Читать книгу: «Правозащитник», страница 6
Глава 14. Логика Елены
Елена от природы была самовлюбленной капризной красавицей, уверенной в своей собственной красоте, неотразимости и непогрешимости. Выйдя замуж за Белосельского, она частично удовлетворила свою гордость: ведь ее мужем стал один из богатейших людей Москвы; молодой, привлекательной, готовый, на первый взгляд, носить ее на руках всю жизнь. Ее чувство к мужу, тем менее, было несколько второстепенным, если сравнить его с жаждой роскошной жизни, постоянными походами в фешенебельные рестораны, неустанными покупками бриллиантов, шляпок и платьев. Некоторое время она искренне наслаждалась сознанием того, что ей завидуют все подруги и почти весь мир. Однако уже в свадебном путешествии проявился характер Алексея: разумеется, он шел на уступки жены, старался быть предупредительным, участливым, но на этом заканчивалось его благодушие. Когда речь доходила до принятия решений, он хотел главенствовать, не уступая ей ни пяди. В глубине души Елена упрекала мужа в непримиримом упрямстве и ярко выраженном эгоизме. Так она впервые поняла, что ее власть над ним не безгранична. Вначале это ее так задело, что она всем своим существом пыталась протестовать: делала вид, что обижена; не разрешала себя поцеловать. Белосельский сохранял известную выдержку и незаурядное спокойствие. И он оказался прав: еще в Париже она ему сдалась, на милость победителя. Те подарки, которые он ей купил, превзошли самые ее смелые ожидания. Но затем вновь бездна непонимания разверзлась между ними, и они вновь потонули в пучине ссор и размолвок.
Самым серьезным был вопрос с жильем. Белосельский купил дом и взял туда чужих детей, с которыми не был связан ни кровным родством, ни каким еще либо образом, если не вспоминать чудовищную поездку в Б***, одна мысль о которой приводила ее в ужас. И он еще хотел заставить ее жить в этом доме. Само собой разумеется, что Елена отказалась. Алексей видел, что ему никак не удается убедить жену жить рядом с ним, и он уже был готов пойти на уступку – согласиться на ее трехкомнатную квартиру в центре, а в поместье он мог бы наезжать время от времени. Но так он нарушил бы слово, которое дал Милошу и Иве. А он не мог себе этого позволить. С другой стороны, Белосельский явно видел, что они с Еленой, по сути, совершенно разные люди, и, скорее всего, не смогут жить вместе. В глубине души он уже жалел, что женился на столь тщеславной, эгоистичной и своенравной девушке. Ему нужно было встретиться с ней и все решить. И однажды зимним вечером, когда стоял довольно сильный мороз, он появился в ее квартире.
– Сколько мы не виделись уже? – иронично спросила жена. – Но тебя это, видно, мало волнует.
– Я тебе звонил все это время, и раньше звонил, ты знаешь.
– А я, по-твоему, должна была все эти месяцы тебя ждать, сидеть здесь, скучать в одиночестве и гадать: не снизойдет ли на тебе озарение? Да, именно озарение.
– Не надо так говорить…
– Я выскажусь до конца. Ты предполагал, что найдешь девушку поникшую, утомленную, сломленную, которая соскучилась по тебе? Так или нет?
Он молчал, глядя ей в глаза, и видел в них словно замершее море.
– По-твоему, у меня больше увлечений нет, как ждать, пока ты соизволишь явиться ко мне и пытаться все исправить? Ты, наверно, забыл, что у меня имеются подруги, друзья…
Она пыталась вызвать ревность, но Белосельский был спокоен. Видя, что ей не удалась эта уловка, она прибавила с большей обидой:
– Я что, дура, по-твоему? Мне предложили контракт с лучшим модельным агентством Москвы. Все мной восхищаются! Все до единого, кроме тебя!
Она бросила этот упрек, думая вывести Алексея из состояния равновесия, но он остался невозмутим.
– Я рад от всей души твоему успеху.
– Зато я не рада твоим поступкам… Кстати, ты мне так и не объяснил, откуда вообще взялись эти дети? Твой охранник же пристроил их в семью? Зачем ты их оттуда забрал?
– Откуда ты знаешь, что сделал он? А, Виталий тебе сказал… У него слишком длинный язык.
– Я тебя просто не понимаю. Твои поступки сбивают меня с толку. Раз ты поступаешь именно так, то и я буду принимать те решения, которые тебя не понравятся.
– Что ты хочешь сказать?
– Ты никогда не думал о том, что за мной может ухаживать молодой человек? Более харизматичный, чем ты?
– Елена, если ты хочешь вызвать мою ревность, то этого не будет. Видишь ли, ты забыла: я различаю правду и ложь. Никакого молодого человека нет. А вот то, что ты флиртуешь направо и налево, это я вижу ясно. Если ты желаешь, то такой человек, конечно, появится. Но я пришел не ссориться. Я пришел спросить тебя еще раз – готова ли ты пойти на примирение?
– Конечно, я хочу с тобой помириться. Правда, хочу, – она подошла к нему так близко, что он вновь увидел притягательный изящный овал ее губ, – я этого всегда хотела. Я готова тебя простить. Переезжай ко мне. И все будет как раньше…
– Но…
– Ты угадываешь мои мысли. Но ты вернешь детей, чтобы я никогда их не видела.
Она попыталась обнять его за шею, но он резко высвободился.
– Этого не будет никогда. Если даже я буду жить тут с тобой, Ива и Милош останутся в особняке.
– Значит, ты предпочитаешь их мне?
– Я же буду здесь жить с тобой, нам никто мешать не будет.
– Ты их вернешь или…
– Или мы не договоримся.
Он смотрел в ее глаза и видел непреклонное решение. Есть слова, которые определяют судьбу. Белосельский видел ясно, что пойди он на уступки, ничего не изменится.
– Знаешь, я не хотел тебе этого говорить, – начал он, – но, скорее всего, мы действительно не подходим друг другу.
– Да? А когда ты это понял? Зачем же ты тогда на мне женился? А я тебе скажу: ты показал свое истинное лицо в Париже, когда оставил меня одну, в той мерзкой дыре.
– Это было очень романтичное местечко.
– Вместо пятизвездочного отеля, прекрасного ужина и классической музыки я побывала в аду.
– Не преувеличивай, у меня были дела…
– Так вот, тебе нужно было жениться на своих «делах», а не на мне! Но я и без того давно заметила, как ты любишь и ценишь на самом деле. Я таких унижений не потерплю. Отец меня лелеял с детства. Я думала, что дорога тебе… Но отец был прав насчет тебя, жаль я ему не поверила. Ты ничтожество, моральный инвалид, мелочная душонка. И все эти твои благотворительные общества, и вся твоя миссия – это бред сумасшедшего. Ты болен! Да, ты болен! Та авария сделала тебя просто нездоровым, и если у нас родятся дети, они будут сумасшедшие!
– Что ты сказала?
– Ничего…
Он схватил ее за руку.
– Дети, так ты…
– Нет, ну что ты! Одна мысль об этом мне противна. После того как ты так со мной поступил… мысль о том, что ребенок нас может связать, вызывает у меня отвращение… от такого, как ты… Я не то хотела сказать, я просто выразила уверенность, что если бы у нас были дети, я бы тебя к ним не подпустила. Ты болен, тебе требуется помощь. Отец уверяет, что ты фанатик. И я теперь так же считаю.
– Что ж, я сделал все для нашего примирения; я даже согласился на эту квартиру – и все ради тебя. Но теперь я ясно вижу, что тебе нужен не я сам, а тебе важно почувствовать свое главенство. Я тебе никогда не высказывал свое мнение на супружество. Это верно. Так вот, я считаю, что решения всегда принимает мужчина, а девушка должна подчиняться… если, конечно, она любит его и уважает!
– Я не подчинюсь тебе никогда. Ты говоришь как деспот. Но ты бессилен против меня. Уходи, я не хочу тебя видеть.
– Неужели мы так расстанемся? Подумай еще раз.
– Если ты изменишь свое решение…
Он умолк на мгновение.
– Ты знаешь, что я не изменю своего решения.
– Даже ради меня?
Она высвободила свою руку из его ладони и отпрянула от него. На ее лице возникло такое неприязненное выражение, что в душе он содрогнулся. Теперь она стояла перед ним такая недоступная и неумолимая, как скала. Ничто уже не могло смягчить ее.
– Не забудь, что это был твой выбор, а не мой.
– Я могу сказать то же самое, – парировала Елена совсем другим тоном.
Это был чужой, холодный голос женщины, которая так и не стала ему близким человеком, которая так и не смогла понять его. Уходя, он даже не посмотрел ей вслед; внутренне он настолько отдалился от Елены, что едва мог припомнить самые лучшие мгновения с ней: первые наивные признания, смешные клятвы, и вот, такая грустная концовка. Но Белосельский был не из тех людей, кто находит утешение в меланхолии. Могучие телом и духом находятся в постоянной борьбе со всем миром, они постоянно сражаются, и в этом истинном бою черпают силы для дальнейших свершений.
– У нас еще работы непочатый край! – нравоучительно заметил Белосельский Виталию. – Точные инструкции получишь позже.
Глава 15. Отблеск прошлого
Марина не видела брата довольно давно. Прошло почти полгода. И теперь, когда она увидела Белосельского, на ее губах заиграла неподдельная улыбка. Искренность! Сейчас ему хотелось ощущать чистые чувства, без примеси эгоизма, пошлости и всех волнений. Он знал, что сестра простила его и теперь полностью разделяет с ним некоторые убеждения.
Разговор происходил в том самом коттедже, в который Белосельский однажды вломился с такой бесцеремонностью. Теперь Марина с легкой улыбкой вспоминала это.
– Ты уверена, что тебе тут нравится? Давай я тебе помогу приобрести дом.
– Нет, Алексей, не надо… Моему сыну здесь нравится, здесь более чистый воздух, чем в городе. Да и я сама привыкла к этому месту.
– Хорошо, просто мне хочется быть чем-то полезным моей любимой сестре.
Она обняла его за шею.
– Да, я знаю. И я благодарна тебе… Еще хочу сказать, что восхищаюсь тобой.
– Правда? Ты первая, кто мне это говорит… обычно я встречаю лишь презрение и насмешки.
– Тебя не понимают… Я слышала про открытие благотворительного фонда, про начатое тобою строительство…
– У меня еще много планов.
– Я не сомневаюсь, что тебе все удастся… Однако…
– Однако что?
– Ты сам знаешь, Алексей, что тебе нужно быть осторожным. То, что ты делаешь, вызовет резкий протест… Одного Виталия для твоей охраны недостаточно.
– Это так! Но не волнуйся! Мой знакомый полковник уже взращивает монстра, который якобы будет меня защищать…
– О чем ты? Что за «монстр»?
– Это будет новая страшная военная организация… агентство… Неважно… Но я приму твой совет. Я не стану пренебрегать безопасностью. Поверь, что я все правильно рассчитал. Твои страхи необоснованны.
– Я хочу, чтобы ты знал, как ты мне дорог.
– Каждый человек должен следовать определенной цели в жизни, для меня это моя миссия. Она часть моего сознания, часть моей души.
– Да, я это поняла, и этой цели ты посвятишь всю свою жизнь. А ты когда-нибудь думал о том, что было бы, если бы не та авария?
– Иногда… хотя, признаться, я плохо это себе представляю.
– Ты был бы черствым, надменным и не желал бы иметь со мной ничего общего.
– Не знаю… Но я уверен, что никто не избежит своей судьбы.
– А как твоя жена?
– Мы поссорились.
– В чем же причина?
– Видишь ли, мы осознали, что мы разные.
– Так скоро осознали? Это ее или твое решение?
Белосельский промолчал.
– Все несколько запутанно.
– Она хотела, чтобы я стал подлым в моих собственных глазах.
– Как же так?
И он рассказал ей про Иву и Милоша. Марина была удивлена.
– Это благородный поступок, да… но… но как же ты будешь воспитывать этих детей? Тебе будет сложно. Ты же не знаешь, как обращаться с детьми. Может, им было бы лучше в приемной семье?
– Одна семья их приютила, обогрела, а затем заперла в чулане за какую-то провинность, – возразил Белосельский.
– Это ужасно… да, да, я понимаю твой порыв… но а если ты подберешь другую семью… ведь столько…
– Прости, но больше я не верю никому. К тому же я дал слово Иве и Милошу, что не брошу их. Доверить их я больше никому не могу.
– Я понимаю те чувства, которые испытала твоя супруга.
– Вот вы, женщины, всегда свои чувства ставите на первое место, совершенно забывая, что кроме чувств есть долг и принципы.
– Это упрек? – с легкой улыбкой произнесла Елена. – Ни одна в мире девушка не потерпит подобного обращения.
– Я принял условия Елены, но она мне отказала. Поверь, она вообще не хочет идти ни на какие уступки.
– Ты потеряешь ее с таким отношением.
– Марина, я понял, что она меня не любит. Я ей не нужен. К тому же она намекала на поклонников… не знаю…
– Тебе нужно помириться с ней или…
– Или?
– Впрочем, ты, конечно, сам знаешь, как правильно поступить. Но вспомни, что речь идет о девушке, которая согласилась стать твоей женой. Вы оба на себя взяли обязательства. Вы ведете себя как подростки… Над отношениями надо работать.
– Нет, я решил, что не стоит.
– Ты уверен, что не пожалеешь?
– Уверен.
– Говоришь как-то нерешительно.
– Наоборот, я очень хорошо все обдумал.
– Значит, другая девушка?
Белосельский рассмеялся.
– Молчание знак согласия. Все мужчины одинаковые. Даже такой человек, как ты!
– Я себя не считаю идеальным образцом для подражания, но, тем не менее, смею предположить, что я не хуже многих.
– Обиделся, вижу это по твоему лицу.
– Нет же, мне важно, чтобы ты говорила искренне. Именно от тебя я готов слышать правду. В твоих устах это звучит не так жутко. От других я такого не потерплю.
– Алексей, в глубине души ты остался прежним. Вечно неугомонным, вечно ищущим что-то новое, постоянно стремящимся что-то изменить и тем не менее неизменно наталкивающимся на прежние ошибки.
– Почему же прежним… Ты не знаешь Елену, ее характер.
– Лично – нет, но представляю отлично какая она. Она не сахар, но и ты не ангел. Может быть, вы оба как раз гармонично дополняете друг друга.
Затем, видя, что Белосельский помрачнел, Марина перешла на серьезный тон.
– Любой совет давать трудно. Только вы сами сможете разобраться. Как твоя сестра я поддерживаю тебя. Только я знаю, какие душевные качества в тебе заложены. Елена не найдет их в другом мужчине… А вот нужна ли тебе такая жена – это другое дело…
– Давай о чем-нибудь другом… Ты думаешь чем-нибудь заняться в свободное время?
Марина глубоко задумалась и, встав с оттоманки, слегка приоткрыла форточку широкой веранды.
– Пока для меня важно воспитание сына. Но я вообще раньше тяготела к туризму, хотела иметь туристическую фирму… ты же помнишь? Вернее, помнил.
– Я подарю ее тебе.
– Нет, я не могу это принять.
– Но почему, разве ты не моя сестра? – спросил он с нежным упреком.
– Это так. Но я не хочу, чтобы ты из-за меня беспокоился.
Белосельский еще раз заверил Марину, что она во всем и всегда может на него рассчитывать. Привязанность между братом и сестрой – особое чувство. Оно напоминает невидимую цепь, которая даже на расстоянии превращается в нечто более крепкое и почти необъяснимое. Прошлые разногласия Марина предала забвению и предпочла не вспоминать. К тому же Белосельский переписал на нее треть акций банка, чтобы в финансовом плане сестра была обеспечена достаточно прилично. Но ведь отношения не могут ограничиваться только деньгами. Любовь к сестре – это и участие, и сопереживание, и попытки решить все ее проблемы, какими бы призрачными они ни казались.
– Я верю в тебя. В твою миссию, как ты это называешь. В то, сколько ты сделал и еще сделаешь. Ты должен быть готов к тому, что многие осудят тебя и никогда не поймут. В тебе есть твердые непоколебимые убеждения и моральный закон в душе, который ты не нарушишь. Но это трудный путь.
Она открыла балкон, и ледяное дыхание зимы на миг влетело в теплую комнату, словно напоминая о вечной мерзлоте людского безразличия и жестокости.
* * *
Вскоре Белосельский узнал о беременности своей жены и о ее явном нежелании его видеть. Он выяснил, между прочим, что внимание к ней проявляет один бизнесмен. Но Елена не хотела развода, она лишь потребовала содержание, выраженное в миллиардах долларов. Белосельский был вынужден, что называется, «сесть за стол переговоров», но не с женой, а с адвокатом. Мужа Елена к себе близко не подпускала и, видимо, желала лишь одного – отомстить. Адвокат – хитренький седовласый человечек – походил на заведенную бездушную куклу, которая бросается репликами, но не вникает глубоко в их содержание.
– Мне поручено вести переговоры от имени Вашей жены, – произнес адвокат, заявившийся в один из дней в офис нашего героя, – я буду обсуждать только акции Вашего банка, о приемных детях я не скажу ни слова…
Белосельский смерил наглеца презрительным взором.
– Вы вообще когда-нибудь слышали обо мне? Ведь я могу заявиться в дом Елены без всякого предупреждения и настоять на своем силой… по крайней мере, видеть своих детей, но она знает, что такой человек, как я не сделает этого. Она пользуется моим благородством.
– Она считает, что Вы уже воспитываете своих детей, но я не вправе вести обсуждение на этот счет.
– Каковы же Ваши условия?
– Они очень приемлемые. Вы полностью передаете пакет акций банка Вашей супруге взамен…
– Контрольный пакет?
– Да, именно так, сорок девять процентов акций банка. Взамен она позволит Вам иногда навещать…
– Иногда?
– Точный график она сама составит.
Белосельский внимательно посмотрел в хитрющие глаза-бусинки адвоката.
– К таким, как Вы у меня предубеждение… Хорошо, я выполню ее условия. Но…
Он встал и подошел почти вплотную к адвокату, который, увидев, что Белосельский принял грозный вид, невольно попятился назад.
– Я сделаю, как она хочет. Банк будет полностью в ее владении. Но если Елена не выполнит то, что обещала…
Адвокат попытался усмехнуться и изобразить невозмутимость, но это ему плохо удалось.
– Когда Вы подготовите документы?
– На этой неделе, – отвечал Белосельский, – я соберу Совет директоров банка. И сообщу о своем решении…
– Чем скорей Вы сделаете это, тем…
Белосельский сделал несколько пренебрежительный знак рукой, и адвокат поспешил «испариться». После ухода «стряпчего» Алексей вызвал Виталия и сообщил ему о своем решении. «Верный пес» никогда не критиковал шефа. В его представлении Белосельский обладал способностями несомненного лидера, чьи решения никогда не могли быть оспорены (особенно если за них платят деньги). Но тем не менее он спросил:
– А если она не сдержит слово?
– Конечно не сдержит. Я уверен, что она увезет детей от меня.
– Почему Вы так думаете?
– Потому что знаю…
– Зачем же тогда отдавать банк?
– Я инвестировал в нефтяную компанию, у меня не будет времени ни на что другое. Я это делаю ради моих детей, а не из каких-либо других побуждений. Мою жену не переделать. У нее достаточно твердый характер, а уж упрямства не занимать.
– Да, таково большинство женщин, – заметил Виталий.
– Тем не менее я не сомневаюсь в правильности своего решения… Кстати, я хотел бы тебя спросить кое о чем.
– Слушаю, шеф.
– Ты не раскаиваешься, что стал на меня работать? Ведь вначале у тебя были кое-какие сомнения…
Виталий с глуповато-виноватым выражением опустил глаза и чуть подтянул ремень своих брюк, поверх которых нескромно выступало внушительное брюшко.
– Это правда… Но раз я Вам подошел… А почему Вы вдруг заговорили об этом? Я допустил какую-то ошибку?
– Нет, нет. Я тобой доволен. Дело в другом. В доверии. Ты единственный человек, которому я доверяю.
– Благодарю.
– В дальнейшем нам еще столько предстоит сделать…
– Мы побывали с Вами и на войне…
– Ты знаешь, что создается военное агентство? Я буду, по всей видимости, им руководить. Также в наше распоряжение поступят еще несколько «добровольцев». Здесь я хотел бы довериться твоему чутью…
Виталий кивнул.
– После того как Вы отдадите банк жене.
– Это ради моих детей. Инвестиции в нефть уже принесут плоды. Я не собираюсь становиться банкротом. В конечном счете я всегда в выигрыше.
Часть вторая
Семнадцать лет спустя
Глава 1. Тайный совет
В начале осени 20… года дороги Подмосковья были по-прежнему размыты и напоминали глинистые колеи проселочных тропинок. Бесконечные проливные дожди и ветры превращали осень в сплошное ненастье, как на полотнах Саврасова и Васнецова, когда чудится, что вся природа печально стонет под порывами ветра, а дождь играет печальную траурную симфонию.
Шикарный особняк, располагающийся в некотором отдалении от дороги, казалось, служил прибежищем тех, кто хотел пользоваться его гостеприимством. У ворот насчитывалось около десяти машин последних моделей; рядом – внушительная охрана.
Посторонний наблюдатель мог бы предположить, что в этом доме собрались достаточно влиятельные и богатые люди. Он оказался бы прав.
В гостиной нижнего этажа, освещенной роскошной хрустальной люстрой, находилось человек десять. Это были убеленные сединами генералы, облаченные в военные мундиры; впрочем, некоторые предпочитали смокинг; третьи – обычный костюм. Но у всех на лицах – мрачное торжественное выражение. Собрание возглавлял человек со шрамом на правой щеке.
– Господа! Я все-таки возьму на себя смелость выступить первым, несмотря на отсутствие ***, нашего заместителя министра. Его задержали, вероятно, в Министерстве, он присоединится к нам после. Наша задача – доказать ему, как он ошибается в отношении известного вам человека. Итак, прежде всего хотел бы сказать, что могу назвать Белосельского «феноменом».
– Это уже не «феномен», а серьезная проблема! – прервал другой генерал с жестокими, свирепыми глазами.
– И тем не менее придется признать это как феномен. Но все по порядку. Начну с биографии этого человека. Учился в ***, особым усердием или знаниями не отличался, выделялся, скорее, наглостью и напористостью, конфликтами. С трудом получил диплом, так как часто пропускал учебу. На курсе его помнят весьма развязным и нахальным, каким и полагается быть внуку банкира. В двадцать шесть лет дед передает ему акции «*** Банка», которые делают его достаточно обеспеченным. Во время обычных юношеских проделок – гонок по ночным улицам с такими же беспутными мерзавцами – Белосельский попадает в аварию…
– Когда это было? – переспросил кто-то.
– Ровно семнадцать лет назад, – продолжал генерал со шрамом, – вот здесь начинается самое интересное. Мы раскопали его медицинскую карту, да, и там выясняются совершенно удивительные вещи. Учитывая, как говорят, характер ран и масштабы катастрофы, он не должен был выжить.
– Бросьте, в этом наоборот нет ничего удивительного.
– Хорошо, но в карте отражены повреждения, которые были зафиксированы, но которые потом не подтвердились.
– Такое тоже часто случается.
– Тем не менее, я нашел даже врача, который уже на пенсии. По его мнению, человек должен был бы остаться инвалидом, но Белосельский выжил и встал на ноги в течение месяца.
– Не вижу в этом ничего особенного.
– После этого Белосельский порывает со всеми своими родственниками, знакомыми. Отказывается от брата и выставляет его на улицу. Он объявляет себя «Алексеем», защитником прав людей. Он учреждает, точнее, выкупает фонд в центре Москвы, куда инвестирует почти миллион долларов. Сейчас я немного отвлекусь на его покровителя, полковника Сафронова.
– Об этом можно рассказать позже.
– Это было перед «большой перестройкой». Тогда еще наши загранбанки были автономными. Получив задание от Сафронова, Белосельский под предлогом свадебного путешествия едет в Париж, где пытается запугивать…
– Все это дела давно минувших дней, нельзя ли ближе к его личности?
– Я отдельно потом обрисую роль Сафронова и его сына. Вернувшись в Москву с женой, с которой, кстати, он познакомился в институте, он передает банк жене. Насовсем.
– Какой банк?
Человек со шрамом произнес название банка. Присутствующие хмыкнули.
– Этот банк давно уже объединился с корпорацией В***.
– Далее начинается самое интересное. За какие-нибудь пять лет Белосельский создает международную компанию «Рашн Текнолоджи», которая разрабатывает высокие технологии и занимается модернизацией военного комплекса.
– Поподробнее про агентство, пожалуйста, на каком основании он занимает там административную должность?
– Прежде чем я расскажу некоторые вещи, которые вам до сего дня были неизвестны, я хотел бы осветить это вот под каким углом зрения… Вернемся на мгновение к Белосельскому. Он создал десятка два благотворительных фондов, построил несколько больниц, эту презренную дешевую закусочную сеть… Еще небольшой дачный городок в Подмосковье, где всякие отщепенцы живут не хуже «нуворишей». Кроме этого Белосельский постоянно твердит, что он очищает общество от «чужеродных тел», которые, по его словам, наносят ущерб простым людям. В число его жертв входят бизнесмены, политики… Все знают, как он обожает участвовать в судебных процессах, где он якобы защищает интересы простых людей, а на деле все это является предлогом для обычного рейдерства. Напомню, что первой его жертвой стал друг бывшего мэра, бизнесмен, у которого отобрали землю. Белосельский лично угрожал ему расправой и вынудил подписать документы. Дальше больше – безнаказанность, к сожалению, стала той привычкой, которая позволяла и впредь совершать подобные преступления. В его «тисках» оказывались очень уважаемые люди, он никого не щадил… Он доводил их до разорения, отбирал у них почти все имущество, прикрываясь фразами о том, что все средства идут на благотворительность, но на самом деле они оседали в его офшорах.
– Цифры, пожалуйста.
– Они огромные, за один год только можно привести сотни миллионов долларов, которые были переведены на личные счета Белосельского. Зато он напоказ выставлял себя подлинным благодетелем: раздавал наличные деньги нищим. Однажды, говорят, истратил за четверть часа миллион наличными. Уже даже среди финансистов родилась такая поговорка: «Кто с утра самый богатый, а с вечера – банкрот…»
– Вы отвлекаетесь на прозу.
– Я подсчитал, что Белосельский присвоил более пятидесяти миллиардов рублей за это время, не говоря уже о том ущербе, который он причинил родственникам тех людей, которых он вверг в нищету. Он проделывает это примерно так. Если какой-либо бизнесмен или политик «переходит черту», то Белосельский сначала посылает ему визитную карточку – своего рода черную метку. Человек, получивший такое предупреждение, либо обязан изменить своим принципам, либо…
– Ближе к делу, неужели за это время никто не попытался…
– Мы подходим как раз к главному моменту. Ибо все, что я рассказал – лишь прелюдия. Сейчас объясню, по какой причине я назвал «феномен Белосельского». Дело в том, что за последние десять лет предпринимались неоднократные попытки ликвидировать этого зарвавшегося выскочку, борца за справедливость. Но, к сожалению, все эти попытки потерпели неудачу. Были испробованы все средства: и наемники, и лучшие снайперы… но все без толку. Однажды, правда, он был ранен, но все равно остался жив.
– В чем причина?
– Его охраняют с особой тщательностью. И не только на земле, но и в воздухе. Доподлинно известно, что снайперы-наемники, которых мы привлекали, сообщили, что действует особая программа обнаружения. На Белосельского работают лучшие умы и лучшие профессионалы агентства, и подобраться к нему совершенно невозможно.
– Так не бывает… Вы правда привлекали профессионалов?
– Конечно, я вам покажу анализ баллистической экспертизы, сделанный по моему заказу несколько лет назад. Я нашел одного ветерана, очень искусного в своем роде. Он стреляет без промаха, его пули всегда попадали в цель.
– И что же?
– Ничего, пуля прострелила только руку, сам же Белосельский остался невредим. Но анализ траектории движения пули не поддается объяснению.
– Что Вы имеете в виду?
– Да взгляните сами, вот расчетные характеристики выстрела. Этот отчет смотрели человек пятьдесят, и все сходятся в одном мнении, что действительно тут ошибка.
– Ошибка в чем?
– Пуля изменила траекторию.
– Уважаемый Лев Михайлович, Вы пытаетесь оправдать непрофессионализм Ваших людей нелепыми отчетами и промахами старых ветеранов, которые давно списаны на покой.
– Я продолжу с вашего разрешения. Периодически на нашего «правозащитника» устраивают покушения, но он всегда выходит сухим из воды. Я не слышал, чтобы кому-нибудь удавалось к нему приблизиться, если только он сам этого не захочет.
– Хорошо, а что агентство?
– Агентство и стало его основным щитом. В его распоряжении всегда находится шесть легких групп, которые оснащены сверхпрочными жилетами и фотонными винтовками.
– Что это?
– Вы не слышали? Последние наши разработки, вернее, разработки агентства. Формально в природе не существуют. На деле протестированный вариант принадлежит агентству, а значит, Белосельскому.
– Как Вы это допустили?
– Директор – сын полковника Сафронова, друг Белосельского… Но это еще полбеды. Вы в курсе новейших технологий в сфере спутниковой связи? Вы слышали о боевых зонтичных спутниках, которые способны поражать цели на километры, находясь на околоземной орбите?
– Вы шутите, генерал?
– Опять-таки, формально спутников не существует, ведь они принадлежат агентству. Но в реальности ключи доступа в руках разработчиков и Белосельского.
– Что?!
Несколько генералов вскочили со своих мест.
– Боевые спутники в его руках?
– Вы не поняли меня, генерал, спутники подчиняются протоколу. Без него их нельзя привести в действие. Все протоколы мы можем контролировать. Однако…
– Однако зафиксированы случаи, когда он обходит протокол.
– Немыслимо! Вы хотите сказать, что боевые спутники в руках такого человека? Да вас всех надо под трибунал! Как это возможно?!
Возмущению за столом не было предела. Некоторые военные повскакивали со своих мест, раздавались угрозы, брань. Наконец все понемногу успокоились.
– Министр в курсе?
– Господин министр интересуется самими спутниками и их эффективностью. А кто их заводит – это все другое дело. Но его интересуют совсем другие вещи…
– Я понимаю, но…
– Вы, надеюсь, сознаете, что обозначает для нас и вообще для многих людей владение Белосельским не только спутниками, но и фотонными винтовками?
– Именно поэтому мы сегодня должны решить, как поступить дальше. Это ставит многих людей под очень серьезную угрозу. Этот человек превратился в такую проблему, что она схожа с атомным взрывом.
– Лев Михайлович, – раздался насмешливый голос совсем рядом, – я весьма польщен Вашей оценкой, однако вынужден признать, что, может, кое в чем Вы правы.
Старый генерал осекся на полуслове и машинально оглянулся назад, слегка привстав из-за стола, но тут же застыл как статуя.
На другом конце комнаты стоял человек лет сорока, со светло-каштановыми волосами, с твердым, даже жестким профилем, волевым подбородком и удивительно спокойными синими глазами. Он был одет в безупречный светлый костюм и лакированные ботинки.
– Вы?!
Сидящие за столом военные даже привстали от неожиданности.
За спиной Алексея стоял человек, при появлении которого лица всех присутствующих сразу приняли почтительное выражение покорности, как если бы увидели Цезаря. За столом прошел шепот: «Господин заместитель министра».
