она была вот сейчас в своих обычных джинсах и свитере! Аларэй подплывает ближе и несколько секунд их обеих внимательно разглядывает. В его глазах сложная смесь чувств, но что-то вроде одобрения все же проскакивает.

– Итак, урок первый, приветствие. Младшего по рангу достаточно приветствовать кивком головы, если ты в нем заинтересован, или проигнорировать, если не заинтересован. Со старшими и равными нужно обозначить поклон – если прием официальный, то полный, если это частная встреча, то легкий. Показываю оба варианта…

Надо отдать котяре должное, сегодня взвыть хотелось не только Ксень! Орионцы обладали поистине неземной грацией и пластикой, и повторить показанное получилось далеко не сразу.

Министр с усмешкой подлил масла в огонь, сказав, что аристократия без проблем читает язык тела. Не так повернешь руку и вот уже вместо «Я рад вас видеть» читается «Позор тебе и всему твоему семейству».

Птица попросила показать жест позора отдельно, решив использовать его при случае как ругательство.

Ксень отметила, что сестра сегодня тоже вся красная и взмыленная. А Аларэй, кажется, вошел во вкус и останавливаться не думал. Он завалил девчонок бесценными сведениями об этикете, правилах и порядке приема пищи на торжественных встречах и прочем таком, от чего голова начинала натурально пухнуть.

– А можно перерыв на обычный, не церемониальный кофе? – просит Ксень. – Мне надо перезарядить мозги, уважаемый Глава Совета.

Белый кот улыбается и царственно крутит кистью. Насколько Ксень понимает, это разрешение, а не что-то очередное про позор всему семейству. Они с Птицей шустро оформляют себе крепчайшего кофе с корицей из повара и присасываются обе. Руки у Птицы дрожат, и поэтому чашку обратно на блюдце она почти роняет. Металлическая посуда, естественно, издает резкий звон.

– Осторожнее, леди, – смеется орионец. – Напуганные кошачьи аристократы ходят мимо лотка… Не будем провоцировать их на такое паскудное поведение, верно?

Птица пару секунд моргает, осознавая сказанное. Когда до неё доходит, она утыкается лбом в ладони и тихо смеётся.

– Хотела бы я это видеть… Уф. Прошу прощения, я постараюсь быть аккуратней.

– Я выражаюсь фигурально… но это не точно, – Аларэй блестит глазищами и выглядит довольным донельзя. – Продолжаем?

Девушки только кивают. Кажется, сегодня представитель гордых котоэльфов решил выжать из них все соки, потому что он переходит к правилам поведения за столом, и желание завыть возрастает многократно. Во-первых, есть надо не руками, а миниатюрными и затейливыми приборами, аналогов которых нет ни на Земле, ни на Шиане. Во-вторых, справляясь с первой задачей, надо помнить ежесекундно о языке тела. В третьих, еще улыбаться и вести светскую беседу, держать осанку и умудряться не испачкать едой ничего.

А орионец продолжает шутить, да в таком ключе, что Ксень вспоминает снова про мемасы с котиками и задается вопросом, не насмотрелся ли почтенный министр видео с Земли в свободное время. Естественно, втихомолку, на верхней полке шкафа с парадными мундирами.

Птица же, несмотря на непринуждённую обстановку, чувствует, что готова сорваться. Потому что Рэй-Юн очень внимательно следит что за ней, что за Ксень, и прищур его кошачьих глаз не обещает ничего хорошего. Кот не глуп, кот умен, кот понимает, что внешний вид рыжей – заслуга Птицы. И она видит плещущуюся на дне его зрачков угрозу. Поэтому блондинка осторожным, едва заметным для прочих движением, пока Аларэй и Сай-Рэн отвлеклись, толкает сестру. Так, чтобы она упала. И не просто упала – а ещё и утянула за собой скатерть со столика, опрокинув на новую одежду еду и напитки. Расколотый стакан режет рыжей щеку, а Птица сначала фыркает презрительно, потом встряхивается и кидается ей на помощь. Все чётко, все как по нотам – это представление называется «я не хочу помогать ей, но я должна». Она надеется, Рей-Юн этим удовлетворится.

– Вот этого на приемах точно не надо повторять, – фыркает черный котяра насмешливо буравя Рыжую взглядом. В его глазах читается «но ты же повторишь, недотепа».

Птица бурчит нечто вроде «я прослежу», просит прощения у всех присутствующих, и их отпускают с миром. Принцесса идет по коридорам, просто не зная, что говорить и как извиняться перед Ксень. Она её подставила и опозорила. Только что.

По щекам текут пока что незамеченные злые слезы. В голове как-то горько молчит Ян. Так, словно понимает Птицу прекрасно, словно сам был на её месте, а теперь наблюдает за действиями подопечной и не может найти слов, которые помогут. Девушка молча просит его не исчезать сейчас. Остаться, не обрывать связь.

– Ксень… – наконец начинает она и осекается.

Сказать нечего.

– Чего? – Рыжая прикладывает к щеке мокрый платок. – Ты чего такая горькая, как будто сейчас помрешь? Ничего плохого не случилось же… Да и вообще, – тон девушки становится заговорщицким. – Я даже благодарна, что ты меня уронила, и этот театр кошек имени Куклачева отвалил от нас!

– Ксю… – Птица жмурится, выдыхает, прижимает сестру к себе. – Прости. Прости, мне, возможно, придётся это повторить. Прости. Рей-Юна нужно убирать отсюда, и как можно скорее, или нам обеим не жить. Я тоже не железная, я не выдержу тебя позорить все время.

Она заходит в комнату, втаскивает рыжую следом и обнаруживает там Яна.

– Неплохо, – роняет он, глядя на девушек абсолютно нечитаемо. – Очень неплохо сработали. Хорошая команда.

Птица щурится непонимающе: ей слышится в голосе демона… зависть?

Она вдруг вспоминает, как к Яну относится Драссир, понимает, что скорее всего и прочие Лорды думают о нем также, и выдыхает судорожно. Вот оно, значит, как.

– Спасибо, – выдает Ксень, глядя на демона. Глаза у него цепкие, злые, полыхают, как горячие угли. Боли в них столько, что, кажется, она обжигает. Ксень понимает, что он пришел к Птице, потому что… потому что?

– Я пошла переодеваться, – говорит она, понимая, что тут совершенно лишняя. – помни, нам еще к Кайо. Будешь готова – я в комнате.

– Помню, помню, – вздыхает Птица, подходит к демону, тычется лбом ему в грудь. – Спасибо, что пришёл, Ян. И спасибо, что…

– Что? – усмехается Лорд, позволив несносной девчонке себя обнимать.

– Просто. Не знаю. Что существуешь. Это здорово, что ты есть.

– И в этом нет моей заслуги, – фыркает Ян. – Приведи себя в порядок. И помни, что у тебя нет времени на слабость.

Слегка коснувшись кончиками пальцев её волос, он исчезает, оставляя после себя лютую, страшную тоску. Птица обхватывает себя руками, всхлипывает неслышно. Насколько же он одинок, этот древний демон? И кого он прикрывал такими жестокими методами? Птице почему-то кажется, что он не просто кого-то опозорил. Нет, он делал что-то несоизмеримо худшее. Потому что так было надо.

Злобно дернув щекой, она идёт переодеваться. А потом – к сестре.

Ксень находится на кровати уже в спортивной форме. Лежит и о чем-то думает, закинув руки за голову.

– О, быстро ты! – говорит она, обращаясь к Птице. – Что, натуральный блондин уже в закат свалил один?

– Не смешно, – фыркает Птица. – Он всегда один.

Она тяжело вздыхает и машет рукой в сторону двери: дескать, пошли уже. Быстрее начнём – быстрее закончим. Делать не хочется совершенно ничего, в голове липкая пустота, но она все равно собирается устроить сестре быстрый ликбез по одежде. Сходить в тот же магазин, и пусть наберёт себе нормальных вещей, в конце концов. А потом попросить у Яна новый урок. И у Драссира. Пора приходить в форму, потому что иначе…

Она не знает, что иначе. Но уверена, что ничего хорошего. Мелькает мысль попросить взять в команду обучающихся идиоток ещё и Ксень.

«А также Инсен-Рай и Хенну», – раздаётся в голове язвительный голос Яна.

Птице даже ответить нечего, сама понимает, что мысли бредовые.

– Пошли, короче, нас Кайо ждет, – говорит Ксень, вставая с кровати и прикрепляя миник так, чтобы его не уронить. Она в последнее время слишком привязалась к устройству, и теперь без него чувствует себя некомфортно.

Кайо сидит на тренировочной стене скалодрома, на самом верху, как кошка, и посматривает вниз. В руке у нее стакан с трубочкой.

– А вот и вы, – даже по голосу слышно, что она улыбается. – я уж думала, не придете сегодня. Ксень, что с лицом?

– Пришлось показушно падать перед шпионом, – пожимает плечами девушка. – получилось, что лицом в стакан. Стакану не понравилось, и вот он раскололся, а у меня царапина.

– Ох уж этот «шпион», – женщина раздраженно шипит и спрыгивает вниз, совершенно игнорируя более чем трехметровую высоту. Приземляется легко и плавно, и совершенно будничным тоном говорит: – Ой, я забыла там стакан. Вот незадача. Принесет мне его кто-нибудь?

Ксень переглядывается с Птицей:

– Давай наперегонки? – она сегодня не против пошалить и выплеснуть напряжение, а скоростной штурм скалодрома для этого как нельзя лучше подходит.

Птица задумчиво щурится. Её тянет отказаться, потому что в любой момент может напомнить о себе астма – слишком перенервничала сегодня. Но Ян в её мыслях предвкушает интересное зрелище, и девушка сперва втягивает лекарство, а потом хмыкает:

– Поехали. Если чо, у меня сейчас не приступ. Я так, превентивно.

– Тогда стойте, где стоите, – улыбается Кайо. – Бегите к скалодрому на счёт три. Раз, два, три!

Девчонки срываются с места. Птица добирается до скалодрома первой, и некоторое время держит лидерство. Ксень лезет следом, в голове ее – азарт и веселье. Сегодня ей не страшно – ее принимают. И это хорошо. Им будет трудно, но не труднее, чем лезть по этой штуковине…

Ксень не запоминает, когда ей становится легко. По ощущениям – на ногах просто вырастают крылья, и эти крылья поднимают ее вместо мышечных усилий.

Кайо с земли смотрит, как Ксень, аки пушинка, поднимается все выше, пока, наконец, не достигает вершины и не хватает стакан.

– Интересно, она в курсе, что только что освоила левитацию? – говорит призрак самой себе.

Птица это все равно слышит. Останавливается передохнуть, смотрит вниз и сообщает:

– Очень вряд ли. Кто её обрадует?

Встряхивает головой и продолжает восхождение. Она-то пока освоила только светлячков да пеленг, поэтому читерить не получится.

Ксю сидит наверху и выглядит радостной, но все равно тяжело дышит.

– Как это так вышло? – спрашивает она, едва Птица забирается наверх. – Ты же вроде впереди была!

Кайо в три прыжка заскакивает наверх и забирает свой стакан.

– Это называется магия, ребёнок, – она хихикает и делает очередной глоток газировки. Судя по цвету, апельсиновой. – Отлично справилась! Теперь лезьте вниз, и бегом десять кругов!

Пробежка дается Ксень с трудом. Она начинает дышать так, словно сейчас упадет, на третьем круге. Птица спокойно трусит в одном темпе и дыхание ее спокойно до самого конца пробежки. Ксю помнит, что надо бежать не быстро, а ровно, старается держать умеренную скорость и ровный шаг, но это не помогает. К концу кросса она падает на спину и лежит, обливаясь потом.

– А ты вот даже не запыхалась, – говорит она Птице. – И не вспотела. Как ты это делаешь?

– Не знаю, в прошлый раз сложнее было, – девушка садится рядом. – Мне как-то… Норм. И хорошо, меня все устраивает.

Она тоже откидывается спиной на маты и понимает, что несмотря на отсутствие физической усталости, вставать она не хочет совсем.

– Боевкой сегодня не страдаем? – говорит Кайо. – Думаю, нет. У вас магия опять в раскачку пошла, несколько дней будете вялые, зато будете находить в себе нечто новое. Вот директор школы мне спасибо скажет, – и женщина довольно хихикает.

В этот момент в дверь входят двое в характерных масках. Судя по черному одеянию первого и дрэдам с бусинами у второй, это те самые двое из катакомб.

– Зато мы можем посмотреть показательное выступление, – говорит Кайо и выглядит донельзя довольной. – Наблюдайте, детишки, сейчас грандмастера нам покажут! Ведь покажете?

Двое древних синхронно отвешивают легкий поклон сперва зрителям, потом друг другу.

И без предупреждения переходят в атаку. У Шелдара его ятаган, у Ариж – парные кинжалы, наподобие тех, что носит с собой Аргона. Движутся они настолько быстро, что девчонки едва успевают следить. И то, Ксень думает, что шианцы придерживают скорость, чтобы они могли увидеть хоть что-то.

«Законы физики? Не, не слышали!» – думает она и продолжает смотреть. Оба древних дерутся без магии – только на силе, скорости и технике. Ариж больше упирает на ловкость: кружит вокруг более рослого противника, как юркая лисица, то наскакивает, то уходит в оборону – выматывает.

Шелдар бьет коротко, методично, он похож на паровой молот: сила в движении, которую не остановишь, – или уворачивайся, или будешь размазан. Его ятаган мелькает размеренно, даже монотонно, но удары страшные – это Ксень видит, и радуется, что ни один из них не попадет в цель, ибо бой учебный.

В какой-то момент Ариж отлетает к стене, но не врезается в нее, а пружинит, делает рывок вперед – и мечет ножи, которые где-то прятала до этого. Шелдар отскакивает назад, отбивая их один за одним ятаганом, а последний перехватывает рукой и швыряет обратно. Ариж взбегает по летящим в нее ножам, словно по лестнице, перехватывая кинжалы другим хватом, но в этот момент Шелдар бросает в нее ятаган. Оружие пролетает мимо шеи, срезает бусину с одной из косичек и увязает в стене под потолком, куда прилетело из-за невероятного угла броска. Ариж мягко падает на мат и поднимает руки – признает поражение.

– Это тот самый удар, который отбить невозможно, – шепчет Кайо девчонкам, которые роняют челюсти в прямом смысле. Так и замерли с распахнутыми, как шкатулки, ртами.

– Очень сильно нихрена себе, – сипит Птица. – Слышали ли они что-то о физике? В курсе ли они, что бегать по летящим ножам невозможно? Осознают ли, что попрали своей дракой Ньютона, и он вертится в могиле аки вентилятор? Как мне этому научиться?

Последняя фраза Птицы настолько не сочетается с её предыдущей речью, что удивлённо поворачивает голову даже Шелдар. Несмотря на то, что он ушёл в показательный игнор Птицы. Девушка, которая никаких несоответствий не видит, молча пожимает плечами. И мечтает увидеть спарринг Шелдара и Яна. Или Драссира.

«Будет иметь смысл, если они с Ариж будут вдвоём», – холодно отвечает Ян. – «Осторожнее в раскопках. Среди реликтов древних эпох можно найти что-то действительно опасное. Элинор, например».

Птица хочет спросить, что за Элинор, но вместо нити связи уже стоит глухая стена, и она закатывает глаза. Ян в своём репертуаре, конечно.

– Пока, на вашем уровне – никак, – говорит Шелдар. – Сперва подтяните хотя бы… основы. Чтобы первая наша тренировка не закончилась для вас травмами. Если выйдете хотя бы на уровень Хенны – жду всех троих.

И удаляется, держа маску на лице, а под ней – морду кирпичом. Ариж поднимает разбросанное повсюду оружие и тоже сваливает, но перед этим поднимает маску и одобрительно подмигивает девочкам: вроде как, молодцы, так держать!

– Мне жопа, – сообщает Птица. – А потом моей жопе жопа. Но если я научусь бегать по летающим ножам, то меня все устраивает. Зато наша ледяная скала оттаивает. Приятно видеть.

Она все ещё бесится на то, как сильно и тупо спалилась. Хотя ни Драсс, ни Ян её за это даже не ругали по-настоящему. У Птицы ощущение, как будто Лорды просто махнули на все рукой и решили следить за этим балаганом.

– Бегать можно и по ножам, и по чему угодно, – говорит Кайо. – И да, если вас когда-нибудь начнет тренировать Стальной Волк, вам полная жопа. Но оно того стоит, уж поверьте.

Ксенька вставляет свои пять копеек:

– А про Ньютона… ну да, он наверное, вертится, и все потому, что когда он писал свои законы физики, он не знал о магии. И знаете, что? Так ему и надо!

– Ох, прям стальной прям волк? Сколько пафоса, – Птица фыркает. – Ауф, блин! Хотя ему можно, конечно. Я бы, если честно, таки устроила боевку, но мне сегодня ещё с Яном заниматься. И мне представить страшно, что он для меня приготовил.

В голове мелькают картинки тренировочного поединка Лорда с Шелдаром, и выражение лица снова становится мечтательным.

– Хватит там залипать на то, как ловко древние ножами орудуют, – Ксень, по обыкновению, угадывает, о чем задумалась сестрица, и выдает: – Я бы еще в тренажер полетный завернула. Мне Аргона показала многое, но далеко не все!

Кайо хихикает:

– Летай, ребенок! Если станете хорошими пилотами, научу фокусу, который обещала… если, конечно, с вашими кораблями оно возможно!

– Отлично, – кивает Птица. – Пошли, Ксю. Тогда и мне покажешь основы. Благо, ещё не вечер.

Хочется ляпнуть что-то едкое, в стиле «на кого хочу, на того и залипаю», но она вовремя сдерживается. Хотя перестать почти невозможно.

– Ну погнали, – улыбается Рыжая.

На перекус, передых и поиски тренажера уходит около получаса. А потом Ксень садится на место первого пилота, а Птица занимает кресло второго. Ксенька показывает, чему научилась: взлет, полет по прямой, повороты, восьмерка…